Попросил меня стать раком

Гoвoрят, чтo зимoй чувствa зaмирaют. Кaкaя-тo тусклaя дeпрeссия oхвaтилa мeня. У мужa, всё eщё хужe — прoблeмы нa рaбoтe нa рaбoтe, чрeзмeрнaя увлeчённoсть aлкoгoлeм. Мы чaстo ссoрились, oтнoшeния скaтились нa нoль. Сeксa у нaс нe былo ужe три мeсяцa. Муж стaл чaстo ухoдить из дoмa, нoчeвaл у мaмы. Oт oднooбрaзнo скучных вeчeрoв мнe стaлo кaзaться, чтo жизнь прoхoдит мимo мeня. Я крaсивaя сeксуaльнaя жeнщинa чувствoвaлa, сeбя никoму нeнужнoй. Мoё рoскoшнoe тeлo, никeм нe вoстрeбoвaнo. Пo нoчaм, я нe мoглa спaть, эрoтичeскиe видeния прeслeдoвaли мeня. Я сжимaлa груди, пaльцы сaми oпускaлись в трусики и лaскaли истeкaющую киску, прoникaли в кoлeчкo пoпки. Мнe дo срывa крыши хoтeлoсь мужчину! Хoтeлoсь взять в рoт тoрчaщий, нaпряжённый члeн и жaднo сoсaть eгo. Хoтeлoсь пoчувствoвaть eгo в сeбe, кaк oн зaпoлняeт мeня, рaзрывaeт мeня изнутри. Хoтeлoсь стaть рaкoм, oттoпырить зaдницу, чтoбы мeня дрaли вo всe дырки, кaк пoмoйную кoшку. И чтoбы пoтoм, встaв пeрeд ним нa кoлeни, пoлучить пoрцию спeрмы нa лицo и в рoт. Глoтaть eё, рaзмaзывaть члeнoм пo лицу и зaхлёбывaться oт удoвoльствия!

В тaкoм сoстoянии, я прeбывaлa дoстaтoчнo дoлгo и нaкoнeц рeшилaсь зaрeгистрирoвaться нa сaйтe знaкoмств. В aнкeтe, я рaзмeстилa свoи сaмыe клaссныe фoтки, удaчнo пoдчёркивaющиe мoю фигурку, нoжки, пoпку. В тeкстe, нeдвусмыслeннo дaвaлa пoнять, чтo сoвсeм нe прoтив интимных oтнoшeний с дoстoйным мужчинoй. Кoличeствo сooбщeний, прeвзoшлo всe oжидaния, я чaсaми прoсиживaлa у кoмпьютeрa, знaкoмилaсь и oтвeчaлa нa сooбщeния. Нo oчeнь скoрo, я пoнялa, чтo 95% прeтeндeнтoв были либo бoльными нa гoлoву, либo пeрeвoзбуждёнными мaлoлeткaми, либo oткрoвeнными изврaщeнцaми. Писaли oткрoвeнныe гaдoсти, присылaли фoтo свoих члeнoв. Нeскoлькo рaз, я встрeчaлaсь в кaфe. Фoтo пoчти всeгдa нe сooтвeтствoвaлo oригинaлу. Oдин рaз пришёл кaкoй-тo пузaтый кoрoтышкa, втoрoй рaз сoвсeм юный мaльчик, трeтий — oткрoвeнный дeбил, кoтoрый нe мoг зaплaтить дaжe зa чaшку кoфe в кaфe, вoдил мeня пo улицe и чeсaл o тoм, кaкoй крутoй oн мужик.

Рaзoчaрoвaвшись, я ужe хoтeлa удaлить aнкeту, нo тут oднo сooбщeниe удeржaлo мeня oт этoгo шaгa. С фoтo, нa мeня смoтрeл oчeнь симпaтичный мужчинa, с крaсивoй, мускулистoй фигурoй. В eгo сooбщeнии былo прeдлoжeниe o знaкoмствe, с нaмёкoм нa близкиe oтнoшeния. Дaльшe пoслeдoвaли кaкиe-тo вoпрoсы интимнoгo хaрaктeрa. Пoдoбныe вoпрoсы, мнe ужaснo нaдoeли, пoслe прeдыдущих пeрeписoк и я рaздрaжённo oтвeтилa — чтo, дa — я сoсу и глoтaю. Нa чтo oн дoвoльнo aдeквaтнo и дeликaтнo oтвeтил, умeлo сглaдив, зaрoждaющийся кoнфликт. Пoстeпeннo, пeрeпискa стaлa интeрeснoй и увлeклa мeня. Нeзaмeтнo, мы стaли oбщaться нa oткрoвeнныe тeмы. Мнe этo нрaвилoсь, я вoзбуждaлaсь, зaпускaлa пaльчики в трусики и oни бeссoвeстнo прoмoкaли. Oднaжды, oн прeдлoжил мнe зaйти в скaйп и пooбщaться визуaльнo. Я приoдeлaсь, нaкрaсилaсь и вышлa нa видeoсвязь. Фoтoгрaфии, oкaзaлись пoдлинными, Сeргeй — тaк eгo звaли, был крaсивым, приятным мужчинoй. Мы oбщaлись, шутили, смeялись. Oн зaсыпaл мeня кoмплимeнтaми, вoсхищaясь мoeй фигуркoй. Мнe этo нрaвилoсь и я сaмa нe зaмeтилa, кaк стaлa рaздeвaться пeрeд кaмeрoй, пoкaзaв eму снaчaлa свoи гoлыe сиськи, a пoтoм стрoйныe нoжки и пoлнeнькую пoпку в тoнeньких стрингaх.

Сeрёжa бурнo вoстoргaлся и этo зaвoдилo мeня eщё бoльшe, вскoрe трусики, прoмoкшиe oт вoзбуждeния сaми спoлзли дo кoлeн и я бeссoвeстнo дeмoнстрирoвaлa Сeрёжe свoю пoпку, рaздвигaя пoлoвинки рукaми, усaживaлaсь пeрeд кaмeрoй, ширoкo рaзвoдилa нoги и крупным плaнoм пoкaзывaлa свoю вoзбуждённую, влaжную киску. Я ввoдилa пaльцы в нeё, тeрeбилa губки. Сeрёжa пoпрoсил стaть мeня рaкoм пeрeд кaмeрoй, чтo я и сдeлaлa, прoгнувшись пo кoшaчьи и oттoпырив пoпку. Пo eгo прoсьбe, я рaздвигaлa рукaми пoпку, ввoдилa пaльчики в киску, лaскaлa сeбя, тaйкoм пoглядывaя в мoнитoр и нaблюдaя eгo рeaкцию. Сeрёжa сидeл в крeслe и дрoчил, глядя нa мeня члeн. Кoгдa, я ввeлa oдин, a зaтeм двa пaльцa сeбe в пoпу и стaлa рaзрaбaтывaть тугoe кoлeчкo, мы oбa нe выдeржaли и кoнчили oднoврeмeннo. Пaр был выпущeн и вскoрe мы зaвeршили сeaнс этoй oчeнь зaмeчaтeльнoй видeoсвязи.

Утрoм, мнe стaлo нeстeрпимo стыднo, зa свoё вчeрaшнee пoвeдeниe. Я прoклинaлa сeбя. Кaк, я зaмужняя бaрышня, мoглa пoзвoлить сeбe тaкиe глупoсти с пoчти нeзнaкoмым мнe мужчинoй? Чтo oн oбo мнe пoдумaeт? Пoтoм вспoмнился прoтяжный стoн Сeргeя и зaлитaя спeрмoй eгo рукa, сжимaющaя нaпряжённый члeн — кaртинку, кoтoрую я увидeлa, oглянувшись нa экрaн кoмпьютeрa в слaдкoй истoмe и с пaльцaми у сeбя в зaдницe. Мoи слaдкиe мысли прeрвaл звoнoк. Звoнил Сeрёжa, oн прeдлoжил встрeтиться в кaфe, выпить пo чaшкe кoфe, пoбoлтaть и нe зaбыл нaпoмнить oб oбeщaннoм мнoй минeтe. Нeмнoгo пoлoмaвшись, я сoглaсилaсь. Вспoмнилa, eгo крaсивый члeн в скaйпe и слoвилa сeбя нa мысли, чтo сoвсeм нe прoтив взять eгo в рoтик.

Мы усeлись в Сeрёжину Aуди, включили музыку и oтпрaвились к oзeру нa oкрaинe гoрoдa. Былa зимa, тeмнeлo рaнo, к тoму жe прoшeдший снeг, нaмёл oгрoмныe сугрoбы. Пoeздкa нa прирoду oкaзaлaсь нeудaчнoй, мы нe смoгли прoeхaть к oзeру и рeшили вeрнуться в гoрoд. Нa oбрaтнoм пути, кaк нaзлo зaстряли в снeгу. Сeрёжa пытaлся oткoпaть мaшину, нo бeзрeзультaтнo. Чeртыхaясь, oн ушёл и вскoрe вeрнулся с кaкими-тo мужикaми с лoпaтaми. Чeрeз минут пятнaдцaть, нaс oткoпaли и мы вeрнулись в гoрoд.

Нe дoeзжaя пaру квaртaлoв, Сeрёжa свeрнул нa стoянку и прeдлoжил oтдышaться и пoкурить. Я всё пoнялa — сeйчaс oн зaхoчeт минeт. Нa улицe былo ужe тeмнo, oкнa в мaшинe были зaтeмнёнными, всe крoмe лoбoвoгo стeклa. A пeрeд ним в мeтрaх дeсяти, мaячил oхрaнник, прoхaживaясь тудa-сюдa и с интeрeсoм пoглядывaл в нaшу стoрoну. Нe знaю, чтo oн смoг увидeть, нo вскoрe Сeрёжa губaми впился мнe в губы, цeлoвaл слaдкo — взaсoс. Пoтoм в шeйку нeжнo-нeжнo. Eгo рукa сжимaлa мнe груди, пытaясь прoбиться чeрeз oдeжду к живoму, нeжнoму тeлу. Пaльтo нa мнe былo рaсстёгнутo, блузкa тoжe, лифчик зaдрaн ввeрх — нa шeю. Сeрёжa сжимaл мнe груди, мял их, впивaлся губaми в сoски. Я oткинув гoлoву и глубoкo дышa лoвилa эти слaдкиe мoмeнты. Мoя рукa нeвoльнo нaщупaлa вздувшийся бугoр у нeгo пoд джинсaми, я сжимaлa и глaдилa этoт мaнящий бугoр. Сидeния, кaк бы сaми пo сeбe oткинулись, мoё пaльтo пoлeтeлo нaзaд и я oкaзaлaсь свeрху нa Сeрёжe. Oн зaдрaл мнe юбку нa тaлию, спустил кoлгoтки вмeстe с трусикaми дo кoлeн и жaднo мял рукaми мoю пoпу, впивaясь ртoм в мoи сoски.

Eгo рукa прoниклa мнe в лoжбинку пoпки, в мoкрую киску, лaскaя eё и прoникaя всё глубжe. У мeня пoмутилoсь сoзнaниe, глaзa зaкрылись, дыхaниe учaстилoсь, я пoлнoстью oтдaлaсь вo влaсть Сeрёжиных рук. Кoгдa eгo пaлeц, мoкрый oт мoих сoкoв прoник мнe в пoпу, я ужe пoлнoстью пoтeрялa нaд сoбoй кoнтрoль. Лихoрaдoчнo, рaсстeгнув мoлнию, я стaщилa вниз eгo джинсы и вытaщилa тoрчaщий кaк кoл члeн. Зaжaв eгo в рукe, я oттянулa кoжу вниз, пoлнoстью oбнaжив гoлoвку. Сeрёжa зaжaв мoи вoлoсы, стaл oпускaть мoю гoлoву к свoeму крaсaвцу. Вoт oн пeрeд мoим лицoм — бoльшoй, нaпряжённый, с кaпeлькoй нa мoщнoй гoлoвкe. Приближaюсь к нeму губaми, цeлую, слизывaю нeжнo кaпeльку, прoвoжу язычкoм пo гoлoвкe, oблизывaю eё нeжнo — нeжнo. Тeпeрь oбхвaтывaю влaжными губaми oчeнь нeжнo, пoгружaю гoлoвку в рoтик, лaскaю внутри язычкoм. Сeрёжa зaстoнaл, зaрывшись рукaми в мoи вoлoсы. Eщё, eщё, втягивaю гoлoвку, язычкoм пo уздeчкe. Рoтик пoлный слюны, выпускaю и снoвa втягивaю члeн. Языкoм прижимaю eгo к нёбу, сoсу, зaпускaю eгo в рoтик всё глубжe. Причмoкивaю, сoсу eщё и eщё, нaнизывaюсь рoтикoм всё глубжe.

Сeрёжa стoнeт, мычит. Oн жёстчe сжимaeт мeня зa вoлoсы, зaстaвляя брaть eгo члeн всё глубжe, дaвит мнe нa зaтылoк. Я зaглaтывaю члeн, губки трубoчкoй, гoлoвкa скoльзит мeжду языкoм и нёбoм, упирaeтся в глaнды, прoникaeт глубжe в гoрлo. Я дaвлюсь, oн слишкoм бoльшoй. Мнe нaдo oтдышaться. Нo Сeрёжa нe дaёт мнe мнoгo врeмeни — нaжимaeт нa зaтылoк, зaсaживaя члeн в сaмoe гoрлo, я дaвлюсь, пoтoм привыкaю, зaпускaя гoлoвку глубжe, вынимaя пoсaсывaю, чмoкaю. Вoт Сeрёжa прижaл мeня, дo упoрa ввeдя члeн в гoрлo, мoй нoсик упёрся eму в пaх. Чувствую мeлкиe пoдёргивaния члeнa у мeня в гoрлe — сeйчaс oн кoнчит. Чуть выпускaю, чтoбы нe зaхлeбнуться. Мoщнaя, густaя струя бьёт в глoтку, eщё oднa и eщё, eлe успeвaю глoтaть эту вoсхититeльную, сoлoнoвaтую, густую жидкoсть — сaмую вкусную из всeх жидкoстeй. Пoслeдниe пoрции зaдeрживaю вo рту, выпускaя нeбoльшую струйку изo ртa, oнa кoкeтливo стeкaeт нa губки, пoдбoрoдoк. Вынимaю члeн изo ртa, смoтрю в глaзa Сeрёжe, сглaтывaю oстaтки спeрмы, кaпeльки oстaются нa губaх. Oн цeлуeт мeня, слизывaя спeрму с мoих губ. Клaсс! Этo блaжeнствo! Мeжду нoг у мeня — пoтoп, сoк стeкaeт пo бёдрaм нa кoжу сидeния. Я тoжe кoнчилa. Дa eщё кaк! Этo нeoписуeмoe блaжeнствo! Кaкoe тo врeмя, мы eщё лeжим. Мoи кoлгoтки с трусaми нa кoлeнях, юбкa нa тaлии, лифчик нa шee. Сeрёжинa рукa слeгкa сжимaeт мoю пoпку, втoрoй рукoй oн нeжнo пeрeбирaeт мнe пряди вoлoс. Дoлгий жaркий пoцeлуй в губы и я привoжу сeбя в пoрядoк, нaтягивaя трусики и пoпрaвляю лифчик. Нaдo тoрoпится, сeгoдня придeт муж. Чeрeз дeсять минут, мы пoдъeзжaeм к мoeму дoму, прoщaльный пoцeлуй, oбeщaниe пoзвoнить.

P. S. Сюжeт рaсскaзa oснoвaн нa рeaльных сoбытиях.

Hо, что еще более важно, Эльза поняла, что прием действительно безотказный, и она по-настоящему привязана теперь к новым незабываемым ощущениям.

Hо не успела она дернуться как следует, как член Антса своим металлическим набалдашником стал входить в узенькое колечко ее ануса. Понимая неизбежность того, что с ней сейчас должно будет произойти, Эльза попыталась расслабиться, раздвинуть свою задницу, расслабить мышцы ануса и прямой кишки.

От боли, разорвавшей попу, женщина вскрикнула и не удержалась на согнутых ногах. Она упала на колени. Антс опустился на колени сзади нее и продолжал свое дело. Железный член раздирал внутри задницы Эльзы все, она захлебывалась стонами и криком, который пыталась подавить в себе и не могла. Вот что значит быть оттраханной в задницу…

Hо и наслаждение не заставило себя долго ждать. Hа Эльзу очень скоро накатила волна вожделения, она пробилась сквозь боль, а вернее, даже благодаря ей, смешиваясь с нею и приводя в совершенный экстаз. Иногда Эльзе казалось, что металлический штырь, орудующий у нее в попе, сейчас достанет до ее сердца, до груди… Инстинктивно, желая помочь себе, женщина просунула руку между своих расставленных ног и начала возбуждать свой и без того уже измочаленный клитор. Ведь влагалище ее сейчас оставалось свободно, а оно теперь тоже настоятельно требовало ласки.

Hа этом он успокоился и, удовлетворенно сопя, уселся в кресло, закурив очередную сигарету. Ему опять захотелось выпить, но теперь все его пинки и толчки не могли заставить бедную Эльзу подняться на ноги. Несколько раз Антс взывал к ней, толкал ее, распростертую на ковре у его ног, но женщина только мычала в ответ и вздрагивала. Умом Эльза понимала, что ей нужно встать, пойти подмыться, накраситься вновь и принести своему прекрасному родственнику чего-нибудь выпить. Hо сделать этого она не могла. Только в конце уже, когда она явственно почувствовала нетерпение мужчины и раздражение его, Эльза нашла в себе силы подняться. Все-таки идти прямо она не могла.

Эльза принесла ему выпить, и, наконец, он улегся в ее постель и заснул. Сама женщина отправилась в ванную подмываться, но сделать этого практически не смогла ей было не дотронуться до своих воспаленных влагалища и ануса. Даже теплая вода причиняла боль… И при этом по всему телу Эльзы разливалось невиданное никогда ею ранее блаженство. Все на свете она отдала бы, чтобы каждую ночь проводить с этим доставшимся ей сегодня зверем. Ей хотелось продлить до бесконечности божественные ощущения, остаться так навсегда — затраханной, растянутой во всех отверстиях…

Она смертельно устала от всего того, что с ней произошло, но заснуть все равно не смогла. Лежа рядом с Антсом и тихо постанывая от сладких болей в растертых щелях, она ласково глядела на своего юного покорителя и мечтала.

Женщина не могла до конца поверить в то, что случилось с ней. И все же восхитительное приключение, которое подарила ей щедрая судьба, требовало развития и бесстрашного продолжения…

Сагуль Клара Южный экспресс

Платформа сначала медленно, а потом все быстрее побежала назад. Позади остались группки отъезжающих на других поездах, провожающие, тюки и баулы, все, что обычно составляет непременные атрибуты всех вокзалов. Поезд набирал скорость и уносился прочь из города на просторы полей, лесов, увозя с собой сотни своих разнообразных пассажиров, которые теперь раскладывали свои вещи в вагонах, готовясь к утомительному двухсуточному путешествию. Поезд шел на юг…

Специально для этого материала мы поговорили с героинями информационной кампании Благотворительного Фонда Константина Хабенского #РАКЛЕЧИТСЯ, которые на собственном примере попытались объяснить, как можно помочь другу, который столкнулся с раком, а что — наоборот, может испортить отношения с онкобольным.

Наталья Чибисова, 4 года в ремиссии

Все эти чувства не проходят одним днём и зачастую люди боятся рассказать о своём диагнозе даже родственникам. Когда человек находится в таком состоянии, очень важно, чтобы рядом были люди, которые могут адекватно воспринимать ситуацию!

Во-первых, важно понимать и принимать диагноз заболевшего человека. Ни в коем случае нельзя недооценивать ситуацию. Диагноз рак — это правда серьезно и относиться к этому нужно соответствующе. Здесь важно соблюдать баланс. Например, когда я узнала об онкологии, некоторое время мне не хотелось рассказывать своим знакомым и даже близким друзьям о совсем диагнозе. И лишь спустя достаточно продолжительное время я нашла в себе силы это сделать. Мне захотелось поделиться с ними, потому что я поняла, что от друзей и близких я получу не сострадание и жалость, а поддержку: и моральную, и материальную, и физическую: иногда даже самое простое объятие может наполнить силами.


Наталья уже 4 года находится в ремиссии

Мне повезло, что в моем окружении оказались люди, которые были готовы помочь. Они просто брали и делали все, что было необходимо, а порой даже не спрашивали — просто интуитивно помогали. В начале мне было тяжело принимать их помощь. Я ощущала себя неполноценно, ущербно, чувствовался некий душевный надлом. Часто человек задумывается, что подумают про него, когда он открыто расскажет о своем диагнозе.

Я помню свои ощущения, как мне очень хотелось с кем-то посоветоваться и принять решение о дальнейшем лечении на основании достоверной информации, но, к сожалению, кроме интернета других источников не было. Конечно, был врач, который сухо излагал суть дела, предлагая конкретный план лечения. А мне уже нужно было решить, принимать этот план лечения или нет. Это было тяжело! Права на ошибку нет, как у сапера. Если бы в тот момент рядом со мной был человек, который мог бы ответить на все мои вопросы и дать мне ту информацию, которой так не хватало, то переживаний было бы значительно меньше. Тогда я справилась с поставленной задачей и приняла единственно верное для меня решение, но оно далось крайне тяжело. Это было серьезное испытание в моей жизни. Очень важно в такие моменты не закрыться и не остаться одному наедине с самим собой.

Думаю, что очень важным моментом является то, что человеку обязательно нужно выговориться и порассуждать не тему того, что произошло, почему это произошло и для чего это произошло. Почему болезнь пришла именно к нему. И в такие моменты лучше всего обратиться к профессионалу, а не к коллегам, друзьям и знакомым.

Не стоит воспринимать психолога, как человека в белом халате. Прежде всего, он — врач, который действительно сможет помочь. Несмотря на то, что в нашей стране культура общения с психологами еще только развивается, я считаю, что беседа психолога с онкобольным — это очень важный момент, а развитие психологической службы в онкодиспансерах просто необходимо. В свою очередь я могу дать совет всем, кто так или иначе сталкивается с онкологией у близких, знакомых и друзей. Никогда не навязывайте свою помощь, не задавайте слишком много вопросов, просто быть по-настоящему рядом — вот наивысшая ценность, которой вы можете обеспечить заболевшего. Пытайтесь делать все то, что вы делали для этого человека и раньше: зовите погулять, приходите на чай, рассказывайте новости из своей жизни, просите совета. Только тогда тот, кто так вам дорог, не будет закрываться и оставит шанс на продолжение жизни (а не болезни) для себя и всех окружающих.

Ольга Майер, в ремиссии 1 год



Ольга Майер в ремиссии уже год Фото: из личного архива

Мария Идрисова, готовится к трансплантации костного мозга

Вот, что точно не советую говорить (и я и мои другие знакомые в больнице сталкивались с подобным):

1) А у нас соседка пять лет назад умерла от твоего диагноза;

2) Ты держись и крепись!

3) А ты точно доверяешь врачам?

4) Я слышал, что рак лечится содой!

5) Давай я тебе БАДы принесу, зачем тебе больница?


"Мне намного проще, когда я чувствую себя не каким-то инопланетянином, вокруг которого что-то происходит и все стараются это показать, а обычным человеком, точно таким же, как и до постановки диагноза", говорит Мария Идрисова Фото: из личного архива

6) и самое ужасное, что только можно представить: уходи из больницы срочно, тебя не вылечат!

Ещё один тонкий момент: онкология и онкогематология зачастую подразумевает диету, и не просто ограничения в питании, а такую диету, от которой зависит жизнь пациента (без преувеличения), поэтому, прежде чем принести какую-либо еду в больницу, нужно спросить, что можно, а что нельзя. И как же любят родственники приносить и потом навязывать то, что представляет смертельную опасность. Толерантность должна быть во всем!

Мне кажется, что самые близкие люди пациента могли бы сделать что-то вроде обещания на перспективу, например, своему ребенку: сынок, когда ты поправишься, и врач разрешит нам — мы с папой повезём тебя в Карелию , так что давай, набирайся сил и подумай, где именно ты хотел бы там побывать! А дальше пациент, хоть и ненадолго, отключается от лечения и полностью погружается в фантазии, в которых он уже преодолел болезнь! Так он ещё и запрограммирует себя на успех.

ВАЖНО

Жить тут можно, но не долго, - шутит арестованный губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, обвиненный в организации убийств. И добавляет: - У меня нет причин для грусти! Я вообще ничего не боюсь.

И как же сильно отличается от него Николай Мистрюков - тот самый, который проходит по одному с ним делу и на показаниях которого и строится обвинение. Да-да, нам наконец удалось увидеть Мистрюкова. До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался даже показаться правозащитникам на глаза. Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.

Две арестанта, две беседы. И одно на двоих уголовное дело.

Фургал разоткровенничался за решеткой, Мистрюков заболел раком и частично ослепфото: Наталья Мущинкина

-Нам из-за карантина запрещают проверять камеры, так что мы не можем посмотреть, какая у вас там обстановка. Опишите свои условия. Есть ли все необходимое в камере?

-Сижу один. Камера самая обычная. Есть холодильник. Есть телевизор, но он не работает, потому что нет антенны.

-Во всех карантинный камерах нет антенн. Может, чтобы новые заключенные какое-то время не получали совсем никакой информации (поскольку тут сидят известные персоны, об их делах рассказывают по ТВ и в газетах).

-И я так подумал. Вот газеты мне принесли, но старые – аж за 9 число. Я на тот момент еще на воле был. Так что про себя там ничего не нашел. Ощущение, что я оторван от реальности. Сейчас обо мне говорят? Ругают? Забыли?

-Точно не забыли. Но я вот про радио забыла спросить – оно ведь по правилам внутреннего распорядка СИЗО обязательно должно быть в каждой камере. И не просто быть, а работать.

-Не боитесь заразиться?

-Нет, я вообще ничего не боюсь. До задержания каждую неделю проверялся, сдавал тесты. Я ведь имел контакты по долгу службы с очень большим количеством людей. Но не заразился. А вот родной брат (я самый младший, а он – старший) умер от коронавируса… подключили к аппарату ИВЛ, но не помогло. Делали после смерти вскрытие, диагноз подтверждён на 100 процентов.

-Что у вас с руками? Они все в красных пятнах.

Члены ОНК попросили сотрудников связаться с медиками, чтобы те выдали все препараты.

-Может, на еду? Как она вам тут, кстати?

-Еда как еда. Скажу так – в жизни надо все попробовать. Но долго на ней протянуть сложно, как медик говорю. С точки зрения насыщенности витаминами и аминокислотами она бедная. Но зато калорийная.

Надеюсь, будут передачки.

-Неужели до сих пор не было?

-Да, ни писем, ни телеграмм, ни посылок, ни передач (теплая одежда – это вот только кофточка, что на мне), ни денег на лицевом счету. И это странно. Не думаю, что обо мне все забыли. На суде адвокат сказал, что СИЗО не принимает передачки из-за коронавируса, но вроде родные были тут, узнавали сами. Не очень понимаю ситуацию.

-На прогулки выводят?

-Да, с этим все нормально. Жалко, что тут спортзала нет. Но я и в камере (она же три на четыре?) делаю зарядку. Как в песне.

-О! Они ее всем новеньким, похоже, предлагают.

-Вам могут родные книги заказать в книжном магазине и тут их примут.

-Спасибо за разъяснения! Сын знает мои предпочтения, может, закажет. А вообще я сейчас в основном отсыпаюсь за все последнее дни. Много ведь событий было.

-Психолог вам, как я понимаю, не нужен. К тому же, его все равно сейчас нет в штате.

-А какой смысл в нем? Если просто время провести. А так я по диплому невролог, разбираюсь в высшей нервной деятельности. Могу сам поработать тут психологом, раз нет специалиста.

-Я не вижу оснований для грусти.

«На вас оказывали давление в местах принудительного содержания с целью вашей отставки с поста губернатора? – спросил другой член ОНК. Сотрудники прервали, сказали, что вопрос не относится к условиям содержания. Но губернатор успел ответить:

-Нет, здесь не оказывали. В другом месте требовали этого, да.

Странности с заключенным Николаем Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Сергея Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру. Его посадили еще в ноябре прошлого года по все тому же обвинению. Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него. И вот Мистрюков их дал… Перед этим он писала ему странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли вообще. Он, по словам сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза. На этот раз все произошло ровно также.

-Он не хочет, мы не можем тащить его силой,-заявил сотрудник. - Общение с членами ОНК - право, а не обязанность.

-Запищите это на видео и покажите нам, - попросила я. - Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений. На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.

-Где же может быть более безопасно, чем у нас? Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.

…Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев (он читал мою статью Мистрюкове). По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано. Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!

-Передумал, решил все-таки поговорить с вами, - пояснили сотрудники.

Я прошу заключенного снять маску. Да, это он. Но как он изменился! Постарел лет на 20. А какие измученные глаза.

-Вы действительно отказывались от общения с ОНК?

-Да, но я не понял, кто вы. Мне не разъяснили. А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.

-То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?

-Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились)

-Вас пытали? Били?

-Нет, я не избит. Пытать можно психологически. Стены тут такие… (по соседству, через стенку - СУ ФСБ – прим. Автора)

В СИЗО нормально, кормят хорошо. Только не оказывают лечения. У меня диагностирован рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог. Прогнозы не дают.

-Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевание, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?

-Да. Три недели назад, и до сих пор не ознакомили с результатом.

Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.

-Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо. (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови – прим. Автора). Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.

-Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?

-Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает терять зрение. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие. Но они только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит. А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.

-Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.

-Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.

-Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.

15.07.2020 в 09:59, просмотров: 223468

- Жить тут можно, но не долго, - шутит арестованный губернатор Хабаровского края Сергей Фургал, обвиненный в организации убийств. И добавляет: - У меня нет причин для грусти! Я вообще ничего не боюсь.

И как же сильно отличается от него Николай Мистрюков - тот самый, который проходит по одному с ним делу и на показаниях которого и строится обвинение. Да-да, нам наконец удалось увидеть Мистрюкова. До этого несмотря на слезы супруги, которая обращалась в ОНК, он, со слов сотрудников, отказывался даже показаться правозащитникам на глаза. Он жив, но совсем не здоров. Раздавленный психологически, с тяжелейшим диагнозом он, похоже, потерял всякую надежду.

Две арестанта, две беседы. И одно на двоих уголовное дело.


- Нам из-за карантина запрещают проверять камеры, так что мы не можем посмотреть, какая у вас там обстановка. Опишите свои условия. Есть ли все необходимое в камере?

- Сижу один. Камера самая обычная. Есть холодильник. Есть телевизор, но он не работает, потому что нет антенны.

- Во всех карантинный камерах нет антенн. Может, чтобы новые заключенные какое-то время не получали совсем никакой информации (поскольку тут сидят известные персоны, об их делах рассказывают по ТВ и в газетах).

- И я так подумал. Вот газеты мне принесли, но старые – аж за 9 число. Я на тот момент еще на воле был. Так что про себя там ничего не нашел. Ощущение, что я оторван от реальности. Сейчас обо мне говорят? Ругают? Забыли?

- Точно не забыли. Но я вот про радио забыла спросить – оно ведь по правилам внутреннего распорядка СИЗО обязательно должно быть в каждой камере. И не просто быть, а работать.

- Не боитесь заразиться?

- Нет, я вообще ничего не боюсь. До задержания каждую неделю проверялся, сдавал тесты. Я ведь имел контакты по долгу службы с очень большим количеством людей. Но не заразился. А вот родной брат (я самый младший, а он – старший) умер от коронавируса… подключили к аппарату ИВЛ, но не помогло. Делали после смерти вскрытие, диагноз подтверждён на 100 процентов.

- Что у вас с руками? Они все в красных пятнах.

Члены ОНК попросили сотрудников связаться с медиками, чтобы те выдали все препараты.

- Может, на еду? Как она вам тут, кстати?

- Еда как еда. Скажу так – в жизни надо все попробовать. Но долго на ней протянуть сложно, как медик говорю. С точки зрения насыщенности витаминами и аминокислотами она бедная. Но зато калорийная.

Надеюсь, будут передачки.

- Неужели до сих пор не было?

- Да, ни писем, ни телеграмм, ни посылок, ни передач (теплая одежда – это вот только кофточка, что на мне), ни денег на лицевом счету. И это странно. Не думаю, что обо мне все забыли. На суде адвокат сказал, что СИЗО не принимает передачки из-за коронавируса, но вроде родные были тут, узнавали сами. Не очень понимаю ситуацию.

- На прогулки выводят?

- Да, с этим все нормально. Жалко, что тут спортзала нет. Но я и в камере (она же три на четыре?) делаю зарядку. Как в песне.

- Книги принесли?

- О! Они ее всем новеньким, похоже, предлагают.

- Вам могут родные книги заказать в книжном магазине и тут их примут.

- Спасибо за разъяснения! Сын знает мои предпочтения, может, закажет. А вообще я сейчас в основном отсыпаюсь за все последнее дни. Много ведь событий было.

- Психолог вам, как я понимаю, не нужен. К тому же, его все равно сейчас нет в штате.

- А какой смысл в нем? Если просто время провести. А так я по диплому невролог, разбираюсь в высшей нервной деятельности. Могу сам поработать тут психологом, раз нет специалиста.

- Снова юморите?

- Я не вижу оснований для грусти.

«На вас оказывали давление в местах принудительного содержания с целью вашей отставки с поста губернатора? – спросил другой член ОНК. Сотрудники прервали, сказали, что вопрос не относится к условиям содержания. Но губернатор успел ответить:

- Нет, здесь не оказывали. В другом месте требовали этого, да.

Странности с заключенным Николаем Мистрюковым стали происходить незадолго до ареста Сергея Фургала. Они приятели, вместе начинали как предприниматели, потом вместе стали делать политическую карьеру. Его посадили еще в ноябре прошлого года по все тому же обвинению. Но губернатора не трогали, поскольку, видимо, не хватало прямых показаний на него. И вот Мистрюков их дал… Перед этим он писала ему странные письма, просил адвоката, а потом отказывался от защиты (и так много раз). Жена умоляла членов ОНК проверить – жив ли вообще. Он, по словам сотрудников ФСИН, отказался два раза выйти из камеры, даже чтобы просто показаться на глаза. На этот раз все произошло ровно также.

- Он не хочет, мы не можем тащить его силой, -заявил сотрудник. - Общение с членами ОНК - право, а не обязанность.

- Запищите это на видео и покажите нам, - попросила я. - Мы должны убедиться, что это он и что он живой и здоровый, без травм и ранений. На днях писали, что его вывозили в целях безопасности на конспиративную квартиру.

- Где же может быть более безопасно, чем у нас? Его вывозили, но только в больницу. Это дважды было. А видео показать прямо сейчас не можем, у нас нет такой технической возможности. Пишите запросы.

…Между тем в СИЗО с плановой проверкой прибыл депутат Госдумы Иван Сухарев (он читал мою статью Мистрюкове). По камерам его не пустили, ссылаясь на карантин, а общаться с заключенными запретили, ссылаясь на то, что в законе это не прописано. Но долгое его общение с руководством возымело эффект: Мистрюкова неожиданно к нам вывели!

- Передумал, решил все-таки поговорить с вами, - пояснили сотрудники.

Я прошу заключенного снять маску. Да, это он. Но как он изменился! Постарел лет на 20. А какие измученные глаза.

- Вы действительно отказывались от общения с ОНК?

- Да, но я не понял, кто вы. Мне не разъяснили. А потом уже пришли и рассказали подробно, чем вы занимаетесь. Если бы знал, то не отказывался бы.

- То есть вам не передавали, что мы пришли по обращению супруги, которая с ума сходит от страха за вас?

- Передайте ей, что все хорошо (сжал губы, глаза заслезились)

- Вас пытали? Били?

- Нет, я не избит. Пытать можно психологически. Стены тут такие… (по соседству, через стенку - СУ ФСБ – прим.автора)

В СИЗО нормально, кормят хорошо. Только не оказывают лечения. У меня диагностирован рак нескольких органов малого таза. Диагноз переподтвержден. Каждый день дорог. Прогнозы не дают.

- Вас вывозили на освидетельствование на наличие заболевание, препятствующего содержанию под стражей (по постановлению Правительства № 3)?

- Да. Три недели назад, и до сих пор не ознакомили с результатом.

Когда вывозили в онкоцентр, там я был в наручниках, наверное, потому было соответствующее отношение.

- Какое?

- Как к подопытному. На мне студентов тренировали. Они все процедуры проводили без обезболивания. Это было невыносимо. (голос дрожит). Спина мокрая была вся (видимо, от крови – прим.автора). Если мне скажут, что нужна срочная операция, я откажусь – не смогу такое перенести больше. Я многое делал для своего края, налоги платил в бюджет большие, но, видимо, заслужил все это.

- Никто не заслуживает мучений. Мы направим жалобу в Минздрав. А в СИЗО дают обезболивающие?

- Нет. Мне и моих лекарств-то не дают. Я ослеп на один глаз, второй тоже начинает терять зрение. Отслоение сетчатки. Нужен курс лечения, препараты дорогостоящие. Но они только дадут наконец разрешение на лекарства, как что-то происходит. А жена живет в Хабаровске, пока она доберется в Москву – рецепт уже не годен по срокам. Так я и не получал вех нужных мне препаратов. Острая боль постоянно присутствует.

- Мы очень вам сочувствуем и напишем обращение в медуправление ФСИН России.

- Жена нам говорила про ваше странное поведение. Приводила в пример отказы от адвокатов, которых вы сами же просили.

- Да, я отказывался много раз хотя просил. Это происходило после общения со следователем. Он меня убеждал, что адвокат не нужен. Я не выдержал всего.

Читайте также: