Свернули программу по онкологии

В рамках новой программы будут лечить по международным протоколам и отслеживать все этапы терапии

Москва. 23 июля. INTERFAX.RU - Президент РФ Владимир Путин одобрил изложенную главой Минздрава Вероникой Скворцовой программу борьбы с онкологией, которую планируется развернуть в РФ. "Программа хорошая, конечно", - сказал он.

Задачу разработать национальную программу борьбы с онкологией Путин поставил в последнем Послании Федеральному Собранию.

Скворцова отметила, что программу разрабатывали более 60 ведущих профессоров - онкологов, радиологов, радиофизиков, радиохимикой и т.д. "Если сумеем ее реализовать, мы всю российскую медицину выведем на качественно иной уровень", - сказала глава Минздрава

Диагностика в первичном звене

По ее словам, в рамках программы в первичном звене будет сформирована "тотальная настороженность через онкоскрининги", будут сформированы межрайонные абмулаторно-онкологические центры, которые позволят в течение двух недель поставить диагноз, если есть подозрение на онкозаболевание, если в таких центрах возникнет сомнение по поводу диагноза, результаты будут передаваться в 18 референс-центров, которые будут работать по морфологии, иммунногистохимии, МРТ и КТ.

"Задача этого первого периода состоит в формировании правильного диагноза на основе международного кода", - пояснила Скворцова.

Она признала, что "сегодня наш диагностический код (характеризующий онкозаболевание) в большинстве регионов заполняется лишь наполовину - это локализация и близкие оголенные метастазы". Но при этом, по ее словам, очень много ошибок в морфологии, иммунногистохимии и совсем не смотрят генетику.

Между тем, как пояснила министр, "опухоль, например, молочной железы у женщины одной и той же локализации может быть пяти генотипов, а это пять разных протоколов лечения с абсолютно разными препаратами".

Скворцова утверждает, что система здравоохранения подготовилась к этой программе - создано 77 клинических рекомендаций, а внутри них 940 моделей лечения пациентов.

"Мы не просто прописали это все, мы все сделали с точки зрения международных кодов с абсолютно понятным распределением препаратов внутри каждой группы", - сказала она.

Таким образом, отметила министр, вместе с лучшими федеральными силами в масштабах всей страны создается контур информационно-онкологической программы, и как только в амбулаторном звене возникает предположение об онкологическом диагнозе, "открывается интерфейс онкологической программы, и дальше мы каждого больного мы будем видеть на всех этапах, следить за полноценностью терапии и своевременностью".

"Наша задача, чтобы сразу больной направлялся туда, где могут оказать помощь в соответствии с новым клиническим протоколом", - отметила Скворцова.

Перспективы снижения смертности

Минздрав России рассчитывает к 2024 году, благодаря всероссийской программе борьбы с онкологией, добиться снижения смертности от рака до уровня европейского или даже ниже.

"Мы поставили к 2024 году цель достичь европейских показателей, так, скажем, чуть выше их сегодняшнего уровня", - сказала Скворцова.

Она отметила, что уже сегодня по стандартизированным показателям смертности по онкологии Россия очень близка к Европе. "Вместе с тем, мы пока отстаем в выявляемости, они выявляют намного больше и на ранних стадиях. И летальность у них ниже, у нас 22,5%, у них - 17%", - отметила глава Минздрава.

Со своей стороны Путин заметил, что "в некоторых странах с развитой системой здравоохранения летальность (от онкологических заболеваний) все-таки меньше 17%".

Скворцова согласилась, что есть и страны с показателем в 12%, "но пока, если брать Евросоюз, у них показатель 16 с чем-то, под 17".

В Москве одно за другим происходят самоубийства онкологических больных. В больницах заканчиваются запасы эффективных западных препаратов, а российские стремятся догнать их по ценам. Между тем с 1 января 2015 года национальная онкологическая программа свернута в связи с неэффективностью. Что дальше?

Федеральная онкологическая программа не оправдала надежд

По данным Минздрава в конце 2014 года, в России насчитывается 3 млн онкологических больных, и пока что большинство из них узнает о своем диагнозе на третьей или четвертой стадии заболевания. Ежегодно эта цифра составляет от 480 до 500 тысяч человек. При этом, по данным главного детского онколога Владимира Полякова, на сегодняшний день выживают примерно 80% детей, а если бы заболевания были выявлены еще раньше, шанс на излечение оказался значительно выше. В большинстве стран лечение онкологии как одна из самых затратных отраслей — и по стоимости лечения, и по потерям среди населения, находится на балансе и под контролем государства и финансируется в рамках федеральных госпрограмм. В некоторых развитых странах, например, в Великобритании, фармакологические компании даже разделяют с государством риски и получают деньги только за лекарства, принимавшиеся пациентами, которым удалось выжить.

Существенной причиной недостаточной эффективности программы онкологи считают… отказ больных от лечения.По мнению известного профессора-онколога Геннадия Ефимова, кроме материальных проблем, главными причинами являются:

• неверие пациентов в возможности современной медицины;
• стремление скрыть свое заболевание от окружающих (в основном у молодых и работоспособных);
• боязнь предполагаемого лечения, нежелание лечиться вообще (у пожилых и одиноких людей);
• относительно удовлетворительное самочувствие на момент обнаружения онкологии.

Лучевая терапия: специалисты покидают страну, а техника простаивает

Хотя в медицинских вузах России ведется подготовка профильных специалистов (выпускается примерно 20 специалистов в год), в стране по-прежнему остро не хватает радиологов, медицинских физиков и квалифицированных радиотерапевтов. Из-за низкой зарплаты и нерациональной организации труда в отрасли молодые специалисты покидают страну, и их с удовольствием нанимают на работу в западные клиники. Обязательное распределение после вуза, которое собираются вводить уже несколько лет, вряд ли поможет в данном случае, ведь на бюджетном обучении нынче состоит только часть студентов. К концу 2014 года в системе российского здравоохранения трудилось 1000 лучевых терапевтов и 300 медицинских физиков. Больше половины из них старше 45 лет. Для нормального функционирования отрасли требуется три тысячи радиотерапевтов и 800 медицинских физиков. В дефиците пока и оборудование для лучевой терапии.

На каждые 300 тысяч населения в медицинских организациях, оказывающих помощь онкологическим больным, должна быть установка дистанционной гамма-терапии 60Со, или ускорительный комплекс с максимальной энергией 5-10 МэВ, или ускорительный комплекс с максимальной энергией 18-25 МэВ. На каждые 800 тысяч — аппарат брахитерапии (вид радиотерапии, когда источник излучения вводится внутрь поражённого органа) и аппарат близкофокусной рентгенотерапии. Порой работать на этой технике и обслуживать ее некому и не на что, и это создает дополнительную нагрузку на оборудование федеральных медицинских центров. И тогда уже никакие нормы по амортизации и износу оборудования выполнить не удается. Еще одна проблема состоит в том, что далеко не у всех организаций есть деньги для оборудования специальных защищенных помещений для лучевой терапии.

Все — в ФОМС!

— Система ОМС — это лишь механизм, уводящий основные средства на этапе их передачи из бюджета в государственные учреждения, — считает кандидат медицинских наук, врач Семен Гальперин. — Государство должно четко обозначить границы той медицинской помощи, которую способно обеспечить своим гражданам. И этот объем должен быть — безусловно и бесплатно доступен каждому жителю страны. А все, что выше возможностей государства, подлежит страховой системе. Но единственный критерий качества работы организаторов здравоохранения сегодня — это обеспечение равной доступности и прозрачности в распределении бесплатной для пациентов медицинской помощи.

Еще одна из правовых проблем — это закон об импортозамещении (внедряется уже 8 лет!), который также выливается в отсутствие обезболивающих для таких пациентов, — отмечают врачи. Есть и чисто медицинская часть — у нас плохо умеют обезболивать онкопациентов. Если в Германии есть даже узкая медицинская специальность по обезболиванию, то у нас этим занимаются и хирурги, и анестезиологи, и участковые терапевты, а на практике толком никто.

На днях правительство Москвы объявило о выделении двух миллиардов рублей, заложенных в бюджет 2015 года на лекарства для больных с онкологией, — в сумме 2 миллиарда рублей. При этом деньги сначала передадут в ФОМС, а потом уже пациентам. Но если контроль за ценами на эти лекарственные средства будет ослаблен, то сумма, с учетом роста валютной корзины, быстро девальвируется.

Раковый скачок

Более 1,5 млн россиян из 3855 населённых пунктов в 14 регионах живут в зонах радиоактивного загрязнения. Эти факты опубликованы в докладе Роспотребнадзора. Так что страшная цифра – почти 150 тыс. новых случаев онкологических заболеваний ежегодно – не случайна.

В стране сегодня определились регионы – лидеры по количеству раковых больных, среди них Санкт-Петербург – 26 276 новых диагнозов и Свердловская область – 18 639. Министр здравоохранения Вероника Скворцова на правительственном часе объявила о новой национальной программе по борьбе с раком. Министр сообщила, что программа уже готова. Упор в ней делается на высокие медицинские технологии, в частности на протонную терапию. Панацея?

Как заявлено, теперь борьба с онкологическими заболеваниями в стране будет включать три части.

Забегая вперёд, скажем, что в России сегодня уже созданы и работают четыре Центра протонной терапии. Есть такой в Дубне на базе Объединённого института ядерных исследований, в Обнинске на базе Медицинского радиологического научного центра. Ещё один центр работает в Протвине на базе Физического института им. П.Н. Лебедева. Осенью 2017 года в Петербурге начал работать Центр протонной терапии Медицинского института им. Березина Сергея (МИБС).

Всего же на сегодняшний день в мире действуют почти 40 протонных ускорителей. Большая часть из них работает в США (20), Японии (13) и Германии (6). Ещё 35 центров со сроком ввода в эксплуатацию в 2018–2021 годах находятся в стадии строительства. Больше всего таких будущих протонных центров опять же в США (6). Россия с 2012 года строит государственный Центр протонной терапии в городе Димитровграде (Ульяновская область). Этот центр обещали сдать к 2015 году. Но и в 2019 году он вряд ли заработает. Между тем Вероника Скворцова уже пообещала, что количество выявляемых онкологических больных сравняется с европейскими показателями к 2024 году. Не голословное ли это обещание?

Четверть миллиона унёс 2017-й

На правительственном часе, когда шло обсуждение новой Национальной программы по борьбе с онкологией, прозвучали очень тревожные факты. Оказывается, начиная с 2011 года число онкологических больных, умерших от этого заболевания, сокращалось. Но вот в 2017 году вновь произошёл скачок: умерли более 247 тыс. человек, стоявших на учёте в онкодиспансерах.

Согласно отчёту Минздрава, 2017 год стал рекордным за последние 23 года и по количеству выявленных злокачественных опухолей. Наиболее распространёнными остаются новообразования в лёгких, бронхах и трахеях (42,3 случая на 100 тыс.), на втором месте – рак желудка (25,4), на третьем – рак прямой кишки (20,4).

В пионеры вдруг вырвалась Свердловская область. Она стала лидером по количеству больных, у которых в 2017 году впервые диагностировали рак. Причём количество новых онкобольных резко выросло по сравнению с 2016 годом. Если говорить про детскую онкологию, то тут в лидерах Санкт-Петербург и Ленинградская область, Татарстан.

И при этом в России каждый год закрываются в среднем 350 больниц. На каких же базах собираются размещать новые межрайонные и межрегиональные онкоцентры? Есть существенные проблемы и со специалистами. И сумасшедшая цена услуг в протонных центрах!

Протон бьёт прямо в цель

Но что же такое протонная терапия?

– Протонная терапия – это уникальная технология при лечении онкологии, и равной ей не будет в ближайшие десятилетия, – считает руководитель Федерального медико-биологического агентства Владимир Уйба. – Это современный вид лучевой терапии, отличающийся от традиционной (фотонной) более точным облучением опухоли и отсутствием радиационных нагрузок на здоровые органы и ткани.

Потребность в лечении взрослых пациентов с онкологическим диагнозом оценивается в 7–8% от общего числа заболевших. В РФ это 50–60 тыс. человек в год. Но сегодня у нас полноценно работает лишь один Центр протонной терапии – в Петербурге. Экспериментальные установки в трёх НИИ в совокупности могут вылечить до 350 пациентов в год. И хотя в центре в Петербурге в середине июля начала работать вторая лечебная комната, мощностей пока ещё не хватает. Плановая мощность центра МИБС рассчитана на радиотерапию до 800 пациентов в год. Таким образом, протонная терапия пока остаётся доступной только для очень обеспеченной части населения.

Долгострой. Конца не видно

Новый центр в Димитровграде, где работает НИИ атомных реакторов, предусматривает строительство более 20 корпусов. Среди них клинический стационар, реабилитационный корпус, здание радионуклидной диагностики. Увы, у этого направления медицины есть серьёзный минус: центры занимают огромные многоэтажные здания, для их обслуживания нужны целые команды и очень мощные электростанции и холодильники. В димитровградском центре радиологии сооружают четыре лечебные комнаты, в год в каждой из них смогут проходить лечение примерно 300 человек. Первоначальная стоимость проекта была 14 млрд рублей. Сегодня затраты уже составили более 20 млрд руб­лей. Владимир Уйба ещё в 2016 году говорил об объекте как о почти построенном.

– Центр должен полностью заработать в 2019 году, – обещает заместитель министра здравоохранения РФ Сергей Краевой. – К этому времени будет готово жильё для специалистов. Ведётся работа по запуску движения скоростных электричек между Ульяновском и Самарой.

Продолжается и строительство Академгородка. Это, по сути, новый микрорайон Димитровграда. Уже возведено 11 трёхэтажных жилых домов. Принято решение о строительстве детского сада.

Почему же открытие центра всё откладывается? Одна из причин: не успели в Димитровграде приступить к работам по сооружению протонного центра, как стало известно о пропаже более 70 млн рублей. Эти деньги были уведены в офшоры одной из строительных фирм. Руководитель ФМБА Владимир Уйба обвиняет в проблемах строительства центра местных чиновников. Прокуроры уже направляли материалы проверки в следственные органы.

Изобретение пылится на полке

Академик Будкер при своей жизни ставил перед молодыми учёными задачу: создать компактную медицинскую установку для лечения рака. И снабдить такой техникой каждую больницу. В России есть своё изобретение – компактный и дешёвый протонный ускоритель члена-корреспондента РАН, ученика академика Будкера Владимира Балакина. Но изобретению какой уж год не дают хода.

Андрей Дмитриевич, какие новые задачи поставлены перед онкологической службой на ближайшие годы?

Андрей Каприн: Государство поставило задачи перед всем здравоохранением: к 2024 году снизить смертность от новообразований до 185 случаев на 100 тысяч человек, увеличить охват населения профилактическими медосмотрами с 40 до 70 процентов. Удельный вес злокачественных новообразований (ЗНО), выявленных на ранних стадиях, довести до 63 процентов, а долю онкобольных, состоящих на учете 5 и более лет, до 60 процентов. Одновременно мы должны уменьшить одногодичную летальность от ЗНО до 17,3 процента. Все это возможно только при повышении доступности онкопомощи и ее качества. Для этого, кроме нашей программы, разработано еще несколько федеральных проектов: по обеспечению медучреждений квалифицированными кадрами, развитию исследовательских центров, внедрению инновационных технологий, по созданию единого цифрового контура в медицине, который, как нам обещали в правительстве, начнут выстраивать именно с онкологии. Должна измениться сама модель помощи, ее сформулировала министр здравоохранения Вероника Игоревна Скворцова: в центре этой модели - индивидуальный подход к каждому пациенту. А главным отличием от традиционного подхода является доклиническое выявление заболеваний и комплекс профилактических мер.

В рамках Национального проекта "Здравоохранение" до 2024 года предусмотрены меры по поддержке научной деятельности федеральных исследовательских центров, активизации доклинических и клинических испытаний, значительное увеличение бюджета на лекарственное обеспечение всей онкологической помощи, в т.ч. по таким современным направлениям, как иммунотерапия, таргетная терапия, лечение редких заболеваний. Поэтапно прописан механизм выстраивания трехуровневой системы онкопомощи, покрывающей всю страну, создание таких новых структур, как референсные центры, проведение необходимых скрининг-программ. Эта информация должна содержаться в паспортах программ, которые разработали субъекты Федерации в соответствии со спецификой и потребностями своих регионов. Важно и взаимодействие со многими смежными отраслями, которые помогут сети онкологической помощи перейти на современные технологии и переоснастить свой парк отечественным оборудованием.

Какие направления и разделы онкологической помощи будут приоритетными в текущем и будущем годах?

Андрей Каприн: Если говорить о приоритетных методах диагностики и лечения - это оснащение медицинских организаций, оказывающих онкологическую помощь, достаточным количеством современной техники для глубоких исследований и лечения во всех регионах страны. А также использование техники, которая есть в не онкологических подразделениях крупных клиник, возможностей телемедицины для проведения консультаций, консилиумов и различных обучающих семинаров и школ.

Мы должны научить коллег в регионах таким современным способам, как брахитерапия, рентгенохирургия, малоинвазивная хирургия разных локализаций, реконструктивная хирургия, которая позволяет не только излечить больного от рака, но и вернуть его к нормальному образу жизни, активной социальной деятельности. Все это мы умеем, вопрос только в расширении охвата, передаче опыта коллегам из регионов и оснащении необходимым оборудованием.

Как будет совершенствоваться онкологическая помощь жителям отдаленных регионов и сельской местности?

Андрей Каприн: В паспорте федерального проекта до 2024 года определены необходимые меры на каждый год.

В его рамках создаются 85 региональных программ по борьбе с онкозаболеваниями с учетом специфики каждого субъекта РФ. Например, на 2019 год в федеральном проекте заложена организация центров амбулаторной онкопомощи не менее чем в 20 регионах. Также не менее 20 субъектов РФ будут участвовать в переоснащении сети региональных медицинских организаций. За год будет создано не менее 9 референс-центров, в которых можно будет выполнить высокоточные исследования. И так по каждому году вплоть до 2024-го.

Важным направлением является повышение онконастороженности врачей первичного звена. Какие меры запланированы для этого?

Андрей Каприн: Специальное обучение пройдут не только все участковые врачи, но и узкие специалисты, работающие в амбулаторных учреждениях. Разработана специальная информационная дистанционная программа, которая позволяет врачу пройти первичное тестирование и повысить уровень своей квалификации по усвоению этого материала. 80 процентов участковых терапевтов уже прошли эту программу и получили соответствующий сертификат. Теперь нужно подключить к ней участковых педиатров, узких специалистов, врачей общей практики, семейных врачей. С помощью проекта по цифровизации онкологии мы планируем внедрить также программы, которые в автоматическом режиме будут подсказывать врачам, куда направлять пациентов разного возраста на необходимые диагностические исследования.

В онкологии сохраняется серьезный дефицит кадров. Как решить эту проблему?

Андрей Каприн: В рамках федерального проекта, который курирует Минобрнауки России совместно с нашим министерством, создаются новые учебные программы, будет расширена система повышения квалификации, использованы IT-технологии для распространения передового опыта и внедрения новых образовательных технологий в онкологии. Здравоохранение будет работать в едином информационном контуре, что позволит видеть всю картину и вовремя ее корректировать.

Известно, какую роль играет в профилактике рака здоровый образ жизни. Какие задачи в этой связи перед медиками?

Андрей Каприн: Мы не устаем повторять: любая профилактика эффективней, чем само лечение. Научить людей правильно питаться, не валяться часами на солнце, бросить курить и не злоупотреблять алкоголем проще, чем вылечить ту же меланому - рак кожи, очень агрессивное и опасное заболевание, которое очень трудно поддается лечению. Другой пример: курящие люди в 30 раз чаще страдают от рака, чем некурящие. И здесь просветительская роль и медиков, и всех средств массовой информации неоценима.

Большие надежды возлагаются на развитие радиологии. Каковы потребности онкологической службы в модернизации этого оборудования, строительстве новых учреждений этого профиля?

Андрей Каприн: Мы планируем значительно нарастить собственное производство тяжелой техники для ядерной медицины, тиражирование протонных ускорителей отечественного образца, создание собственного ускорителя МЛТ-6, под который в Обнинске уже заложен каньон. Потребность в перевооружении этого направления очень велика, и главное - чтобы это было наше оборудование, поскольку на импортном оборудовании мы не можем проводить какие-то дополнительные исследования, выстраивать новые области применения - только то, что записано в договоре о покупке данного прибора.

Мы продолжим развитие производства собственных радиофармпрепаратов, которые используются сегодня в ядерной медицине. Из них пока создан один российский аналог - на базе йода 125, который мы будем использовать для лечения не только рака предстательной железы, но и злокачественных новообразований молочной железы и шейки матки. Есть еще целый список отечественных изотопов, которые пока отправляют как сырье на переработку за границу, и лишь потом возвращают к нам в виде готового препарата с добавленной стоимостью. Здесь есть очень большие возможности развития собственной базы производства радиофармпрепаратов, и мы будем их использовать совместно с предприятиями и организациями минпромторга и "Росатома".

Улучшится ли обеспечение онкобольных современными инновационными лекарствами?

Андрей Каприн: Сейчас во многих научных центрах идет с использованием генных технологий разработка новых препаратов, действующих на новые внутриклеточные мишени. Несомненно, многие из них могут стать прорывными в борьбе с раком. В Московском онкологическом институте им. Герцена идут испытания новых костных имплантатов, полученных с помощью 3D печати. Одновременно с удалением пораженной части кости на ее место вживляется полимерная вставка, "заряженная" нужными препаратами и выполненная индивидуально для пациента. Там же разработан оригинальный аппарат, получивший название "гомункулус", или "человек-на-чипе". Это - микробиореактор, позволяющий на частице раковой ткани реального пациента, помещенной в специальный чип, выбрать эффективный метод химиотерапии, подобрать эффективное лекарство. В дальнейшем мы рассчитываем этим методом подбирать и лучевую нагрузку. Внедрение подобных разработок, без сомнения, поможет врачам сделать процесс лечения более персонифицированным.

Реальны ли цели по снижению онкологической смертности, поставленные перед онкологической службой до 2024 года?

Андрей Каприн: Задача сверхсложная и амбициозная. Финансирование национальных проектов имеет приоритетный характер, на нацпроект "Здравоохранение" предусмотрено 1,3 триллиона рублей. Более того, разрешено выделять средства из дополнительных доходов федерального бюджета. Государство по сути дает нам карт-бланш. И успех зависит от слаженной работы всех звеньев: исполнительной власти, науки, медицины, смежных отраслей. И, кстати, от участия СМИ, от поддержки общества в целом. Думаю, мы должны и можем доказать, что такие задачи нам по плечу.

Несмотря на то, что предыдущий раунд проводился более чем в 70 регионах страны, смертность от онкозаболеваний снизилась, по данным Минздрава РФ, только на 1%. Проект, сфокусированный на модернизации медучреждений, не учитывал необходимость подготовки кадров, построения системы лекарственного обеспечения, диагностики, а также многие другие факторы, влияющие на эпидемическую картину.

В первую очередь – на обозначенные в стратегии четыре принципа противодействия эпидемии злокачественных новообразований: профилактика, раннее выявление, диагностика и лечение, включая реабилитацию, а также паллиативная медицинская помощь.

По мнению опрошенных Vademecum экспертов, главное ноу‑хау федерального проекта – создание сети центров амбулаторной онкологической помощи (ЦАОП), основной задачей которых будет проведение курсов химиотерапии и реабилитация онкобольных.

Появление этих структурных единиц способно полностью поменять ландшафт оказания онкологической помощи в стране, сместить акцент от онкодиспансеров и больниц – к профильным амбулаторным учреждениям.

По данным МНИОИ им. П.А. Герцена, в 2017 году в России функционировали 96 онкодиспансеров (92 – со стационарами) и две специализированные онкологические больницы. При этом, по данным Vademecum, один из этих специализированных медцентров демонстрирует давно неактуальный формат, имея в своем распоряжении 12 хирургических отделений и только одно – на 20 коек – химиотерапевтическое.

По информации Vademecum, ЦАОПы будут либо встраиваться в состав многопрофильных областных больниц, либо строиться обособленно, но в любом случае будут представлять собой самостоятельные административные единицы, выведенные из подчинения онкодиспансеров и специализированных больниц.

На каждые 100 тысяч населения в штате ЦАОПов будут предусмотрены четыре позиции врачей‑онкологов. Региональные власти уже начали примеряться к новому формату – в правительстве Татарстана, например, заявили, что откроют в республике девять таких центров, в Омске – четыре онкоамбулатории.

Во второй половине 2018 года чиновники всех рангов анонсировали дополнительные бюджетные ассигнования на закупку противоопухолевых препаратов. На 2019 год заявлялась сумма 70 млрд рублей, а на 2021 – уже 140 млрд рублей. Как отмечала начальник управления организации ОМС Федерального ФОМС Светлана Кравчук, эти суммы позволят обеспечить лекарствами 100% онкопациентов, нуждающихся в химиотерапии. По информации Vademecum, сейчас ФФОМС рассматривает возможность значительного повышения тарифов ОМС на химиотерапию.

Тем не менее под вопросом остается формат закупки препаратов для химиотерапии – в актуальном паспорте федерального проекта эта тема не оговорена. Часть опрошенных Vademecum собеседников полагают, что тендеры лекарств будут проводиться по целевой федеральной программе и разыгрываться централизованно.

Федералы пытаются сохранить народ

Государство поставило задачу перед всей системой здравоохранения — к 2024 году не только снизить смертность от рака до 185 случаев на 100 тысяч человек, но и увеличить охват населения профилактическими медицинскими осмотрами с 40 до 70%.

22 октября на заседании рабочей группы, которой руководит депутат Госдумы Борис Менделевич, присутствовали представители практически всех ключевых ведомств, которые отвечают на реализацию нацпроекта: Минздрав, Минфин, ОМС РФ, Росздравнадзор, Счетной палаты.

И действительно цифры на сегодняшний день по онкозаболеваниям устрашающие. По статистике количество смертей от рака занимает второе место после сердечно-сосудистых заболеваний.

Представитель Счетной палаты России Светлана Романова буквально озвучила данные, которыми располагает ведомство.

При этом, как отметила Романова, по сравнению с прошлым годом смертность за прошедшие 9 месяцев увеличилась на 1,9%.

Согласно представленным на заседании данным максимальный рост смертности от злокачественных зафиксирован в Псковская, Орловская, Курганской, Владимирской областях и в Севастополе.

Средняя продолжительность жизни россиянина, которому поставили страшный диагноз — 5 лет.

Причем, как заметил Дмитрий Морозов, когда человеку врач сказал, что у него рак, и он вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, у него не должно складываться впечатление, что его бросили умирать. А действительность сейчас именно такова.

Дело не в кадрах, а в управлении?

В проекте упор сделан на создание так называемых центров амбулаторной онкологической помощи (ЦАОП). В 2019 году планируется создание 138 центров амбулаторной онкологической помощи в 58 субъектах РФ. Всего же в рамках реализации федерального проекта число уже действующих ЦАОП к концу 2024 года должно составить 536 в 84 регионах. Пока по состоянию на 10 октября текущего года они открыты в 35 субъектах.

Фактически ЦАОП это мини-онкоцентр районного масштаба. Ведь региональные онкологические больницы на сегодняшний день переполнены. В центрах амбулаторной онкологической помощи врачи должны проводить первичную диагностику онкологических заболеваний, проводить химиотерапевтическое лечение пациента и вести за ним наблюдение, оценивая эффективность методики и проводить восстановительную и корригирующую терапию, в случае возникновения осложнений.

Например, внедрение аналогичной методики в Нидерландах позволило сократить смертность от рака молочной железы на 38%.

Но, как бы хорошо не были оснащены ЦАОПы, без квалифицированного персонала, они бесполезны.

В свою очередь, Дмитрий Морозов предложил представителю Минздрава рассмотреть вопрос использования новых компьютерных программ, которые за рубежом заменяют врачей.

Директор Института программ развития здравоохранения Булат Мазитов констатировал, что диспансеризация является единственной государственной программой, нацеленной на раннее выявление основных неинфекционных заболеваний, в том числе и онкологических. Увы, но сейчас она не работает и выполняется имитационно. Высокий уровень смертности населения от рака обусловлен неудовлетворительным качеством работы первичной сети.

ЦАОПы: эффективные или фиктивные?

Как оказалось, проблемы в реализации национального проекта существуют по всем пунктам и практически во всех регионах. Чиновники на местах либо не понимают, как внедрять в реальную работу на местах нацпрограмму, либо ее просто саботируют.

Дмитрий Морозов, обращаясь к директору департамента организации медицинской помощи и санаторно- курортного дела Минздрава РФ Екатерины Каракулиной, попросил не доверять данным из регионов, а все перепроверять.

В ответ Каракулина понимающе кивнула. И вот почему.

По заявлению Каракулиной, был создан специальный координационный центр при Минздраве при содействии двух национальных исследовательских центров, которые проверили все регионы федерации. Выяснилось, что в 43 субъектах региональные программы по борьбе с раком требуют существенной доработки.

«Самая тяжелая ситуация, когда в субъектах открывают ЦАОП, но почему-то оказание медицинской помощи в них не предусматривалось. Из 60 центров, которые должны быть открыты до конца года, 44 — в зоне риска. Надо их еще проверить, чтобы понять, действительно ли они созданы, а не существуют просто на бумаге. В 6 субъектах высокие риски особо высокие риски того, что центры до конца года не откроются. Это

В Калмыкии при лечении по рекомендованным схемам онкологическим диспансером используются более дешевые лекарственные препараты из-за более низкой стоимости и менее эффективны. В регионе проверяющие отметили нерациональное использование финансовых средств на закупку необходимых лекарственных препаратов.

В части анализа деятельности первичных онкологических кабинетов, в том числе кадрового состава возникли вопросы к работе чиновников от здравоохранения в 5 регионах: Амурской, Московской, Республике Тыва, Хакасии и Санкт-Петербурга.

В части анализа работы онкологической службы претензии ко все тем же Амурской области, Тыве и Хакасии.

Не хотят представлять свою аналитику по проблеме онкологии чиновники Брянской, Кировской и Оренбургской областей.

Не могут наладить взаимодействие с национальными медицинскими исследовательскими центрами представители Белгородской, Ивановской, Кировской, Московской, Рязанской, Сахалинской, Смоленской, Тульской областей.

С клиническими рекомендациями не работают в 32 (!) регионах ( Астраханская, Белгородская, Ивановская, Калининградская, Кировская, Курская, Московская, Нижегородская, Новгородская, Омская, Орловская, Пензенская, Псковская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Сахалинская, Свердловская, Тверская, Тульская, Челябинская области; Чувашская, Кабардино-Балкарская и Карачаево-Черкесская Республики, Республики Ингушетия, Коми и Северная Осетия-Алания; Ставропольский, Хабаровский и Красноярский края, — прим. авт). А это одно из важнейших направлений в работе онкологических служб.

Из 500 клинрекомендаций, которые Минздрав попросил отправить в ведомство, было только 8(!).

То, насколько хорошо и качественно оказывается медпомощь и лечение онкобольным, по мнению выступающих, не обращают внимание чиновники в 22 субъектах (Белгородская, Ивановская, Кировская, Магаданская, Московская, Нижегородская, Новгородская, Омская, Орловская, Рязанская, Самарская, Сахалинская, Свердловская, Смоленская области; Ставропольский и Хабаровский края, Республика Ингушетия, Республика Коми
и Республика Северная Осетия-Алания; Удмуртская, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская Республики).

«У нас регулярно происходят сбои на том уровне, где возникает, должно возникать эффективное взаимодействие — между государственным уровнем управления и муниципальным. Вот на этом стыке у нас постоянно происходят какие-то сложности, поскольку уровень государственного управления – и федеральный, и региональный – часто или делает вид, что его это не касается или касается во вторую, в третью очередь, а муниципальный уровень всё время ссылается на отсутствие необходимых ресурсов и компетенций.

Получается, что национальные проекты, не проходят проверку ни временем, ни выстроенной государственной структурой. Федеральные власти перекладывают ответственность за срыв проектов на регионалов, которые, в свою очередь, обвиняют в некомпетентности министерства. По мнению экспертов, выстроенная вертикаль власти, которой так громко все аплодировали, не работает. При этом, кандидаты в губернаторы продолжают уверять в своей преданности и дают обещания, вероятно заранее понимая, что выполнить их не смогут.

И в данном случае нацпроект по борьбе с онкологией, как лакмусовая бумажка, отражающая настоящие реалии.

Поэтому не стоит удивляться тому, что выйдя из кабинета онколога с подтвержденным диагнозом, простой россиянин чувствует себя никому не нужным и обреченным на мучительное завершение своей жизни.