Почему именно в россии так боятся рака

Более 60% россиян имеют страх перед раком, при этом чуть менее четверти уверены, что заболевание является заразным, а больше трети — не верят в возможность полного излечения от болезни, следует из исследования, посвященного канцерофобии. Его результаты были представлены в среду, 20 ноября, в день запуска информационной кампании Фонда Хабенского, направленной на борьбу с этим явлением.

И хотя, как отмечают социологи, в России нет массовой тенденции к мифологизации заболевания, а большинство жителей страны располагают о нем достаточными сведениями, нередко именно сильная тревожность, а также уверенность в неизлечимости болезни, могут помешать человеку своевременно пройти обследование, чтобы выявить рак на ранних стадиях или повлиять на выбор методов лечения.

Неизлечимое наказание за проступки

Так или иначе, по данным проведенного исследования, страх перед раком наблюдается у 6 из 10 россиян, при этом убежденность в том, что россияне не знают о проблемах онкологических заболеваний и причинах их возникновения, социологи назвали преувеличением.

Однако, отмечают исследователи, прослеживается корреляция между боязнью рака и убежденностью в том, что его невозможно излечить в российских реалиях. Еще одним фактором, вызывающим страх, исследователи назвали непредсказуемость возникновения заболевания.

При этом чаще всего о тревожных состояниях, связанных с заболеваниями, как следует из выводов исследователей, говорили пожилые женщины. Всего 63% опрошенных согласились с утверждением о том, что мысли о раке вызывают у них страх: большинство ответивших таким образом были женщинами (71% против 54% у мужчин) и люди пожилого возраста (70% против 59% среди молодежи).

В том, что раком может заболеть любой, также выразили уверенность 63% опрошенных, 16% предположили, что это связано с генетической предрасположенностью, 12% — что в группе риска в первую очередь оказываются пожилые. Среди факторов, с которыми может быть связано возникновение онкологического заболевания, опрошенные чаще всего называли плохую экологию, наследственность, повышенный уровень радиации и стресс (57%, 49%, 46% и 42%) соответственно. Около трети респондентов также отметили продукты, содержащие ГМО, и генетические мутации. Курение в этом списке оказалось на последнем месте (29%). Отвечая на другой вопрос исследователей, 15% участников опроса назвали рак наказанием за грехи или неправильные поступки.

При этом 23% предположили, что при контакте с человеком с онкологическим заболеванием, может существовать вероятность заражения — низкая, средняя или высокая, — что не соответствует действительности. 67% ответили, что рак не заразен. Еще 11% ответить на вопрос о степени заразности заболевания затруднились. За то, чтобы избегать контактов с онкобольными высказались 17% опрошенных, еще 73% сообщили, что не согласны с этим утверждением.

Тем не менее, абсолютное большинство — 79% опрошенных, — сказали, что уверены в том, что лечить заболевание нужно с помощью сильнодействующей терапии. В то, что вылечиться можно только за границей, верят около трети (29%) респондентов, 61% были не согласны с этим утверждением. Около половины — 48% — заявили, что в России, по их мнению, могут хорошо лечить определенные виды онкологических заболеваний.

Истории из жизни

Именно на борьбу с мифами, окружающими рак, и, в том числе, с мифами, связанными с его неизлечимостью, направлен новый проект Фонда Хабенского, который в благотворительной организации представили в среду, 20 ноября. Одна из главных задач проекта #Этонелечится — показать, что онкологическое заболевание — еще не приговор, подчеркивают в фонде, и изменить отношение к теме рака.

Это наиболее эффективный метод радиологического лечения опухолей, который вскоре может появиться и в России .

- В этом году на борьбу с раком государство потратит 100 млрд рублей, до 2024 года – 1 трлн рублей. На что пойдут эти средства, как изменится национальная онкологическая служба?

- Рак – это бич для всего мира. Как ожидается, к 2030 году заболеваемость онкологическими болезнями во всем мире вырастет практически вдвое. В развитых странах программы онкологической помощи действуют уже более 30 лет и стоили бюджетам больших денег. Онкология вообще наука дорогая – потому что междисциплинарная. В рамках онкологии приходится развивать и хирургию, и радиологию, и химиотерапию. А еще – математику (создать нормальный канцер-регистр), экономику (обосновать те или иные модели), физику (создавать аппаратуру) и так далее. Онкологов нужно привлекать во все, даже самые отдаленные регионы страны, чтобы максимально приблизить службу к пациенту. Если посмотреть на весь масштаб задач, которые необходимо решать, развивая онкологию, то деньги, которые начали выделяться, уже не выглядят столь большими. С другой стороны, мы и таких раньше не видели никогда, спасибо государству, мы, конечно, почувствуем изменения.

- Вы приняли участие в подписании меморандума с японскими партнерами о создании первого в России центра ионной терапии. Что это за метод, когда ждать первых результатов?

- Работать с японскими коллегами в этом направлении для нас большая честь, так как они весьма осторожно подходят к экспорту данной технологии. Мы очень долго готовили почву, неоднократно они были у нас, а мы – у них, чтобы показать, что Россия действительно на передовых позициях по борьбе с онкологическими заболеваниями. Теперь о сути метода… Целый ряд опухолей лечатся только радиологическими методами, без хирургических вмешательств, сохраняя качество жизни пациентов. К сожалению, около 20% онкологических заболеваний радиорезистентны и требуют иных подходов. Так вот, среди этих иных подходов на лидирующие позиции вышла протонная и ионная терапия. Протонная терапия предполагает воздействие тяжелыми частицами – протонами – на локальную часть центра опухоли. Этот метод позволяет воздействовать на опухоль, не повреждая окружающие ткани. Ионная терапия еще более бережно относится к окружающим тканям. Кроме того, у этого способа лечения меньше всего невосприимчивых опухолей. Центров ионной терапии в нашей стране пока нет, в Японии их 7, а будет 9. Надеюсь, что вскоре и наши врачи смогут освоить эту технологию, а освоение новых технологий лечения, с моей точки зрения, одна из главных задач в развитии радиологии.

- Как сегодня выявляются онкологические заболевания у россиян: диспансеризация, жалобы или побочный результат исследования по другому поводу?

Смертность зависит от того, на какой стадии выявили болезнь. Для снижения смертности необходимо выявлять больше случаев рака 1-2-й стадии. Сейчас это порядка 64% всех случаев, еще недавно было 56%. То есть, мы сделали хороший скачок. Следующая цель – 70%-74%. Рак 1-2-й стадии хорошо лечится, некоторые виды опухолей излечиваются в 97% случаев. Следовательно, чем выше процент раннего выявления, тем лучше результат. Но нужно набраться терпения. Потому что в первые годы после внедрения любого скрининга мы будем находить пациентов с запущенными формами – тех, кто до последнего не обращался к врачам. Через 5-7 лет, когда эти пациенты, к сожалению, уйдут (а программа останется), ранняя выявляемость начнет расти, а смертность, наоборот, снижаться.

Кстати, во всем мире количество обнаруженных случаев рака 4 стадии - примерно на одном уровне. В любой стране мира есть пациенты, которые не идут в больницу, несмотря на СМИ, социальную рекламу и призывы врачей.

- Люди боятся не болезнь, а врача, клинику… Почему, и как это поменять?

- С помощью вас, журналистов. Должны быть программы в СМИ, социальная реклама, буклеты, должен быть открытый разговор. Нам, врачам, тоже надо снять маски, мы должны поддерживать более теплый и человечный диалог с пациентом. Я постоянно говорю своим ученикам: мы или наши близкие можем оказаться на этой койке завтра или послезавтра. Поэтому нужно, чтобы врачи относились к пациентам как к товарищам по несчастью.

Россиянам дали 1 день для диспансеризации. Вышел приказ министра здравоохранения о поощрении врача – не онколога, который выявит онкологическое заболевание. В Калужской области этот механизм работает давно, в Башкортостане врио главы республики обещает платить врачам 5 тысяч рублей за каждого выявленного онкопациента.

Да, возможны ошибки, ложноположительные диагнозы. Но эти 100-150 тысяч рублей за 20-30 ложных диагнозов мы с лихвой окупим экономией на дорогостоящей химиотерапии, которую, скорее всего, не придется применять, если удастся выявить пациента на ранней стадии болезни. Для преодоления инертности пациентов все средства хороши – и призывы, и диспансеризация, и наша сегодняшняя беседа.

- Считается, что одна из главных причин рака – образ жизни. Но у приверженцев ЗОЖ тоже бывает рак, и, с другой стороны, есть курильщики, которые доживают до 90 лет и не сталкиваются с этой проблемой. Что же на самом деле можно назвать бесспорной причиной возникновения онкозаболеваний?

- Ученые должны основываться на многолетних и многокогортных (проводящихся одновременно на 2 и более многочисленных группах испытуемых – ред.) исследованиях. Так вот, многокогортные исследования показали, что курильщики болеют в 30 раз чаще. Те, кто, доживает до 90 лет, вероятно, входят в 15% людей, у которых рака в принципе быть не может. В абсолютном же большинстве случаев курильщик в зоне высочайшего риска развития онкологических заболеваний, причем не только рака легких, но и рака мочевого пузыря, уротелиального рака, рака почки, – и это также доказано в ходе больших исследований. То же и с алкоголем, чрезмерное употребление которого вызывает опухоли поджелудочной железы, желудка и пищевода. Представители обеих этих категорий – и курильщики, и часто выпивающие люди рискуют заболеть раком гортани.

Еще один фактор высокого риска – вирус папилломы человека. Доказана его негативная роль в возникновении рака шейки матки и ротоглотки. Также не стоит забывать о несомненном вреде жирной пищи, злоупотребления красным мясом. Контакты с асбестами и красителями тоже несут вполне конкретные риски.

- Есть пул заболеваний, недостатки в лечении которых могут привести к возникновению опухоли или к перерождению доброкачественных образований в злокачественные. Какие это болезни, и какие меры нужно принимать, чтобы опухоли не возникло?

- В первую очередь следует назвать заболевания органов ЖКТ: любые полипы должны вызывать особую настороженность врача. Пациенты с таким диагнозом должны проходить скрининговое исследование не реже 1 раза в год. На аналогичный контроль должны браться все случаи папилломатоза кишечника, особенно наследственного, папилломатозы мочевого пузыря, гастриты, в том числе атрофические. Все пациенты с подтвержденным ВПЧ онкогенного риска должны быть под особым контролем. Как и родственники пациентов с гормональными формами рака – раком молочной железы, предстательной железы. У всех лиц, находящихся в группах риска, скрининг должен проводиться чаще.

- Давайте поговорим о профилактике. Есть ли надежные, проверенные простые способы хоть как-то себя обезопасить?

- Во-первых, самодисциплина. Почему женщины у нас в среднем доживают до 78? Потому что среди них снижается число курильщиц. Значит, в случае с прекрасным полом работают наши программы по пропаганде здорового образа жизни. В каждом российском регионе сегодня проходит свой марафон, другие спортивные акции. Здорово подешевел фитнес, плавательные бассейны – все это становится более доступным. Мы научились следить за своим телом. Следующий шаг – научиться прислушиваться к организму, понять, например, что любое появление крови в кале , моче или мокроте – повод немедленно идти к врачу, потому что это грозный симптом.

- Часто в медцентрах предлагают сдать анализы на наличие онкомаркеров. Много ли действительно надежных онкомаркеров, кроме всем известного ПСА?

- Есть еще СА-125, он позволяет выявить некоторые локализации гинекологического рака. Остальные маркеры лишь косвенно могут свидетельствовать об опухолевом процессе. Поэтому не стоит соглашаться на сомнительные исследования. После таких анализов некоторые пациенты в панике прибегают к онкологам, у них начинается боязнь развития рака, и мы вынуждены их успокаивать и убеждать в том, что все у них хорошо. Что касается маркеров, то мы работаем над панелями и даже совокупностями панелей маркеров. Чем шире линейка и чем больше положительных ответов на разные маркеры, тем выше вероятность онкологического заболевания.

Сфера применения маркеров не ограничивается выявлением заболевания. К примеру, когда наличие рака и его точная локализация определены, необходимо узнать, есть ли метастазы. Для этого делается позитронно-эмиссионная томография. В этом случае маркеры помогают врачу понять, какой именно изотоп необходимо ввести, чтобы обнаружить (или, к счастью, не найти) тот или иной тип опухоли. Во время лечения химиотерапией маркеры помогают понять, насколько она эффективна.

- Какие методы лечения рака в России вы считаете наиболее перспективными? Есть ли какие-то прорывные разработки, о которых можно и нужно говорить?

- Появилась иммунотерапия. Мы научились воздействовать на белки теплового шока, что позволяет нашему т-лимфоциту распознать опухолевую клетку. Весьма интересны разработки в области жидкостной биопсии, когда мы можем выделять специфичные для опухоли ДНК из жидких сред организма. Генетикам удалось доказать, что многие опухоли гетерогенные. То есть, в опухоли, например, мочевого пузыря, больше клеток, похожих на те, что встречаются в опухоли молочной железы. Это означает, что и лечить такой рак нужно иначе. Активно развивается радиофармакология, это супернаправленный метод лечения. В нашем центре мы занимаемся брахитерапией: это введение в ткань опухоли низко- и высокодозных радионуклидов. Эндоваскулярные методы лечения позволяют закрывать питающие опухоль сосуды.

- Какие мифы о раке сейчас наиболее широко распространены? Давайте их развенчаем.

- Миф первый: рак молодеет. Рак не молодеет. Молодеет он отчасти из-за распространения вируса папилломы человека. Но здесь нужно говорить скорее о распущенности, потому что ВПЧ распространяется половым путем.

Миф второй: рак неизлечим. Опухоли множества локализаций при раннем выявлении излечиваются в 98%-100% случаев. Рак – излечим.

Миф третий: не надо лечить метастатических больных. Тоже неправда. Современные способы лечения дарят годы жизни некоторым пациентам даже с обширными метастатическими поражениями. Пятилетняя выживаемость пациентов с метастазами уже не считается чудом.

Миф четвертый: рак обязательно приводит к глубокой инвалидизации. Вовсе нет. Мы делаем все больше органосохраняющих операций.

Наконец, наиболее распространенный и опасный миф: рак – это инфекционное заболевание. Ни одна теория об инфекционной природе рака ни разу не была доказана в ходе многокогортного исследования. Генетическая обусловленность и образ жизни – вот за чем нужно следить, чтобы не пополнить статистику пациентов онкологических диспансеров.

• 
  

В интервью Царьграду врач-онколог, главный врач Европейской клиники Андрей Пылев рассказал о том, нужно ли здоровым людям обследоваться на рак с помощью скрининга, может ли развиться онкология от страха её появления, как перестать бояться рака и какие люди больше всего склонны к канцерофобии

Царьград: Нобелевский лауреат по химии Томас Линдел выступил с критикой утверждения, согласно которому рак вызывают радиация, солнечный ультрафиолет или канцерогенная пища, и рассказал об исследовании агрессивных форм кислорода и воды. Он утверждает, что наука пока бессильна перед раком. Что вы об этом думаете?

Андрей Пылев: Спорное утверждение, но в то же время его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Пока достаточно неплохо всё развивается, как пойдёт дальше – сложно понять.

Ц.: В последнее время, может, в связи с заболеваниями звёздных людей, пресса создала ажиотаж вокруг этой темы. Он не вызовет всплеска ненужных обследований со стороны людей, которые не очень в этом разбираются?

А. П.: Здесь есть несколько факторов, которым надо уделить внимание. Первое – это зачастую абсолютно некомпетентные, уводящие вообще не в ту сторону комментарии прессы, которая вроде как старается помочь наладить что-то, а получается только хуже. Второй момент – это огромное количество людей-канцерофобов, которые сами себе назначают кучу ненужных диагностических процедур. И третье – это недобросовестные частные клиники, которые паразитируют, с одной стороны, на информационной шумихе, с другой стороны, на человеческом невежестве и проводят абсолютно ненужные, неоправданные, не дающие никаких преимуществ скрининговые обследования, очень дорогие. Эта проблема действительно есть.

Ц.: Насколько полезны скрининговые обследования сами по себе?

Фото: Billion Photos / Shutterstock.com

А. П.: Скрининговое обследование – и это сейчас достаточно неплохо изученный вопрос – показано при определённом типе опухоли у определённой группы пациентов с определёнными факторами риска. Совсем небольшое количество нозологий действительно скринингуются. Но сейчас проводят скрининг по поводу всех онкологических заболеваний, например, скрининг опухолей головного мозга – это как-то странно и совершенно нелогично.

Конечно, если мы говорим о вреде скрининга, этот вред только эмоциональный и экономический. От лишнего УЗИ и сданной кучи анализов человеку плохо не будет. Но с другой стороны, и та информация, которую мы от этого получаем, зачастую не отвечает на вопросы. Человек, который сдаёт все существующие маркёры и видит, что один из этих маркёров превышает норму на десять процентов, делает вывод, что у него рак, немедленно бежит оформлять завещание и делать кучу ненужных инвазивных и иногда даже опасных диагностических процедур. Но самое главное, что человек действительно уверен, по крайней мере какой-то период времени, что он болен. А это совершенно неправильно.

Ц.: Есть мнение, что человек, который ищет рак, рано или поздно его найдёт. То есть можно себя настроить на это.

А. П.: Это не совсем так. Я, скорее, склонен разделять теорию, что если бы человек не умирал от других проблем, он в обязательном порядке, пусть через 100, пусть через 150 лет, до того или иного рака обязательно бы дожил. Настроить себя на рак – это чушь полная. Стресс, конечно, является одним из важных и доказанных факторов, увеличивающих риски, но настроить себя на рак, слава Богу, невозможно.

Ц.: Что делать канцерофобам, людям, которые каждую неделю-две находят у себя все признаки рака?

А. П.: Канцерофобам надо работать не с онкологом, а с психологом, в первую очередь.

Ц.: У нас это хорошо развито?

А. П.: Это не хорошо развито, но развивается. Объективно ситуация меняется в лучшую сторону, и всё больше и больше появляется опций получить качественную психологическую помощь – как для онкологических пациентов, так и для родственников, и для канцерофобов. Это действительно так. Опять же, здесь всё зависит от чистоплотности врача, потому что для той же коммерческой медицины, наверное, нет более привлекательного пациента, чем канцерофоб.

Ко мне периодически приходят пациенты, которые требуют немедленно сделать ту или иную процедуру. Я прекрасно помню пациента, который ходил ко мне с интервалами раз в несколько дней в течение нескольких месяцев. Абсолютно нормальный, социально успешный человек, но который был уверен, что у него рак печени, он просил сделать биопсию. Казалось бы, человек приходит, сам обращается, но задача врача – именно переубеждать, объяснять, что этого делать не нужно. При этом, естественно, соблюдать все принципы для онкологии, стараясь пациента не обидеть. На самом деле, не нужно делать то или иное диагностическое обследование только потому, что пациент этого хочет, если на эту процедуру нет показаний.

Ц.: Вы можете дать несколько советов для канцерофобов?

А. П.: Нет, здесь не надо давать советы. Такими пациентами должен в первую очередь заниматься психолог, онколог – во вторую очередь. Опять же, человек может бояться рака не из-за канцерофобии, а по каким-то объективным причинам. То есть мы должны всегда вникнуть в ситуацию и понять, не лежит ли за этой, как нам кажется, канцерофобией реальная проблема.

Ц.: В вашей практике были пациенты, которые, начитавшись статей в интернете, пришли с мнением, что у них есть рак, и действительно его находили?

А. П.: У меня были крайне мнительные пациенты, которые были уверены, что у них есть рак, и они избыточно регулярно проводили какие-то обследования. Одна из пациенток действительно обнаружила у себя таким образом рак молочной железы на ранней стадии.

Но по поводу скрининговых программ надо понимать, что этот вопрос достаточно серьёзно изучают. Есть серьёзные исследования, в каком случае скрининг действительно целесообразен, в каком случае он даёт ложно положительный результат, а в каком – ложно отрицательный, какой их процент. Далеко не при всех нозологиях скрининг уместен. Сейчас фактически мы говорим о скрининге в ряде случаев простаты, рака молочной железы. Для выявления рака толстой кишки возможна колоноскопия у людей старше сорока лет. Скрининг меланомы безусловно нужен определённой группе пациентов. Но опять же, это не должен быть тотальный скрининг. Скрининг рака желудка ни в одной стране мира не проводится у всей популяции, это абсолютно неразумно.

Фото: Image Point Fr / Shutterstock.com

Основная задача – проводить скрининговые обследования у определённых групп риска по тем или иным заболеваниям. Понятно, что если у человека, например, вирусный гепатит в анамнезе, и он длительное время с ним живёт, уже годы и десятилетия, то у него на порядки выше вероятность возникновения первичного рака печени, чем у условно здорового пациента. Поэтому таких больных надо более детально обследовать.

Ц.: Не является ли преувеличением, что нездоровый образ жизни вызывает рак? Есть же много пациентов, которые ведут здоровый образ жизни – и спортом занимаются, и правильно питаются – и всё равно заболевают?

А. П.: То, что рак возникает и у людей, ведущих здоровый образ жизни, совсем не значит, что нездоровый образ жизни никак не влияет на возникновение рака. Просто очень много разных факторов, которые приводят к развитию опухоли. И фактор внешнего воздействия – это определённый процент, достаточно небольшой, от всех причин. Поэтому, безусловно, если мы уберём такие очевидные вещи, как курение, злоупотребление алкоголем, нахождение под прямыми солнечными лучами без защитного крема, неправильное питание с избыточным количеством красного мяса или какого-то химически обработанного мяса, копчёного мяса, все эти факторы, которые мы знаем, – то, конечно, мы минимизируем риски по определённым типам опухолей. Точнее, несколько уменьшим. Но все остальные факторы, безусловно, останутся.

Ц.: По сравнению со статистикой, например, 50-летней давности, рака стало больше или его стали чаще диагностировать?

А. П.: Да, статистика пятидесятилетней давности была достаточно неполна и неточна, и мы действительно не имеем представления, сколько пациентов умирали от рака 50 лет назад и какие виды рака доминировали. Сейчас она более точная и полная.

В целом нельзя сказать, что речь идёт о какой-то эпидемии. Во-первых, об этом стали больше говорить. Во-вторых, улучшилась диагностика. Та же самая ранняя диагностика, выявление ряда заболеваний на ранней стадии, что несколько увеличивает общую цифру заболеваемости за счёт впервые выявленных больных. Но глобально улучшаются и результаты выживаемости этих пациентов, потому что чем раньше их начинают лечить, тем дольше они живут. В целом, какие-то заболевания несколько растут по статистике заболеваемости, какие-то уменьшаются. Но глобально мы примерно в той же поре находимся. Может быть, с небольшой тенденцией к росту.

Ц.: Среди врачей-онкологов есть канцерофобы?

А. П.: Да, конечно. Нет больших канцерофобов, чем врачи-онкологи. Потому что мы это видим изнутри. И это абсолютно повсеместное явление. Более того, именно в той области, в которой врач работает, он у себя и находит какие-то признаки заболевания. Например, я знаю доктора, который долгое время занимался опухолями головы и шеи, при этом подозревал у себя именно эту патологию. Другой доктор, занимаясь опухолями печени, долгое время был уверен, что у него рак печени. И так далее. Это такая повсеместная история, но, слава богу, доктора – достаточно рациональные люди. И врачу всё-таки объективно несколько проще пройти обследование и убедиться, что у него нет онкопатологии.

Ц.: Они включают голову или к психологам обращаются?

А. П.: Доктора знают все необходимые алгоритмы, что нужно делать при появлении тех или иных жалоб. Поэтому, как правило, действуют достаточно рационально. Просто проводят ряд необходимых диагностических процедур и исключают или, не дай Бог, подтверждают этот диагноз. Такое тоже случается.

В одном из районов Москвы жители начали сбор подписей против того, чтобы в их доме снимали квартиру родители онкобольных детей. Об этом сообщил портал "Такие дела". По просьбе ТАСС главный врач-онколог Европейской клиники хирургии и онкологии, к.м.н. Андрей Пылев, юрист Илья Ремесло и директор Центра практической психологии Сергей Ключников рассказали, может ли подобная инициатива иметь юридические последствия, почему страх заразиться раком необоснован, какие еще есть мифы об этом заболевании и как вести себя, если онкопациенты (или их родители) живут с вами в одном подъезде.

Можно ли заразиться раком?

"Нет. И точка. Вы представляете, каким был бы уровень заболеваемости среди врачей-онкологов, если б это было так?" — говорит врач-онколог Андрей Пылев. Даже врачи, оперирующие онкобольных, раком не заражаются. А уж воздушно-капельным путем заразиться тем более невозможно. Жизнь в одном помещении, общая одежда или совместное использование бытовых приборов — все это совершенно безопасно.

Раз нет, то откуда взялся этот миф?

Как объясняет Андрей Пылев, есть инфекционные заболевания, некоторые из которых могут стать "спусковыми крючками" для возникновения рака (а могут и не стать). Например, гепатит B и С. На их фоне может возникнуть цирроз, а на фоне цирроза — первичный рак печени. "Но это опосредованная связь, а не прямая, — говорит Пылев. — Считать это "заражением раком" нельзя". Но люди, прочитав об этом, делают свои выводы, — и так рождается миф, что рак заразен.

Еще одна возможная причина: у онкобольных ослаблен иммунитет, и они ходят в масках, чтобы не подхватить ОРВИ. А люди, видя их, делают свои выводы, — и решают, что пациенты в масках опасны для них.

"Главные причины возникновения таких мифов — это невежество и страх, — считает врач. — Люди боятся того, чего не понимают. Это очень похоже на сжигание ведьм".

Какие еще есть распространенные мифы о раке?

Один из самых распространенных мифов — что это некое "наказание свыше" за дурные поступки. "Раком болеют все, — говорит Андрей Пылев. — Плохие люди, хорошие люди, старики, молодежь, дети, совсем маленькие дети, которые точно не успели нигде нагрешить". Но этот миф очень живуч и, по словам Пылева, мешает и пациентам, и врачам: люди, которые считают, что раком их "наказали", иногда отказываются лечиться.

Много мифов связано с народной медициной. Что рак можно вылечить содой, голоданием, противогрибковыми препаратами и даже жужжанием пчел. Это — самые опасные выдумки: люди бросают профессиональное лечение ради "народного", и часто это заканчивается гибелью.

Но главный миф об онкологии гласит, что рак — это всегда смерть. На самом деле, если "поймать" болезнь на ранней стадии и правильно ее лечить, то есть много шансов если не на полное выздоровление, то по крайней мере — на долгую жизнь. "Мы до сих пор не можем уверенно сказать, что рак излечим, — говорит врач-онколог. — Но если раньше пациенты погибали через полгода после постановки диагноза, то сейчас они могут жить с этим диагнозом десятилетия". И жить качественно. При условии, что они будут постоянно получать необходимое лечение.

Если раком не заражаются, то откуда он тогда берется?

Теорий причин возникновения рака множество. По словам Андрея Пылева, прежде всего влияют генетические факторы и факторы внешнего воздействия. В частности, курение или промышленные канцерогены.

Мои соседи настаивают на том, чтобы в нашем доме не жили онкобольные или их родственники. Я с ними не согласен. Как их убедить?

По мнению Андрея Пылева, все, что вы можете сделать, — это объяснить, что рак не заразен. Но далеко не факт, что этого будет достаточно. "Подобные вещи обычно делают не очень образованные люди, которые при этом абсолютно уверены в своей правоте, — говорит врач-онколог. — Таких людей переубедить сложнее всего. Если им развернуто объяснять, как возникает рак, они еще сильнее убедятся, что их пытаются обмануть и запутать".

А сбор подписей против заселения онкобольного — это вообще законно?

Как объясняет юрист Илья Ремесло, подписи у нас можно собирать за что угодно. "Однако если будет доказано, что человек не просто собирал подписи, а унижал достоинство людей, то тут может быть применимо наше антиэкстремистское законодательство, — говорит Ремесло. — Онкобольные — это тоже социальная группа, и такое поведение можно расценить как разжигание". Но доказать это, по его словам, будет очень сложно.

Даже если под призывом не сдавать квартиру онкобольным соберется много подписей, юридической силы у него не будет. Но жители могут пойти другим путем — написать заявление в суд. "Суд обязан будет это рассмотреть, но с вероятностью 99,9% откажет", — уверен Илья Ремесло.

Одним словом, добиться инициаторы сбора подписей вряд ли чего-то смогут, но и наказать их за это юридически, скорее всего, нельзя.

Моя соседка (или ее ребенок) больна раком, мы сталкиваемся в коридорах. Как мне себя вести?

"Нормальная человеческая реакция здесь — это сострадание и помощь", — говорит психолог Сергей Ключников. Предложить помощь можно всегда. Но если вам отвечают: "Спасибо, мы сами обойдемся", — навязываться не стоит.

Если вы узнали, что в вашем подъезде происходит нечто подобное, разумно предупредить жителей, против которых направлен сбор подписей. Так при необходимости они будут готовы этому противостоять.