Переписка с больными раком

Общаюсь со многими онкологическими пациентами и вижу одни и те же ошибки. Человек бегает по замкнутому кругу, растрачивает и без того не высокую энергетику и еще больше отчаивается

Общаюсь со многими онкологическими пациентами и вижу одни и те же ошибки. Человек бегает по замкнутому кругу, растрачивает и без того не высокую энергетику и еще больше отчаивается. Итак, начнем:

Ошибка 1. Выбор нескольких методов лечения

Тут все просто, если ты выбрал одну дорогу, то просто иди по ней, не останавливаясь. И тогда ты придешь к нужному результату максимально быстро.

Если вы выбираете альтернативное лечение, то вы должны быть готовы к тому, что излечение природными средствами будет не быстрым, организм долго был в стрессе, хотя он будет выздоравливать в любом случае, он так запрограммирован.

И если организм был в стрессе долгие месяцы, и произошла сильная некротизация органов или выросла большая опухоль, организму НУЖНО ВРЕМЯ, чтобы все снова привести в порядок.

Обычно сколько был конфликт, столько будет и выздоровление, если человек опять не залезет в очередной стресс.

Организму можно помочь и выздоровление будет более быстрым, для этого в первую очередь – это решение стресса, который и привел к болезни, обязательно позитивное настроение, очищение, здоровый образ жизни.

Зато такое излечение будет наиболее полным, и организм после выздоровления станет только крепче.

Снова ввергаем организм в страх и стресс, и снова затрачиваем на стресс ту энергию, которая должна была пойти на выздоровление организма. То есть ведем себя как испуганные, несмышленые дети, хватаясь за все подряд.

В этом случае надо вести себя как умный и спокойный взрослый:

«Я уже исцеляюсь природными средствами. Они самые надежные и самые лучшие, потому что они от Природы, и действуют уже многие миллионы лет.

И если наметили себе один путь – делайте всё что надо каждый день (ЗОЖ, визуализации, мотивирующие фильмы, позитив и радость). Делайте это все время, без перерывов и это станет вашей нормой жизни.

Итак. Выберите один путь и просто идите по нему до конца.

Ошибка 2. Продолжать заниматься тем, что делал до болезни

Человек похож на колодец с чистой водой. Он отдает воду и наполняется водой – это в идеале.

Я сделала статистику более чем 30 примеров жизни разных онкологических пациентов, и выяснилась одна закономерность. Подавляющее число онкопациентов жили для других (дети, супруги, родители, и т. д.). То есть воду все время отдавали из своего колодца, отдавали, отдавали…

А, как и чем мы свой колодец наполняли? Радостью и Любовью? Если бы.

Вот и приходит такой высосанный почти до дна пациент ко мне и начинает рассказывать, как он поехал туда, сделал то….

Я начинаю взывать к голосу разума. Посмотрите на Природу. Если животное заболело, оно не будет скакать и носится как прежде. Оно ляжет где-нибудь в кустах, и будет восстанавливаться, пока полностью не поправится. Повторяю, оно будет восстанавливать себя, не будет вычерпывать свой ресурс до песка.

Почему мы так не любим и не ценим себя? А потом начинаем сражаться с многочисленными болезнями, которые сами к себе и притягиваем понижением собственной энергетики.

Боль нашего тела говорит нам об одном – лежите, отдыхайте, устройте себе санаторий, курорт, рай…. Начните, наконец, любить себя!

Итак. Начинайте восстанавливать себя и оставьте жизнь других для других.

Ошибка 3. Выбор окружения для выздоровления

Любого пациента, в том числе и онкопациента, сформировало его окружение. В семье любящих и поддерживающих людей очень, очень редко бывает рак.

Мое мнение, что это просто чудовищно. Понятно, почему врачи запугивают пациента – у них план по операциям, тут хотя бы понятно, что это желание денег, но почему это делают близкие люди?

Либо у них свои интересы на имущество пациента, либо они абсолютно психологически, и морально безграмотны.

Не отдавайте ему свою жизненную энергию – во благо она ему не пойдет. А вам она еще очень пригодится.

В период вашего выздоровления от онкологии, очень тщательно выбирайте себе собеседников.

Лучше посмотрите хороший, мотивирующий фильм, чем вы проведете время с охающим и жалеющим вас человеком. Если человек не дает вам радость, надежду и силы – не надо общаться с ним.

Есть возможность сходить к сильному психологу – идите. Честно озвучьте ему свою позицию, и грамотный специалист вам обязательно поможет.

Если вы верующий человек, идите к батюшке, мулле. К хорошему духовному священнику. К старцу или старице – это мудрые и любящие люди, они обязательно поддержат вас.

Итак. Если человек забирает вашу энергию – держитесь подальше от такого человека.

Ошибка 4. Ждать здоровья, а не быть здоровым

Тут надо понять, что организм сам, без нашего вмешательства прекрасно себя починит. Но при условии, что мы своей тревожностью, своими страхами и напряжением не будем создавать ему новые трудности, новые очаги болезни, новые психологические проблемы.

Если вы перестанете грузиться по поводу опухоли, то с ней можно жить долгие годы – это просто затянувшийся ремонт органа. И когда вы настолько успокоитесь, что перестанете своим беспокойством делать новые очаги болезни, организм получит возможность, наконец-то, все починить и убрать эту опухоль.

Что делать? Начать быть здоровыми.

Да, именно так, еще будучи онкологическими (с опухолями) начать становится здоровыми, играть в здоровье, вспоминать себя здоровыми – задавать испуганному подсознанию новую программу, программу Здоровья.

Для этого:

Успокоиться и начать доверять своему Божественному организму

Логика выздоравливающего человека должна быть такая:

температура – я выздоравливаю, организм быстрее восстановит поврежденный орган,

сильная боль – я выздоравливаю, ремонт идет быстрым ходом,

увеличился отек – я выздоравливаю, организму надо больше жидкости для заращивания язвочек и повреждений,

опухоль не меняется – я выздоравливаю, значит, было в органе много повреждений, и моему организму надо больше времени.
Ведь мы годами копили стрессы и раздражения в нашем теле, поэтому дайте организму времени и Радости.

Начните отслеживать маленькие радостные моменты в своем выздоровлении (чуть меньше боли, чуть больше сил, чуть больше радости…).

То есть надо идти в своем подсознании по программе Радости, не обращая внимания на программу Болезни, как бы она сильна не была (а мне плевать, что там говорят врачи и мои недоброжелатели – Я ВЫЗДОРАВЛИВАЮ, и я это твердо знаю, аминь).

Итак. Что бы не происходило в моем организме – я выздоравливаю и доверяю своему телу.

Ошибка 5. Жить по программе страха и тревожности

Страх – это 99% невежества. Если человек знает, что организм сам себя починит, то чего ему бояться?

Вы знаете, что кокаин 100 лет назад продавали в аптеках как средство от бессонницы? Вы знаете, что в начале прошлого века популярным средством от депрессии была лоботомия? Действительно, после того, как тебе вскроют череп, никакая депрессия не страшна.

Вы знаете, что у умственно отсталых людей, особенно у олигофренов, не бывает рака? Почему? Ответ простой – они не боятся, и не тревожатся.

Поэтому я не во всем верю медикам, и никогда не принимаю чужие доводы, не проверив их. И в больницы хожу раз в год сдать анализы, подтвердить, что я полностью здорова, и взять справку в бассейн .

Зачем мне лишний стресс? И лишний страх?

Тревожность.

Что такое тревожность? Еще ничего не произошло, еще все хорошо, а пациент уже в тревоге – что-то скоро будет плохое! И по Закону Притяжения так и происходит – Позвал? Лови несчастье, и начинай с ним усиленно бороться.

Ты его зачем звал? Ты чего вообще тревожился? Нет ответа.

Тревожность, это постоянный очень сильный расход жизненной энергии, обычно без подпитки этой энергии (ЗОЖ, вера в Бога, любимая семья, любимая работа, творчество).

Скажите бред? Нет, это норма жизни. И эту норму мы прививаем своим детям, так же как, и нам, эту бредятину прививали наши затюканные родители.

Коронный вопрос: И что делать? (Не будем про: Кто виноват?)

Расслабится, и начать доверять Жизни, Судьбе, Богу. Господь прекрасен, мудр, великолепен. Мы созданы по его (ее) подобию, и чего нам бояться и тревожиться?

Начать получать от жизни кайф. Ходите по углям, по стеклам, прыгайте с парашюта, пойте на улицах – вы столько получите удовольствия и адреналина!

Не бойтесь ошибаться. Ошибся, исправлюсь – моя жизнь, живу ее как хочу! Кому должен – всем прощаю.

Посмотрите на успешных и богатых людей. Они тревожатся? Они бояться каждого нового дня? Да они живут на всю катушку, получая от жизни максимум удовольствия! И что мешает сделать это нам? Привычный страх и тревожность? А они стоят счастливой и здоровой жизни?

Выбор только за нами и это прекрасно.

Итак. Перестаем бояться и тревожится. Если у нас не получается: идем к психологу, на тренинг… А самое лучшее – научите не бояться кого-нибудь другого. Дайте ему Свободу.

Мне нравится анекдот про тревожность и осторожность.

Суслики очень внимательные и осторожные животные. Вот встанут они во весь рост и смотрят — не ползет ли змея, не крадется ли волк, не летит ли в небе орел. А самые внимательные получают бампером по морде.

опубликовано econet.ru. Если у вас возникли вопросы по этой теме, задайте их специалистам и читателям нашего проекта здесь

Понравилась статья? Напишите свое мнение в комментариях.
Подпишитесь на наш ФБ:

Улететь и не думать!

В больничных очередях

Просидев в живой очереди около двух часов, Елена все же попала к терапевту, который выдал ей направления на общий анализ крови, мочи, ЭКГ, талон к гинекологу и т.д.

Во время приема Елене вновь протянули список анализов, которые она должна сдать, и объявили, что ее ждет операция.

Когда все нужные документы были собраны, Лена и ее муж Алексей тут же поехали в онкоцентр.

По словам Лены, ее муж, обзвонив всех знакомых, поднял все связи и договорился, чтобы ее принял один из лучших хирургов края. На другой день они были у него на приеме.

Из дневника: «Доктор посмотрел мои документы, громким командным голосом спросил, почему так поздно обратилась, стадия уже серьезная. Осмотрел меня, сказал, что нужно срочно делать операцию.

Все гораздо сложнее

На следующий день в палате состояние у Лены было подавленное, ей стало страшно и одиноко.

Из дневника: «Ближе к обеду зашел доктор, объявил, что с такими анализами ни о какой операции не может быть и речи (упал гемоглобин) и что завтра он сделает мне лапароскопию, посмотрит, что там внутри, и тогда уже будет понятно, как меня лечить дальше.

После этой процедуры, сделанной под наркозом, я лежала в кровати, в голове было пусто. Ловлю мысль – я киборг, улыбаюсь и засыпаю.

После сеанса химии

Из дневника: «О химии я знала только то, что это яд, которым пытаются убить раковые клетки, заодно убивая и здоровые системы организма, но как эта процедура происходит, не представляла. Оказалось, все просто - мне поставили капельницу, а затем дважды – помпу. Помпа - это такая запаянная пластмассовая штука овальной формы, которая висит на шее, а внутри колба с лекарством, которое подается в вену очень-очень медленно. Моя помпа работала сутки (с ней спишь, ешь, ходишь в туалет, на прогулку), а жидкости в меня попало всего 250 мл.

Через три дня на утреннем обходе врач сказал, что выписывает меня. Конечно, я обрадовалась. Наконец-то буду дома! Позвонила мужу и стала собираться.

Получив выписку, Лена решила посмотреть свой диагноз и вновь похолодела. С каждым словом ей становилось хуже, темнело в глазах. Врачи констатировали рак желудка четвертой степени.

Из дневника: «Я была подавлена и растеряна. Я не знала, что дальше делать, тупо сидела с этим листком на коленях и ничего, абсолютно ничего не понимала.

Дома, по словам Лены, ее настигли последствия химии.

Из дневника: «Аппетита не было, я испытывала жуткую слабость, все время практически сидела на диване, обложившись подушками, потому что мерзла. Много читала. Но и на чтение сил хватало недолго, через пару часов я засыпала, даже не меняя положения, все так же сидя.

В этот момент, по словам Елены, она приняла решение отказаться от традиционного лечения, несмотря на то, что муж настойчиво уговаривал ее пройти второй курс химии. При этом проговорился, что доктор отмерил ей всего два года…

Спасибо за поддержку

Вскоре после этого Лена обратилась в соцсетях с просьбой о материальной помощи. Речь шла о нетрадиционном лечении, в которое она поверила после телефонных бесед с излечившимися.

Мир, по ее словам, дал такую мощную обратную связь, что ее вера в выздоровление укрепилась в сотни раз.

Из дневника: «Мне писали и звонили друзья и знакомые, коллеги с которыми я работала в разных компаниях, мои однокурсники и одноклассники и просто незнакомые люди, которые, узнав о моей беде, не остались в стороне. Сети взорвались, многие сделали перепосты на своих страницах, телефон почти весь день пиликал, получая уведомления о переводах. Я постоянно получала сообщения, с кем-то разговаривала, переписывалась в мессенджерах. Я жила, и я была полна жизни!

Я получила очень много новой и полезной информации, приходили ссылки на людей, которые оказались в подобной ситуации и справились с болезнью, ссылки на фильмы и научные статьи о раке, способах лечения, кто-то присылал просто молитвы.

Недавно Лена рассказала про то, как поддержали ее в парикмахерской.

Из дневника: «После химиотерапии у меня стали выпадать волосы. Утро начиналось с того, что я их собирала на подушке, потом при расчесывании они падали на пол.

Когда мы с ней созванивались, чтобы взять разрешение на публикацию отрывков из дневника, Лена рассказала, что стала заниматься танцами и многое передумала за это время. Недавно она написала, что теперь относится к своей болезни по-другому.

Равное консультирование началось с наркозависимых в ремиссии и людей, живущих с открытым ВИЧ-положительным статусом – они помогают наркозависимым и только что узнавшим о своем ВИЧ-статусе людям, сопровождают их.

Теперь появились и женщины – равные консультанты в онкологии. Они помогают другим женщинам пережить тяжелое время лечения, реабилитации, вообще жить дальше, а также родственникам пациенток, для которых это тоже очень сложная ситуация – многие не знают, как утешить, как разговаривать, как себя вести с близким человеком, который может или замкнуться в себе, или плакать дни напролет.

Равные консультанты прошли полугодовое обучение, научившись не только отвечать на неудобные вопросы, но и правильно поддерживать, сочувствовать, при этом не выгорая.

Эльвире Никоноровой 47. По профессии она врач-педиатр. Замужем, в семье трое детей – 20-летний сын и 6-летние дочки-двойняшки. В 2017 году Эльвира пережила свой первый рак – щитовидной железы. Была операция. Но через год она обнаружила новообразование в груди.

— Что было, вспомните этот момент?

— Это было в феврале 2018 года. Я нащупала это новообразование утром, в 7 утра, но я врач по профессии, понимаю, что тянуть нельзя, поэтому уже в 10 утра была на приеме у онколога. Операция, химия, лучевая терапия, гормоны – стандартная схема.

— А что вы чувствовали все это время?

— В первую очередь – это был страх. И страх был весь внутри меня, его нельзя было показывать близким.

У меня живы родители, и не хотелось их расстраивать. Про первый рак – рак щитовидки – они даже не знали. А про рак молочной железы пришлось сказать, потому что предстояла химиотерапия, от которой выпадали волосы.

Муж мой меня очень поддерживал, с малышками всю заботу взял на себя – отвести-привести из садика, умыть, одеть, заплести, накормить. И меня еще везде возил. Муж очень хорошо помогал, потому что у меня какое-то время совсем не было сил.

— Вы переживали, что внешность изменится после лечения?

— Когда мне поставили диагноз, я не переживала о том, что стану некрасивая.

Дочкам во время первого моего рака было три года, на момент начала второго – четыре. Мне хотелось их вырастить, поэтому, какая я буду – меня не волновало – будет или нет у меня грудь, выпадут или нет волосы.

Я хотела жить, их вырастить, они еще слишком маленькие, и я им очень нужна.

— Можно назвать вашу историю счастливой?

— Конечно, можно. У меня была поддержка дома. Это очень важно, потому что у некоторых людей такой поддержки нет: близкие не понимают, не хотят слушать, не хотят говорить о заболевании. А бывает, что близких нет, совсем не с кем поделиться.

Мне тоже было тяжело – надо было утешать близких, они были в шоке, потеряны, расстроены. Поэтому дома я практически не говорила о своем заболевании.

— Но, тем не менее, вы теперь сами не просто утешаете, вы – равный консультант. Вы остались в этой теме после того, как наступила ремиссия. Что вас побудило стать равным консультантом?

— Я всегда работала в так называемых помогающих профессиях – была врачом, была соцработником, мне близка эта тема помощи. Поэтому, когда я увидела объявление о наборе волонтеров – равных консультантов, то очень обрадовалась, поняла сразу, что это – моё. За полгода лечения я много раз лежала в больнице, общалась с разными женщинами-пациентками, большинство были растеряны, напуганы.

— Вы увидели объявление, а что было потом?

— Вы сама врач, что же вы еще нового узнали для себя?

В разных стадиях нужна разная помощь. Потом может наступить стадия агрессии, например, и стадия депрессии. И в каждой надо думать, как помочь человеку.

— И при этом не навредить себе? Как вы защищаетесь от выгорания?

— Да, мы тоже учились этому – как не выгорать и сохранять себя. Мы учились тому, как выслушать человека, как построить разговор.

Ведь часто люди сталкиваются с неудобными, стыдными, как им кажется, вопросами – а в какой момент у меня выпадут волосы, они сразу все выпадут или нет, а что мне можно есть, как бороться с тошнотой…

Я вспоминала себя – как мне хотелось, чтобы кто-то посочувствовал мне во время лечения, понял, просто понял.

— Что такое сочувствие в такой ситуации, о чем не нужно говорить?

Важно, чтобы кто-то сказал, что понимает и разделяет мой страх, сказал, что будет рядом, что поможет – приготовит чай, что купит продуктов, а ты можешь просто лечь и отдыхать. Нужны просто поддержка, тепло и понимание.

Я вот вспоминаю, что когда проходила химиотерапию, то сильно тошнило, но на пятый день становилось легче. И я говорю женщине, которая спрашивает меня об этом – что будет лучше. Еще я в процессе лечения столкнулась с теми, кто вообще сомневался в необходимости лечения – боялись осложнений, не видели смысла лечения. И это тоже надо объяснять.

Известная украинская телеведущая рассказала о борьбе с раком и показала свое фото

— Но ведь иногда и так бывает, что не пройдет, что не будет ремиссии.

— Да. Но вот когда мне было плохо и страшно, я вспоминала такую цитату, ее приписывают Архимеду, но я не уверена в правильности, но смысл такой: мы можем не так много сделать с продолжительностью жизни, но очень много – с ее шириной и глубиной.

— Как строится ваша жизнь после того, как вы закончили обучение и стали равным консультантом?

— То, что я равный консультант – это просто одна из граней моей жизни, одна из многих составляющих. Да, после диагноза я переосмыслила жизнь: перестала откладывать важные дела на будущее, думаю, что самое главное – это любить близких. У меня появилось много интересных дел и занятий, я планирую получить второе высшее образование, стать онкопсихологом. Я вижу, как онкопсихологов не хватает.

Мне думается, что диагноз должны сообщать человеку двое – онколог и онкопсихолог. А ведь я знаю женщин, которым сообщили их диагноз СМСкой. Психологическое сопровождение должно идти параллельно с лечением.

— Если онкопсихологов будет достаточно, то зачем тогда равные консультанты?

— Но ведь есть такие люди – как закрытые шкатулки, их не открыть. Ты хочешь помочь, но не знаешь – как. Что в таких случаях вы делаете?

— Да, есть такие люди. Но изначально, если человек записывается на прием к равному, то он готов говорить. Правда, бывает, что записываются с какой-то конкретной темой. Но в процессе разговора понимаешь, что человека волнует не только собственно заболевание, но и то, что с друзьями невозможно встретиться или близкие, зная, что наступила ремиссия, говорят – что ты сидишь дома, все уже позади, все хорошо, что теперь говорить об этом, мы не хотим об этом слышать. А женщине хочется поговорить. Да, мы обсудим с ней и реабилитацию, и питание, и группы взаимопомощи, но просто сам факт разговора очень важен.

У нас есть определенные правила – о чем можно и о чем нельзя говорить с клиенткой. Мы отвечаем только на запрос.

— А если женщина пришла и плачет и ничего не говорит?

Конечно, бывают ситуации, когда мужчины уходят от женщин, переживших онкологические операции. Но уходят тогда, когда отношения и без этого разрушались. Ведь человек, который рядом с тобой – остается таким же – есть у него шов на груди или нет.

Кроме поэзии в жизнь Эльвиры вернулась живопись. Она показывает рисунки в телефоне.

Да, мне накануне делали еще обследование позвоночника, результаты были не очень, тем более, я, как врач, понимаю все. Поэтому мне в тот день было плохо и страшно.

Но я стояла у картины и слушала аудиогид. Голос рассказывал, что на самом деле все не так ужасно на этом полотне: да, буря, но она заканчивается, потому что на небе появилась радуга – это верный признак, что волнение перейдет в штиль, а еще в радуге летит чайка, а это значит, что берег близко. То есть люди с разбитого корабля, которые оказались на его обломках, обязательно спасутся, потому что буря кончается, а берег близко.

Марина Барыкина по профессии педагог, воспитатель детского сада. Ей 55. И она – тоже равный консультант.

— Марина, как все началось?

— В июле 2014 года, вскоре после того, как мне исполнилось 50, я поняла, что со здоровьем у меня происходит что-то не то. И мысль о том, что, возможно, это рак – мелькала. Вокруг меня в это время многие близкие люди уходили от рака – тетя, двоюродная сестра. Сестра уходила очень тяжело, я часто навещала ее в хосписе. Последнюю неделю жизни сестра провела в коме. И тогда мне пришла в голову мысль, что люди не должны так тяжело уходить…

И когда я в 2014 году пошла к доктору, то мне сказали, что все плохо и особой надежды нет.

И Вселенная откликнулась: нашлись врачи, которые взялись за операцию, была подобрана правильная химиотерапия, давшая свои положительные результаты. В феврале 2015 года я вышла в ремиссию. Очень долго восстанавливалась, потому что химия оказала свое влияние не только на раковые клетки, но на весь организм в целом.

Я заново училась ходить, есть. Это был такой непростой период, период тишины какой-то – мне нужно было побыть наедине с собой. Понять – для чего, собственно, мне это дано. Потому что в нашей жизни все не просто так. И если бы я не заболела, то не была бы поставлена перед фактом, что жизни осталось не так много, стоит задуматься.

У меня уже был собственный опыт переживаний, опыт ремиссии. Я думала, что этим людям будет важно увидеть человека, который столкнулся как они с тем же самым, но вот живет дальше. Что рак – это не приговор.

Летом прошлого года я увидела в Сети объявление о том, что набираются группы равного консультирования. Подала заявку, прошла тестирование. И меня приняли в команду. Я начала обучаться.

Я прошла обучение и сейчас наша команда уже приступила к консультированию. У меня пока очных консультаций не было, но уже было достаточно много консультаций по телефону. И я хорошо понимаю, что не всегда, скажем так, людей беспокоят чисто медицинские вопросы, людям нужна эмоциональная и психологическая поддержка, кому-то надо просто поговорить. И это чувствуется на интуитивном уровне. Поэтому я буду говорить, если надо, сорок минут, час, полтора часа. Человеку нужно выговориться.

И периодически возникают страхи. И об этом надо говорить, обсуждать с разных сторон, подробно все проговаривать.

Семью с онкобольными детьми выжили из квартиры в Москве

— Насколько остра проблема взаимоотношения с близкими людьми у тех, кто вам звонил?

— Это один из самых частых запросов – как быть в семье, как донести свои потребности до тех, кто рядом с тобой. Ведь есть же хронические формы рака, человек болеет долго, родные свыкаются с этим. Но человеку эмоциональная поддержка важна всегда.

Я могу сказать, что для меня важна как поддержка друзей, детей, так и моя собственная самостоятельная работа.

Но когда я столкнулась с тем, что 1 октября у дочери диагностировали рак молочной железы, то я при всем своем опыте – и пациентки, и равного консультанта – я растерялась. И поняла, что мне самой тоже нужна помощь и поддержка.

Шок, который я испытывала тогда, по силе превосходил тот, который я испытала, узнав о своем диагнозе. Потому что это был страх за собственного ребенка, неважно, сколько ему лет. Мы с дочерью достаточно быстро прошли обследование, она начала лечение. И сейчас мне гораздо спокойнее, я знаю, как ее правильно поддержать.

— А что делают люди не так?

— Как надо?

— Надо просто выслушать человека. Мы – равные консультанты – отвечаем только на запрос. Надо человека внимательно выслушать, задать наводящие вопросы. Надо понять, например, чего человек боится, когда говорит, что не хочет лечиться. Надо постараться понять, услышать человека.

И вот услышав о том, чего человек боится, можно тогда говорить.

В России ежегодно свыше 120 тысяч женщин узнают о том, что у них рак репродуктивной сферы. Равные консультанты в Клинике им. Пирогова – только начало большого проекта становления онкопсихологической службы, как говорит Андрей Павленко, врач-онколог, заместитель директора клиники по медицинской части.

Павленко считает очень важным появление женщин-равных консультантов. Он вспоминает, что уж на что он сам – онколог, знающий о своей болезни все, получивший прекрасное лечение и хороший результат, все равно после лечения через несколько месяцев вошел в депрессию, да так, что был вынужден обратиться за профессиональной медицинской помощью.

Теперь равные консультанты на средства президентского гранта уже подготовлены в семи российских городах – Петербурге, Москве, Твери, Йошкар-Оле, Уфе, Перми, Красноярске.

• Последние записи
• Архив
• Друзья
• Личные данные
• Избранное

Раковый больной

Раковых пациентов, в терминальной стадии, мы, к сожалению, забираем не часто.

Ну просто им чаще нужен просто уход, внимание родных, и спокойный уход из этой бренной жизни. Эвтаназия у нас запрещена и они, если бы даже хотели, не могут уйти спокойно во сне, они тянут эту жизненную лямку, хлебая страдания до последнего вздоха. Хотя, надо сказать- наше государство все таки повернулось лицом к ним и сейчас им значительно легче, да и медицина в плане онкологии, и в нашей стране шагнула если не глубоко вперед, но сделала существенный, хоть и маленький шажочек.

Одно из показаний доставки в реанимационное отделение- кровотечение. Кровотечение мы просто обязаны остановить. Но и то, в тот вечер доктор скорой помощи, вызвала меня скромно:

-Доктор гляньте, может заберете? Рак легкого, метастазы, уже второй день харкает кровью, не много, но пока мы ехали, уже со стакан наплевал.

Он не лежал, он сидел. Худощавый, бледно- серый, с карими глазами мужчина, чуть за пятьдесят, его длинные, черные волосы, единственное, что осталось здоровым, зачесаны назад. Эх, чуть за пятьдесят, сколько их таких, это только в наших кривых статистических данных, мы, мужики доживаем до семидесяти, там в кривом зазеркалье 24 канала, так все хорошо, а в нашем мире не так все радостно, как хотелось бы.

Он глянул на меня как то испуганно, ему жутко хотелось домой, к родным:

-Доктор, мне уже легче, завтра на химию ехать.

И в этот момент его стошнило, стошнило кровью, сгустками. Он снова взглянул на меня, бледный, осунувшийся, испуганный, испуганный до жути.

-Давайте его к нам.

Привезли. Особо мне ему ни чего не пришлось делать- кровоостанавливающие препараты сразу возымели положительное действо. К вечеру он успокоился, перестал кашлять и уснул. На следующий день я планировал его перевести в другое отделение на долечивание.

Но в четыре утра меня потревожила сестра:

- Доктор, снова кровотечение.

Захожу я на палату, а у него фонтаном кровь.

-Мне плохо, трудно дыша.

Договорить он не успел. Потерял сознание, судороги.

Мы махом засунули трубку в трахею, стали санировать кровь. Подключили к аппарату ИВЛ. Я думал- он умер, но слабенькая, жиденькая пульсация на сонной артерии говорило об обратном. Наверное, его в этот момент стоило бы и отпустить. Но автоматизм, заложенный годами работы, скомандовал другое.

Мы стали лить плазму, отмывать трахею, успокаивать нервную систему наркотическими препаратами. Вскоре его сердце стало эффективно прокачивать кровь, но давление я старался держать не выше девяносто и сорок, понимая, что любой скачек сорвет все тромбы.

Двое суток мы вентилировали его органы дыхания, двое суток отмывали от крови восдухоносные пути. На третьи он очнулся. На четверные мы отлучили его от ИВЛа и передали в терапевтическое отделение. Он был слаб, но жив, однако в душе я прощался с ним, мне казалось, что он не выпишется.

Я уже было в рутине работы забыл о нем. Но мне привели очередного пациента из терапии, кому нужно было снять подключичный катетер. И это был он. Он пришел своими ногами. Я убрал центральный венозный катетер, прикрыл рану, дал ему еще полежать.

Он зашел в ординаторскую.

-Доктор, спасибо вам большое, я ведь тогда думал, что умру, спасибо что дали еще пожить.

Он искренне улыбался и благодарил. Если честно- нас редко кто благодарит, нас не помнят, мы уже привыкли к этому и нас это не парит, но от таких слов всегда теплеет и оттаивает черствая душа доктора.