Снизилась смертность от рака
В 2017 году смертность от рака в России снизилась впервые за три года. Это произошло в том числе благодаря массовым скрининговым исследованиям пациентов, считают в Минздраве. По словам экспертов, нужно усилить выявление онкологических заболеваний на ранних стадиях — сейчас этот показатель составляет около 56%.
Снижение смертности от онкологических заболеваний зафиксировали впервые за три года. В 2015–2016-м наблюдался рост.
По данным официальной статистики, количество больных раком россиян ежегодно растет. Совокупный показатель распространенности злокачественных новообразований в 2016 году составил 2403 случая на 100 тыс. населения (данных за 2017 год еще нет), что выше уровня 2006 года на 38,8%. По словам специалистов, увеличение связано с улучшением диагностики.
— Благодаря активному онкопоиску в 2017 году на ранних стадиях (первой и второй) было выявлено около 56% злокачественных новообразований, а при ряде локализаций рака — до 85%, — пояснили в ведомстве.
В Минздраве отметили, что объем высокотехнологичной медицинской помощи пациентам с онкологическими заболеваниями за пять лет увеличился в 2,5 раза. Если в 2012 году ее получили 68 тыс. человек, то в 2017-м — 172,2 тыс.
В ведомстве добавили, что в прошлом году была сформирована единая система управления качеством медицинской помощи, включая онкологическое направление.
По данным Росстата, новообразования — вторая по распространенности причина смерти в стране, на первом месте — сердечно-сосудистые заболевания.
Для дальнейшего снижения показателей смертности нужно увеличивать долю диагнозов, поставленных на ранних стадиях, отметил главный внештатный онколог Минздрава Михаил Давыдов.
— Чем раньше пациенту диагностируют рак, тем больше шансов полностью вылечить его, — пояснил эксперт.
Для этого нужно 1–2 раза в год проводить скрининговые исследования, особенно часто в группе риска — в возрасте 50-75 лет, добавил Михаил Давыдов.
Пока не существует универсального теста или набора тестов для раннего выявления всех опухолей, пояснил член правления Российского общества клинической онкологии Николай Жуков.
Эффективный скрининг есть лишь для пяти видов рака: шейки матки, молочной железы, толстой кишки, предстательной железы и легкого. Скрининговые тесты для их выявления включены в программу диспансеризации.
— Меры, которые принимаются государством, имеют долгоиграющий эффект, и положительные изменения могут произойти только через несколько лет. Например, программа отказа от курения, инициированная Минздравом, может в разы снизить заболеваемость раком легких, но на это уйдет около 20 лет, — рассказал эксперт.
Смертность от онкологических заболеваний в России снижается год от года, констатируют ученые. Этот тренд связан со снижением заболеваемости раком легкого и раком желудка. О том, почему это происходит, и о наиболее эффективных способах профилактики в интервью рассказал член-корреспондент РАН, профессор Давид Заридзе. Профессор Заридзе является руководителем отдела эпидемиологии и профилактики Национального медицинского исследовательского центра онкологии им. Н.Н. Блохина, президентом Противоракового общества России, приглашенным профессором Оксфордского университета.
— В майском указе 2018 года среди приоритетов здравоохранения президент РФ указал борьбу с раком. Почему именно сейчас к онкологии такое внимание?
— Неинфекционные хронические заболевания — сердечно-сосудистые, злокачественные опухоли, диабет, легочные — являются сегодня главными убийцами в мире, и в России в том числе. На них приходится около 75% смертей. В России смертность от злокачественных опухолей на втором месте после сердечно-сосудистых заболеваний. Внимание к этой проблеме очевидно, тем более что сегодня есть механизмы для снижения смертности.
— Растет ли число россиян, умерших от злокачественных новообразований?
— В России в 2017 году от злокачественных опухолей умерли 155,7 тыс. мужчин и 134,9 тыс. женщин. В целом смертность от злокачественных опухолей в России снижается с середины 90-х годов. С 1993 по 2017 год стандартизованный показатель смертности мужчин от всех видов злокачественных новообразований на 100 тыс. населения снизился с 220 до 150, то есть на 35%, женщин — со 100 до 80, то есть на 20%. В то же время увеличивается абсолютное число случаев рака и грубый показатель смертности. Этот показатель будет расти, потому что население России увеличивается, меняется его структура — становится больше пожилых людей, а мы знаем, что злокачественные образования — это болезнь среднего и пожилого возраста. Вопрос в том, как мы можем повысить темпы снижения смертности от рака.
— Как эта российская статистика соотносится с мировыми трендами?
— За счет чего снижается смертность?
— В основном за счет снижения заболеваемости, а заодно и смертности от рака легкого и рака желудка. Заболеваемость раком желудка начала снижаться лет 50–60 назад, и это связано с улучшением условий жизни людей во всем мире, изменением образа питания. Люди стали есть более качественную пищу, в рационе появилось больше овощей и фруктов, снизилась скученность населения и уменьшилась инфицированность бактерией Helicobacter pylori, которая является основной причиной развития рака желудка.
Что касается заболеваний раком легкого, то снижение началось в первую очередь в Великобритании, где была открыта связь между курением и развитием рака легкого. В этой стране впервые были применены меры по контролю за курением. В России распространенность курения среди мужчин и женщин начала снижаться около 5-6 лет назад, ранее этот показатель только рос. Снижение смертности от рака легкого в России связано с уменьшением в табачных изделиях смол и канцерогенных веществ. Это достижение моей команды. Мы первыми в 1984 году провели анализ состава табачного дыма в советских сигаретах, который показал, что более чем в половине из них концентрация смолы достигает 25–30 мг на сигарету и выше. В Европе и США концентрация смолы на сигарету составляет около 12–15 мг. На этом основании мы рекомендовали Минздраву и Санэпиднадзору ввести показатели предельно допустимого содержания смолы в сигаретах. Это сработало: производители уменьшили концентрацию смол в сигаретах, и это стало единственной причиной снижения заболеваний раком легкого в России. Мы сохранили сотни тысяч жизней. Вряд ли этого удалось бы достичь, если бы мы ждали результатов кампании по снижению распространения курения, которая началась лишь 7-8 лет назад.
— Табачные компании сегодня делают ставку на разработку инновационных никотиносодержащих продуктов. Частичное замещение ими традиционных сигарет окажет влияние на снижение числа заболеваний раком легкого?
— Полный отказ от курения — это лучшее решение проблемы. Но, будем объективны, достичь этого невозможно. Никотиновая зависимость — дело серьезное. Переход курящих людей, которые не могут бросить курить, на электронные сигареты и системы нагревания табака считаю положительной тенденцией. Это особенно актуально для курящих онкологических больных, которым значительно труднее бросить курить.
А от этого в значительной степени зависит исход заболевания, его прогноз. В настоящее время имеются убедительные научные данные, что прогноз заболевания и эффективность лечения значительно хуже у курящих онкологических больных по сравнению с некурящими. Такого мнения придерживаюсь не только я. 72 ученых из разных стран обратились к генеральному директору Всемирной организации здравоохранения с рекомендацией воздержаться от мер, которые будут противодействовать внедрению электронных систем доставки никотина. Для многих чиновников эти имена ничего не значат, а для меня это выдающиеся ученые, которые внесли колоссальный вклад в профилактику рака и других неинфекционных заболеваний, многих из них я знаю лично.
— Как оцениваете инициативу Минздрава приравнять электронные сигареты и системы нагревания табака к обычным?
— Закон об ограничении курения работает — снижение числа курящих в России наблюдается последние 5-6 лет. Но я против приравнивания электронных систем доставки никотина к сигаретам — это будет мешать доступности продуктов, альтернативных традиционным табачным изделиям. Электронные сигареты и системы нагревания табака имитируют курение, и поэтому переход на них для заядлого курильщика предпочтительнее — он продолжает как бы курить, но не получает те дозы вредных веществ, которые есть в обычных сигаретах. Канцерогенов и токсических веществ в таких системах доставки никотина на 90% меньше, чем в дыме обычных сигарет.
Табак в сигаретах во время затяжки горит при очень высоких температурах (800–900 градусов по Цельсию и выше). Происходит пиролиз, и образуется огромное количество токсических и канцерогенных веществ. В то же время в содержащих табак электронных сигаретах и системах нагревания табака он нагревается до относительно низких температур. В результате в них значительно меньше или даже полностью отсутствуют канцерогенные вещества.
Никотинозаместительные препараты нужно покупать в аптеках, и, к слову, они недешевые. Разумеется, электронные системы доставки никотина небезопасны. Противники распространения таких альтернативных продуктов указывают, что никотин — токсическое вещество. Это так, но он есть и в лекарственных веществах, которые применяются для лечения табачной зависимости, причем почти в той же концентрации, что в сигаретах. Ко всем решениям относительно антитабачных мер нужно подходить с учетом имеющихся научных данных. То, что в таких вопросах к мнению ученых не прислушиваются, — нехорошо, мы понимаем в этом деле лучше, чем депутаты в Госдуме или чиновники в Минздраве. Я — единственный в России ученый, посвятивший вопросам эпидемиологии и профилактики хронических неинфекционных заболеваний почти 40 лет, с уникальным опытом исследований и научных публикаций, как отечественных, так и международных, в том числе в области табачного канцерогенеза и табакозависимых опухолей.
— Поможет ли в решении проблемы выявления онкологических заболеваний обязательная диспансеризация населения?
— Какие меры профилактики онкозаболеваний вы считаете наиболее эффективными?
— Самый эффективный метод — контроль курения. Курение является причиной 15 форм рака: полости рта, гортани, желудка, пищевода, легкого и т.д. Отказ от курения предотвращает одну треть развития всех злокачественных опухолей. Что касается инфекционных онкогенных вирусов, например вируса папилломы человека, который является причиной почти всех случаев рака шейки матки, то сегодня мы имеем 100-процентную возможность избавиться от этого вида рака. Через 20–25 лет он может полностью исчезнуть из нашей жизни благодаря вакцинации подростков в возрасте 11–13 лет.
В Австралии, где уже есть длительный опыт вакцинации, значительно снизилась заболеваемость раком шейки матки. А мы почему-то тянем с внедрением этого уникального по эффективности метода профилактики. Еще один метод профилактики связан с контролем за весом тела. Риск развития рака молочной железы, тела матки, толстой кишки и других форм выше у людей с избыточной массой тела и с недостатком физической активности.
Курение и избыточный вес — факторы риска не только для рака, но и для сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, хронических легочных заболеваний. Если мы, онкологи, сможем достичь успеха в контроле за этими факторами риска злокачественных опухолей, то добьемся снижения целого ряда других заболеваний.
Как ни странно, но благодаря китайскому вирусу, стремительно распространяющемуся по всей планете, люди стали задумываться и о других не менее опасных заболеваниях, которые уносят ежегодно огромное количество жизней.
Среди таких болезней в ТОП вошла по смертности онкология. Большинство людей даже не задумывались о статистике смертельных исходов от рака во всем мире.
Болезнь опаснее коронавируса
Во всем мире лидируют по количеству смертей заболевания, связанные с сердечными патологиями. На втором месте находится онкология. За последнее десятилетие заболевания раком выявляются на 1/3 часть чаще.
От всевозможных видов онкологических болезней за год по всему миру умирает порядка 10 миллионов пациентов. Получается, что на каждый шестой случай смерти приходится именно рак.
Подсчитав, можно установить, что в среднем за сутки на планете от онкологии умирает больше 27 тысяч пациентов. В основном от данного недуга умирают в государствах, где доход населения низкий. В некоторой степени эта страшнейшая болезнь вызвана рядом причин.
Риск высок, заболеть раком при излишнем весе, при употреблении в пищу некачественных продуктов, со скудным содержанием витаминов и необходимых организму веществ.
Слабая активность в плане физической нагрузки тоже влияет на образование опухолей. Негативно влияют вредные привычки, такие как прием алкоголя и курение. Врачи отмечают, что практически в 25 % случаев именно курение приводит к развитию этого недуга.
Раку предшествует ВПЧ и гепатит. До сих пор основной причиной смертности от онкологии является слишком позднее обращение к медикам, когда уже невозможно помочь. Как ни странно, но рак наносит большой урон экономике. Потери из-за него в год составляют практически 2 триллиона долларов.
Какая в России сейчас смертность от онкологии
Ситуация сложная с онкологией в РФ. На 2018 год было зарегистрировано около 315 тысяч случаев этой болезни. За сутки в тот же год умирало примерно 860 человек.
Больше всего пациентов умирает от образований в желудке, огромное количество смертей зарегистрировано от образований в молочной железе или легких. Однако смертность снижается, из-за качественного диагностирования.
Самые распространенные виды рака
Зачастую раковые опухоли во всем мире диагностируют у женщин. Чаще проблема с молочной железой, а также с легкими. Вторую позицию занимает рак кишечника. Далее идет рак предстательной железы.
Встречается часто рак желудка и рак кожи. 1.7 миллиона смертей за год приходится на онкологию легких. Чуть меньше людей умирает от образований в печени и в желудке.
На образование опухолей влияет плохая генетика и неблагоприятные внешние факторы, это опасные канцерогены: ультрафиолетовое излучение, воздействие на организм паразитов, и химическое воздействие – дым табака и так далее.
В одной единственной клетке начинают происходить изменения, которые постепенно переходят на соседние здоровые клетки. Так и образуется опухоль.
— Как изменилась ситуация с заболеваемостью раком в России?
— Заболеваемость раком в нашей стране растёт, как и во всём мире. По данным Всемирной организации здравоохранения, человечество стоит на пороге эпидемии рака. Ежегодно почти у полумиллиона россиян обнаруживают это заболевание.
— С чем это может быть связано?
— Есть ряд причин, в том числе экологических, но на первом месте — старение населения. Рак — заболевание пожилых, хотя и у молодых оно встречается, но гораздо, в разы реже.
— Увеличилась ли смертность?
— Что касается этого показателя, который пугает всех и настораживает нас, врачей, в нашем центре в прошлом году она снизилась почти на 30%. Хотя мы берём на лечение самых тяжёлых больных со всей страны.
Это значит, что новые препараты и методики борьбы с раком, которыми мы сейчас оснащены по программе модернизации и развития новых направлений в медицине, дают свои результаты.
— Могли бы рассказать, какие конкретно технологии или способы лечения позволили снизить смертность в вашем центре на 30%? За счёт чего произошло снижение?
— Не секрет, что многие наши звёзды, богатые люди и чиновники ездят лечиться на Запад, избегая лечения в России.
— Медицинский туризм — это отдельная история с большим количеством причин и следствий. Какое-то время — в основном в 1990-е годы — мы действительно значительно отставали от западных онкоцентров, особенно в оснащении и комплексном обслуживании пациентов, в качестве ухода за ними. К тому же после долгих лет запретов (до 1991 года выезд за границу был ограничен. — RT) у наших соотечественников появилась возможность лечиться за рубежом, жить за рубежом, путешествовать — это были новые возможности и некие атрибуты престижа.
Кроме того, у зарубежных клиник хорошо работает целая отрасль по поиску и привлечению пациентов с использованием возможностей интернета и других современных информационных технологий, подкреплённая солидными рекламными бюджетами. Это огромный штат специально обученных людей, которые отслеживают звонки потенциальных пациентов, их активность в интернете.
При этом нужно понимать, что на Западе все клиники, лечащие онкологию, — коммерческие, но за иностранных пациентов перед своими страховыми компаниями они не отвечают. Важно отметить, что вести после операции таких больных всё равно приходится врачам на родине.
Можно добавить, что в последнее время мы наблюдаем обратную картину — к нам зачастили гости из-за рубежа, которые хотят лечиться у нас. В основном это связано с тем, что после падения рубля такие операции в России стали гораздо выгоднее для пациента, чем на Западе. А в качестве работы наших специалистов сомнений нет.
— Вы сказали, что задача центра — в том числе разрабатывать собственные методы и технологии в лечении рака. Созданы ли новые методы исследования онкологии? Как это помогает в лечении рака?
— Наверное, одним из самых многообещающих направлений в области лечения рака является ядерная медицина. Мы строим первый медицинский центр такого типа в Обнинске.
Очень перспективные работы ведутся нашими учёными по анализу жизни раковых клеток. Не так давно учёные-онкологи пришли к выводу, что даже в одной опухоли могут развиваться сразу несколько видов рака. Лечение каждого больного становится все более индивидуализированным. Для разработки новых препаратов и методов уже недостаточно испытаний на организмах животных. Поэтому был создан метод математического моделирования процессов в организме человека, поражённого онкологическим заболеванием, так называемый человек на чипе. У нас очень большие ожидания в этой области.
— Вы упомянули про ядерный центр в Обнинске. Недавно там начал работать протонный ускоритель для лечения раковых больных. Есть ли у него аналоги в мире? Какие виды онкологии лечат с его помощью?
— По ядерной медицине мы ещё в начале пути. Для сравнения: в Японии таких центров 15, у нас эта программа только начинает реализовываться. Но сам протонный ускоритель в нашем центре — разработка уникальная и потому, что эта модель значительно превосходит зарубежные аналоги, и потому, что впервые ускоритель смонтирован в медицинском учреждении исключительно для лечения больных. С помощью ускорителя происходит очень точное попадание радиационным пучком в опухоль. Сегодня нашими специалистами созданы программы облучения больных с опухолями головы, глаза — жизненно важных органов, которые требуют исключительной точности такого лечения.
На комплексе протонной терапии ежедневно проводится пять-семь сеансов лечения. В ближайшем будущем комплекс начнут применять на других локализациях, планируется также лечить на нём детей.
— А какова стоимость аппарата?
— Около $15 млн — ниже, чем стоимость комплексов других мировых производителей.
— Разработаны ли методы, препятствующие распространению болезни в организме?
— Для борьбы с одним из самых агрессивных видов рака — меланомы кожи — в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П.А. Герцена активно применяют метод поиска так называемого сторожевого лимфоузла. Суть его в том, чтобы обнаружить пути, по которым распространяются метастазы меланомы, и вовремя его блокировать. Такие операции очень мало где делают.
В последние два года активно используется такой метод лечения онкологических заболеваний, как брахитерапия (ввод источника облучения внутрь поражённого участка или органа. — RT) с использованием отечественных радиофармпрепаратов. Они делаются по нашему заказу в научно-исследовательских институтах Росатома. Благодаря этому удалось увеличить количество пролеченных больных и заметно снизить расходы на подобные операции.
Не менее перспективный способ борьбы с раком, которым сейчас занимаются наши специалисты, — таргетная терапия. Это прицельная доставка необходимого лекарства для уничтожения раковой клетки. Мы уже достигли определённых результатов на этом пути и нашли оригинальные и более эффективные молекулы, которые позволяют это делать.
— Что за последнее время удалось создать в области оценки эффективности лечения?
— Очень важные результаты получены в области генетики и молекулярной биологии. Наши учёные научились считать количество раковых клеток в крови во время лечения пациента, чем очень сильно помогают врачам оценить эффективность выбранного способа лечения.
— Как меняется ситуация по лечению рака в регионах?
— Благодаря программе модернизации, которую последовательно осуществляет Министерство здравоохранения, особенно в последние два-три года, в областных онкоцентрах и диспансерах сильно изменились техническая оснащённость и качество медицинских услуг. Мы это видим во время поездок по регионам и чувствуем по тому потоку больных, которых к нам направляют местные онкологи. Раньше к нам приезжали с любыми проблемами по онкологии, лишь бы только в Москву! Сейчас в основном это только сложные, тяжёлые случаи, где нужны специфические возможности, которыми обладает научный центр. То есть на местах уже справляются с большинством операций, которые ранее делали мы.
— По вашему мнению, возможно ли реализовать идею о создании вакцины от рака?
— Универсальную вакцину от рака, которая бы работала при всех видах опухолей, создать, к сожалению, нельзя. Потому, что разные виды злокачественных новообразований отличаются по своему строению и по белкам, которые входят в их состав и являются мишенями для вакцины. Но для отдельных опухолей вакцины разрабатываются и в ряде случаев уже применяются в клинических исследованиях и на практике.
Это вакцины против меланомы, рака почки, предстательной железы, опухолей мозга и другие. Другое направление — это создание вакцин для профилактики развития рака. Так, доказано, что вакцина против вируса папилломы человека достоверно снижает риск развития рака шейки матки у женщин.
— В каких случаях рак удаётся лечить наиболее успешно?
— Нам известно, что обнаружение опухоли на первой и второй стадиях по большинству видов заболевания лечится с очень большой степенью эффективности — до 95% и выше.
Весь вопрос в том, чтобы сделать это вовремя. Поэтому количество установленных заболеваний, пусть даже и с ростом, не должно нас пугать.
В большей степени для нас важно, сколько времени человек может жить после операции, после лечения. Наша задача — если опухоль нельзя излечить полностью — перевести её в категорию хронических, с которыми люди могут жить, как с гипертонией или диабетом.
— После некоторых операций, например, при хирургическом лечении рака глотки, гортани, верхней части пищевода третьей-четвёртой стадии удаляется значительная часть этих органов, поэтому человек лишается возможности нормально есть, разговаривать, дышать. Как-то изменилась система реабилитации таких пациентов?
— В отделении микрохирургии головы и шеи МНИОИ им. П.А. Герцена, в единственном онкоучреждении в России, освоен метод по использованию частей желудочно-кишечного тракта для восстановления глотки и верхних отделов пищеварительного тракта, для чего выполняется микрохирургическая аутотрансплантация фрагментов либо толстой кишки, либо желудка, либо тонкой кишки. Это позволяет восстановить пациенту глотку и пищевод и снова нормально питаться через рот.
Но оставалась проблема удалённой гортани — такой человек не может разговаривать. Для её решения в институте разработали методику транспищеводного шунтирования с установкой голосового протеза.
Обычно эту методику используют для восстановления одной гортани, а здесь идёт сочетание с хирургической реконструкцией верхней части пищеварительного тракта.
Такого опыта в России ни у кого, кроме института Герцена, нет. Уникальность его в том, что устанавливается такой же протез, как при удалении гортани, но голосообразование происходит с помощью пересаженного фрагмента толстой кишки. Эта методика позволяет восстановить нормальные функции и питания, и речи. И эти пациенты даже поют в хоре!
Всего таких уникальных операций на сегодня выполнено более ста, и это самый большой опыт и в Европе.
— Как центр передаёт свой опыт другим онкологическим лечебным учреждениям нашей страны?
— Одна из наших главных функций как головного центра по лечению онкологии — чтобы у нас учились, чтобы наши разработки, технологии становились достоянием всей онкомедицины, чтобы лечение рака было эффективным во всей стране. Мы ведём канцерегистр — собираем и анализируем данные со всех онкологических учреждений России. Кстати, наши зарубежные коллеги практически никогда не публикуют статистику ни по заболеваемости, ни тем более — по смертности. Это же невыгодно с точки зрения рекламы, но крайне нужно и ценно для самой медицины и понимания того, как нужно отстраивать в целом систему онкологической помощи в государстве.
Наши ведущие специалисты регулярно проводят семинары, лекции, конференции и мастер-классы в регионах, где оперируют самые сложные случаи, показывают новейшие разработки по лечению разных видов злокачественных заболеваний. И мы принимаем к себе в аспирантуру, на различные стажировки онкологов со всей страны и зарубежных молодых врачей — мы открыты для обмена знаниями.
О том, как работает сейчас онкослужба и на что могут рассчитывать пациенты, мы поговорили с главным онкологом Минздрава России , руководителем Национального медицинского исследовательского центра (НМИЦ) радиологии Минздрава России академиком РАН Андреем Каприным.
- Андрей Дмитриевич, в начале эпидемии некоторые эксперты, включая врачей, предупреждали: из-за того, что многие медцентры перепрофилируются под COVID, часть пациентов с другими болезнями может остаться без необходимой им медпомощи. Насколько сильно эта ситуация отразилась на онкобольных?
- Прежде всего хочу сказать, что перепрофилирование больниц, медицинских центров под коронавирусную инфекцию не чья-то прихоть. Это продиктовано временем. Все страны мира вынуждены были перейти к таким мерам для защиты безопасности и здоровья своего народа.
К сожалению, новая инфекция распространяется практически незаметно, отличается разным, длительным и не очень инкубационным периодом. Это значит, что коронавирусом SARS-CoV-2 будет заражена большая часть нашей страны и всей планеты. Представьте, какая нагрузка ложится на систему здравоохранения всех стран.
Тем не менее, на мой взгляд, российская система оказалась гораздо более готовой к принятию сложных, быстрых решений, чем во многих других странах. Появилось много добровольцев из среды медиков, которые, казалось бы, не должны заниматься такими сложными заболеваниями и совсем не инфекционисты. Многие врачи очень быстро переобучились и приняли удар на себя.
- В то же время мы понимаем, что нельзя прекращать борьбу с онкологическими заболеваниями. Каждый день в мире умирает от рака в среднем 26 тысяч человек, - продолжает академик Каприн.
Всех пациентов нашего НМИЦ радиологии, которые нуждались в лече нии и находились в перепрофилированном под Ковид филиале НИИ урологии, мы на время эпидемии перевели в другие филиалы - Институт имени Герцена в Москве и МРНЦ им. Цыба в Обнинске . Учитывая, что некоторые неспециализированные многопрофильные больницы, где работают онкологические отделения на 60-70 коек, полностью перепрофилировались для помощи пациентам с подозрением на новую коронавирусную инфекцию, мы стали принимать и их пациентов в своих филиалах. Также мы усилили работу поликлиник филиалов, увеличили количество телемедицинских консультаций с врачами разных регионов страны.
Нагрузка на врачей-онкологов в этих, практически военных условиях, безусловно, очень возросла. Но мы понимаем, что наша медпомощь жизненно важна. Мы добавили третью смену работы, в том числе для отделений лучевой терапии.
- Будучи федеральным центром, мы принимаем пациентов со всей России, - рассказывает Андрей Каприн. - К нам поступают самые тяжелые больные, которым уже не могут по разным причинам оказать помощь в регионах, по месту жительства.
Если говорить о количестве обращений, то всего за январь — март 2019 года к нам обратилось 40 709 онкобольных. За этот же период 2020 года — 39 с небольшим тысяч. То есть цифры сопоставимы. При этом нужно признать, что в первое время после появления новой инфекции люди были растеряны, порой боялись обращаться в медучреждения, опасаясь выходить из дома. Сейчас мы видим, что количество обращений пациентов, и в том числе звонков на горячую линию, растет каждый день примерно на тысячу!
В наших стационарах сейчас проходит лечение столько же пациентов, сколько их было до эпидемии COVID. И даже учитывая ограниченное транспортное сообщение между регионами, мы не видим резкого спада количества пациентов.
Если говорить о смертности от онкозаболеваний, то есть оперативные данные Росстата за январь — март 2020 года. Показатели смертности от злокачественных новообразований снизились примерно на 4% по сравнению с тем же периодом прошлого года. С 204,1 человек на 100 тысяч населения (так принято считать во всем мире) в 2019 году до 195,9 в этом году. При этом в Москве, где зафиксировано самое большое количество больных коронавирусной инфекцией, смертность от рака снизилась за это время на 2,2%.
Фото предоставлены пресс-службой НМИЦ радиологии
БЕЗ ТЕСТА НА КОРОНАВИРУС ОБОЙТИСЬ НЕЛЬЗЯ
- Что делается в стенах вашего центра, чтобы снизить риск заноса коронавируса, заражения пациентов и врачей?
- Почти каждый год у нас бывают сезонные вспышки ОРВИ и гриппа, поэтому в целом практика применения противоэпидемических мер отработана. Сейчас мы дополнительно ввели бесконтактное измерение температуры на входе во все здания центра, усилены меры по дезинфекции помещений. Ограничены визиты родственников к больным, которые лечатся стационарно. Пациентов мы просим стараться не выходить в коридоры, максимально соблюдать палатный режим.
Все без исключения прибывшие на госпитализацию сдают тест на Ковид.
- Недавно Фонд обязательного медстрахования заявил, что требование предъявлять результаты тестов на Ковид необоснованно.
- Обязательное тестирование перед госпитализацией не наша прихоть. Важно защитить пациентов, которые уже находятся в зоне нашей ответственности. Многие из них перенесли операции, проходят курсы лечения очень агрессивными методами, с серьезными побочными эффектами. Поэтому находятся в группе повышенного риска в случае заражения Ковид.
Также мы должны защищать наших врачей. Онкологи - это уникальные по подготовке специалисты. Если мы будем подвергать их риску заражения, то кто потом будет лечить пациентов, для которых порой промедление в терапии или задержка операции может быть критичной?
Поэтому именно в целях безопасности у нас сохранится требование тестов на Ковид перед госпитализацией. В том числе, тест может быть сделан бесплатно, по полису ОМС. Должен отметить, что эта мера находит полное понимание у наших пациентов, которые осознают все риски проведения лечения в случае заражения.
В ТЕМУ
У кого самый высокий риск во время эпидемии
- Андрей Дмитриевич, считается, что онкобольные в целом в зоне повышенного риска во время эпидемии COVID. Есть ли данные, при каких видах рака коронавирусная инфекция может протекать наиболее тяжело? Кому нужно проявлять просто высочайшую осторожность?
- Нынешняя ситуация и инфекция непростые, новые и для врачей, и для ученых. Сейчас мы и наши иностранные коллеги видим самые большие сложности у пациентов, которые имеют онкогематологические заболевания. У таких людей, по сути, опухоль поражает саму иммунную систему. Поэтому их иммунитет наиболее ослаблен, и они наименее защищены от вируса.
Продолжение следует. Во второй части нашей беседы с академиком Каприным читайте об уникальных операциях, которым не помешала эпидемия, о новых подходах к диагностике рака молочной железы и о том, как пациентам из регионов попасть сейчас на телеконсультацию к светилам онкологии.
СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Почему система здравоохранения, которую реформировали 10 лет, не справляется с банальной вирусной инфекцией
Читайте также: