Правда которую скрывают о раке

Врач-онколог рассказал, возможно ли вовремя разглядеть рак, кто и как может это сделать, имеет ли смысл собирать огромные суммы на лечение, есть ли шанс выжить.

— Павел Борисович, первый вопрос самый простой и самый сложный одновременно: почему возникает рак?

— Пришла ли наука к единому мнению по поводу причин возникновений рака? Или это лишь одна из гипотез?

— В науке по определению не может быть единого мнения, иначе это не наука, а религия. Но те факты, которые сейчас известны, позволяют обосновать мнение, которое я высказал — это феноптоз. С ним можно не соглашаться, его можно критиковать, но нет такой критики, которая могла бы его полностью опровергнуть. На это указывает хотя бы то, что онкогены — фрагменты ДНК, которые кодируют продукты, необходимые для формирования злокачественной опухоли — участвуют и в других биологических процессах. Без них человеческий организм не стал бы развиваться с самого начала.

А значит, весь механизм канцерогенеза создан эволюцией специально. По крайней мере ранее существовавшее мнение, что злокачественная опухоль является результатом случайного генетического сбоя, не выдерживает никакой критики. Для того, чтобы клетка стала злокачественной, в ней последовательно должно произойти шесть мутаций, что с точки зрения теории вероятности невозможно.

— Если согласиться с тем, что природа регулирует численность особей, вышедших из репродуктивного возраста, то почему рак так часто встречается у молодежи, у детей? Примеров масса…

И еще один момент: развитие медицины привело к тому, что у нас практически искоренена младенческая смертность. В результате естественный отбор на стадии рождения и выкармливания больше не действует. Даже за последние десять-двадцать лет медицина сделала большой рывок вперед, и теперь выхаживают даже самых нежизнеспособных младенцев, что существенно изменило структуру популяции.

Выходит парадокс: чем выше уровень развития медицины, тем ниже здоровье нации. Устраняя факторы естественного отбора, мы создаем бионегативный отбор, поскольку эти дети доживают до зрелого возраста и оставляют потомство.

Звучит сурово, но высокая младенческая смертность в начале 20 века приводила к тому, что взрослые люди были в целом здоровее.

Кроме того, изменилась структура смертности населения. В первой половине 20 века основными причинами смерти были инфекции, голод и военные травмы, соответственно, доля онкологических заболеваний была в разы меньше. В настоящее время такие летальные факторы, как инфекции, голод и военные травмы, сведены к минимуму в развитых странах, а их место заняли сердечно-сосудистые заболевания и рак. В странах с низким уровнем жизни люди по-прежнему умирают в основном от инфекций, голода и войн.

— А влияет ли как-то психологический настрой на исход лечения? Тоже ведь популярный миф: верь в лучшее — и ты вылечишься. А если не вылечился и умер — значит, сдался.

Вспомните хотя бы основателя Apple Стива Джобса, все его состояние не помогло ему победить болезнь.

— Нитриты, которые являются обязательной добавкой в колбасные изделиях, увеличивают в два-три раза вероятность заболеваемости раком желудка и толстой кишки. Так что каждый день есть копчености и колбасу небезопасно. Примерно такой же вред наносят продукты интенсивной обжарки в жирах. Если говорить о вегетарианстве, то у тех, кто не ест мяса, гораздо чаще возникает рак желудка на фоне гастритов. Да, у вегетарианцев чаще бывают гастриты на фоне употребления растительной пищи, которая не содержит буферных белков, нейтрализующих воздействие кислот на слизистую. Но есть нюанс: те, кто не ест овощей совсем, чаще болеют раком толстой кишки.

При низком содержании пищевых волокон возникают проблемы со стулом, хронические колиты, что тоже является фоном для формирования злокачественных опухолей в кишечнике. Однако надо понимать, что эта вероятность не слишком велика. Честно вам скажу: не стоит так заморачиваться по поводу еды, ее вредности и полезности. Нет таких продуктов, которые могли бы вас застраховать от рака. И нет таких, от которых рак возникает гарантированно, если соблюдать умеренность в питании и составлять себе сбалансированный рацион. И, конечно, статистически рак легких чаще возникает у курильщиков. Делайте выбор.

— Лишний вес также называют одним из факторов возникновения рака. Это правда?

— Называют, да. Однако достоверной зависимости нет. Внутри своей возрастной группы худые люди болеют так же часто, как и тучные.

— Онкологи озвучивают одну и ту же мысль: рак излечим, но на первых стадиях. Но выявить его на этих стадиях довольно сложно. А в чем сложность? Недостаточность диагностики или легкомысленное отношение людей к своему здоровью?

Мне встречались случаи, когда участковый терапевт принимал меланому размером в ладонь за родимое пятно. Это связано с низким уровнем профессионализма.

Если так обстоят дела с ранним выявлением рака наружной локализации, то что удивляться, что рак пищевода, рак желудка или других внутренних органов выявляется заведомо поздно: такая опухоль на ранней стадии не причиняет пациенту никаких неудобств и может быть обнаружена только случайно, во время эндоскопического обследования. Но кто из нас ходит просто так на эндоскопию раз в год? Да никто.

— А как насчет онкомаркеров? Они помогут выявить рак?

— Во-первых, онкомаркеры не являются ранними средствами обнаружения опухоли. Я думаю, что этот вид диагностики работает, когда речь уже идет о диссеминации (распространении — прим. ред.) опухоли. По полученным мною данным, в 80 % случаев повышенный онкомаркер меланомы свидетельствует именно об опухолевой диссеминации. Однако польза от этого инструмента есть, так как он позволяет оценивать процесс лечения в динамике, смотреть, прогрессирует опухоль или лечение идет к ремиссии. Но, например, при раке простаты онкомаркер ПСА позволяет выявить рак предстательной железы раньше, чем это сделает УЗИ.

— Только в России с нашей системой диагностики сложно выявить опухоль на ранних стадиях? Или в других странах тоже? Есть ли у вас статистика?

— Вообще онкологическая статистика России самая нечестная в силу ряда обстоятельств, и мы, онкологи, это прекрасно знаем. Процент может занижаться по требованию администрации региона или города, чтобы продемонстрировать успехи чиновников в борьбе с раком.

Мне известен совершенно анекдотичный случай, когда чиновник высокого ранга распорядился регистрировать смерти онкологических пациентов в аффилированных похоронных бюро соседнего региона, чтобы продемонстрировать снижение смертности в своем якобы в результате умелого руководства здравоохранением. Все было хорошо, пока не разразился скандал в соседнем регионе: там смертность выросла в двое!

Зарубежная статистика в этом смысле намного честнее. В Америке, со всей ее диагностикой и лечением, от рака пищевода умирает 95 % заболевших. Причина та же, что и у нас, — позднее выявление. Это международная проблема. И связано это не столько с развитием технологий, сколько с менталитетом людей.

Среднестатистический россиянин обращается к врачу тогда, когда у него что-то болит, профилактикой своего здоровья мало кто занимается.

В Германии из-за добровольной диспансеризации статистически больше выявленного рака на ранней стадии, а самый высокий процент ремиссий при раке желудка в Японии — там покупают гастроскоп на семью. А вы знаете людей, которые ходили бы к врачу, регулярно делали гастроскопию, колоноскопию, бронхоскопию?

В России профилактика такая: раздают брошюрки в поликлиниках, где описаны симптомы рака — потеря веса, плохой аппетит, постоянные боли.У человека с онкологией что-то болит, и он теряет в весе, это значит, что болезнь зашла слишком далеко. И уже не к врачу надо обращаться, а к священнику.

— Существует мнение, которое активно лоббируют израильские клиники, отмечая, что в России устаревшие протоколы лечения, а с диагностикой и вовсе беда. Что вы об этом скажете?

— Более устаревших протоколов лечения, чем в Израиле, я вообще нигде не видел. Вот наглядный пример: в 2004 году пациент обратился ко мне за консультацией по поводу колоноректального рака. Мы рекомендовали удалить пораженный участок кишечника и проводить химиотерапию по наиболее современной на тот момент схеме. Пациент, считая, что в России хорошего не посоветуют, полетел в Израиль. Там его прооперировали и назначили химиотерапию по старой как мир схеме. Когда пациент показал израильским онкологам мою рекомендацию, они ему ответили, что лечат по принятому у них стандарту, а рекомендованная российская схема в Израиле еще только проходит клиническую апробацию.

Аналогичная ситуация и с лечением меланомы в Израиле. Даже при меланоме с толщиной опухоли по Бреслоу более четырех миллиметров они предлагают широкое иссечение. Чтобы вы понимали, особенность меланомы в том, что, когда ее толщина достигает четырех миллиметров, вероятность появления микрометастазов в организме более 80 %. И как только мы опухоль иссекаем, начинается их стремительный рост и больной погибает через два-три года, а то и в течение года после операции. Предотвратить это взрывное метастазирование можно при помощи разработанной в России фотодинамической терапии, которой в стандартах израильской медицины до сих пор нет.

Вообще, если сравнивать российскую и израильскую медицину, то наша диагностика и лечение ни в чем не уступают зарубежным аналогам.

Другое дело, что бюджет отделений химиотерапии не позволяет лечить всех пациентов лекарствами по 200—300 тысяч на курс. Но если у человека есть деньги на лечение в Германии или Израиле, он может приобрести лекарства за собственные средства и капать их в вену в российских клиниках, что в итоге обойдется дешевле, так как проживание в зарубежной клинике стоит огромных денег, а цены на инструментальную диагностику, например, компьютерную томографию, просто баснословные.

— Но ведь в Израиль и Германию нередко едут лечиться те люди, от которых отечественная медицина отказалась…

— Отказалась потому, что уже ничего нельзя сделать. Много вы знаете тех, кто в такой ситуации вылечился и жил долго и счастливо? Давайте хотя бы вспомним знаменитостей, которые, имея большие деньги и связи, уехали лечиться в зарубежные клиники. Александр Абдулов, Михаил Козаков, Раиса Горбачева, Жанна Фриске — нет ни одного чудесным образом вылеченного. Нет их и среди тех пациентов с запущенным раком, которые в Интернете собирают деньги на свое лечение.

Просто потому, что это бесполезно, к сожалению — на последних стадиях рак не поддается излечению. Невозможно не только изменить финал, но зачастую даже отстрочить его.

Еще пример. Больная с меланомой нижней трети трахеи, от которой отказались немецкие врачи, после применения фотодинамической терапии в России, после операции отправилась домой. Проблема, тупиковая для немецких онкологов в стационаре, была решена в нашей клинике амбулаторно, с минимальными затратами!

— Недавно прочитала об одном проекте, который мне показался интересным: проходишь тест, который с учетом всех факторов — возраст, вредные привычки, наследственность — определяет, какова вероятность, что ты заболеешь раком. Потом устанавливаешь приложение в телефоне и в соответствии с результатами теста тебе приходят напоминания. Это дает эффект?

— Вероятность умереть от рака составляет 30 % — это общая статистическая вероятность. У людей с повышенными факторами риска такая вероятность выше, но даже при самой плохой наследственности нельзя сказать, что вероятность составит, например, 50 %. Просто увеличивает вероятность того, что не атеросклероз станет причиной вашего конца. А это значит, что никакие онлайн-тесты не смогут даже приблизительно определить, какова ваша персональная вероятность заболеть раком. И уж тем более никакое приложение не поставит вам диагноз — только специалист высокой квалификации. Последнее имеет ключевое значение, потому что врач поликлинического звена может пропустить ранний рак.

Конечно, на теме ранней диагностики рака очень много спекуляций — всякого рода программ, приложений, диагнозов по фотографиям. Но все это в определенном смысле профанация, потому что хорошо подготовленный онколог за минуту сможет поставить точный диагноз с верификацией 98 %. А самый навороченный компьютер с цифровой камерой ставит диагноз по фото с верификацией 50-70 % и тратит на это на порядок больше времени.

— Ну хорошо, если с диагностикой и лечением в России дела обстоят неплохо, то с паллиативной помощью — совсем беда. До сих пор нет федеральных программ поддержки безнадежных больных, очень мало хосписов. Что-то поменяется в этом направлении, как думаете?

До недавних пор, как вы помните, больному даже не озвучивали его диагноз. Да и сейчас на вопрос больного, сколько ему осталось жить, некоторые онкологи стыдливо отворачиваются. Чтобы на федеральном уровне решался вопрос поддержки безнадежных онкологических больных, чтобы для них создавались комфортные условия, соответствующая атмосфера, которая должна быть в хосписе — нужно начать прямо и без обиняков обсуждать вопросы смерти.

— А что вы обычно советуете родным, чьи близкие скоро уйдут из жизни?

А вот мучений изнуренному болезнью человеку агрессивные методы лечения могут добавить. В терминальной стадии человеку, кроме обезболивающих, ничего не нужно. Но перед тем, как слечь, у неизлечимого больного в запасе есть полгода-год, когда он еще соматически активен и симптомы болезни его не слишком одолевают. Поэтому я рекомендую пациенту привести в порядок отложенные дела, пообщаться с близкими людьми, с которыми пациент редко виделся.

Но люди редко к моему совету прислушиваются и проводят остаток жизни в клиниках за бесполезным и мучительным лечением.

— Ничего. Ни после самоубийства Апанасенко, ни после других случаев процедура выдачи обезболивающих средств не изменилась. Это связано с надуманной системой, которая якобы должна предотвратить попадание этих средств на черный рынок. Но во всем мире врачи, которые имеют диплом и практику, имеют право выписывать такие препараты. Нарушения бывают, но они немногочисленны: все-таки врачи в массе своей — люди ответственные и порядочные. Если бы можно было вернуть такую систему (а она когда-то была), таких случаев, как с Апанасенко, не было бы. Но я не верю, что ФСКН это допустит, ведь легче выкручивать руки врачам, чем перекрыть миллиардный наркотрафик.

— То есть истории о том, как родственники онкобольных покупают героин у цыган, по-прежнему бывают?

— Всяко бывает. Но в основном человек стонет от боли, а его родные сходят с ума.

— Какой кошмар. Расскажите лучше, что же все-таки сделать, чтобы избежать такой участи.

— Во-первых, не впадать в панику. Канцерофобия — это тоже крайность, пользы и радости от этого мало. Помните о том, что самый высокий процент заболеваемости раком наблюдается после 60 лет. Это значит, что, если вы молоды, не стоит постоянно изнурять себя обследованиями без особых показаний. Если же показания есть (плохая наследственность, фоновые заболевания ЖКТ или дыхательных путей), желательно раз в год проходить гастроскопию или бронхоскопию. И колоноскопию, если в семейном анамнезе есть колиты и рак толстой кишки. Всем остальным можно реже.

Павел Попов — онколог, врач высшей категории с 20-летним стажем работы, кандидат медицинских наук, лазерный хирург. Практикует в Краснодаре.

Вопреки расхожему мнению, промежуток времени между той стадией рака, которую можно вылечить и безнадежной, составляет вовсе не полгода и не год. Это пять, а то и десять лет. Это значит, что есть достаточно времени для того, чтобы выявить большинство новообразований на ранней стадии, когда исход лечения может быть оптимистичным. И помните, что наука не стоит на месте. Например, фотодинамическая терапия, которая введена в стандарты лечения четыре года назад, позволяет победить рак на ранних стадиях без утраты органа. Будьте внимательны к своему здоровью.

В этом сериале собрана уникальная информация от первых лиц, реально и успешно ведущих борьбу с раком (а не создающих лишь видимость этой борьбы, как это делает официальная онкология): врачей, ученых, исследователей и людей, победивших рак. Многие из них впервые нарушают обет молчания и открывают доселе неизвестную широким кругам правду о раке – о том, почему официальная онкология никогда не победит рак (т.е. фактически это означает крах традиционной онкологии), и как его можно на 100% эффективно лечить и предупреждать натуральными методами.

Рак – это трансформация собственных клеток. Вирус не может передавать трансформации. Да, он может запускать каскад изменений, например, в слизистой оболочке, который в конечном итоге может привести к раку, но это сугубо индивидуально и не передается от человека к человеку.

Все индивидуально, но на сегодняшний день химиотерапия в основном переносится довольно легко благодаря современным сопроводительным препаратам, которые снижают или полностью купируют осложнения от лечения. Этот миф сложился в прошлом, когда химиотерапия была достаточно сложной и не было такого арсенала препаратов. Кроме того, у новых лекарственных средств совершенно другой профиль токсичности – не такой тяжелый, как у старой химиотерапии.

Поэтому в большинстве случаев химиотерапия может проводиться амбулаторно – приехал, укололся и поехал домой заниматься своими делами.

В больнице должны находиться только те пациенты, которым физически очень сложно перемещаться в силу каких-то причин. Либо если технология введения препарата требует круглосуточного наблюдения – например, есть методика, когда препарат вводят в течение 72 часов. Хотя сейчас появились технологии, которые позволяют даже при таком длительном введении лекарства находиться дома. Но, конечно, спокойнее делать это в стационаре под наблюдением врача.

Есть ряд заболеваний, когда химиотерапия действительно очень тяжелая. Как правило, это системные заболевания крови – гемобластозы. Там очень агрессивная химиотерапия с пересадкой костного мозга. Это сложно, но в большинстве случаев пациенты излечиваются, так что им есть ради чего проходить такое лечение. Но оно не имеет никакого отношения к солидным опухолям – раку желудка, толстой кишки, молочной железы, легких.

На сегодняшний день продолжительность жизни онкологических пациентов резко увели чилась за счет внедрения новых технологий в лечение, в том числе в хирургию, лучевую и лекарственную терапию, фотодинамику. Далеко не каждый онкобольной умирает.

Сейчас у нас есть современные препараты, которые позволяют жить годами людям даже с такими грозными заболеваниями, как меланома или рак легкого.

Все наши усилия направлены на увеличение продолжительности жизни. Также очень многое зависит от возраста и индивидуальных особенностей человека.

Нужно понимать, что продолжительность жизни в целом увеличилась, в том числе за счет достижений современной медицины, поэтому возникает впечатление, что достаточно много людей болеют. На самом деле, они просто стали жить дольше. И многие доживают до г лубокой старости, в том числе с серьезными заболеваниями, даже с онкологией, и в итоге умирают совсем не от рака.

Когда химиотерапия стала активно использоваться, обсуждался вопрос – а не вызывает ли она как мутогенное вещество последующие раки? Но в итоге выяснилось, что люди просто стали доживать до этих новых заболеваний, а раньше они просто столько не жили. То есть никакого отношения к ним химиотерапия не имеет. Увы, но так обусловлено генетически: когда человек доживает до определенного возраста, у него с высокой вероятностью появляется рак.

Не факт. Но если у родственников были случаи заболевания раком, надо тщательнее обследоваться, наб людаться. Не надо бояться заболеть – надо бояться не обратиться к врачу вовремя, чтобы своевременно вылечили.

Диагностировать рак можно и на уровне поликлиники – сейчас они неплохо оснащены. Так, для ранней диагностики рака желудка и толстой кишки нужно сд ать кал на скрытую кровь. Если он положительный, то сразу делают гастроскопию и колоноскопию. Если нашли кровоточащий полип, то его сразу же удалят. Это хорошая профилактика рака, она практически равносильна раннему выявлению. Минимальная операция поможет избавиться от риска.

Проблема потери фертильности на сегодняшний день, конечно, стоит. Но только при агрессивном течении агрессивных опухолей – в основном гемобластозов, потому что ими болеют молодые. С солидны ми опухолями молодых не так много, и эта проблема уже не так актуальна.

Если заболел молодой человек, то у него замедляется сперматогенез. Существуют специальные банки – перед началом лечения можно сдать семя и через несколько лет продолжить свой род, если не произошло восстановления после лечения. А такое, кстати, происходит достаточно редко – обычно фертильность восстанавливается.

Раньше при раке молочной железы у женщин использовали мужские гормоны, и это наносило колоссальный вред внешности.

Но этот мет од уже много лет не используют. Есть синтетические гормоны, которые никак не влияют ни на волосяной покров, ни на кожу, ни на голос. Женщины спокойно принимают их и чувствуют себя женщинами.

Современные методы экстрако рпорального оплодотворения хорошо отработаны. Да, побочные эффекты могут быть, но сказать, что ЭКО приводит к онкологии, нельзя.

Стоит понимать, что онкологическое заболевание развивается не в течение одного-двух лет, а десятилетиями.

Если женщина заболела в 40 лет раком молочной железы, то он мог сформироваться в 25 лет и так долго расти. Это непредсказуемо, так как все индивидуально.

Был прецедент: для лечения остеопороза и для продления молодости женщины принимали эстрогены, а потом стали появляться сооб щения, что на этом фоне якобы развивается рак. Однако когда накопилось достаточно материала для анализа, то стало ясно, что это просто совпадения, а не причинно-следственная связь.

Профилактическая мастэк томия – это абсурд! Мы не можем точно сказать, заболеет женщина раком или нет, даже если ее мать им болела. В случае со звездами – например, Анджелиной Джоли, – нужно понимать, где реальность и где пиар. Прежде чем повторять увиденное или услышанное на себе, нужно как следует изучить данный вопрос и обязательно проконсультироваться с хорошими специалистами.

Например, у женщины бабушка и мать болели раком молочной железы, то есть у нее есть предрасположенность.

При этом у нее уже есть свои дети и она стала з адумываться о мастэктомии, думая, что это защитит ее от возможного рака. Но это не так: даже если молочные железы удалят, могут остаться кусочки ткани, подкожно-жировой клетчатки, где тоже может сформироваться опухоль.

Так что самый разумный выход такой: р аз в год ходить и обследоваться, при минимальных отклонениях от нормы проводить углубленное обследование, а при проявлениях рака сделать операцию и пролечиться.

Зачем вмешиваться в химию организма БАДами, когда круглый год доступны самые разные свежие продукты? И от рака БАДы не защищают! А вы знали, что как только изобрели холодильник, резко упала заболеваемость раком желудка, потому что люди перестали есть консервы? Так что правильное питание – это очень важно.

Но самый важный момент – это регулярное прохождение диспансеризации, так как многие заболевания можно предупредить. Так, если раз в пять лет делать колоноскопию и удалять полипы, если они обнаруживаются, то человек будет избавлен от вероятности заб олеть раком толстой кишки.

Также нужно с определенного возраста регулярную делать гастроскопию, а женщинам – еще и маммографию.

Но увы – если проанализировать, сколько женщин в России ежегодно посещают гинеколога и делают маммографию, то просто плакать хоч ется. А ведь все эти обследования доступны в поликлиниках!

Медицина должна нести ответственность за качество оказания услуг – диагностики и лечения. Но главное – сами люди должны массово начать ходить на диспансеризацию. Нужно, чтобы каждый четко понимал , что он сам несет ответственность за сохранность собственного здоровья.

Итак, важно проходить диспансеризацию, вести здоровый образ жизни, разнообразно и правильно питаться, регулярно делать физические упражнения, а также заниматься интеллектуальным трудо м. Жизнь должна быть насыщенной и плодотворной – это и есть главный секрет здоровья, долголетия и счастья.

Если от рака умирают врачи, есть ли надежда у пациентов?

В социальных сетях 2020 год начался с прощального поста питерского онколога Андрея Павленко, который сам обнаружил у себя рак и в течение полутора лет – на странице в Фейсбуке, в многочисленных интервью, выступлениях на телевидении – рассказывал о своей борьбе с недугом.

Рассказывает заместитель директора НМИЦ онкологии им. Блохина Александр Петровский:

О временах и сроках

– Если говорить обобщённо, то, по статистике, 50% онкологических пациентов излечиваются полностью. При этом прогноз на ожидаемую продолжительность жизни в каждом конкретном случае зависит от вида рака, поскольку общего ответа на этот вопрос не существует. Рак – это не одна болезнь, а множество различных заболеваний. Есть прогностически благоприятные виды рака, при которых даже на продвинутой стадии, при наличии отдалённых метастазов, пациенты имеют высокий шанс либо на выздоровление, либо на переход болезни в хроническую форму. Но есть и такие разновидности болезни, от которых пациенты быстро сгорают, даже если рак был обнаружен на начальной стадии.

Однако каждый год ситуация меняется. Ещё 5 лет назад рак лёгкого считался приговором. Сегодня появились лекарства, благодаря которым люди живут с этим диагнозом достаточно долго.

Что касается таких распространённых видов рака, как рак молочной железы, колоректальный рак, рак яичников, лимфомы и т. д., то с ними пациенты могут жить 10–15 лет и более.

– Врачи говорят, что рак важно обнаружить на ранней стадии. Но при этом в начале заболевания симптомов нет. Как быстро развивается недуг и переходит из одной стадии в другую?

– Есть агрессивные, быстрорастущие опухоли. К ним, например, относятся некоторые виды рака у детей. Но в среднем от появления раковой клетки в организме до формирования клинически значимой опухоли (размером около 1 см) проходит 5–7, иногда 10 лет. Понятно, что шансы обнаружить болезнь на ранней стадии при регулярных осмотрах есть – и они достаточно велики.

Семейная история

– К группе риска относятся люди, у близких родственников которых был выявлен рак?

Поэтому свою семейную историю нужно знать и ни в коем случае не игнорировать. При определённых видах генетической предрасположенности у врачей есть возможность провести превентивные профилактические процедуры, в том числе и хирургические, которые снизят риск появления рака.

– Для молодых рак действительно опаснее, чем для пожилых?

– В целом да. Рак желудка, рак молочной железы, диагностируемые в молодом возрасте, часто очень агрессивны и опасны. Однако детский рак мы сегодня вылечиваем полностью в 80% случаев.

– Врачи часто говорят о том, что многое зависит от индивидуальных характеристик опухоли и её чувствительности к назначаемым препаратам, но при этом назначают лечение по стандартам, одинаковым для всех.

– Стандарты – это экономическое обоснование лечения, а само лечение назначается по клиническим рекомендациям. Практика показывает, что, несмотря на то что каждая опухоль индивидуальна, 80% всех онкологических заболеваний можно описать стандартными подходами. В эти стандартные подходы входит определение индивидуальной чувствительности опухоли к тем или иным противоопухолевым лекар­ственным препаратам с помощью иммуногистохимических и молекулярно-генетических методов. В остальных случаях всегда есть возможность перейти на индивидуальное лечение – для этого врачу достаточно со­брать врачебную комиссию.

Революция отменяется?

– Может ли пациент проверить, правильно ли его лечит врач?

– Все клинические рекомендации есть в открытом доступе, и пациент может их найти, вникнуть и попытаться в них разобраться. Однако без медицинского образования сделать это сложно. Это всё равно что пытаться проконтролировать мастера, который ремонтирует сломанный холодильник. Лучше довериться профессионалу, а система должна делать всё для того, чтобы это доверие было оправданно.

– Каждый день СМИ сообщают о новых случаях заболеваний – в том числе и у известных людей. Заболеваемость раком действительно выросла?

– Выросла как заболеваемость, так и выявляемость онкологических заболеваний. И нужно быть готовым к тому, что пациентов с раком с каждым годом будет всё больше. Сегодня в нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирают 50% пациентов, от онкологических – 15%, а в Японии онкологическая заболеваемость уже вышла на первое место, поскольку рак – это болезнь пожилых людей, а продолжительность жизни там одна из самых высоких в мире.

Хорошая новость заключается в том, что выросла не только заболеваемость, но и эффективность лечения. Продолжительность жизни онкологических пациентов постоянно растёт, в том числе и у тех, у кого болезнь была обнаружена уже на продвинутой стадии.

– Ожидается ли появление новых прорывных технологий в лечении рака, сопоставимых с иммунотерапией?

– Не стоит ждать и возлагать все надежды на появление революционных методов и недооценивать возможности проверенных лекарств и технологий. С врачебной точки зрения эволюция – развитие имеющегося метода – лучше, чем революция, которая чаще приносит больше разрушений, чем побед. Уже сегодня у онкологов есть всё необходимое, чтобы помочь большей части пациентов. Дальнейшие исследования в области онкологии необходимы, и они проводятся во всём мире. Онкология – это одна из самых динамично развивающихся отраслей медицины. Только за последний год было зарегистрировано более 50 новых препаратов и показаний для лечения различных видов опухолей. Задача человека – просто прийти к врачу, и желательно сделать это как можно раньше.