Радиоведущая больна на рак

В 2014 году Диана организовала волонтерское движение, которое помогает единственному в Красноярске государственному хоспису. Она и несколько ее единомышленников каждое воскресенье кормят, моют, подстригают паллиативных пациентов. В 2015 году Диана Виденкина вышла замуж и родила здорового ребенка, и ее муж — тоже волонтер.

Мне становилось хуже, а врачи не знали, что со мной

— Сегодня моя главная инструкция в жизни — это Библия. Русский человек ведь когда обращается к инструкции? Когда что-то ломается. Вот так и со мной произошло, — улыбается Диана.

Она говорит, что всегда старалась вести здоровый образ жизни. Но приоритеты все же расставила неправильно — старалась зарабатывать больше, повышать качество жизни.

— Я была трудоголиком. На протяжении нескольких лет до болезни работала не только на радио, но и организатором банкетов. Находилась на работе подолгу, иногда по 16 часов в сутки. Раньше в ресторанах и клубах можно было курить. Гости праздновали, дым коромыслом в буквальном смысле, — вспоминает она. — Возможно, это и стало пусковым механизмом к раку. Плюс переработки, стрессы, отсутствие нормального отдыха.


Диана на работе на радио

В 2011 году у Дианы появились слабость, вялость, кашель. Она думала, что просто устала. Но тревожные симптомы не проходили, а лишь нарастали.

— Пошла по врачам, обследовалась долго. Но специалисты лишь разводили руками — никто не мог сказать, что со мной, — объясняет Диана.

Тогда еще в Красноярске не было онкологической настороженности и даже провести обычный онкоскрининг было большой проблемой. Радиоведущая пыталась лечиться сама, обращалась в платные клиники, даже решила, что это диабет, которым болела ее бабушка. Были подозрения и на туберкулез, так как в Красноярске эпидемия этого заболевания.

— В начале января 2012-го стала скакать температура, то поднимется до 37-38 градусов, то опустится. Я продолжала обследоваться, тратила огромные деньги на анализы. Становилось хуже, появился кашель. Фтизиатр отправил на рентген. Нет, не туберкулез. УЗИ брюшной полости: печени, почек. Все нормально, кровь хорошая.

Проходит март, апрель, уже полгода как я болею, а никто не знает — чем.


Сделали биопсию, отправили к онкологам. Диана пришла к Гамлету Арутюняну, доктору наук, академику, который тогда был заместителем главного врача по хирургии Красноярского онкодиспансера.

Экстренная операция состоялась только в мае, метастазы подтвердились.

Откачали жидкость из легкого, подобрали антибиотики

Диана признается, что по жизни всегда старалась контролировать ситуацию, перепроверять, находить источники, читать, интересоваться. В том числе и относительно своего диагноза. Поэтому, когда в Красноярске случился ранний рецидив, решила ехать в Москву.


Диана во время лечения с родными

Ей чудесным образом повезло. Никита Исаев, политолог и экономист, с которым она была знакома, познакомил ее с представителем Минздрава. Тот посоветовал врача в онкоцентре Блохина. Доктор оказался торакальным хирургом и, заинтересовавшись таким сложным случаем, принял ее. Откачали жидкость из легкого, подобрали антибиотики от стафилококка, назначили химиотерапию и отправили лечиться обратно в Красноярск.


— Я никогда в жизни так не молилась, — говорит Диана. — Загранпаспорт сделали быстро. Приношу документы, объясняю ситуацию, говорю, что мне срочно лететь. Через четыре часа паспорт у меня. Первую поездку в Израиль мне оплатил Никита Исаев.


Диана во время лечения в Израиле

В Израиле провели полное обследование. Результатов нужно было ждать четыре дня.

На пятый день, когда должны были объявить результаты, голубь принес оливковую ветвь.

— Удивительно, где он ее взял? Ведь в Тель-Авиве практически нет оливковых деревьев. Я эту ветвь беру, кладу на подоконник, звоню узнать результаты. И мне говорят, что там ничего нет. Метастазов нет! Голубь и ветвь. Благая, добрая весть! Есть надежда на новую жизнь! Я все поняла, Бог дал мне знак и пытался утешить меня…


По заключению израильских врачей, химиотерапевтического лечения больше не требовалось. Но нужна была долгая реабилитация, иначе Диана могла умереть от банального гриппа: иммунитет на нуле, аутоиммунные расстройства. Девушка не могла есть, пища совсем не усваивалась, дышала с трудом, так как трижды перенесла пневмонию. В России такой реабилитации нет. В Израиле Диане назначили препараты и расписали схему, она принимала их дома.

Как только появились силы, стала заниматься ЛФК. Когда стало еще легче — выучилась и стала тренировать других пациентов. Сейчас Диана как волонтер проводит занятия по фитнесу в молодежном центре.


Диана ведет занятия по фитнесу для мамочек — после рака

Мы стали кормить бомжей — теперь они приличные люди

— Главное, что произошло со мной во время болезни — я стала по-настоящему верующим человеком. Я поверила в спасительную жертву Христа. Когда заболела, было ощущение такое, что я качусь с ледяной горки вниз. Вот представь, ты зимой летишь с высокой горы. И понимаешь, что остановиться не можешь. Можешь хвататься руками, тормозить ногами, кричать, чуть замедлиться, но остановиться никак. Я понимала, что умираю…

Все эти попытки подобрать лечение во время консилиумов, непонимание того, что со мной происходит, опасный диагноз, тяжелое лечение и вновь ухудшение, рецидивы… На фоне всего этого я еще очень плохо себя чувствовала. После операции у меня не было 2/3 легкого, на этом месте стояла спираль, которая держит бронхи. В какой-то момент она соскочила, образовался гнойник в легких, началось серьезное воспаление.

— Я горела желанием начать и, долго не раздумывая, уже после химиотерапии собирала деньги на подарки детям-сиротам. Организовала стойку сбора средств на подарки в крупном торговом центре, не до конца понимая, что для меня это может быть смертельно опасно из-за нулевого иммунитета. Большое скопление людей, вирусы… Признаюсь, раньше мне вообще мало что было известно про благотворительность, — говорит она.


После сбора подарков для сирот Диана прочитала о Докторе Лизе, которая помогала бездомным в Москве.


Диана помогает бездомным

Волонтеры сотрудничают с центром социальной адаптации для бывших заключенных. Их тоже приглашают в хоспис в качестве волонтеров. Жесткий отбор, инструктаж, курсы паллиативной помощи — это обязательные условия.

Мне говорили, что шанса родить не будет

— Диана, ты каждое воскресенье в хосписе, твой телефон не замолкает вот уже два часа, что мы общаемся. Ты готова тратить на это свою жизнь?

— Не тратить. В этом и есть теперь смысл моей жизни. А не в том, чтобы как у большинства — повысить уровень своей жизни, накапливая материальные блага.

Вера в Иисуса Христа стала тем самым рычагом, за который я ухватилась, когда катилась с этой ледяной горки, понимаешь. Это тот фундамент, на котором я начала строить новую жизнь. Раз Бог дал мне возможность жить дальше, значит, моя жизнь должна быть полезна кому-то еще.


— Во время лечения ты продолжала работать на радио?

— Да, хотя это звучит диковато. Медики удивлялись, когда я сбегала из больницы на радио вести эфиры. Благо, радио не телевидение. Никто не видел, что я в платке, без волос, опухшая от гормонов.

Вела иногда мероприятия в парике, никто не догадывался о том, через что я прохожу. Я пила обезболивающие, ставила себе уколы во время перерывов, бывало, плакала от боли и слабости. Мое мировоззрение на тот момент уже менялось, я перестала жить завтрашним днем и жила настоящим. И в каждом дне мне хотелось сделать максимум, отдать как можно больше любви тем людям, которые хотят ее получить.

Только представь, нас каждое утро слушают до 200 000 человек. И я должна сказать им что-то такое, чтобы их день задался. Как-то их вдохновить. Вот это и было для меня самым главным стимулом.

— Как ты решилась родить дочь после такого диагноза?


Да, я пожизненно инвалид второй группы, да, мне 36 лет, но почему нет?!

Была какая-то внутренняя уверенность. Помогли опять-таки израильские врачи. Они собрали консилиум по моему случаю и сообща дали добро. После пятилетней ремиссии вероятность возникновения рака у меня точно такая же, как у любого другого человека. Поэтому я хочу еще детей.

— Кто поддерживал тебя?


Со своим доктором Борисом Брилем и дочерью в Израиле

— Что бы ты посоветовала тем, кто борется сейчас?

— Во-первых, рак не приговор. И в любой ситуации нужно бороться, интересоваться, искать варианты.

Фото из семейного архива Дианы Виденкиной


Сейчас Наталья долечивается и планирует вернуться на работу на телевидение в апреле. Фото: личный архив.

- Наташа, люди, столкнувшиеся с тяжелой болезнью, обычно не рассказывают о ней во всеуслышание. Вы же, узнав диагноз, решили вести публичный дневник про болезнь и лечение на своей страничке в Фейсбуке. Трудно далось такое решение?

- Непросто, но, как журналист, я понимала, что все равно станет известно. Не хотелось сплетен, домыслов, кривотолков. К тому же я считаю, что этой болезни не нужно стыдиться и прятать ее. К сожалению, она может прийти к любому. Но ведь она не заразная, и никто в этом не виноват. Многие начали писать мне про себя и свои диагнозы.

Раковых больных все больше, и это страшно. Даже за полгода я увидела разницу в количестве пациентов: когда пришла в онкоцентр летом и сейчас. Как на конвейере: носилки выдвигают, задвигают…

Вначале мне не хватало информации: как люди такое переносят, что чувствуют, как держатся? И я подумала: а почему я не могу рассказать об этом на своем опыте и о том, как лечат в Беларуси, в Боровлянах? Я многое не знала: будет ли это стоить денег, осилю ли…

- Сколько прошло времени с момента, как вы нащупали уплотнение в груди, до постановки диагноза?

- Около полугода. Я нащупала небольшое уплотнение в груди, лежа в постели, стоя ничего не находила. Опухоль росла быстро, вскоре стала хорошо ощутимой. Но на УЗИ я пошла, когда в груди был уже приличный камушек.

До этого вечно была занята: работа, важные дела - начала заниматься собой только в отпуске.

Сегодня знаю, что ни в коем случае нельзя себя запускать. Сейчас даже врачи критикуют самообследование груди - на ранней стадии оно неинформативно. Но важно не просто сделать УЗИ, нужно правильно его расшифровать, а для этого - попасть к хорошему специалисту.

Моей младшей сестре 5 лет назад тоже поставили диагноз рак молочной железы. До этого у нее был неприятный опыт с частным центром - там сделали УЗИ, сказали, что все хорошо. А вскоре опухоль шишкой появилась снаружи.


Наталья с сестрой Алесей и дочками. Фото: личный архив.

У меня замечательная сестра - очень сильная и очень меня поддерживает.

- Вы писали, что вы с сестрой абсолютно разные - по образу жизни, конституции…

- Да, она более спортивная, всегда ухаживает за собой, придерживается диеты, ЗОЖ. Я немного разгильдяй в этом плане. И все равно ее это постигло, только раки у нас разные: у нее гормонозависимый, а у меня более агрессивный. Он не поддается гормонотерапии, его травят химией. Врач с первых дней госпитализации настоял на ней - до операции я прошла два курса.

У Наташи крайне агрессивная опухоль: тройной негативный рак - это порядка 12 - 20% всех раков молочной железы.

- И по нему нет единых протоколов лечения. Лечение этого вида рака сродни эксперименту, - поясняет Наташа, рассказывая, что в основном женские раки груди поддаются гормонолечению.

- Были ли предвестники рака, которые вы поняли слишком поздно?

- Иногда я просыпалась ночью или утром сильно вспотевшей, мокрой. Наверное, организм посылал знаки, но я их не считывала, списывала все на гормональную перестройку, усталость. Боли не было - не догадаться.

- Как вам сказали про диагноз? Некоторые спорят: все ли прямо говорить раковым пациентам?


Наташа бесконечно признательна своему лечащему доктору, хирургу-онкологу Антону Хорову. Фото: личный архив.

Онкологи психологически просчитывают человека, смотрят, что ему будет в плюс. Потому что есть паникеры, есть люди, которые замыкаются - таким полная информация только во вред.

- Сколько вы потратили денег на диагностику и лечение с момента постановки диагноза? И какие эмоции испытали, вплотную столкнувшись с нашей медициной?

- Когда тебе поставили диагноз и госпитализировали - спасибо нашему государству за это - ты на иждивении. Все обследования, анализы, операция, реабилитация - бесплатно. Но до постановки диагноза я делала все за свой счет. Потратила, наверное, рублей 300. И все надо делать быстро.

В поликлиниках бардак: там можно сделать УЗИ, но надо ждать месяцы, может, год. Там очередь, а у тебя нет времени.

Моя гинеколог с пометкой cito! - срочно - направила меня на маммографию в рентген-кабинет в той же поликлинике. Тетенька в рентген-кабинете посмотрела и сказала, что эту бумажку я могу засунуть куда подальше, поскольку у них своя очередь.

Спасибо огромное моему гинекологу - она побежала, стала просить, даже требовать, чем очень мне помогла.

А еще настоящие герои - наши онкологи, они каждый день сталкиваются с человеческим горем. Но онкологов сейчас нужно готовить в вузах больше - в поликлиниках онкологов нет, всех направляют в минский онкоцентр, а он сильно переполнен, не протолкнуться.

Если бы онкологи были в поликлиниках - многое могли бы решать на местах - понять, доброкачественная опухоль или злокачественная, не отправляя при этом в онкодиспансер.

Сейчас Наташа проходит курс лучевой терапии - заключительного этапа лечения после операции и курса химиотерапий. Перед этим ей нужно было адаптироваться после шести химий, поднять лейкоциты, отвечающие за иммунитет.

- Точную причину не знает никто, всякое приходит на ум. Стресс - может быть, работа журналиста напряженная. Все успеть, не ошибиться, нервы, волнения. С другой стороны, слышала рассуждения известного онколога, что люди ведь пережили войну - неужели стресс был меньше?

Безусловно, мысли влияют, влияет негатив, который копится. У моей сестры после лечения все было хорошо. А потом случился тяжелый год: умер наш папа, заболел муж. Наверное, огромный стресс запустил рецидив - болезнь проявилась снова.

Но сестра настроена позитивно, у нее огромная воля.

Надо учиться все, даже не самое приятное в нашей жизни, воспринимать с мудростью, без негатива. И никогда не падать духом. А еще работать над собой, слушаться врачей.

Я против народной медицины и альтернативных методов - они возможны для лечения простуды и мозолей. Я стойко прохожу лечение, хоть побочные эффекты приличные. Зато у меня уже нет опухоли и патологических клеток. Все можно преодолеть, во всяком случае, нужно попытаться.


- Золотые руки, золотые сердца, - написала Наташа про медсестер маммологического отделения РНПЦ онкологии в Боровлянах. Фото: личный архив.

Еще мой огромный стимул - моя дочь. Ей 12, так получилось, что нам с ней не на кого больше рассчитывать. Поэтому собираешь себя в кулак, понимая, что не время раскисать - на тебе огромная ответственность: нужно жить, продержаться, чтобы ее подрастить.

Что думать о причинах болезни, когда они неизвестны?

Некоторые кивают на сглазы. Но я не сильно в это верю. Я еще до болезни долго и искренне сотрудничала с церковью. Веры не стало меньше, хотя отношение к институту церкви немного изменилось.

Когда соприкасалась с реликвиями, общалась с духовниками, монахами - думала, что в этом плане защищена. А сейчас уверена, что Бог - не в символах. Он в самом человеке. Для меня Бог в моем докторе, в людях, которые мне помогали, поддерживали.

- Сейчас много разводов, женщины порой тяжело их переносят, держат боль внутри. Вы рассказываете, что воспитываете дочь одна, поскольку попадались не те мужчины. Не думали, что подобные переживания могли спровоцировать болезнь?

Надо самой состояться и жить независимо. Зависимость - страшнейшая история: когда отчитывают за каждый шаг, каждый рубль.

Гораздо страшнее получить рак, чем развестись. Тем более, кто сказал, что ты останешься одна? Моя бабушка, когда потеряла деда, в 68 лет снова вышла замуж. Важно не отчаиваться.


- Мой огромный стимул - моя дочь, - признается Наталья (на фото - с дочкой Олей). Фото: личный архив.

- Вы сейчас на больничном?

- Что оказалось самым сложным в том, чтобы держаться, когда у тебя такой диагноз?

- Мысли, они до сих пор появляются: о том, что ты уйдешь из жизни, а уходить не хочется. Раньше этого не понимала. А ведь так не хочется умирать! Наверное, тем, кто умирает внезапно, легче. А когда знаешь - испытываешь такую жажду жизни ко всему!

БУДЬ В КУРСЕ!

5 советов от Натальи Бордиловской:

- Прислушиваться к себе - реагировать на любые изменения в организме и самочувствии (сильная усталость, ночная потливость, любые уплотнения под кожей и др .) Не ждать, что рассосется, а бегом к доктору;

- При постановке диагноза помнить, что сегодня рак считают хронической болезнью, с которой можно жить долго. Важно не паниковать, не закрыться от мира, общаться с пережившими болезнь;

- Довериться врачу, четко следовать рекомендациям, помогать в достижении общей цели - избавить ваш организм от раковых клеток;

- На время забыть о нетрадиционной, народной медицине;

- Благодарить за помощь и поддержку, верить в собственные силы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Профессор Алексей Океанов: По нашим расчетам, как минимум каждый четвертый заболеет в течение жизни раком

Кто и почему болеет раком чаще и как выявить болезнь на ранней стадии, рассказал доктор медицинских наук, профессор Алексей Евгеньевич Океанов [продолжение здесь]

Ведущий химиотерапевт: У нас лежат женщины моложе 30-ти - многие сами запустили рак до 4-й стадии


Юлия Норкина, по официальным данным, якобы в последнее время тяжело болела. Об этом в своем материале пишет StarHit. Издание отмечает, что Норкина длительное время боролась со страшным недугом, но болезнь оказалась сильнее, что и стало причиной суицида.

Собщается, что Юлия Норкина повесилась. Ее супруг в Instagram подтвердил, что ведущей больше нет в живых. Однако подробности раскрывать не стал.

"Юльчонка больше нет. Здесь, в этом мире, в котором она спасала не только ежиков, но в основном людей", - написал в своем сообщении в соцсети Андрей Норкин.



В то же время друг семьи Норкиных, Евгений Спицын рассказал, что Норкина ушла из жизни вследствие инфаркта. Кроме того, уточняется, что Норкина тяжело болела на протяжении нескольких последних лет.

Однако в день смерти Норкиной, спустя несколько часов после того, как появились сообщения о смерти Юлии Норкиной, блогер Антон Суворкин раскрыл якобы истинную причину смерти, из-за которой ведущая совершила суицид.

В ролике, который Суворкин разместил на своем YouTube-канале, блогер рассказал другую версию произошедшего.

По словам блогера, тело матери нашли двое ее детей в загородном доме, где Норкина проводила последнее время. Всего у Норкиных, к слову сказать, четверо совместных детей.

Уточняется, что Юлия Норкина ушла из жизни путем повешения.

И в день своей гибели она отослала шикарный букет любовнице мужа, которая работает в команде Норкина на российском канале НТВ в качестве редактора. Юлия Норкина, сообщают источники, узнала о любовнице мужа, и это стало для нее роковым ударом.

Сам ведущий на данный момент не комментирует озвученную блогером информацию.

"Так вот теперь вам правда, та правда из самых первых рук. Правда, о которой по какой-то причине не говорят, все молчат", - рассказал блогер.

Он добавил, что в последнее время погибшая находилась в изоляции в семейном загородном поместье.

Возможно, это было сделано еще и в целях безопасности для самого Норкина, у которого сейчас прайм-тайм на НТВ, он ведет ежедневно программу. И потому риск заразиться ему был не нужен.


Юлия и Андрей Норкины

"Как утверждают люди из окружения ведущего, у Андрея Норкина на работе появилась дама сердца – одна из его редакторов. Жена Норкина узнала об этой интриге, это оказалось той последней соломинкой, которая "сломала спину этому верблюду", - добавил Суворкин.

Любовница Норкина в утро самоубийства Юлии Норкиной получила огромный красивый букет. Причем известно, что сделал это не ведущий, цветы зазнобе супруга прислала именно его жена.

Суворкин говорит, что конспирация в связи с самоубийством Норкиной, точнее причиной самоубийства, будет соблюдаться до конца.

Блогер добавил, что получил информацию из очень серьезного источника, доверие к которому не вызывает сомнения.

Ранее стало известно о самоубийстве известного российского ведущего Бориса Ноткина, тело которого с простреленной головой было найдено под Москвой.

Соседи знаменитости признались, что со звездой что-то не так, ведущий угасал, и это все понимали.

Спустя время появились детали предсмертной записки Бориса Ноткина. Ведущий писал, что решение о самоубийстве было добровольным. Ноткин добавил, что устал от мучений.

Друг Юлии Норкиной рассказал, что женщина переживала из-за одного из сыновей, стрессом для нее стала ситуация с коронавирусом. В результате, как рассказал друг, случился инфаркт, и Юлия умерла.

Издание "СтарХит" назвало другую версию смерти журналистки. Оказывается, она страдала тяжелым заболеванием. Из-за страшного диагноза Юлия решилась свести счеты с жизнью.

Певица Наталья Штурм рассказала, что встречалась с Юлией Норкиной на ток-шоу. По ее мнению, Юлия обладала довольно жёстким характером, но при этом всегда отстаивала правду.

"Она всегда выступала по остросоциальным темам на телевизионных программах, я ею просто заслушивалась. Потому что так формулировать мысли, могла только она. Чётко, профессионально, жёстко", - считает артистка.
А еще Штурм в интервью "МК" заметила, что Юлия Норкина была не только умницей, но и настоящей красавицей.

У Юлии остались четверо детей, трое сыновей и дочь, и годовалый внук.


Причина смерти Данилы Перова - оторвался тромб?



Бывшая жена Владимира Машкова Елена Шевченко вышла замуж в США


Причину смерти Всеволода Чаплина уточнили после вскрытия


Как начинался конфликт в Нагорном Карабахе


Юлию Норкину похоронили в Подмосковье


В России выпускники школ сегодня сдают ЕГЭ по биологии и иностранным языкам


Названа причина смерти Марины Макаровой на 46 году жизни


Российской журналистке в период пандемии грозит статья за статью


Известная блогерша, называвшая себя врачом-психиатром, найдена мертвой в отеле


В сети появилось фото, как Стас Пьеха коротко подстригся, но не побрился


Депутат норильского горсовета обвинила краевую медицину в смерти своего сына от коронавируса


В Самарской области умер вице-премьер региона


Андрей Норкин рассказал об угрозах, которые поступали в адрес его жены

    Введите свой электронный адрес, после чего выберите любой удобный способ оплаты годовой подписки

  • Отсканируйте QR. В открывшемся приложении Сбербанк Онлайн введите стоимость подписки год (490 рублей). После чего вышлите код подтверждения на почту shop@argumenti.ru

  • Равное консультирование началось с наркозависимых в ремиссии и людей, живущих с открытым ВИЧ-положительным статусом – они помогают наркозависимым и только что узнавшим о своем ВИЧ-статусе людям, сопровождают их.

    Теперь появились и женщины – равные консультанты в онкологии. Они помогают другим женщинам пережить тяжелое время лечения, реабилитации, вообще жить дальше, а также родственникам пациенток, для которых это тоже очень сложная ситуация – многие не знают, как утешить, как разговаривать, как себя вести с близким человеком, который может или замкнуться в себе, или плакать дни напролет.

    Равные консультанты прошли полугодовое обучение, научившись не только отвечать на неудобные вопросы, но и правильно поддерживать, сочувствовать, при этом не выгорая.

    Эльвире Никоноровой 47. По профессии она врач-педиатр. Замужем, в семье трое детей – 20-летний сын и 6-летние дочки-двойняшки. В 2017 году Эльвира пережила свой первый рак – щитовидной железы. Была операция. Но через год она обнаружила новообразование в груди.

    — Что было, вспомните этот момент?

    — Это было в феврале 2018 года. Я нащупала это новообразование утром, в 7 утра, но я врач по профессии, понимаю, что тянуть нельзя, поэтому уже в 10 утра была на приеме у онколога. Операция, химия, лучевая терапия, гормоны – стандартная схема.

    — А что вы чувствовали все это время?

    — В первую очередь – это был страх. И страх был весь внутри меня, его нельзя было показывать близким.

    У меня живы родители, и не хотелось их расстраивать. Про первый рак – рак щитовидки – они даже не знали. А про рак молочной железы пришлось сказать, потому что предстояла химиотерапия, от которой выпадали волосы.

    Муж мой меня очень поддерживал, с малышками всю заботу взял на себя – отвести-привести из садика, умыть, одеть, заплести, накормить. И меня еще везде возил. Муж очень хорошо помогал, потому что у меня какое-то время совсем не было сил.

    — Вы переживали, что внешность изменится после лечения?

    — Когда мне поставили диагноз, я не переживала о том, что стану некрасивая.

    Дочкам во время первого моего рака было три года, на момент начала второго – четыре. Мне хотелось их вырастить, поэтому, какая я буду – меня не волновало – будет или нет у меня грудь, выпадут или нет волосы.

    Я хотела жить, их вырастить, они еще слишком маленькие, и я им очень нужна.

    — Можно назвать вашу историю счастливой?

    — Конечно, можно. У меня была поддержка дома. Это очень важно, потому что у некоторых людей такой поддержки нет: близкие не понимают, не хотят слушать, не хотят говорить о заболевании. А бывает, что близких нет, совсем не с кем поделиться.

    Мне тоже было тяжело – надо было утешать близких, они были в шоке, потеряны, расстроены. Поэтому дома я практически не говорила о своем заболевании.

    — Но, тем не менее, вы теперь сами не просто утешаете, вы – равный консультант. Вы остались в этой теме после того, как наступила ремиссия. Что вас побудило стать равным консультантом?

    — Я всегда работала в так называемых помогающих профессиях – была врачом, была соцработником, мне близка эта тема помощи. Поэтому, когда я увидела объявление о наборе волонтеров – равных консультантов, то очень обрадовалась, поняла сразу, что это – моё. За полгода лечения я много раз лежала в больнице, общалась с разными женщинами-пациентками, большинство были растеряны, напуганы.

    — Вы увидели объявление, а что было потом?

    — Вы сама врач, что же вы еще нового узнали для себя?

    В разных стадиях нужна разная помощь. Потом может наступить стадия агрессии, например, и стадия депрессии. И в каждой надо думать, как помочь человеку.

    — И при этом не навредить себе? Как вы защищаетесь от выгорания?

    — Да, мы тоже учились этому – как не выгорать и сохранять себя. Мы учились тому, как выслушать человека, как построить разговор.

    Ведь часто люди сталкиваются с неудобными, стыдными, как им кажется, вопросами – а в какой момент у меня выпадут волосы, они сразу все выпадут или нет, а что мне можно есть, как бороться с тошнотой…

    Я вспоминала себя – как мне хотелось, чтобы кто-то посочувствовал мне во время лечения, понял, просто понял.

    — Что такое сочувствие в такой ситуации, о чем не нужно говорить?

    Важно, чтобы кто-то сказал, что понимает и разделяет мой страх, сказал, что будет рядом, что поможет – приготовит чай, что купит продуктов, а ты можешь просто лечь и отдыхать. Нужны просто поддержка, тепло и понимание.

    Я вот вспоминаю, что когда проходила химиотерапию, то сильно тошнило, но на пятый день становилось легче. И я говорю женщине, которая спрашивает меня об этом – что будет лучше. Еще я в процессе лечения столкнулась с теми, кто вообще сомневался в необходимости лечения – боялись осложнений, не видели смысла лечения. И это тоже надо объяснять.

    Известная украинская телеведущая рассказала о борьбе с раком и показала свое фото

    — Но ведь иногда и так бывает, что не пройдет, что не будет ремиссии.

    — Да. Но вот когда мне было плохо и страшно, я вспоминала такую цитату, ее приписывают Архимеду, но я не уверена в правильности, но смысл такой: мы можем не так много сделать с продолжительностью жизни, но очень много – с ее шириной и глубиной.

    — Как строится ваша жизнь после того, как вы закончили обучение и стали равным консультантом?

    — То, что я равный консультант – это просто одна из граней моей жизни, одна из многих составляющих. Да, после диагноза я переосмыслила жизнь: перестала откладывать важные дела на будущее, думаю, что самое главное – это любить близких. У меня появилось много интересных дел и занятий, я планирую получить второе высшее образование, стать онкопсихологом. Я вижу, как онкопсихологов не хватает.

    Мне думается, что диагноз должны сообщать человеку двое – онколог и онкопсихолог. А ведь я знаю женщин, которым сообщили их диагноз СМСкой. Психологическое сопровождение должно идти параллельно с лечением.

    — Если онкопсихологов будет достаточно, то зачем тогда равные консультанты?

    — Но ведь есть такие люди – как закрытые шкатулки, их не открыть. Ты хочешь помочь, но не знаешь – как. Что в таких случаях вы делаете?

    — Да, есть такие люди. Но изначально, если человек записывается на прием к равному, то он готов говорить. Правда, бывает, что записываются с какой-то конкретной темой. Но в процессе разговора понимаешь, что человека волнует не только собственно заболевание, но и то, что с друзьями невозможно встретиться или близкие, зная, что наступила ремиссия, говорят – что ты сидишь дома, все уже позади, все хорошо, что теперь говорить об этом, мы не хотим об этом слышать. А женщине хочется поговорить. Да, мы обсудим с ней и реабилитацию, и питание, и группы взаимопомощи, но просто сам факт разговора очень важен.

    У нас есть определенные правила – о чем можно и о чем нельзя говорить с клиенткой. Мы отвечаем только на запрос.

    — А если женщина пришла и плачет и ничего не говорит?

    Конечно, бывают ситуации, когда мужчины уходят от женщин, переживших онкологические операции. Но уходят тогда, когда отношения и без этого разрушались. Ведь человек, который рядом с тобой – остается таким же – есть у него шов на груди или нет.

    Кроме поэзии в жизнь Эльвиры вернулась живопись. Она показывает рисунки в телефоне.

    Да, мне накануне делали еще обследование позвоночника, результаты были не очень, тем более, я, как врач, понимаю все. Поэтому мне в тот день было плохо и страшно.

    Но я стояла у картины и слушала аудиогид. Голос рассказывал, что на самом деле все не так ужасно на этом полотне: да, буря, но она заканчивается, потому что на небе появилась радуга – это верный признак, что волнение перейдет в штиль, а еще в радуге летит чайка, а это значит, что берег близко. То есть люди с разбитого корабля, которые оказались на его обломках, обязательно спасутся, потому что буря кончается, а берег близко.

    Марина Барыкина по профессии педагог, воспитатель детского сада. Ей 55. И она – тоже равный консультант.

    — Марина, как все началось?

    — В июле 2014 года, вскоре после того, как мне исполнилось 50, я поняла, что со здоровьем у меня происходит что-то не то. И мысль о том, что, возможно, это рак – мелькала. Вокруг меня в это время многие близкие люди уходили от рака – тетя, двоюродная сестра. Сестра уходила очень тяжело, я часто навещала ее в хосписе. Последнюю неделю жизни сестра провела в коме. И тогда мне пришла в голову мысль, что люди не должны так тяжело уходить…

    И когда я в 2014 году пошла к доктору, то мне сказали, что все плохо и особой надежды нет.

    И Вселенная откликнулась: нашлись врачи, которые взялись за операцию, была подобрана правильная химиотерапия, давшая свои положительные результаты. В феврале 2015 года я вышла в ремиссию. Очень долго восстанавливалась, потому что химия оказала свое влияние не только на раковые клетки, но на весь организм в целом.

    Я заново училась ходить, есть. Это был такой непростой период, период тишины какой-то – мне нужно было побыть наедине с собой. Понять – для чего, собственно, мне это дано. Потому что в нашей жизни все не просто так. И если бы я не заболела, то не была бы поставлена перед фактом, что жизни осталось не так много, стоит задуматься.

    У меня уже был собственный опыт переживаний, опыт ремиссии. Я думала, что этим людям будет важно увидеть человека, который столкнулся как они с тем же самым, но вот живет дальше. Что рак – это не приговор.

    Летом прошлого года я увидела в Сети объявление о том, что набираются группы равного консультирования. Подала заявку, прошла тестирование. И меня приняли в команду. Я начала обучаться.

    Я прошла обучение и сейчас наша команда уже приступила к консультированию. У меня пока очных консультаций не было, но уже было достаточно много консультаций по телефону. И я хорошо понимаю, что не всегда, скажем так, людей беспокоят чисто медицинские вопросы, людям нужна эмоциональная и психологическая поддержка, кому-то надо просто поговорить. И это чувствуется на интуитивном уровне. Поэтому я буду говорить, если надо, сорок минут, час, полтора часа. Человеку нужно выговориться.

    И периодически возникают страхи. И об этом надо говорить, обсуждать с разных сторон, подробно все проговаривать.

    Семью с онкобольными детьми выжили из квартиры в Москве

    — Насколько остра проблема взаимоотношения с близкими людьми у тех, кто вам звонил?

    — Это один из самых частых запросов – как быть в семье, как донести свои потребности до тех, кто рядом с тобой. Ведь есть же хронические формы рака, человек болеет долго, родные свыкаются с этим. Но человеку эмоциональная поддержка важна всегда.

    Я могу сказать, что для меня важна как поддержка друзей, детей, так и моя собственная самостоятельная работа.

    Но когда я столкнулась с тем, что 1 октября у дочери диагностировали рак молочной железы, то я при всем своем опыте – и пациентки, и равного консультанта – я растерялась. И поняла, что мне самой тоже нужна помощь и поддержка.

    Шок, который я испытывала тогда, по силе превосходил тот, который я испытала, узнав о своем диагнозе. Потому что это был страх за собственного ребенка, неважно, сколько ему лет. Мы с дочерью достаточно быстро прошли обследование, она начала лечение. И сейчас мне гораздо спокойнее, я знаю, как ее правильно поддержать.

    — А что делают люди не так?

    — Как надо?

    — Надо просто выслушать человека. Мы – равные консультанты – отвечаем только на запрос. Надо человека внимательно выслушать, задать наводящие вопросы. Надо понять, например, чего человек боится, когда говорит, что не хочет лечиться. Надо постараться понять, услышать человека.

    И вот услышав о том, чего человек боится, можно тогда говорить.

    В России ежегодно свыше 120 тысяч женщин узнают о том, что у них рак репродуктивной сферы. Равные консультанты в Клинике им. Пирогова – только начало большого проекта становления онкопсихологической службы, как говорит Андрей Павленко, врач-онколог, заместитель директора клиники по медицинской части.

    Павленко считает очень важным появление женщин-равных консультантов. Он вспоминает, что уж на что он сам – онколог, знающий о своей болезни все, получивший прекрасное лечение и хороший результат, все равно после лечения через несколько месяцев вошел в депрессию, да так, что был вынужден обратиться за профессиональной медицинской помощью.

    Теперь равные консультанты на средства президентского гранта уже подготовлены в семи российских городах – Петербурге, Москве, Твери, Йошкар-Оле, Уфе, Перми, Красноярске.

    Читайте также: