Рак у юлии вознесенской

Единственная история из монастыря

Простота

Потом и в онкологическом центре, где я тогда работал, я использовал романы Вознесенской в терапевтических целях, и несколько раз становился свидетелем, как после прочтения этих книг люди на терминальных стадиях болезни приходили к вере, у них появлялась надежда на вечную жизнь, радость. Потом я стал серьезнее интересоваться тем, что связано с Церковью, и оказался на форуме Кураева. И, к своему удивлению, увидел, что там пишет та самая Юлия Вознесесенская! Написал ей личное сообщение, представился, рассказал, насколько книга на меня повлияла и как она помогала людям, с которыми я работал. Я всего лишь искренне выразил благодарность, ни о чем большем не думал: для меня Вознесенская была величина недосягаемая! И, к моему удивлению, она ответила, но не только поблагодарила, но и сказала, что скоро будет в Москве и. предложила встретиться. Представляете мое ликование! Так мы встретились.

Какая же у нее была сила веры, точнее, внутренняя сила! Когда она заболела, позвонила мне, рассказала. все мы люди слабые, малодушные. я ответил ей:

— Да ладно, Юлия Николаевна, может обойдется все, ведь болезнь может тянуться долго !

— Не обойдется, Мишенька. Уж не будем друг друга обманывать, никогда ведь и не обманывали: не обойдется. Просто теперь надо у всех просить, чтоб за меня молились: укрепиться духом в болезни можно только в молитве. После чего на форумах, сайтах были размещены просьбы о молитве за Юлию Николаевну. И знаете, десятки тысяч людей откликнулись.

Через некоторое время она рассказала и о том, как она подготовила сыновей к своей смерти. Еще в начале болезни говорила с ними об этом, и не один раз. Посмотрите, как это зрело, ответственно! — вот такой контраст с трогательной детскостью ее души.

Отсюда, наверное, и такая искренность:

Уходящая песнь

Белые березы,
темные кресты,
обжигают слезы
белые цветы.

Словно на причале
вся моя родня,
собралась в печали
проводить меня.

Горько вспоминают
радость прошлых дней.
А того не знают,
что сейчас я с ней!

Что со мной навечно
дружба прежних лет
и любви сердечной
негасимый свет.

Не грустите, милые,
ведь любовь свою
не во тьму могилы —
в Небо я несу.

Не печальтесь, дети,
Не горюй, жена, —
Нам в Небесном Свете
Встреча суждена.

В тихом этом месте,
где грустят кресты,
верь, что будем вместе
снова я и ты!

Ю. Вознесенская 2013 г.

Книги в изголовье умирающего

Случай в онкоцентре

Этот случай произошел весной 2005 года в Институте детской онкологии и гематологии. Меня пригласили проконсультировать мальчика лет 11-12 лет: у него была остеосаркома, нога ампутирована. Проблемой были сильные фантомные боли (которые во многом имеют психогенное происхождение). Жизнь этого замечательного мальчика была очень трагичной. В Казахстане, где он жил, прямо на его глазах пьяный сосед убил отца. А несколько месяцев спустя у мальчика обнаруживают опухоль. Его лечили на родине, но безуспешно. В итоге он оказался в московской клинике, но болезнь по-прежнему прогрессировала. Ногой пришлось пожертвовать, но на этом, к сожалению, не закончилось. Через некоторое время стало понятно, что в легких образовались метастазы. Было очевидно, что случится дальше. Мать этого мальчика — врач-педиатр, у нее тоже иллюзий не было. А мальчик был верующий, сам решил креститься и маму тоже просил, но она колебалась. Веры у нее не было. Тем более православной, так как она была по национальности казашка, а вот муж ее, отец мальчика, был русский.

Образы

В чем секрет такого эффекта этих книг? Дело в том, что людям проще мыслить образами, нам для понимания и представления, как детям, нужна картинка, нужна метафора. Именно поэтому, кстати говоря, Евангелие изобилует не богословскими рассуждениями, а образами, которые были понятны людям того времени — притчами. Самый блестящий профессор может встать на кафедру и наговорить массу умных вещей, но они не дойдут до сердца, потому что в них нет образа, это теория. А Юлия Николаевна как раз умела рассказывать образно. Поэтому ее книги — это настоящий миссионерский прорыв, хотя она катехизатором не была, миссионерских курсов не заканчивала, и задачи-то такой — сугубо миссионерской — наверное, перед собой не ставила. Но через свое творчество, через эти метафоры, эти понятные каждому образы Господь и приводил к себе тысячи людей.

Много жизней

Читая, слушая ее, я часто думал о том, откуда она брала эту мудрость? Она сразу могла увидеть ситуацию изнутри, смотрела в корень и давала совет — тактичный, грамотный, в том числе, с точки зрения психологии. А главное, у нее всегда находилось терпение, сострадание и такт. И психологу, и священнику приходится иметь дело с разными людьми, встречаются и неприятные, и не всегда хватает терпения. А у нее — хватало. Она из колодца как будто его черпала! Хоть бы чуть-чуть из этого колодца тоже черпнуть.

Технология подписи по факсу

Сострадание

Гонима от своих

Наша форумская бабушка

Мои верные друзья,
мне без вас никак нельзя
и, конечно, я бегу,
задыхаясь на бегу,
горя от нетерпения,
чтобы увидеть и прочесть,
сосчитать и перечесть
ваши поздравления!
И это не излишество,
а просто "победишество"!
Я вас всех благодарю
и "Спасибо!" говорю!

Молитва в Ферапонтовом

Объединение Церквей

Юлию Николаевну отличала еще и твердость и независимость взглядов. Настоящая целостная натура диссидентки! Это очень хорошо иллюстрирует такой эпизод. Она очень ждала объединения двух Церквей — Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви Зарубежом — и очень радовалась этому событию. Тем более что ее первым духовником был архиепископ Берлинский Марк — очень активный участник процесса объединения. Но в то же время в раскол ушел Леснинский женский монастырь — тот самый, с которым она была связана, в котором прожила несколько лет. Юлия Николаевна знала это, но без всяких сомнений осталась в Церкви. Так мог поступить только очень зрелый человек.

В Леснинской обители

Чужой успех

Недостягаемая Звезда

Стишки

Она была настоящим внимателным другом. Очень многих из тех, кто постоянно участвовал в жизни форума, она поздравляла с праздниками, причем очень оригинально. Например, зная какие-то особенности человека, могла написать ему прикольные стихи к дню рождения. Может и нескромно, но расскажу, как она меня поздравила с днем рождения два года назад — вот такой пост появился утром этого дня на форуме memoriam.ru:

С днем рожденья, дорогой, бесценный
и любимый наш доктор Мишенька!
Добрый доктор Михаил
добрым людям угодил:
приходи к нему лечиться
несмеяна и блудница,
грубиян и хулиган,
клептоман и наркоман,
истеричка и зануда —
вам устроит доктор чудо!
Плакал ты — смеяться будешь
и проблемы позабудешь,
был ты скверный эгоист —
станешь ты как ангел чист,
хоть сейчас на небеса.
Ну и другие чудеса.
Михаилу-эскулапу
крепко жмем большую лапу,
потому что Михаила
любим мы со страшной силой!

Цукини

Memoriam.ru

Цветы

17-летняя бабушка

Еще одной отличительной особенностью Юлии Николаевны был задор, в хорошем смысле. Это свойство души: с виду кажется, что перед тобой такая бабулечка, но ты понимаешь, что в душе ей лет 17! Даже в творчестве это можно увидеть, не говоря уже о личном общении — в общении она была очень юной, с задором, с куражом. Люди, много пережившие — войну или смерть близкого человека, — как правило, не могут над собой подтрунивать, не хватает внутренней силы. А у нее этой внутренней силы было немерено! Она даже над своей диссидентской юностью часто посмеивалась. Я думаю, это от того, что человек она очень верующий.

С любовью к России

Когда она умерла, конечно, было очень тяжело. Но все-таки осталось чувство светлого прощания — наверное, такое, какое было у первых христиан, которые провожали к Господу своих близких. Они не предавались безутешной скорби, но на душе их были и грусть, и радость. Светлая печаль должна быть, а не черное отчаяние — так Юлия Николаевна и сама всегда говорила, утешая на форумах тех, кто потерял своих родных.

Юлия Николаевна всегда просила молиться за нее, это для нее было очень важно!

Эту свою просьбу она повторяла много раз, почти в каждом нашем разговоре. Хотя, конечно, я за нее и так всегда молился.

Подготовила Валерия Михайлова

Фото из личного архива Юлии Вознесенской и Михаила Хасьминского

Горе – оно на то и горе, испытание наше, попущенное Богом. Мы должны принять его, испить до конца, до самого донышка, как чашу с горьким лекарством. Бездушному человеку, человеку, не умеющему глубоко любить, и чаша испытаний дается мелкая, на три глотка – на три дня. Потом он отвернулся, переключился и забыл. Кто не знал глубокой любви, тому не дано узнать и настоящее горе. У вас – другое. Любовь и счастье у вас были полными, а за ними пришло и полное, глубокое горе. Все нормально, все правильно.

Очень медленно, по капельке в день, вам будет становиться легче. Ощутимо легче будет примерно через год. А пока – горюйте, милая, как велит вам ваша душа!

И чаще улыбайтесь мужу. Он вас слышит и улыбку вашу, к нему обращенную, видит. Это точно так, я знаю. По опыту.

А знаете, почему обычно мужья уходят раньше жен? Потому что жены сильнее духом. Они не спиваются с горя, не пускаются по все тяжкие, не сходят с ума, они находят свое место в жизни и при новых печальных обстоятельствах. Вдовец – это, по большей части, неудельный потерявшийся мужик, а вдова – это титул всеми уважаемой женщины. Так что держитесь, милая!

От болезни никто не застрахован. Но вот умирают-то по-разному. Кто-то в диких мучениях и всеми заброшенный зовет смерть-избавительницу, а кто-то в таком облаке любви и заботы, что и о смерти не думает – он умирает и не умирает, он до последней минуты не верит в смерть, а верит в вечную любовь – а значит в жизнь. В вечную жизнь. Вот так и уходила ваша жена. Так и мой муж Владимир уходил 15 лет тому назад, тоже умерший от рака легких 4-й стадии и даже не думавший о смерти. Причастился и через 20 минут умер. И также умерла в феврале моя самая близкая подруга Ниночка, от рака толстой кишки. Оба с метастазами по всему организму, оба окруженные любовью так плотно, что ни боль, ни страх к ним не могли пробиться.

Сереженька, о чем вы страдаете – это понятно. Но о чем ваш гнев, вот эта мука из-за врачей – они о чем? Слепой вы человек! Да не могли наши любимые люди излечиться. Вы думаете, их жизнь могли продлить врачи, но не сделали этого и вот теперь виноваты? Они могли продлить не жизнь, а умирание. И еще неизвестно, каким оно было бы, это продленное умирание. А так ваша жена, счастливица, умерла в ваших объятиях. Умирали все, кто жил, и мы с вами умрем, но многие ли умерли так, как ваша жена? Вы думаете, она больших болей не чувствовала из-за лекарств? Да нет же, дурачок вы мой, это ваша любовь обезболивала ее страдания!

Знаете, я думаю, что ваши отчаянные и мстительные желания найти виноватых и покарать их – они, конечно, от неизбывного горя вашего, от отчаяния, – но и от слепоты вашей. Поймите, Сереженька, ну нету правильного или неправильного лечения в четвертой стадии рака – оно все, в сущности, бесполезное. Оно лечит только психику больного, не дает ему чувствовать себя обреченным и покинутым. Вот и весь секрет. В прежние года, когда люди больше верили в Бога и полагались на волю Божию, они просто выписывались домой умирать. Сегодня люди слабы, им это такое не под силу, им нужны для успокоения белые халаты рядом. Ну, пусть будут белые халаты. Только не заблуждайтесь – не для лечения.

Десять лет назад на моих руках умирал очень дорогой мне человек, моя духовная мать, игуменья одного русского монастыря. Все, что я знаю теперь и умею – это от нее, от дорогой моей матушки Афанасии. Ей было 88 лет, и умирала она от рака. И вот что она мне сказала на прощанье. Если тебе выпадет такая же судьба, говорила она, не выбирай ни лечение, ни врача, ни больницу, а прими первое попавшееся как послушание: куда повезут, как будут лечить – то и прими как волю Божию. Потому что если Господь решит тебя исцелить, то ты и от аспирина исцелишься, а если нет – не поможет самый знаменитый профессор. Не трать силы на панику.

У вас есть более важное дело – любить вашу жену отсюда. Светло, преданно, по-настоящему любить и служить ее душе. Вот этим и занимайтесь.

Православная традиция недаром велит раздать вещи покойного до сорокового дня или сразу же после него -– и это не просто такая традиция, это правильно. Потому что дальше уже начинается фетишизм, магия, ложное отношение к вещам покойного: нет его в них и не может быть. Он у Господа, он уже в духовном мире. Земные вещи покойного потеряли своего владельца, и их надо просто отдать тем, кому они еще могут послужить в его память. Даже если умер ребеночек, надо его вещи выстирать, сложить и либо оставить для будущего ребенка в семье, либо отдать неимущей маме. Превращение же своего дома в музей памяти ушедшего чревато нехорошими психическими последствиями. Портрет на стене, фотографии в альбоме, несколько памятных вещей, которые убираются и достаются только по особому желанию – вот это нормально и правильно.

А чувство вины… Знаете, оно почему-то бывает именно у самых любящих и преданных вдов, вот ведь какая странность! Это просто горе ищет выхода – ну и находит виноватых: у кого Бог виноват, у кого люди, а вот некоторые обвиняют себя.

А знаете, кто по преданию ухаживает за попавшими в Рай младенцами (до 7 лет)? Святые девы и прежде ушедшие родные -– бабушки, дедушки… Ваша доченька там не одна, не беспокойтесь. Вы представляете, сколько у Вас предков? И все они, из тех, кто находится в Раю, конечно же, пришли встречать СВОЮ девочку, своего маленького потомка! Да они ее там, поди, забаловали!

Господь, который есть Любовь, наградил детей и родителей взаимной любовью. Дети, которые не горюют, потеряв родителей, это не нормальные дети, а отморозки. Значит, любить умерших родителей – это правильно. Но для чего их любить – чтобы уходить вслед за ними? Конечно же, нет!

Бог дал нам непреходящую любовь к ушедшим в иной мир родителям для того, чтобы мы помогали им в том мире и радовали их. Благодарностью, памятью о них, молитвами за них. И продолжением жизни нашего общего с ними рода. Чтобы их внуки тоже знали о них и помнили, и любили их. А кто может сохранить в семье эту память и любовь к ушедшим? – Ну, конечно же, только тот, кто любил их и продолжает любить!

Так что давайте не умирать от любви к мамам, а жить из любви к ним.

Вот такой был у меня вчера разговор…

Маму терять всегда тяжело. Моя ушла в 91 год, а вы думаете мне было легко ее хоронить? Мне и сейчас ее не хватает. А ведь мне самой 72 года. Самой уйти – не страшно, а вот маму терять не хотелось.

Но, Наташа, когда люди уходят после 70 лет – это нормально. Организм к этому времени уже снашивается. И смерть от инфаркта – не самая страшная смерть, уверяю вас. Я знаю что говорю. Неужели вы предпочли бы для вашей мамы рак или инсульт с последующим параличом на несколько лет? Бог дал ей полноту лет, долгую жизнь, дал любовь, тепло и заботу в старости – а это уже очень, очень много! Не у всех стариков это есть.

Отгадайте с трех раз, какой вариант мне больше нравится?

Перед смертью Юлия Николаевна просила за нее молиться. Надеюсь, что среди читателей найдутся те, кто помянут её в своих заупокойных молитвах.

Наполовину казачка

Берлин, 1948 год

Единственная политическая

— За правду, значит….

Однажды во время свидания мы с братом увидели на лбу мамы огромный шрам. Она пояснила.

Впоследствии шрам этот полностью затянулся — ни следа!

Ленинград, 1976 год

По инфаркту на следователя

Мама поняла, что долго это продолжаться не может, и согласилась на эмиграцию. Мы попросили политического убежища в ФРГ.

Уже в Берлине, в трапезной русской церкви, я рассказывал священнику о былых маминых делах. — Характер у мамы боевой. Она даже следователя КГБ на допросах до инфаркта довела. Я не заметил, что мама стоит у меня за спиной. — Сынок, что ты здесь про маму такое рассказываешь? Я обернулся. — Мама, но ты ведь и вправду следователя КГБ до инфаркта довела.

Мама засмеялась. — Одного?! Двоих!

Ленинград, 1970 год

Патриотка

В последние годы мы с ней часто говорили об Украине, мама переживала из-за всего, что там происходит. Ведь для нее это – часть России, причем – ее первая часть, Русь ведь с Киева началась.

Когда ее книги приобрели популярность, многие упрекали ее за то, что она не купила себе дом. Мама отмахивалась, считая, что помогать нужно живым людям. У нее и собственной квартиры до смерти не было, в съемной жила.

Мама-воспитательница

В (пионерском?) лагере

Юлия Вознесенская и её сын Андрей

Еще мама была заядлый садовод. Она вообще очень любила природу. Могла часами возиться в саду. Она все время находила какие-то новые растения, занималась траволечением. Учила меня. Она могла на полдня уйти в лес: по грибы, по ягоды. Со знанием дела варила варенье из лесных и садовых ягод. Помню, как она рискнула и сварила варенье из лепестков шиповника, заросли которого росли под горой, на которой стоит эта деревня. Варенье получилось ароматным, но сами лепестки – ботва-ботвой.

Последнее

Когда ей поставили диагноз — рак, она поначалу пыталась скрывать это от близких, чтобы не травмировать их. Но шила в мешке не утаишь. Первая операция, затем — метастазы. За два года болезни операций было три.

Мама знала, что умирает, поэтому тщательно подготовилась к смерти. Она сама купила себе место на православном кладбище в Тегеле, в Берлине. Сама заказала и утвердила надгробный крест, написала завещание и оставила последние распоряжения.

Мужья - (имя неизвестно) Вознесенский, (имя неизвестно) Окулов
Дети - Артур, Андрей

Вознесенская Юлия Николаевна (1940-2015) – российская писательница и поэтесса православного направления.

Детство

Юлия появилась на свет в Ленинграде 14 сентября 1940 года. Родители сначала хотели назвать её Альбиной, но потом увидели, что малышка постоянно вертится в своей колыбельке, словно юла. Так девочка получила имя Юлия.

Её отец, Николай Тараповский, был потомственным донским казаком, родом из города Россошь. Все положительные и отрицательные качества казачьего характера в полной мере проявились в его дочери. Юлия получилась казачкой до мозга костей.
Мама, Ольга Николаевна Лебедева, родилась в Бологом (городок между Ленинградом и Москвой), её родители были земскими врачами.

Отец Юли имел профессию военного инженера, и, когда закончилась война, он остался служить в Восточной Германии в группе советских войск. Здесь же с 1946 по 1948 годы с ним проживала жена и двое детей (у Юли был брат). За это время малыши научились хорошо говорить на немецком языке. Но, когда вернулись в Советский Союз, был один неприятный случай, после которого они быстро забыли свои познания иностранного. Семья жила в Питере, и местная детвора часто играла в прятки во дворе. Юля с братом друг другу подсказывали по-немецки, кто и где прячется. Однако дети это заметили и прозвали их фашистами. После такого инцидента Юля редко разговаривала на этом языке, даже когда жила в Германии.

Начало творческого пути

После школы Юлия стала студенткой Ленинградского института театра, музыки и кино. Потом перевелась в медицинский, но вскоре ушла и оттуда. Стала пробовать себя в журналистике.

Но вскоре заболел младший сын поэтессы, и семья перебралась в деревню Важины, которая располагалась на самой границе Ленинградской области с Карелией, на берегу реки Свирь. Климат здесь был более здоровым, зимой морозы под сорок градусов, а летом чудная рыбалка. Юлия устроилась преподавать музыку в местной школе, а её супруг заведовал Домом культуры. За это время поэтесса своих стихов не печатала. Вернулась к публикациям, когда выздоровел сын, и семья снова приехала в Ленинград.

Оппозиционная поэзия и ссылки

Высылка из страны

Когда закончился тюремный срок, Юлия вернулась в Ленинград, но ей отказали в прописке. Приближались Летние Олимпийские игры-1980, и перед сотрудниками правоохранительных органов поставили задачу – очистить крупные города от нежелательных антисоветских элементов.

Вознесенскую вызвали в КГБ и предложили покинуть страну. Она отказалась, и тогда на неё стали давить через детей. Одного сына исключили из училища, второго призвали в армию. Опасаясь за их жизнь, Юлия приняла решение уехать.

Литература православного жанра

Вознесенская пробовалась в разных жанрах, пока окончательно не нашла себя в православном фэнтези.

Жанр православного фэнтези проявился у Вознесенской уже в конце 1990-х годов. После смерти мужа Юлия уехала во Францию, где три года жила в Леснинской женской обители. Она была трудницей, работала в саду и на кухне. Здесь познакомилась с игуменьей Афанасией, которая благословила писательницу на произведение нового жанра.

Многие читатели после её книг говорят, что ничего лучше в жизни не встречали:

Её очень волновали последние события на Украине. Она всегда считала, что это часть Российской империи, причём главная, ведь именно с Киева начиналась Русь. К канцлеру Германии Меркель и всему Евросоюзу Вознесенская относилась скептически, называла это образование искусственным.

Работа в интернете

На сайтах Юлию Николаевну все уважали, к ней обращались и посетители форумов, измученные горем, и модераторы, неизвестно где каждый день набиравшиеся мужества, чтобы выслушивать и утешать людей. Вознесенская обладала уникальным даром, могла разглядеть и понять ситуацию, дать тактичный и грамотный совет. Она знала всех постоянных посетителей форума, для каждого находила терпение, сострадание и доброе слово.

Этим сайтам она отдавала уйму времени. Такой вид служения людям стал проявлением ещё одной грани её таланта. В последние месяцы жизни, когда тяжёлая болезнь и химиотерапия одолевали писательницу, она переживала о том, что не может часто появляться на форумах, у неё просто не было на это сил. Удивительный человек, она ни грамма не жалела себя, а всеми силами стремилась успеть оказать помощь другим.

Личная жизнь

Юлия дважды выходила замуж. Вознесенская – это фамилия, доставшаяся ей от первого супруга. После развода она не стала её менять из-за благозвучности. Фамилия её второго мужа – Окулов. В этом браке Юля родила двоих сыновей – Артура и Андрея.

Вот такие методы воспитания были у писательницы Вознесенской.

Жизненные увлечения и хобби

Юлия Николаевна очень любила природу и была заядлым садоводом. В земле она могла копошиться часами, высаживала какие-то новые растения, обустраивала альпийские горки, изучала лечение травами. Могла уйти на полдня в лес и собирать грибы, обожала варить варенье из садовых и лесных ягод.

Писательница всегда быстро сходилась с людьми и сразу доверялась им. Но некоторые злоупотребляли таким доверием. Если Вознесенская чувствовала, что её предали, то навсегда вычёркивала этих людей из своего круга общения. К счастью, такие случаи происходили редко.

Как только у Юлии Николаевны появлялись лишние деньги, она тратила их на благотворительность. Когда её книги уже издавались большими тиражами, знакомые упрекали Вознесенскую, что она никак не купит себе дом. А писательница на эти деньги кормила старушек. Собственного жилья у неё так и не было до самой смерти, жила всё время на съёмных квартирах.

Болезнь и смерть

Когда Вознесенской медики диагностировали рак, она хотела скрыть это от родных, чтобы не расстраивать. Но рано или поздно правда всё равно открывается. После трёх сделанных операций и начавшихся метастаз скрывать диагноз уже было бесполезно.

Писательница знала о приближающейся смерти, и у неё хватило духу тщательно к ней подготовиться. На берлинском православном кладбище в Тегеле она выкупила для себя место, составила завещание, заказала надгробный крест. Её последней земной поэзией стала эпитафия самой себе. 20 февраля 2015 года Вознесенская ушла из жизни.

Писательница Вознесенская Юлия – это наш современник, но при изучении ее биографии становится непонятно, как смогла эта хрупкая женщина прожить такую насыщенную событиями и трудностями жизнь? Такой вопрос кажется вполне законным, но человек верующий понимает: только с Божией помощью.

Биография

Родилась Юлия 14 сентября в 1940 году, в городе Ленинграде. Родители думали назвать девочку Альбиной, но увидев, как она вертится в колыбели, решили назвать Юлией, как юлу. Отец писательницы был донским казаком, в полном смысле этого слова, и его бесстрашие унаследовала и дочь.

Поступала она в театральный институт, но ей что-то не понравилось, и она перевелась на медицинский факультет, однако покинула и это место. Затем пробовала себя в качестве журналистки и в начале шестидесятых годов работала корреспондентом в Мурманске.

Первый брак Юлии Вознесенской оказался коротким, от мужа она унаследовала только звучную фамилию. Девичьей фамилией Юлии была Тараповская. Второй муж – Окулов, у них родилось двое мальчиков, и из-за болезни младшего сына они решили переехать жить в деревню на границе с Карелией. Там супруги устроились на работу, муж стал заведовать Домом культуры, а Юлия Николаевна стала учительницей в музыкальной школе.

Долго они там не прожили, так как местная власть стала завидовать авторитету приезжих и решила их изжить из села. К тому времени здоровье младшего сына поправилось, и они уехали.

Диссидентка

Юлия Николаевна не любила вспоминать про эти тяжелые времена, но известно по ее письмам, что многим заключенным она читала стихи и рассказывала притчи из Евангелия.

В эмиграции

Первое время семья Окуловых прожила в Вене, затем Вознесенская Юлия попросила политического убежища в ФРГ. Как и на родине, Юлия Николаевна продолжала активно трудиться. Хотя она сознательно крестилась и горячо верила в Бога, но не была воцерковленным человеком.

В эмиграции она попала сразу в церковную среду. Здесь она познакомилась с такими людьми, как Серафим Роуз, Иоанн Шаховский, Иосиф Муньсон. В одном интервью Вознесенская говорила, что на западе много истинно верующих людей, особенно она любила потомков первой и второй иммиграции за их веру и преданность России и за настоящую христианскую веру.

Леснинская обитель

Похоронив мужа, Юлия Вознесенская уходит в Леснинскую Свято-Богородичную обитель, находящуюся во Франции, в провинции Нормандия. Ей захотелось уединения и покоя, она уже долгое время ничего не писала.

Православное фэнтези