Пообещай мне что победишь рак

На турнире UFC 3 января дебютировал Коди Гарбрандт, одержав победу над Маркусом Бримэйджем. Мало кто знает как сложен был путь молодого бойца к его дебюту и какой невероятное влияние он оказал на больного раком ребенка Мэддэкса Мэпла. Блог Awesome MMA рассказывает трогательную историю о дружбе, силе воли и победе над болезнью.

Коди Гарбрандта называли большим андердогом в бою против Маркуса Бримэйджа на UFC 182 и это выглядело правдоподобно. Любой, кто знал Коди с детства, скорее предположил бы, что на него скорее будет падать свет от лампы в комнате для допросов, чем от тысяч софитов на арене. Его отец был неудачником, который никогда не появлялся дома и сейчас он находится в тюрьме в родном Огайо. Дядя дебютанта UFC тоже отбывает свой срок в тюрьме. Для семьи Гарбрандтов тюрьма – просто еще одно место жительства. Даже тот дядя, который вырастил Коди, Роберт, хорошо знаком с процессом оглашения приговора.

Коди тоже пошел по этому пути. Он был отчислен из школы за драку, затем продавал наркотики, попадал в неприятности. Ни у кого не было никаких надежд на то, что Коди будет отличаться от своих родственников. Его самой светлой перспективой была работа на угольных шахтах. В худшем же случае, он мог стать еще одним заключенным окружной тюрьмы.

Но, перед тем, как пойти по плохому пути, он встретил своего ангела-хранителя. Эксперты, определяющие шансы на победу бойцов, не знали, что 3 года назад случилось кое-что, из-за чего Коди просто не мог проиграть.

После боя он сказал, что тут, на арене, находится маленький мальчик, который сражается с лейкемией. Три с половиной года назад Коди пообещал этому мальчику, что он проведет бой в UFC и обязательно одержит победу. На что мальчик ответил, что в таком случае он одержит победу над лейкемией.

Парня зовут Мэддэкс Мэпл. Он сидел в секции 216 на MGM Grand Garden Arena с его семей. Он плакал от счастья, потому что оба они сдержали свои обещания. Потому что ставки и ожидания аналитиков – ничто.

Коди познакомился с Мэддэксом через своего брата Зака Гарбрандта в 2011 году. Мэддэксу, приехавшему из маленького городка неподалеку от родных для Коди мест, только что поставили страшный диагноз – лейкемия. Ему было пять лет, примерно в этом возрасте человек начинает сохранять воспоминания.

В понедельник мы еще думали, что у него аппендицит, а в четверг уже проходили химиотерапию

“Мэддэксу исполнилось пять лет в апреле, а в июне мы обнаружили болезнь”, говорит Мик Мэйпл, отец парня. “Мы думали это аппендицит и поехали в больницу, но хирурги сказали, что дело не в аппендиците. На следующий день мы встретили нашего спасителя, Доктора Джеффри Хорда из детской больницы Акрона. В понедельник мы приехали, а во вторник мы все узнали – они были уверены, что это лейкемия. Так что уже в среду мы сдали анализ костного мозга и к четвергу прошли первый сеанс химиотерапии.”

Через месяц после этих ужасных новостей брат Коди Гарбрандта Зак услышал об этой истории и сказал брату, что он должен связаться с ними. В то время Коди пытался найти себя в смешанных единоборствах, но раз за разом принимал плохие решения, которые сводили его попытки исправиться на нет.

А затем все изменилось. Он написал отцу парня через Фейсбук, и спросил может ли он посетить их семью когда они вернутся из больницы. Это было первое хорошее решение на пути Коди.

Этот маленький парень определенно помог мне изменить свою жизнь в то время, когда я так нуждался в этом

Коди пробыл у Мэплов полтора часа, разговаривая с очень застенчивым и тихим Мэддэксом. Будучи проблемным подростком, который одновременно был боксером-любителем, он кое-что понял о себе в этот день. Он добровольно растрачивал свою жизнь впустую. А тут был невинный ребенок, вынужденный биться за собственную жизнь, которая еще даже не началась. Мэддэкс даже не имел шанса проиграть – его единственным выходом был успех. Ему ничего не далось легко в этой жизни.

Так что два незнакомых между собой человека нашли друг друга в тот день и стали наставниками друг друга в самых тяжелых испытаниях их жизни.

“Этот маленький парень определенно помог мне изменить свою жизнь в то время, когда я так нуждался в этом. Мне нужно было повзрослеть”, говорит Коди. “Он появился в моей жизни в правильное время. Обстоятельства этой встречи были ужасными, но мы были готовы написать свои чудесные истории успеха.”

Его брат Зак предложил, чтобы на следующий бой на турнире NAAFS: Caged Vengeance 10 на пути к клетке его сопровождал Мэддэкс.

“Мой брат сказал, что я должен отдать часть денег за билеты на мой бой Мэддоксу”, говорит Коди. “Я хотел показать, что мы очень близки и пройдем через это вместе. Хотел показать, что ему не придется сражаться в одиночку и что я буду рядом. Я смог убедить тысячи людей придти на бой и потратил все деньги на оплату медицинских счетов Мэддекса. Я также предложил его родителям свозить его в Дисней на эти деньги. Я просто хотел дать ему хоть что-то. Небольшую надежду на победу в бою.”.

Коди удалось собрать больше 15000 долларов для Мэддекса в тот вечер, так что с тех пор он всегда берет его с собой. Затем Коди начал выступать в профессионалах, чтобы однажды попасть в UFC, а Мэддекс продолжил принимать проходить курс химиотерапии. Но через два года, когда Мэддэксу было 7 лет, он начал терять волю продолжать бороться.

“Кажется это было в декабре или январе того года, он просто перестал принимать эти таблетки. Он держал их во рту и не мог проглотить, как будто что-то мешало ему и однажды ночью он сказал, что больше не хочет продолжать принимать таблетки. Но я был против, мы почти закончили, почти победили это, нам нужно было продержаться до августа для завершения курса.”

Не зная как быть, Мик написал сообщение Коди. Именно тогда боец и маленький мальчик заключили соглашение, что они пройдут через все эти испытания и исполнят свои мечты.

“Они говорили,” вспоминает Мик, “Коди прислал ему видео и сказал “Мэддэкс, мне нужно, чтобы ты оставался сильным. Я тренируюсь каждый день и думаю, что через год или два у меня будет шанс попасть в высшую лигу. Ты пообещаешь мне, что ты встретишься с твоей болезнью, с этими таблетками и закончишь химиотерапию и победишь рак. Я же обещаю тебе, что попаду в UFC, одержу победу и ты будешь там и увидишь это.”

«И клянусь Богом, клянусь вам, он начал принимать эти таблетки и пил их до тех пор, пока болезнь не отступила. Как будто у него была преграда, которая ему мешала, а Коди её уничтожил и сделал его сильным снова.”

Теперь у Коди не было выбора – он одержал 5 побед подряд, после чего переехал в Сакраментов, чтобы тренироваться вместе с Team Alpha Male. В ноябре, когда он помогал готовиться своему одноклубнику Джозефу Бенавидезу к его бою против Дастина Ортиза, у него появилась возможность увидеться с Шоном Шелби, матчмейкером UFC. После этой встречи он был подписан в UFC. Это значило, что он начал исполнять свое обещание маленькому парню в Огайо, который уже опережал его на своем пути к выздоровлению.

25 августа восьмилетний Мэддокс принял последние таблетки из курса химиотерапии. Он полностью победил рак. Вот почему Коди Гарбрандт не мог проиграть на UFC 182, который прошел 3 января 2015 года. Мэддокс, вместе с его родителями и маленькой сестрой, был там и видел как исполнился их договор. Один из спонсоров Гарбрандта, Тодд Мэлдрум, оплатил поездку всей семье Мэплов, чтобы они были с Коди на этом турнире.

Когда Гарбрандт победил Бримэйджа – все его обещания были исполнены. Такого не бывает в реальной жизни. Но Коди и Мэддокс смогли сделать это правдой.

“Видеть его таким возбужденным, размахивающим флагом и плачущим, видеть это – лучшее, что я когда-либо чувствовал.” – говорит Коди. “Я никогда не ощущал ничего подобного. Победа была великолепна, но после того как я увидел это – все ушло на второй план. Я увидел ради чего я так долго работал. Мэддэкс пролил так много слез от боли за последние 3 года, что видеть слезы радости на его лице было для меня лучшей наградой.”

Мик Мэйпл никогда не забудет этот момент.

«Вы даже не можете себе представить…если только ваш ребенок не прошел через такое. Я не хочу быть сентиментальным, но у нас было пару моментов, когда мы думали, что потеряем его. Поэтому видеть то, что он смотрит на Коди так, как мы когда-то смотрели на Майкла Джордана, видеть как он они разговаривают, видеть его радость, а также то как он плачет от счастья от победы Коди – я никогда не забуду этого.”

Мэддэкс и Коди. Коди и Мэддэкс. Опоры друг для друга в их сражениях.

«Я сказал Коди на следующий день, что могу умирать так как уже увидел все, что нужно.” говорит Мик Мэпл. “Я видел самое дно и был на самой вершине. Моя миссия окончена. Я увидел как мой сын был счастливее всех на свете. Он всегда был счастливым ребенком, но это был лучший моментв его жизни. Я никогда не смогу вернуть этот долг Коди, я обязан ему всем своим миром. Он помог моему сыну пройти через все это. Я верю в это, никаких сомнений.”

“Этот ребенок позволил мне найти цель в жизни и найти мотивацию для выступлений,” говорит Коди. “Я понял это, наблюдая за тем, как Мэддэкс сражается за свою жизнь последние 3 года. Причем не только он, а также его мама и отец – они очень храбрые и сильные люди. Он унаследовал это. Он очень позитивный для своих лет. Мэддэкс дал мне повод становиться лучше, теперь я живу и бьюсь с целью! Я рад, что он является частью моей жизни и помогает мне строить мою карьеру”.

Теперь, когда они выполнили свои обещания, Коди и Мэддэксу нужны новые цели. Новая цель для молодого Мэддэкса – сопровождать Коди на пути к октагону на турнире UFC.

“Это просто невероятная мечта для него”, говорит отец, “Я не знаю, позволит ли UFC сделать это, но. мы отправимся туда и попытаемся, потому что он сопровождал его на последних трех выступлениях Коди.

Как бы не закончилась эта история – бессмертная связь уже установлена. Связь между ребенком и бойцом. Между Коди, отличной примером для подражания, которого у него самого никогда не было, и Мэддэксом – музой и вдохновением для любого.

Он самый большой фанат Коди Гарбрандта.

Другие посты блога Awesome MMA:

Специально для этого материала мы поговорили с героинями информационной кампании Благотворительного Фонда Константина Хабенского #РАКЛЕЧИТСЯ, которые на собственном примере попытались объяснить, как можно помочь другу, который столкнулся с раком, а что — наоборот, может испортить отношения с онкобольным.

Наталья Чибисова, 4 года в ремиссии

Все эти чувства не проходят одним днём и зачастую люди боятся рассказать о своём диагнозе даже родственникам. Когда человек находится в таком состоянии, очень важно, чтобы рядом были люди, которые могут адекватно воспринимать ситуацию!

Во-первых, важно понимать и принимать диагноз заболевшего человека. Ни в коем случае нельзя недооценивать ситуацию. Диагноз рак — это правда серьезно и относиться к этому нужно соответствующе. Здесь важно соблюдать баланс. Например, когда я узнала об онкологии, некоторое время мне не хотелось рассказывать своим знакомым и даже близким друзьям о совсем диагнозе. И лишь спустя достаточно продолжительное время я нашла в себе силы это сделать. Мне захотелось поделиться с ними, потому что я поняла, что от друзей и близких я получу не сострадание и жалость, а поддержку: и моральную, и материальную, и физическую: иногда даже самое простое объятие может наполнить силами.

Наталья уже 4 года находится в ремиссии

Мне повезло, что в моем окружении оказались люди, которые были готовы помочь. Они просто брали и делали все, что было необходимо, а порой даже не спрашивали — просто интуитивно помогали. В начале мне было тяжело принимать их помощь. Я ощущала себя неполноценно, ущербно, чувствовался некий душевный надлом. Часто человек задумывается, что подумают про него, когда он открыто расскажет о своем диагнозе.

Я помню свои ощущения, как мне очень хотелось с кем-то посоветоваться и принять решение о дальнейшем лечении на основании достоверной информации, но, к сожалению, кроме интернета других источников не было. Конечно, был врач, который сухо излагал суть дела, предлагая конкретный план лечения. А мне уже нужно было решить, принимать этот план лечения или нет. Это было тяжело! Права на ошибку нет, как у сапера. Если бы в тот момент рядом со мной был человек, который мог бы ответить на все мои вопросы и дать мне ту информацию, которой так не хватало, то переживаний было бы значительно меньше. Тогда я справилась с поставленной задачей и приняла единственно верное для меня решение, но оно далось крайне тяжело. Это было серьезное испытание в моей жизни. Очень важно в такие моменты не закрыться и не остаться одному наедине с самим собой.

Думаю, что очень важным моментом является то, что человеку обязательно нужно выговориться и порассуждать не тему того, что произошло, почему это произошло и для чего это произошло. Почему болезнь пришла именно к нему. И в такие моменты лучше всего обратиться к профессионалу, а не к коллегам, друзьям и знакомым.

Не стоит воспринимать психолога, как человека в белом халате. Прежде всего, он — врач, который действительно сможет помочь. Несмотря на то, что в нашей стране культура общения с психологами еще только развивается, я считаю, что беседа психолога с онкобольным — это очень важный момент, а развитие психологической службы в онкодиспансерах просто необходимо. В свою очередь я могу дать совет всем, кто так или иначе сталкивается с онкологией у близких, знакомых и друзей. Никогда не навязывайте свою помощь, не задавайте слишком много вопросов, просто быть по-настоящему рядом — вот наивысшая ценность, которой вы можете обеспечить заболевшего. Пытайтесь делать все то, что вы делали для этого человека и раньше: зовите погулять, приходите на чай, рассказывайте новости из своей жизни, просите совета. Только тогда тот, кто так вам дорог, не будет закрываться и оставит шанс на продолжение жизни (а не болезни) для себя и всех окружающих.

Ольга Майер, в ремиссии 1 год

Ольга Майер в ремиссии уже год Фото: из личного архива

Мария Идрисова, готовится к трансплантации костного мозга

Вот, что точно не советую говорить (и я и мои другие знакомые в больнице сталкивались с подобным):

1) А у нас соседка пять лет назад умерла от твоего диагноза;

2) Ты держись и крепись!

3) А ты точно доверяешь врачам?

4) Я слышал, что рак лечится содой!

5) Давай я тебе БАДы принесу, зачем тебе больница?

"Мне намного проще, когда я чувствую себя не каким-то инопланетянином, вокруг которого что-то происходит и все стараются это показать, а обычным человеком, точно таким же, как и до постановки диагноза", говорит Мария Идрисова Фото: из личного архива

6) и самое ужасное, что только можно представить: уходи из больницы срочно, тебя не вылечат!

Ещё один тонкий момент: онкология и онкогематология зачастую подразумевает диету, и не просто ограничения в питании, а такую диету, от которой зависит жизнь пациента (без преувеличения), поэтому, прежде чем принести какую-либо еду в больницу, нужно спросить, что можно, а что нельзя. И как же любят родственники приносить и потом навязывать то, что представляет смертельную опасность. Толерантность должна быть во всем!

Мне кажется, что самые близкие люди пациента могли бы сделать что-то вроде обещания на перспективу, например, своему ребенку: сынок, когда ты поправишься, и врач разрешит нам — мы с папой повезём тебя в Карелию , так что давай, набирайся сил и подумай, где именно ты хотел бы там побывать! А дальше пациент, хоть и ненадолго, отключается от лечения и полностью погружается в фантазии, в которых он уже преодолел болезнь! Так он ещё и запрограммирует себя на успех.

ВАЖНО

— Давай так, Мэддокс: ты пообещаешь мне, что победишь рак, а я выиграю у чемпиона мира, держу слово. Договорились?
— Коди, ты серьезно?
— Серьезнее некуда, малыш, о чем ты? Так по рукам?
— Мне кажется, ничего не выйдет. Ладно, по рукам, — нехотя выдал я. Хоть эта затея и обречена на провал, будет хоть какой интерес понаблюдать за его потугами. Последнее время ничего не хочется делать, даже таблетки — и те не идут. Доктора говорят, я буду жить не больше месяца, если не буду их принимать. А мне все равно. Было. Пока мы не заключили этот глупый спор. Теперь я просто обязан доказать Коди, что все тщетно, он ведь мне как брат. Преподам ему урок и уйду. И все.

Хотя какая разница? Нужен — значит нужен. Выхожу из палаты, иду на пост к медсестре.

— Извините, а мне правда, чтобы жить, надо есть таблетки?
— Да — пробормотала медсестра, не отрываясь от бумаг, — стоп, Мэддокс, это ты? Мы уже думали, ты. — она потупила взгляд.
Вообще-то, медсестры все равно должны мне приносить по расписанию таблетки, но они давно этого не делают: какой толк это делать, если я максимум держу их во рту?
— Пойдем в палату, малыш, сейчас я все для тебя приготовлю.

Мы с Коди знакомы уже полтора года. А полтора года и еще месяц я болею. Сначала все думали, что у меня аппендицит: заболел живот, увезли в больницу. А там покачали головой и отправили в другую. Поднялась большая суматоха, в которой лишь я ничего не понимал, а все остальные суетились и паниковали. Потом мне сказали одно слово: лейкемия. Впрочем, этого было достаточно. Вскоре все завертелось: химиотерапия, таблетки… Тысячи людей писали, желали здоровья, пытались поддержать… А потом возвращались в свой здоровый мир с чувством выполненного долга. А я? А я оставался один, наедине со своим недугом. Все плыло своим чередом, мне разрешили вернуться домой. Вскоре с моими родителями связался Зак, брат Коди, и попросил организовать нам встречу. Родители не хотели, чтобы я встречался с малолетним боксером-уголовником из неблагонадежной семьи, но Зак сумел их убедить в необходимости нашей встречи. Мы говорили часа полтора, а потом Коди ушел. Ушел заплаканный, стиснув зубы.

— Коди, это снова ты!?
— Хееей, привет, Мэддокс! Как ты?
— Все хорошо. Теперь я пью таблетки, ты доволен? А можно тебе вопрос?
— Конечно, что-то случилось?
— Нет, все хорошо. Что случилось с тобой тогда? Когда ты первый раз к нам пришел?
— Знаешь, малыш… Просто я понял тогда одну вещь… Я был обычным раздолбаем, прожигал свою жизнь как мог. Воровал, перепродавал дурь, в общем — шел стопами отца. Не встреться я с тобой — кончил бы либо в тюрьме, либо с ножом в спине — по-другому никак. А тут ты, вынужденный бороться за свою жизнь, которая у тебя даже не началась. И я просто понял, что я в такой же ситуации, как и ты. И что мне также надо бороться, чтобы жить нормальной жизнью… — он замялся, — А знаешь, чего я тебе звоню? У меня есть предложение тебе: скоро у меня настоящий бой. Профессиональный: с клеткой, софитами - все по-взрослому. Как тебе идея сопровождать меня до ринга? Вместо секунданта. Я обговорил с организаторами, они дают добро. Ну что, ты за?

Сказать, что я опешил — ничего не сказать.

— Это… Это правда?
— Конечно правда, малыш.
— Так чего тогда спрашиваешь? Конечно согласен!

А дальше все как во сне: меня отпускают из больницы домой под расписку родителей, Коди заходит в гости каждый день, я не сплю ночами в предвкушении того самого дня, а потом на глазах тысяч людей веду моего лучшего друга на бой. И вот, звучит гонг, мы с родителями в ложе не можем оторвать глаз от ринга, на котором Коди не оставляет шансов противнику, и вот, спустя пару минут судья фиксирует нокаут — зал ликует, я счастлив: мой друг — чемпион. Мама восхищенно восклицает, что когда-то она считала более подходящим для него свет лампы в кабинете для допросов, чем лучи софитов на арене. Как же она ошибалась… Казалось бы, что может быть лучше? Оказалось, может. Ведь Коди продал больше тысячи билетов на свой бой и вкупе со своим гонораром потратил всю эту кучу денег на оплату моих медицинских счетов, а на оставшиеся деньги купил для нас с семьей билеты в Диснейленд.

Шли дни, за ними недели и месяца, после последнего сеанса химиотерапии мне разрешили окончательно переехать домой. Коди продолжал выступать и не было ни одного боя, чтобы его к рингу вел кто-то кроме меня. Мы оба начали жить: жить настоящей жизнью, напрочь позабыв о прошлом. Я пошел в школу, а Коди начал переговоры с высшим дивизионом: мы писали свои истории с нуля. Я старался изо всех сил, стал лучшим учеником в классе. Коди гордился мной, а я любил его как старшего брата. И вот зимой ему пришел ответ о том, что он принят в высший дивизион, в феврале его первый бой. Коди стал пропадать на тренировках, работая в сумасшедшем объеме, меня снова отправили в больницу на обследование. Оставалась всего неделя до его выступления, когда в мою палату влетел преисполненный радости отец. Мои анализы показывали, что я здоров и больше не нуждаюсь в медицинской помощи. Все вокруг ликовали, а я ничего не чувствовал. Выздоровел — плевать, все равно скоро умру… Стоп. Выздоровел!?
— Маааам! Это что, я теперь не умру?
— Конечно, сынок, о чем ты? Все наконец хорошо, наконец все стало хорошо… — Она заботливо погладила меня по голове.

Весь мир вокруг перевернулся, так что теперь, затея Коди оправдалась? Ну все, теперь ему не отвертеться. Рука тянется к телефону и набирает смс для него: “Теперь твой черед.” Остальное ему родители расскажут.

И вот снова как в первый раз: я веду этого горе-бойца к рингу, а он вечно суетится, отрабатывает на ходу серии ударов — волнуется, еще бы, ведь теперь с него исполнение своего обещания. Ничего, справится. Наконец настает час, которого все ждали: пафосный ведущий в костюме объявляет бойцов, суровый рефери объясняет правила, удар гонга — началось. Пара разменов, удачная серия, и все, его соперник, шатаясь, падает на канвас. Толпа ликует, все радуются, кроме меня. Чему радоваться, если это только начало?

Жизнь идет своим чередом. В школе я лучший, а Коди раз за разом доказывает свое превосходство на арене. Вот уже проходит почти что год: случается то, к чему мы шли все это время. Коди дают чемпионский бой, да еще и в канун Нового Года. Я знаю, это будет роскошный подарок от Санты нам обоим. Только после череды официальных конференций перед боем Коди становится раз от раза грустнее. И вот, он совсем забрасывает тренировки. Я звоню ему:
— Коди, что случилось?
— Понимаешь, Мэддокс, я не смогу. Он непобедим. Даже мой тренер и тот не мог совладать с ним: техника этого парня бесподобна. Нет, у меня ни шанса на победу, понимаешь?
— Это у меня не было шанса, глупый! — срываюсь я на крик, — А тебе все по плечам! Слабак!
Я бросаю трубку. Как он так может так говорить вообще? И вообще, у нас спор.

И вот, на календаре 30 декабря. Мы уже в Лас-Вегасе вместе со всей его командой. После того разговора мы не обмолвились ни словом. Пора выходить.
— Ну что, готов?
— Куда мне деться? У нас же спор! — Коди ухмыляется, насколько позволяет ему капа.
— Тогда пошли, чего стоишь!

Это будет долгий бой. Тренер Коди что-то говорил про 5 раундов… Что ж, я ждал год — подожду и еще полчаса. Первые два раунда проходят очень равно: оба колотят друг друга как могут, разбивают друг другу лица и со всей силы впечатывают друг друга в канвас. Говорили, что у этого чемпиона феноменальная выносливость. Что ж, возможно, только еще третий раунд, а Коди гораздо свежее выглядит. И вот, с каждой минутой превосходство моего брата растет, а концу пятого раунда этот чемпион уже выглядит не лучше загнанного в угол котенка по сравнению со львом Коди. И вот, звучит гонг, судьи совещаются по поводу вердикта, а я выхожу к Коди на ринг. Что бы ни говорили судьи, а он победил, я точно знаю.

— Мы квиты, брат, — кричу я ему. В ответ он лишь подхватывает меня на руки и стискивает изо всех сил. А потом судья подзывает к себе бойцов, чтобы объявить победителя. Рука Коди взметается вверх, а на поясе уже красуется чемпионский пояс. Что ж, Коди уже давно выбрал, на какой из полок в моей комнате он будет висеть. Мы сдержали свое обещание.

Что говоришь, парень? Красивая история? А как же. Кто автор? Жизнь. Не веришь — берешь гугл и вводишь: Коди Гарбрандт и Мэддокс Мэпл. Удачи тебе.

— Я вылечилась 10 лет назад. Сначала, узнав, что у меня онкозаболевание, какое-то время считала, что жизнь закончилась. Тогда моя подруга просто взяла и, ничего не объясняя, повезла меня по монастырям. Когда я поняла, что многие люди за меня молятся, стала входить в православную жизнь, сделалось немного легче. От коллег свой диагноз я не скрывала: работаю в аптечной организации, и они помогли мне правильно и профессионально организовать лечение. При нынешних возможностях медицины и фармакологии шансы есть, и достаточно неплохие. Но настоящее облегчение наступило после третьего курса химиотерапии, когда врач сказал, что опухоль стала уменьшаться, и я поняла, что все, мы ее сделали!

Сейчас я работаю в обществе помощи женщинам с заболеванием молочной железы, которое действует при онкодиспансере. Мы стараемся два раза в месяц ходить в палаты к тем, кто проходит лечение, рассказываем о нашей организации, говорим о том, что если нужна помощь, то можно обращаться к нам, оставляем свои телефоны. Те, кто не переболел онкологией, не понимают, что происходит с человеком, и не всегда могут правильно себя вести. Часто больного жалеют. А этого делать нельзя! Люди сразу начинают плакать, впадают в отчаяние, и в таком случае что толку от этой жалости!

— Когда я лежала в больнице после операции, к нам пришли волонтеры и пригласили меня в школу пациента. А потом и я, и другие женщины, проходившие лечение (не хочу называть их больными), решили, что нам этого недостаточно. И мы стали встречаться в неформальной обстановке: ходим в кино, на выставки, просто общаемся. Я свой диагноз не афиширую, на работе об этом не говорю. Даже знакомые не в курсе, что я прохожу лечение. Боюсь, что меня начнут жалеть. А таким, как я, не нужна жалость. Я не хочу отличаться от здоровых людей. Всю жизнь занималась спортом и бальными танцами и не собираюсь бросать.

Теперь стала писать картины — училась в двух изостудиях, пробую разные техники, больше всего нравится живопись. И еще мне кажется, что земля дает силы. Я по гороскопу — знак земли, и работая на даче, чувствую, что земля дает мне энергию. С семьей путешествуем везде, и в Карелии в том числе: ходим в леса с палатками, живем на озере, по неделе-две вместе с нашими друзьями из других городов. А еще я очень люблю рыбалку — обычно мы уезжаем с мужем на озеро на несколько дней. Вообще, я стала ценить жизнь: хочется все успеть, увидеть, узнать, попробовать. Слава Богу, у меня очень хороший муж, который помогает и поддерживает, и благодаря этому, я думаю, должен быть благоприятный исход.

На больничном я была 8 месяцев. И очень благодарна волонтерам, которые сумели найти подход к каждой из нас. Ведь им с нами тяжело было — мы все очень разные, измученные болезнью люди. Не всегда больные хотят и готовы принимать помощь. Но девочки нашли для нас и тепло, и любовь. Что бы там ни говорили, а люди у нас потрясающие! Этой зимой я впервые дошла на лыжах до второго фонтана. Раньше обычно добиралась только до развилки. А теперь могу дойти до конца трассы, вернуться обратно, и после трехчасовой прогулки еще силы останутся. Главное, что я теперь говорю всем, кому нужна помощь: нельзя впадать в панику, а то еще другие болячки прилепятся. А рак — действительно не приговор. Это испытание, через которое нужно пройти.

— У меня операция была в 2008 году, сейчас я раз в год прохожу обследование в своей поликлинике. И хочу сказать, что тех, кто вылечился, становится больше. Главное — не бояться и делать все, что говорит врач, сейчас у нас очень хорошие специалисты, лечение действительно помогает. Когда я узнала о своей болезни, мне тоже было страшно. Будто идешь по улице, и вдруг тебя сильно-сильно бьют молотком по голове. Считаю, что меня спас мой характер — я крепкая и боевая. С самого начала не позволила себе плакать и раскисать. Даже сама не знаю, откуда силы взялись.

Но теперь точно могу сказать: правильный настрой — это 50% успеха. Иногда люди и от доброго слова вылечиваются. Это трудно, но надо заставлять себя улыбаться, встречаться с друзьями и везде искать надежду. Даже сидя в очереди к врачу, мы старались не рассказывать друг другу, как нам плохо, а вспоминать вылечившихся и выписавшихся товарищей по несчастью.