Почему иммунная система не уничтожает раковые клетки

МОСКВА, 16 фев – РИА Новости. Биологи выяснили, что некоторые раковые клетки умеют "переманивать" иммунитет на свою сторону благодаря тому, что они маскируются под заживающие раны, говорится в статье, опубликованной в журнале Molecular Cell.

"Мы знали, что раковые клетки могут эксплуатировать эту реакцию, но не знали, как они заставляют организм считать, что на их месте находится заживающая рана. Мы очень рады тому, что нам удалось понять, что некоторые виды рака используют для этих целей белок TRAIL. Это говорит о том, что отключение этой реакции сделает раковые клетки снова видимыми для иммунитета, и заставит его бороться с раком, а не защищать его", — заявил Шеймус Мартин (Seamus Martin) из Тринити-колледжа в Дублине (Ирландия).

Как сегодня считают ученые, иммунная система обычно неплохо справляется со сдерживанием первичных опухолей, клетки которых все время находятся внутри них. Когда клетки приобретают способность двигаться самостоятельно, возникают метастазы, которые иммунная система по каким-то причинам просто не видит и не пытается подавить раковые клетки. По текущей статистике медицинских служб США, около 90% смертей раковых больных приходится на метастазы.

Мартин и его коллеги нашли одно из возможных объяснений тому, почему иммунные клетки начинают игнорировать рак, изучая то, как раковые клетки реагируют на один из молекулярных сигналов, запускающих в них апоптоз – программу клеточного самоуничтожения. Некоторые иммунные клетки умеют целенаправленно "включать" апоптоз в других клетках, которые они заподозрили в превращении в раковую опухоль. Для этого они сцепляются "подозрительной" клеткой, изучают ее поверхность и выделяют особые белки-"киллеры", включающие апоптоз, при подтверждении ее раковой природы.

Сегодня ученые активно ищут методы, которые позволили бы насильно запускать эту программу в раковых клетках, что помогло бы "чисто" уничтожать опухоли, не используя химио- или радиотерапию.

Экспериментируя с одной из таких белковых цепочек под названием TRAIL, Мартин и его коллеги открыли нечто противоположное – оказалось, что раковые клетки могут использовать данный белок для того, чтобы "обманывать" иммунную систему, убеждая ее в том, что она имеет дело не с раковой опухолью, а с растущими клетками в заживающей ране.

Получив такой сигнал, иммунные клетки выстраивают "санитарный кордон" вокруг опухоли, не пуская туда другие клетки и выбрасывая большое количество других сигнальных молекул, способствующих развитию воспаления, повышению температуры в опухоли и ее насыщению нутриентами. Все это не убивает, а только помогает раковым клеткам расти. Более того, иммунные клетки будут отлавливать и уничтожать молекулы лекарств, пытающиеся попасть внутрь опухоли, дополнительно защищая ее от смерти.

Как показали дальнейшие опыты, у подобной методики защиты рака есть свое слабое место – мутантная версия гена CASP8, отвечающего за развитие воспалительной реакции и защиту клеток от апоптоза. Его удаление, блокировка или повреждение делало клетки рака "видимыми" для иммунитета, что можно использовать для борьбы с опухолями, заключают ученые.

8 февраля 2019 11:11

Человеку, оказавшемуся беспомощным в сложной жизненной ситуации, свойственно цепляться за самые эфемерные надежды. Время от времени распространялись слухи о необъяснимых исцелениях — вопреки прогнозам врачей, почти чудесным образом опухоль исчезала. Эти редчайшие случаи как бы намекали, что человек все же не полностью беззащитен перед болезнью. Есть в его распоряжении какая-то сила, неизвестная и неподконтрольная медицине.

Ключевой игрок — лимфоциты. В этих кровяных клетках происходят случайные перестройки особых генов, в результате чего в каждом лимфоците вырабатывается белок-иммуноглобулин, способный узнавать какую-то специфическую загогулину на других белковых молекулах. Когда такая загогулина — например, в составе оболочки зловредного вируса — появляется в поле зрения лимфоцита, он получает сигнал на размножение, производя множество потомков, готовых атаковать этот белок.

Тем не менее иммунной системе можно помочь — подтолкнуть ее к правильному выбору, слегка подрегулировать контрольные механизмы в сторону чуть меньшей толерантности, чуть большей ксенофобии. На этой идее и основаны методы иммунотерапии рака, которые начали развиваться в начале этого столетия.

Несмотря на исключительную важность проблемы рака для человечества и потраченные на эту проблему миллиарды, за победы в этой борьбе присуждено не так уж много Нобелевских премий. За вычетом тех, которыми были отмечены открытия по вирусной природе некоторых онкозаболеваний, их было всего три. Две из них присуждены за последнее десятилетие, и обе — за разные варианты иммунотерапии.

В 2011 году премию решили присудить Ральфу Штайнману, который разработал одну из самых сложных и дорогих методик иммунотерапии — дендритные вакцины. По воле судьбы именно эта терапия продлила его собственную жизнь на пару лет, которых едва хватило на то, чтобы номинироваться на премию (хотя присуждена она была через два дня после его смерти).

Тасуку Хондзё прославился исследованиями белка PD-1. Аббревиатура PD зловеща, и означает она Programmed Death — программируемую смерть. При хорошем варианте развития событий это вовсе не смерть пациента, а напротив, его благополучие. В конце 1990-х Хондзё и его коллеги из Токийского университета получили линию мышей, у которых белка PD-1 не было. Мышки эти были довольно несчастными: ужасно страдали от целого букета аутоиммунных расстройств. Стало быть, смекнули японцы, их белок как-то участвует в системе контроля иммунитета — тормозит иммунный ответ в тех ситуациях, когда он только все портит.

Сперва казалось, что PD-1 — ключ к аутоиммунным заболеваниям, но он оказался фрагментом еще одного пазла. Белок этот делает вот что: передает лимфоциту сигнал о том, что антитела, которые тот производит, никому не нужны, поскольку направлены на собственные клетки тела. А стало быть, такому лимфоциту следует немедленно совершить сеппуку, что он послушно делает.

Раковые клетки умеют казаться своими: они показывают на своих мембранах белковые сигналы, которые побуждают белок PD-1 считать их друзьями. Но если этот белок удастся блокировать, их старания будут тщетны: T-лимфоциты разыщут их и убьют.

Онколог Евгений Витальевич Ледин, к. м. н., руководитель Центра химиотерапии Клинической больницы МЕДСИ в Боткинском проезде, начал работать с чекпойнт-ингибиторами, а именно с пембролизумабом, еще на стадии клинических испытаний препарата. К нему мы и обратились за комментарием, чтобы он исправил наши ошибки и скорректировал (только, пожалуйста, не слишком!) наш чрезмерный оптимизм.

Я не могу отнести иммунотерапию к области чудес: это не более чем очередной шаг. Это появление дополнительных возможностей, которые никакого отношения к чудесам не имеют, лишь одна из опций, занимающая строго определенное место в общей системе лечения онкологических заболеваний.

Ɔ. А вообще бывают чудесные исцеления, когда вопреки прогнозам опухоль вдруг начинает сама собой исчезать?

Ɔ. Как на практике происходит терапия? Есть ли побочные действия?

Сама процедура — это просто получасовая капельница, которая, как правило, хорошо переносится. Сутки пациент может находиться в стационаре. Что касается побочных эффектов, они бывают у любого препарата. Я в своей практике видел такие побочные эффекты при приеме анальгина, что это было пострашнее любой иммунотерапии. Но иммунотерапия хороша еще и тем, что побочные эффекты в ней по сути разделены на черное и белое: либо все хорошо, либо плохо. В химиотерапии много промежуточных серых тонов: кто-то полностью теряет дееспособность, а большая часть пациентов находится в среднем состоянии. В иммунотерапии очень большая доля пациентов вообще никак не ощущает лечение. А у тех, кто переносит терапию плохо, онкологи научились отслеживать эти побочные эффекты и вовремя их останавливать. В целом иммунотерапия значительно комфортнее, чем другие виды противоопухолевой терапии.

То же самое с иммунотерапией: есть подтип опухолей, где работает данный механизм ускользания от иммунного ответа, и там чекпойнт-ингибиторы оказываются эффективны. Чаще это происходит при меланоме или, к примеру, при раке почки. На фоне прочих достижений это кажется чудесным: люди, которые раньше умирали в течение 6–8 месяцев, теперь стали долго жить: четверть пациентов переживают пятилетний рубеж, что в онкологии приравнивается к излечению. Но это не чудо: просто у этой четверти найденный ключик подходит к тому механизму, который лежит в основе их заболевания.

Но, конечно, такое открытие дает новую надежду пациентам и новую мотивацию онкологам. Когда я начинал работать, онкология была другой. Если сравнить ситуацию сейчас и 20 лет назад, то сейчас пациент в значительно более выгодном положении. Новых возможностей колоссальное количество.
Ɔ.

Новые знания помогли создать пер­спективное и обнадеживаю­щее направление в онколо­гии — иммунотерапию, пер­вые препараты уже появи­лись на рынке.

ИНОГДА ОНИ ПОБЕЖДАЮТ

Долгое время ученые не пони­мали, почему так происходит, хотя изучать отношения имму­нитета и рака наука стала еще в середине XIX века. Уже тог­да стало известно, что иммуни­тет, видимо, может бороться с раком. Одним из первых это за­метил доктор Майкл Фишер, ког­да обнаружил, что у женщины с огромной опухолью после рожи­стого воспаления опухоль резко уменьшилась. Однако дальней­шие эксперименты по зараже­нию больных раком различны­ми сильными инфекциями нано­сили больше вреда, чем пользы. Подобные эксперименты уже в начале XX века попробовал возобновить знаменитый Пауль Эрлих, позже ставший нобелев­ским лауреатом за работы в об­ласти иммунологии. Он приви­вал мышам опухолевые клетки, желая исследовать иммунный ответ. Поскольку тонкие меха­низмы иммунной системы тог­да еще не были достаточно изучены, эти опыты не привели к практическим результатам. По­явление первых препаратов хи­мического происхождения, уби­вающих раковые клетки, поло­жило начало эре химиотерапии и ослабило интерес к теме влия­ния иммунитета на рак. Потом врачи стали использовать как хирургические, так и лучевые методы борьбы с раком. Все эти методы постепенно эволюцио­нировали — в частности, в хи­миотерапии появились так на­зываемые таргетные препара­ты, действующие на конкретные сигнальные пути в опухолевых клетках. Онкология постепен­но выбиралась из почти кладби­щенской области медицины.

Статистика выживания улуч­шалась, но при этом онкология оставалась второй причиной смертности в мире после сер­дечно-сосудистых заболеваний.

УЗНАТЬ ОРУЖИЕ ВРАГА

Когда информация об этом открытии появилась в научной печати, она стала своеобраз­ным озарением для нескольких групп исследователей, занима­ющихся раком: ведь подобный механизм защиты от иммун­ной системы может использо­вать и опухолевая клетка. Они не ошиблись. Ученые обнару­жили на поверхности раковой клетки тот же защитный анти­ген, что и на зараженном ВИЧ Т-лимфоците, который стал обозначаться как PD-L1. Есте­ственно, эта новость открыла возможность создания своео­бразной заглушки (антител) как для этого антигена PD-L1, так и для рецептора иммунной клет­ки, названного PD-1. Антитела должны были пробить брешь в защите опухоли от иммунитета. Но наибольший драйв компани­ям придавала идея, что создава­емые лекарства должны воздей­ствовать на универсальный ба­зовый механизм борьбы орга­низма с раком, а стало быть, они по идее должны действовать в отличие от таргетных средств на многие виды рака.

Известно, что от идеи до созда­ния препарата — путь неблиз­кий, занимающий 10–15 лет. Но ученые и клиницисты уже на первых двух стадиях клиниче­ских исследований стали отме­чать эффективность новых ле­карств. Первыми появились антитела к рецептору PD-1. Их создали компании Bristol-Myers Squibb и MSD (Merck & Co. в США и Канаде). Они были одо­брены к клиническому исполь­зованию Управлением по кон­тролю над качеством пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA) и Европей­ским агентством лекарствен­ных средств (EMEA) в 2014 и 2015 годах, а затем, в 2016 году, были зарегистрированы в Рос­сии. Над антителами к PD-L1 работали еще два гранда биг­фармы — компании Roche и AstraZeneca. Препарат компа­нии Roche уже вышел на фарм­рынок в 2016 году, еще одну про­рывную разработку AstraZeneca планирует вывести в 2017 году.

Новые препараты иммуноте­рапии исследовались для боль­ных с метастатическим раком почки, мочевого пузыря, не­мелкоклеточным раком легко­го, при меланоме. Сейчас про­должаются испытания для дру­гих видов рака — рака желудка и печени, колоректального рака, рака груди, яичников, шеи и го­ловы. Один из парижских про­фессоров-онкологов, рассказы­вая о клинических исследовани­ях, признавался, что вначале не очень верил в эти препараты, на­столько у иммунитета в борьбе с раком была подпорчена репу­тация, но видимые в его клини­ке результаты вдохновили: без­надежные больные с тяжелыми опухолями легких буквально оживали. Профессор описывал этот эффект как включение не­видимого света. Российские клиницисты, участвовавшие в глобальном исследовании но­вых иммунотерапевтических препаратов, также обнадежены результатами. В частности, они рассказывали о том, что за по­следние 15 лет в лечении мета­статического рака мочевого пу­зыря не было никаких новаций и соответственно надежд. Сейчас они появились. Пациенты, кото­рым раньше оставалось жить от полугода до года, сейчас бла­годаря участию в клинических исследованиях живут уже годы, причем с гораздо лучшим каче­ством жизни.

Тема иммунотерапии на всех последних онкологических кон­грессах — глобальном ASKO и европейском ESMO — являет­ся топовой. Однако специали­сты не трубят о новых препара­тах как о панацее, хотя они пока­зывают настолько хорошие ре­зультаты, что регуляторы дают им статус прорывных лекарств. Сейчас в каждой компании, вы­пустившей или работающей над подобными препаратами, ведет­ся несколько десятков клиниче­ских исследований по их приме­нению не только при различных видах рака, но и в комбинации с другими препаратами, в частно­сти таргетными. Последнее, по мнению онкологов, — наиболее эффективный метод для цело­го спектра онкологических за­болеваний. Таргетные препара­ты способствуют уменьшению опухолей, а иммунотерапевти­ческие помогают добить их.

​​​​​​​

АКТИВИРОВАТЬ ЗАЩИТУ

Параллельно фармкомпании разрабатывают и другие сред­ства, способные позитивно вмешаться в иммунный цикл и подстегнуть иммунитет на борьбу с опухолью. В иммун­ном цикле, по мнению иссле­дователей, есть еще несколь­ко точек приложения, на ко­торые можно воздействовать. В компании Roshe, к приме­ру, идет работа над двадцатью такими продуктами. В частно­сти, сейчас в разработке есть несколько препаратов, кото­рые должны усилить актив­ность Т-лимфоцитов, направ­ляемых иммунной системой на борьбу с опухолевыми клет­ками. Разработчики с помощью других средств пытаются так­же усилить активность так на­зываемых антигенов презен­тирующих клеток, призван­ных донести нужную инфор­мацию Т-лимфоцитам о враге, на которого нужно нападать. Кроме того что можно активи­ровать клетки иммунной системы, кое-кого нужно и попри­держать. К примеру, специфи­ческих макрофагов, чья роль в норме — ограничение активно­сти Т-лимфоцитов в случаях, если они, к примеру, нападают на собственные клетки. В борь­бе с раком такая чрезмерная осторожность макрофагов ни к чему. Клинические исследо­вания комбинации разных им­мунотерапевтических препара­тов также показывают хорошие результаты.

В последние пару десятиле­тий ожила еще одна область иммунной терапии рака — тера­певтические вакцины. Эти вак­цины не предупреждают заболе­вание, а уже лечат его. Большин­ство разрабатываемых вакцин основано на обучении и актива­ции иммунных клеток больного, которые сначала отбираются у него, а потом уже более мощные вводятся обратно.

В России над разработкой вакцин работают и в таких на­учных центрах, как Россий­ский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина, Московский научно-исследователь­ский онкологический институт им. П.А. Герцена, а также в НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова в Санкт-Петербурге. В НИИ име­ни Петрова уже разработано не­сколько различных вакцин, ко­торые применяются для лече­ния и показывают хорошие ре­зультаты. Питерские вакцины основаны на так называемых антигенпрезентирующих — ден­дритных — клетках. Их роль — нести информацию об опухоли в стан иммунитета — лимфо­узлы, где эту информацию счи­тывают Т-лимфоциты, которые потом отправятся на борьбу с опухолью. В вакцинах содер­жатся дендритные клетки, ис­кусственно нагруженные анти­генами опухоли больных, чтобы вызвать более мощный иммун­ный ответ.

Иммунную терапию сейчас называют недостающим кусоч­ком пазла в составе методов борьбы с раком и настоящим прорывом, поскольку иммун­ные препараты, особенно в ком­бинации с другими препарата­ми, дают возможность подсту­питься ко многим видам онко­заболеваний, в том числе пока плохо поддающихся имеющим­ся средствам. А ученые продол­жают вгрызаться в тонкости иммунной системы, ее меха­низмов, которые до сих пор из­вестны не полностью. Их буду­щие открытия позволят еще эф­фективнее настраивать имму­нитет против рака.

• Как работает иммунитет. Т-лимфоциты: клетки хелперы, киллеры, супрессоры
• Как опухоль пытается обмануть иммунную систему
• Нобелевская премия по медицине-2018: в чем суть открытия
  • Открытие доктора Джеймс Эллисон
  • Открытие доктора Тасуку Хондзё
• Какие препараты используют для иммунотерапии рака: название, стоимость

Первая в этом году Нобелевская премия по медицине-2018 была обнародована Нобелевским Комитетом 1 октября 2018 года на своем официальном сайте, где дан пресс-релиз события. Премию получили двое ученых за исследования в области рака: они нашли способ, как заставить иммунную систему больного самой справиться с раковыми клетками. Лауреатами стали 70-летний профессор Техасского университета в Остине (США) Джеймс Эллисон и его 76-летний коллега Тасуку Хондзё из Киотского университета (Япония).

Они обнаружили два разных механизма, с помощью которых организм подавляет активность Т-лимфоцитов (иммунных клеток-убийц).

Интересно, как фармацевтические картели отнесутся к открытию? Они ведь всегда стоят на страже своих баснословных доходов…. После того, как я выяснила стоимость одного флакона антител — вопрос отпал сам по себе — цена фантастическая (см. в конце статьи), фармацевтическая промышленность только выиграет от изобретения.

Почему пишу эту статью? Хочу объяснить механизм, как можно заставить иммунитет самостоятельно уничтожить опасную опухоль.

Иммунитет состоит из разных клеток. Чтобы легче воспринимать информацию, я постараюсь обойтись минимумом специальной медицинской терминологии. Если говорить в общем, то в иммунная система — это ее активаторы (стимуляторы) и тормоза (ингибиторы). Именно баланс между ними свидетельствует об сильном иммунитете, который справится с любой болезнью.

Как работает иммунитет. Т-лимфоциты: клетки хелперы, киллеры, супрессоры

Названные клетки (хелперы, киллеры и супрессоры) относятся к Т-лимфоцитам — это тип белых кровяных клеток, каждая из которых исполняет определенную функцию. Главное задание иммунитета — уметь распознавать свои и чужие клетки. С этим отлично справляются Т-хелперы — они идентифицируют чужака или свою поврежденную клетку и стимулируют иммунный ответ, вызывая к работе клетки Т-киллеры, клетки-фагоциты и усиленный синтез антител.

Причина гибели — кусочки мембраны, оставленные на их поверхности Т-киллером. Кусочки мембраны вызывают сквозное отверстие в той клетке, к которой они прикоснулись, ее внутренняя среда начинает напрямую сообщаться с внешней — клеточный барьер нарушается. Обреченная клетка раздувается водой, из нее выходят белки цитоплазмы, органеллы разрушаются… Она погибает, а дальше к ней подходят фагоциты и пожирают ее остатки.

Именно Т-киллеры осуществляют агрессивный иммунный ответ при помощи усилителей — Т-хелперов.

Реклама MEDICINETEASER

Как опухоль пытается обмануть иммунную систему

Нобелевская премия по медицине-2018: в чем суть открытия

Оба ученых-лауреата шли к открытию разными путями. Давайте рассмотрим что исследовал каждый из них и как им удалось заставить иммунитет справиться с онкологией.

Джеймс Эллисон сумел разблокировать иммунную систему с помощью антител против белка-тормоза. Доктор изучал действие определенного клеточного белка Т-лимфоцитов (условное название CTLA-4). Он пришел к выводу, что этот белок тормозит работу Т-лимфоцитов.

Ученый искал пути, как разблокировать иммунною систему. Ему пришла идея разработать антитело, которое свяжет белок-тормоз и заблокирует его функцию подавления иммунной системы. Джеймс Эллисон провел ряд экспериментов с мышами, зараженными раком. Его интересовал вопрос, поможет ли блокада белка (CTLA-4) антителами освободить иммунную систему для атаки раковых клеток.

Больных раком лабораторных мышей удалось вылечить с помощью терапии антителами, которые сняли торможение иммунного ответа и разблокировали противоопухолевую активность Т-лимфоцитов.

В 2010 году доктор Эллисон провел клинические исследования пациентов, больных меланомой (рак кожи). У части больных полностью исчезли остаточные следы рака кожи — как следствие иммунотерапии.

Вот так это выглядит на инфографике, созданной Нобелевским комитетом.

Слева на рисунке видно белок-тормоз и клеточный рецептор. Усилитель не работает (зеленый пупырышек). Справа — антитела (зеленого цвета) против CTLA-4 блокируют функцию торможения лимфоцитов, белок-тормоз нейтрализован антителом, клеточный усилитель подает усиленный сигнал иммунной системе и Т-лимфоциты начинают атаковать раковые клетки.

Молекула белка CTLA-4 появлялась только на активированных Т-клетках. Заслуга Эллисона в том, что он предположил, что все наоборот: CTLA-4 появляется на активированных клетках специально, чтобы их можно было остановить! То есть, на каждой активированной Т-клетке есть ингибирующая молекула, которая конкурирует за прием сигнала (и включение или выключение работы иммунитета).

Доктор Тасуку Хондзё на несколько лет раньше также открыл белок-тормоз (PD-1 ), расположенный на поверхности клеток лимфоцитов. Тасуку Хондзё исследовал аналогичный белок иммунных клеток (PD1) и выяснил, что он работает как тормоз, не давая опухоли развиваться и блокируя Т-киллеры.

Ученый также синтезировал антитела к PD-1, которые сняли блокировку и, как результат — усиленная иммунная атака на раковые клетки.

Как видите, одновременно оба ученые сделали открытие, как снять механизм торможения протеинами работы иммунной системы. После блокировки этих белков-тормозов антителами (к каждому конкретному протеину), развязываются руки иммунным клеткам и они активно убивают онкологические опухоли.

Обе блокирующие молекулы — CTLA-4 и PD-1 — и соответствующие им сигнальные пути назвали иммунными чекпоинтами (от англ. checkpoint — контрольная точка).

В настоящее время проводится множество тестов и клинических опытов в области иммунотерапии рака и в качестве цели тестируются новые контрольные белки, обнаруженные нобелевскими лауреатами.

Прошло не меньше 15 лет между открытиями чекпоинтов и одобрением лекарств на основе их ингибиторов. Сейчас применяют шесть таких препаратов: один блокатор CTLA-4 и пять блокаторов PD-1. Почему блокаторы PD-1 оказались удачнее? Дело в том, что клетки многих опухолей тоже несут на своей поверхности PD-L1, чтобы блокировать активность Т-клеток. Таким образом, CTLA-4 активирует Т-киллеры в целом, а PD-L1 более специфично действуют на опухоль. И осложнений в случае блокаторов PD-1 возникает несколько меньше. Источник

Какие препараты используют для иммунотерапии рака: название, стоимость

В нашей стране используют препараты для иммунной терапии онкологических опухолей. Большинство из них недоступны по цене для обычных больных.

К ним относятся:

• пембролизумаб (“Китруда”) — эффективен при раке легкого, меланоме
• ниволумаб (“Опдиво”) — эффективен при раке почки, меланоме
• ипилимумаб (“Ервой”)
• атезолизумаб (“Тецентрик”)

Препарат Китруда — представитель группы моноклональных антител. Его особенностью является возможность получения благоприятных результатов даже при лечении метастатических форм злокачественных опухолей. Несмотря на то что в России Кейтруда зарегистрирован в конце 2016 года, купить его практически не возможно даже в Москве и Санкт-Петербурге. Наши сограждане заказывают лекарство в странах Европы — Бельгии, Германии.

Стоимость одного флакона Кейтруда составляет 3290 евро.

Опдиво — более дешевый аналог Китруды.

Препарат Ервой. В качестве монотерапии назначают взрослым и детям старше 12 лет в дозе 3 мг/кг. Ервой вводят внутривенно на протяжении полутора часов каждые 3 недели в количестве четырех доз на курс лечения. Только по окончании терапии можно оценивать эффективность средства и ответную реакцию пациента.

Цена одного флакона препарата Ервой зависит от дозировки действующего вещества и составляет 4200 — 4500 евро за флакон 50 мг/10 мл и 14900 — 15 000 евро за флакон 200 мг/40 мл.

Тецентрик — препарат для терапии уротелиального рака, а также немелкоклеточного рака легких. Препарат можно купить не везде. Приобрести его можно в специализированных аптеках США, в Ватикане, в некоторых аптеках Германии, а также под заказ он поставляется в Израиль. Атезолизумаб является моноклональным антителом, специфичным к белку PD-L1.

Стоимость его – различная, в зависимости от того, где вы его приобретаете и через какую цепочку посредников он вам достался, составляет от 6,5 до 8 тыс. долларов США за один флакон.

Как видите, цена лечения не каждому по карману. Будем надеяться, что со временем, антитела против рака станут более доступными.

Как итог статьи. За внедрение своих разработок в лечение больных раком Нобелевская премия по медицине-2018 присуждена Нобелевским лауреатам 2018 года: Джеймс Эллисон (James Patrick Allison) и Тасуку Хондзё (Tasuku Honjo). Оба ученые сделали открытие, как снять механизм торможения протеинами работы иммунной системы и помочь иммунным клеткам расправиться с опухолью.

Посмотрите объяснения к открытию Нобелевских лауреатов в этом видео:

Прошу читателей: если статья понравилась — поделитесь информацией в соц. сетях — многие могут искать подобную информацию.

Будьте здоровы и берегите собственный иммунитет — тогда рак вас не коснется!

За последние десятилетия наука серьезно продвинулась вперед в лечении рака. И хотя полная победа над этим заболеванием еще довольно далека, у врачей с каждым годом становится все больше эффективных инструментов для борьбы с опухолями.

Один из них – активизация собственного иммунитета человека против раковых клеток. Именно в иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов.

В чем плюсы и методы механизма, за открытие которого была присвоена Нобелевская премия, беседуем с заведующей дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидатом медицинских наук Еленой Россохой.

Заведующая дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидат медицинских наук Елена Россоха. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

- Елена Ивановна, расскажите, как в норме действует иммунный ответ на возникновение злокачественных клеток?

- Иммунитет – это уникальная способность организма защищать себя от губительного воздействия внешних и внутренних потенциально опасных факторов, каковыми являются, в том числе, и раковые клетки.

Давайте разберемся, что такое рак? В норме все клетки организма проходят строго определенные стадии развития, выполняют заданные функции, размножаются по установленным правилам, а со временем стареют и умирают. Эта запрограммированная обязательная смерть нормальных клеток называется апоптоз. Но иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной.

Опухолевые клетки ежедневно появляются в организме любого человека и отличаются от здоровых наличием аномального белка - ракового антигена. Но в норме иммунитет вовремя распознает угрозу и уничтожает чужеродные элементы с помощью Т-лимфоцитов и других компонентов.

Кстати

Доказано, что если иммунитет подавлен ( ВИЧ , терапия иммуносупрессорами после пересадки органов), то риск развития онкологических заболеваний высок. И наоборот, раковые опухоли могут проходить сами собой без какого-либо специального лечения. Это явление получило название синдрома Перегрина по имени молодого священника, жившего в Италии в конце XIII века. У него была саркома (костная опухоль), требующая ампутации ноги. Хирургия тех времен не могла ему помочь, и юноше оставалось только уповать на Бога. Спустя некоторое время опухоль чудесным образом исчезла, а Святой Перегрин прожил долгую жизнь и умер в возрасте 80 лет без признаков рецидива.

- Почему же в какой-то момент иммунитет ослабляет свою защиту?

-В настоящее время механизмы взаимодействия опухолей и иммунной системы активно изучаются.

В иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Кстати

За открытие иммунных контрольных точек PD-1 и CTLA-4, американцу Джеймсу Эллисону и японцу Тасуко Хондзё в 2018 году была вручена Нобелевская премия. Это открытие позволило совершить прорыв в лечении некоторых ранее смертельных опухолей.

- В чем отличие иммунотерапии от других видов лекарственного противоопухолевого лечения?

- Можно сказать, что открытие принципов иммунотерапии изменило саму парадигму противоопухолевой терапии. Раньше в ее основе лежало воздействие на опухолевую клетку. Сейчас в центре внимания онкологов находится иммунная система человека, возможности ее перепрограммирования и восстановления способности самостоятельно противостоять злокачественным опухолям.

- Какие виды опухолей можно лечить с помощью иммунотерапии, и какова эффективность такого лечения?

- В первую очередь, это распространенные метастатические процессы, 3 и 4 стадии рака, когда удалить злокачественное новообразование с помощью операции невозможно. Что касается видов опухолей, то иммунотерапию можно применить практически ко всем из них. Рак легкого, мочеполовой системы у мужчин и женщин, молочной железы, различные виды лимфом, опухоли головы и шеи, меланома.

Кстати, впервые подобные препараты начали использовать именно при меланоме. Это очень агрессивные опухоли, характеризующиеся быстрым ростом и метастазированием. Еще несколько лет назад такие пациенты, даже получая специальное противоопухолевое лечение, жили максимум шесть месяцев. Сейчас благодаря иммунотерапии, медиана выживаемости для них выросла до нескольких лет.

В лечении злокачественной меланомы достигнут самый высокий прогресс. Пожалуй, самый известный онкобольной, излечившийся благодаря иммунотерапии, бывший презедент США Джимми Картер. В возрасте 90 лет он сообщил об успешно перенесенной операции по удалению опухоли печени. Однако вскоре стало известно, что это - метастаз меланомы, тогда же были выявлены и метастазы в головной мозг. Немедленно начатая иммунотерапия дала результаты - уже через год лечения сообщалось, что у экс- президента не обнаружено никаких следов онкологических образований.

Вообще, в последние годы темпы появления новых лекарств для борьбы с опухолями, ускорились в геометрической прогрессии. Сейчас любая уважающая себя фармацевтическая компания одновременно разрабатывает десятки молекул. Не факт, что из каждой из них на выходе появится новый противоопухолевый препарат, но, тем не менее, благодаря такой высокой заинтересованности производителей, в мире регулярно появляются новые эффективные лекарства.

- Если механизм иммунотерапии так эффективен, прост и органичен замыслу самой природы, почему одним пациентам назначают такие препараты, а другим, с таким же диагнозом, - нет?

- Рак настолько сложное заболевание, что вряд ли когда-нибудь будет придумано универсальное лекарство от этой болезни. Поэтому и иммунотерапия – это не панацея, а всего лишь еще одна очень хорошая лекарственная опция.

Почему мы не назначаем одинаковые препараты пациентам с одинаковыми диагнозами - а что вы считаете одинаковым диагнозом? Это раньше мы лечили рак легкого, рак груди, рак почки и так далее. Сейчас пациента с таким определением статуса болезни ни один врач не сможет лечить эффективно.

Иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Ученые давно доказали, что не существует абсолютно одинаковых раков. Поэтому мы сейчас лечим не опухоли, а их особенности - наличие определенных биомаркеров. В иммунотерапии это уровень экспрессии рецептора PD-L1 на опухолевых клетках. И чем этот уровень этот выше, тем более результативным будет лечение. Вот почему персонализация - тренд современной онкологии.

Онкологи уже научились применять иммунопрепараты не только в монорежиме, но и эффективно использовать их в сочетании с химиопрепаратами, таргетными и даже другими иммунными препаратами. Причем, комбинация двух или нескольких средств, как правило, имеет синергетический эффект, они многократно усиливают действие друг друга.

Полностью излечить метастатический процесс, к сожалению, нельзя. Наша задача, чтобы пациент жил долго и в хорошем качестве. И сегодня мы научились переводить рак в длительное хроническое течение, назначая последовательную терапию при прогрессировании заболевания.

- Может ли человек сам, не дожидаясь лечения в стационаре, купить иммунологический препарат и начать его использовать самостоятельно? Ведь многие из них выпускаются в форме таблеток – ничего сложного.

- Ни в коем случае! Любой иммунологический препарат должен приниматься под контролем врача, имеющего опыт работы с подобными средствами.

Иммунологические препараты при неграмотном применении могут вызывать тяжелые побочные явления. Например, у пациента появилась высокая температура, кашель одышка. Что это – аутоиммунная или обычная пневмония? Знать это крайне важно, ведь при схожем названии тактика лечения будет принципиально различной.

Токсичная реакция на иммунологический препарат может развиться как через несколько дней, так и через несколько лет после его применения, может пройти почти сразу, а может сохраняться годами. Понимание первопричин каждого из явлений крайне важно для его успешного лечения.

Конечно, такие тяжелые побочные эффекты развиваются редко, поэтому мы успешно лечим наших пациентов в условиях дневного стационара, однако быть готовыми к ним просто необходимо. Тем более не понятно, зачем так рисковать собственным здоровьем, ведь все препараты есть в наличии в диспансере, и пациенты получают их абсолютно бесплатно. А это отнюдь немалые деньги – одно введение такого препарата может стоить 500 тысяч рублей, а общий курс составляет до 18 процедур.

- Почему так дорого?

- Разработка нового иммунологического препарата стоит порядка миллиарда долларов. Это многоуровневый процесс, в ходе которого сначала изучаются общие и специфические свойства препарата, потом его тестируют на животных, затем на добровольцах, следующим этапом изучают степень его токсичности, и так далее.

На входе может стартовать десять потенциальных лекарств, а лет эдак через двадцать к финишу придет лишь один препарат. И только семь лет после разработки формула защищается патентом, по истечении этого срока буквально на следующий день заранее скопированный препарат начинает продаваться гораздо дешевле. Вот производители и успевают отбить затраты и заработать на своем изобретении.

- Можно ли профилактически укрепить иммунитет конкретно против онкологии?

- К сожалению, это невозможно. Иммунитету все равно, против кого бороться, для него и раковая клетка и вирус гриппа – одинаково опасны. Он либо работает, либо нет. Чтобы увереннее противостоять, в том числе развитию злокачественных патологий, нужно укреплять свой иммунный ответ в целом. Рекомендации тут стандартные: здоровый образ жизни, отказ от вредных привычек, правильное питание, постоянный контроль за хроническими болезнями высокого онкориска. Кроме этого существуют и специфические меры профилактики, например, вакцинация против рака шейки матки.

Ну а если есть выраженные проблемы с иммунитетом – частые простуды, головные боли, усталость, упадок сил, сонливость, раздражительность – то лучше обратиться к врачу.

- Ваше мнение: действительно ли иммунотерапия – это прорыв в онкологии, как об этом сейчас говорят?

- Это несомненный прорыв. Появление современных иммунных препаратов коренным образом изменило подход к терапии злокачественных опухолей. У этой категории лекарств есть важная особенность: однажды получив полный ответ на иммунотерапию, мы сохраняем его на годы. У цитостатиков и таргетных препаратов такого нет, там этот эффект длится в среднем от полугода до года. То, что новые препараты дают возможность превратить ра нее считавшееся смертельным заболевание в контролируемую хроническую болезнь или полностью от нее излечиться, вселяет надежду в миллионы больных.

Да, мы пока не можем вылечить всех. Но можем выделить иммунозависимую популяцию и полечить ее. Например, для рака легкого это около 25% всех пациентов. Это уже немало!

Бывает, что опухоли уходят полностью, как в случае со Святым Перегрином, однако следует признать, что это случается крайне редко. Чаще – они значительно уменьшаются в размерах или полностью регрессируют и такое состояние при назначении иммунотерапии может длиться очень долго. Сейчас все эти эффекты изучаются более активно, и я уверена, что ученых ждет еще масса революционных открытий.