Острый лейкоз обзор литературы
Лейкоз крупного рогатого скота имеет значительное распространение во многих странах мира, и причиняет большой экономический ущерб.
При дальнейших исследованиях вирус лейкоза крупного рогатого скота был отнесён к семейству Retroviridae (Т.П.Кудрявцева, 1967, 1980), которое, согласно современным данным (Б.Г.Орлянкин, 1996), разделено на семь родов: онковирусы типа В млекопитающих, ретровирусы типа С млекопитающих, ретровирусы типа Д, ретровирусы типа С птиц, пенящие вирусы, вирусы Т-клеточного лейкоза человека и лейкоза крупного рогатого скота, лентивирусы.
Морфологические особенности ВЛКРС впервые описал J.Miller (1969,1972). Отличительным признаком возбудителей этого семейства является наличие в вирионе фермента ревертазы-обратной траскриптазы (РНК - зависимой ДНК - полимеразы) (В.М.Нахмансон, 1986).
Внешняя оболочка возбудителя представлена двухконтурной мембраной. Диаметр вириона составляет 73-120 нм. На поверхности внешней оболочки выявляют шипики величиной 8-11нм с пуговкоподобными утолщениями на концах (Г.Ф.Коромыслов и соавт., 1993).
Экспериментально доказано, что источником возбудителя инфекции являются заболевшие животные, которые выделяют вирус во внешнюю среду с кровью и другими биологическими жидкостями, содержащими лейкоциты (В.М.Нахмансон, 1988). лейкоз иммунитет патологоанатомический
По мнению ряда исследователей при лейкозе крупного рогатого скота существует два пути передачи вируса: "вертикальный" или пренатальный путь (от матери к плоду) и "горизонтальный" или постнатальный (от одного животного к другому) (Г.Ф.Коромыслов и соавт., 1993).
Инфицирование плода, происходит трансплацентарным путём через кровь матери. Т.П.Сторожилова и соавт.(1988) считают, что новорожденные телята от серопозитивных матерей в большинстве случаев являются носителями специфических антител к вирусу лейкоза.
Частота заражения новорожденных телят зависит от стадии инфекционного процесса. От коров с клинико-гематологическим и опухолевым проявлением болезни выявляют 18-20% инфицированных телят, от коров с бессимптомно протекающей инфекцией - 2,5-3% (В.А.Крикун, 1984, В.А.Крикун и соавт., 1999, Г.Ф.Коромыслов и соавт., 1993, 1999).
Но наибольшую опасность представляет постнатальный путь, обусловливающий заражение здоровых животных через такие факторы передачи инфекции, как молозиво, молоко, другие секреты и экскреты, а также контаминированные возбудителем инструменты и аппараты (Р.А.Кукайн и соавт.,(1979), В.К.Паракин, (1979)).
По данным Г.Ф.Коромыслова и соавт.(1993) существует две основные позиции риска для заражения животных после их рождения: совместное содержание серопозитивных и серонегативных животных старше шестимесячного возраста, а также нарушение правил асептики при ветеринарных и зоотехнических мероприятиях.
По данным IF.Ferrer (1979 г.) сперма быков-производителей, зараженных лейкозом, при отсутствии в ней крови, опасности не представляет.
По данным О.Ч.Парчинского и соавт., (1972, 1974), В.А.Бусола, (1979) и В.М.Нахмансона,(1986) на возникновение лейкоза у животных значительное влияние оказывают различные эндогенные и экзогенные факторы. Такие, как физиологическое состояние, уровень кормления, генетическая предрасположенность и многие другие.
Так В.М.Нахмансон,(198б), Т.П.Кудрявцева и соавт., (1980) считают, что на показатели распространения лейкоза крупного рогатого скота существенное влияние оказывают также зонально-географические, почвенно-климатические и другие факторы, обусловливающие общую реактивность организма.
Ю.П.Смирнов (1999) указывает на то, что в настоящее время значительная роль генетических факторов в происхождении лейкоза крупного рогатого скота не вызывает сомнений. По мнению указанного автора, повышенная заболеваемость лейкозом связывается с формированием и возрастанием численности наследственно отягощенных культурных пород скота обремененных генетическим грузом.
Э.М.Ныым и соавт. (1970) отмечают взаимосвязь заболеваемости животных лейкозом с особенностями местности и кислотностью почв.
По мнению Б.Г.Панкова и ПД.Шатько (1977) на заболеваемость лейкозом определённое влияние оказывает дисбаланс в кормовом: рационе, дефицит отдельных питательных и биологически активных веществ, а также нарушение обмена веществ у животных.
С.М.Фёдорова и соавт. (1985), Т.П.Сторожилова, С.М.Федорова (1986) высказали мнение, что заболевание лейкозом вызывают у животных канцерогенные нитраты кормов в самой низкой концентрации (до 0,14%).
При оценке эндогенных факторов В.А.Сахно и соавт.(1974), указывают, что беременность, роды и начало лактации могут не только ослабить организм и создать благоприятный фон для проявления заболевания, но и активизировать инфекционный процесс.
А.С.Емельянов и соавт. (1966), В.М.Нахмансон (1973, 1986), А.И.Кузин, В.Н.Жилов, М.В.Печерская (1974), С.М.Федорова и соавг. (1982), Т.П.Сторожилова и соавт.(1984, 1985), В.Н.Лемеш и соавт. (1987) считают, что большую роль в возникновении и распространении лейкоза играют генетические факторы.
Ю.П.Смирнов (1999) считает, что в ряде территорий России, разводящих генетически устойчивых к лейкозу животных ярославской, костромской, красной горбатовской и некоторых других пород, заболеваемость не регистрируется или выявляется в единичных случаях.
По данным А.М.Лактионова и соавт. (1972 .), В.М.Нахмансона (1973, 1986), Д.В.Карликова (1984) заболеванию животных лейкозом способствует близкородственное разведение (инбридинг), так как увеличивается количество гомозиготных животных с лейкозной наследственностью.
По данным А.И.Кузина и М.В.Печерской (1975) в Вологодской области были получены положительные результаты при оздоровлении хозяйств с учетом генетических факторов.
В.М.Нахмансон (1986) отмечает, что клииико-гематологическое и патоморфологическое проявление лейкоза чаще выявляется у животных. 4-9-летнего возраста. По мнению указанного автора инфицированность телят в возрасте 6-12 месяцев обычно бывает намного ниже по сравнению с молодняком крупного рогатого скота старшего возраста.
П.В.Филатов (1965) сообщает, что заболевание лейкозом регистрируется главным образом среди высокопродуктивных коров. Однако, В.М.Нахмансон (1986) считает, что болеют как высокопродуктивные, так и не отличающиеся таковыми удоями особи.
По мнению В.М.Бергольца и соавт. (1978), развитие лейкоза происходит под влиянием различных факторов: наследственная предрасположенность хозяина, активизирующее действие эндогенных (гормоны, обменные нарушения и т.д.) и экзогенных (ионизирующая радиация, химические вещества) факторов.
По результатам исследований Г.А.Симоняна (1971), В.П.Шишкова и соавт. (1979, 1980), В.М.Нахмансона (1986), Г.Ф.Коромыслова и соавт. (1993), М.И.Гулюкина и соавт. (1992), установлены различные изменения в обменных процессах животного организма при лейкозе. В последнее время появились дополняющие данные о механизме возникновения этой болезни. По мнению В.Ф.Чеботарева (1979), на предрасположенность к лейкозам оказывает1 влияние эндокринная система. А.Д.Белов и соавт. (1997), считают, что при хроническом лейкозе эндокринные расстройства развиваются как нарушение метаболизма гормонов, связанного с нарушением обмена веществ. Характерной чертой лейкозных и опухолевых клеток является неспособность к правильной дифференциации и созреванию. При этом лейкозные клетки могут проходить значительно больше циклов деления, чем нормальные клетка крови, что создаёт огромную клеточную продукцию.
По мнению В.П.Шишкова и Г.В.Сноза (1999), "Такое избыточное накопление лимфоцитов и лимфобластов при хроническом лимфоидном и остром лимфобластном лейкозах приводит к увеличению лимфатических узлов, селезенки, почек, сердца и угнетению нормальных ростков кроветворения в костном мозге. Неконтролируемо размножающиеся клетки крови распространяются по организму и, попадая в различные органы и ткани, образуют узловатые структуры. Происходит развитие необратимых изменений, ведущих к нарастающей малигнизации в организме животного и разрастанием патологических клеток в костном мозге, что приводит к глубоким нарушениям функций костного мозга и гибели животного".
По данным H.B. Румянцева, Т.М.Шатерникова (1963г), Г.А.Симоняна (1963) по мере развития заболевания у отдельных животных развивается понижение реактивности, вялость, животное больше лежит. Сравнительно рано у больных лейкозом животных регистрируют нарушение сердечно-сосудистой деятельности (глухие тоны сердца, иногда их раздвоенность), пульс слабого наполнения, возможна аритмия.
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
Клинико-эпидемиологические особенности острого лейкоза, неходжкинских
лимфом и лимфогранулематоза и рецидивов этих заболеваний у детей.
Одной из наиболее драматических областей медицины является онкология. Сегодня отмечается тенденция к росту заболеваемостью детей злокачественными новообразованиями [2]. Структура наиболее частых онкологических заболеваний у детей представлена на диаграмме 1 .
Относительная частота онкологических заболеваний у детей.
Как видно из диаграммы, в детском возрасте наиболее частыми являются опухоли кроветворной и лимфоидной тканей (33%). Из гемобластозов существенно преобладает острый лейкоз (19%), как правило, лимфобластный (65%) по сравнению с миелоидным (2%) и очень редко (в отличие от взрослых) встречаются хронические формы лейкозов (3%). Среди поражений лимфатических узлов часто встречаются лимфосаркома (неходжкинская лимфома) (около 10%) и лимфогранулематоз (болезнь Ходжкина) (4%). Среди злокачественных опухолей различных органов и тканей наиболее часто диагностируются опухоли центральной нервной системы (около 27%), реже - почек (нефробластома)-10%, нейробластома-10%, саркомы костей и мягких тканей (10%), и пр. опухоли 3%. Редкость злокачественных новообразований у детей по сравнению со взрослыми придает особую значимость достоверности статистических показателей заболеваемости и смертности, больных в этом возрасте. Цифры официального общего показателя заболеваемости детей злокачественными новообразованиями в России составляет - 9,5-13 на 100 тыс. детского населения также в основном связаны с недоучетом. Среднее число ежегодно регистрируемых детей со злокачественными опухолями увеличилось за последнее десятилетие на 20% и достигло 6,45 тысяч.
Острый лейкоз (ОЛ) - группа заболеваний, характеризующихся злокачествен, ной клональной пролиферацией гематопоэтических клеток, коммитированных в определенном направлении, с выселением и угнетением нормальных гемопоэтических ростков из костного мозга и пролиферацией, в основном, в ретикуло-эндотелиальных органах и центральной нервной системы [2]. Установлено, что пик заболевания приходится на возраст от 2 до 5 лет с постепенным уменьшением числа заболевших в возрасте 7 лет и старше. Менее заметный рост числа заболевших приходится на возраст 10—13 лет. Мальчики болеют ОЛ чаще (53,8%), чем девочки (46,2%) (т.е. соотношение заболеваемости мальчиков и девочек - 1.1:1.2-1.3:1.0) [3,4,54]. Эта закономерность особенно отчетливо прослеживается в возрастном периоде от 2 до 5 лет, когда формируется так называемый младенческий пик возрастной заболеваемости ОЛ. В возрасте 10—13 лет заболеваемость ОЛ имеет примерно одинаковый уровень [3,5,6].
Частота лейкозов у детей в России составляет 3,2—4,4 на 100 000. В Республике Мордовия заболеваемость ОЛ по данным 2003 года составляет 3,5- 4,2 случая на 100 000 детского населения. В целом эти цифры остаются стабильными на протяжении последних лет [5,6].
В детском возрасте наиболее чаще регистрируются ОЛЛ -75%; остальное
число представлено острым нелимфобластным лейкозом (ОНЛЛ) - 18-20% [3,6,9].
Считается, что возникновение острого лейкоза могут обусловить следующие факторы: (чаще всего); наследственные: Синдром Блума, анемия Фанкони, синдром ICF, синдром поломки Nijmegen, синдром Seckel "птицеголовые карлики", пигментная ксеродерма, атаксия телеангиэктазия. До настоящего времени этиология ОЛ окончательно не установлена. Современная концепция этиологии и патогенеза основана на предположении об этиологической роли различных эндо - и экзогенных факторов (онкогенные вирусы, неблагоприятные факторы внешней среды, ионизирующая радиация и т. д.), приводящих к мутации соматических или зародышевых клеток, относящихся к системе кроветворения [2,56]. Получены убедительные доказательства участия вирусов в развитии некоторых форм лейкозов у человека и животных [10,57]. Здесь речь должна идти, прежде всего, о вирусе ATLV (вирус Т-клеточного лейкоза взрослых), который при культивировании с лимфоцитами вызывает их трансформацию и передается горизонтальным путем [2,58]. Из других вирусов, способных участвовать в лейкемогенезе, можно выделить вирус Эпсштейна-Барра, который вызывает лимфому Беркитта у детей в некоторых районах Африки и поражает только В-лимфоциты. Очень активно изучаются ретровирусы, как возможные этиологические факторы в патогенезе
лейкозов [2,59]. Потенциально опасными являются вирусы, несущие в своем аппарате онкогены, которые в течение несколько суток способны индуцировать опухоль. Активация онкогена может привести усилению пролиферации и разобщению, сцепленных в норме, процессов дифференцировки и пролиферации. [2,11,60].
Согласно клоновой теории, рост лейкозной популяции происходит из одной клетки, и скорость роста зависит от доли активно пролиферирующих клеток, их генерационного времени, числа клеток с ограниченной продолжительностью жизни, скорости потери клеток. Когда лейкемическая популяция достигает определенной массы, происходит торможение дифференцировки нормальных стволовых клеток и резко падает нормальная продукция [18,54]. Итак, для возникновения лейкемического перерождения клетки необходимы следующие условия: высокий пролиферативный потенциал, наличие богатой рецепторами поверхности, клональная изменчивость, внешние и внутренние мутагены. Всем этим условиям отвечают клетки гемпоэтической и лимфоидной системы у детей [4,19]. В результате многих исследований выявлено, что 75% заболевших ОЛ проживало в экологически неблагополучных районах [10,20]. Заболевание возникло при наличии проф. вредностей у родителей в 25% и отягощенной по онкологической патологии наследственности - в 22,5% случаев [20, 21]. Чаще ОЛЛ возникал у редкоболеющих детей (62,5%), причем аллергия в анамнезе отмечалась редко (12,5%) [20,22]. Примечателен факт частой встречаемости патологии у детей с 0(l)Rh + и A(2)Rh + группами крови (35,0% и 37,5% соответственно) [14,20,63]. Считается, что внутриматочное облучение плода, при диагностических рентгенологических исследованиях значительно повышает риск заболевания ОЛ для будущего ребенка [14,16]. Большой интерес представляет влияние предшествующего облучения на риск развития лейкемии у потомства. Существуют прямо противоположные данные о роли предшествующего облучения родителей. Одни свидетельствуют о повышенном риске для детей [4,18,23], другие этой связи не показывают [14,64]. Постнатальное диагностическое обследование также, по-видимому, не повышает риск заболевания, хотя хорошо известно, что лечебная лучевая терапия может стать причиной развития не только ОЛ, но и других злокачественных опухолей [14]. Влияние электромагнитных полей на развитие детских лейкозов в настоящее время интенсивно изучается в ряде стран (США, Германия, Канада и Великобритания) [65,66].
Существуют исследования, в которых демонстрируется связь повышенной заболеваемости ОЛЛ и ОНЛЛ у детей, матери которых имели в анамнезе выкидыш, что может быть связано с однотипным влиянием факторов окружающей среды или с врожденным генетическим дефектом [20,56]. Однако исследования такого рода продолжаются, и окончательные выводы еще предстоит сделать в будущем.
По крайней мере, в 9 исследованиях указывается, что дети с высоким весом, при рождении имеют в 2 раза больший риск заболеть ОЛЛ и, наоборот, среди заболевших ОЛЛ практически не встречалось маловесных детей. Однако эти исследования касались только развития ОЛЛ у детей до года [12,14]. Относительно других групп, достоверных данных о повышенном риске заболеваемости ОЛЛ, связанном с весом при рождении нет. В настоящее время существуют четкие данные о риске заболевания ОНЛЛ детей, матери которых употребляли алкоголь во время беременности. В частности, исследованиями последних лет [5,21] установлено, что этот риск особенно велик для некоторых типов ОНЛЛ. Более того, указывается также и на умеренный риск заболевания ОЛЛ. Относительно влияния курения, данные тоже противоречивы: в некоторых публикациях просматривается связь с повышенной заболеваемостью ОЛ [5,14] , тогда как другие этой связи не находят [67].
Клиническая практика показала, что ОЛ у детей не однороден как по клиническим проявлениям, реакции на терапию, так и по прогнозу заболевания. Это послужило основанием к попыткам разделить ОЛ на более однородные по течению и прогнозу группы. [11,68,69].
Различные морфологические варианты ОЛ характеризуются хромосомными аномалиями, что важно для диагностики и прогнозирования заболевания. Для ОЛ у детей с неблагоприятным прогнозом характерны следующие транслокации: t(4,11) и t(9,22), делеция длинного плеча хромосомы 6 и 14 (маркеры 6q и 14q). Высокая частота ремиссий наблюдается у больных с нормальным кариотипом (46XX и 46 XY), а наличие в кариотипе бластов с более 50 хромосомами, является прогностически самым неблагоприятным в течение заболевания. Гиперплоидность наблюдается при пре - пре-В клеточном варианте ОЛЛ и является самым неблагоприятным фактором прогноза.
Разделение большой неоднородной группы острых миелоидных лейкозов на три прогностические подгруппы в зависимости от особенностей кариотипа предложено около 20 лет назад (Heim et Mitelman, 1995). За прошедшие годы классификация изменилась и продолжает меняться. Это обусловлено накоплением новых знаний о клиническом значении неслучайных хромосомных аномалий. Неблагоприятными в прогнозе являются кариотип t(3;3) аномалии 11q23,- 7,-5, del5q, характеризующийся высоким риском развития вторичных ОМЛ.Клиническая картина ОЛ складывается из комплекса синдромов: анемиче-
ский, интоксиционный, пролиферативный, геморрагический, костно-суставной,
синдром специфического поражения яичек и яичников, синдром специфического
поражения кожи и слизистых оболочек, синдромы поражения почек, сердечно-
сосудистой, дыхательной системы, поражение нервной системы, выраженность которых значительно варьирует при разных формах заболевания. Не редко острый лейкоз манифестирует под маской интеркуррентного заболевания (ангина, грипп, пневмония, стоматит) [4,5].
Диагноз ОЛ основывается на сопоставлении всего комплекса клинических
проявлений, данных цитологического исследования клеток периферической крови с обязательным подсчетом общего количества тромбоцитов и данных исследования костного мозга [5]. Современный анализ миелограммы включает проведение морфологического исследования клеток костного мозга, цитохимических исследований, иммунологического фенотипирования и цитогенетических исследований [28,31,61]. На этапе разработки находятся новые методы диагностики и прогнозирования острого лейкоза [32,35].
Основная цель терапии ОЛ у детей в настоящее время — излечение. Эффективность терапии, достигаемая современными программами очень высока и составляет для ОЛЛ 65-75%. Первая полная ремиссия достигается в 85-90% случаев. Эффективность лечения ОНЛ ниже и составляет 40-50%. Приведенные цифры отражают пятилетнюю безрецидивную выживаемость и могут рассматриваться как выздоровление [1,6,75]. Наибольшее распространение в России получили программы терапии ОЛ, разработанные исследовательской группой BFM (Berlin- Frankfurt - Германия). В их основу положено активное использование химиотерапии.Разрабатываются и другие методы лечения,такие как иммунотерапия, химиоимуннотерапия, тотальное облучение , но они пока не получили широкого клинического применения, а испоьзуются пока только на экспериментальных моделях. Последними разработками исследовательской группы BFM являются: ALL BFM 90 - для ОЛЛ, ALL - REZ BFM 90 - для лечения рецедивов ОЛЛ, ALL BFM 87 - для лечения ОНЛЛ [2].
Современный подход к лечению лейкозов базируется на нескольких принципах. Главным из них является программность химиотерапии. Под программностью следует понимать строгое соблюдение всех компонентов выбранной для лечения терапевтической схемы. Большинство схем включает в себя индукцию клинико-гематологической ремиссии, консолидацию, реиндукцию (повторную индукцию) и поддерживающую терапию [1,77,78]. Самопроизвольное внесение изменений в химиотерапевтические протоколы резко снижают шансы на успех. Поэтому недопустимо изменение доз химиопрепаратов, предусмотренных программой лечения. Огромное значение имеет сопроводительная терапия лейкозов, включающая в себя психологическую помощь пациенту, его членам семьи, профилактику инфекционных осложнений и заместительную терапию компонентами крови [35,36]. Точное соблюдение химиотерапевтической программы дает возможность в определенной мере прогнозировать развитие событий [37,38].
В настоящее время при остром лейкозе у детей принято выделять факторы прогноза :
Полный текст:
- Аннотация
- Об авторе
- Список литературы
- Cited By
1. Riehm H, Gadner H, Henze G et al. The Berlin childhood acute lymphoblastic leukemia therapy study, 1970-1976. Am J Pediatr Hematol Oncol. 1980. 2: 299-306.
2. Riehm H, Gadner H, Henze G et al. The Berlin childhood acute lymphoblastic leukemia therapy study, 1970-1976. Am J Pediatr Hematol Oncol. 1980. 2: 299-306.
3. Булычева Т.И. Состояние иммунитета и принципы иммунотерапии больных острыми лейкозами. Автореф. дисс. д-ра мед.наук. М., 1979, 31 с.
4. Барышников А.Ю., Кадагидзе З.П, Махонова Л.А., Тупицын Н.Н. Иммунологический фенотип лейкозной клетки. М.: Медицина, 1989, 240 с.
5. Ленская РВ. Цитологические критерии диагноза и прогноза острого лейкоза у детей. Автореф.дисс.д-ра биол.наук. М., 1983. с. 48.
6. Маякова С.А. Некоторые методы иммунотерапии острого лейкоза у детей. Дисс канд мед наук, М., 1969. 212 с.
7. Rivera G, Raimondi S, Hancock M et al. Improved outcome in childhood acute lympho-blastc leukaemia with reinforced early treatment and rotational combination chemotherapy. The Lancet. 1991. 337(8733): 61-66.
8. Goldie JH, Coldman AJ, Gudauskas GA. Rationale for the use of alternating non-cross-resistant chemotherapy. Cancer Treat rep. 1982. 66: 439-449.
9. Davey FR, Castella A, Lauenstein K et al. Prognostic significance of the revised French-American-British classification for acute lymphocytic leukaemia. Clin Lab Haematol. 1983. 5(4): 343-51.
10. Veerman AJ, Hogeman PH, Huismans DR et al. Peanut agglutinin, a marker for T-cell acute lymphoblastic leukemia with a good prognosis. Cancer Res. 1985. 45(4): 1890-3.
11. Pinkel D., Woo S. Prevention and treatment of meningeal leukemia in children. Blood. 1994. 84: 355-366.
12. Aur RG, Simone J, Hustu HO et al. Central nervous system therapy and combination chemotherapy of Childhood lymphocytic leukemia. Blood. 1971. 37(3): 272-81.
13. Relling MV, Rubnitz JE, Rivera GK et al. High incidence of secondary brain tumors after radiotherapy and antimetabolites. Lancet. 1999. 354: 34-9.
14. Sullivan MP, Chen T, Dyment PG et al. Equivalence of intrathecal chemotherapy and radiotherapy as central nervous system prophylaxis in children with acute lymphoblastic leukemia: a pediatric oncology group study. Blood, 1982. 60(4): 948-58.
15. Clarke M, Gaynon P, Hann J et aL CNS-directed therapy for childhood acute lymphoblastic leukemia: childhood collaborative group overview of 43 randomized trials. J.Clin.Oncol. 2003. 21: 1798-1809.
16. Leukemia in children, ed. by G.L. Mentkevich, S.A.Mayakova. Prakticheskaya Meditsina, М., 2009. p. 381.
17. Axel E.M. Malignant neoplasms in children. Statistika / Onkopediatriya. 2015. 2. 2: 154-157.
18. Pediatric Oncology. National Guidelines / ed. by M.D. Aliyev, V.G. Polyakov, G.L. Mentkevich, S.A. Mayakova. Prakticheskaya Meditsina, M. 2012. p. 681.
19. Alekseyev N.A. Hematology and Immunology of Childhood. Hippocrates. S.-Pb. 2009. p. 1039.
20. Burchenal J.H. Therapy of acute leukemia. Dia Med. 1952. 24(72): 1883-4.
21. Pearson OH, Eliel LP. Use of pituitary adrenocorticotropic hormone (ACTH) and cortisone in lymphomas and leukemias. J Am Med Assoc. 1950. 144(16): 1349-53.
22. Makhonova L.A. Findings on clinical patterns and treatment (chemotherapy and immunotherapy) of acute leukemia in children. Synopses from PhD Med dissertation. М.,1973. p. 31.
23. Mayakova S.A. Treatment and prognosis of acute lymphoblastic leukemia in children. Synopses from Med. D. dissertation. М., 1986.
24. Pinkel D. Five year foolow-up of “total therapy” of childhood lymphocytic leukemia. JAMA. 1971. 216: 648.
25. Bulycheva T.I. Immunity status and principles of immunotherapy of patients with acute leukemia. Synopses from Med. D. dissertation. Мoscow, 1979, 31 p.
26. Baryshnikov A.Y., Kadagidze Z.G., Mahonova L.A., Tupitsin N.N. Immunological leukemic cell phenotype. M. Meditsina, 1989, 240 p.
27. Lenskaya R.V. Cytological criteria for the diagnosis and prognosis of acute leukemia in children. Synopses from Biol. D. dissertation. M. 1983. p. 48.
28. Mayakova S.A. Some methods of immunotherapy of acute leukemia in children. PhD Dissertation (Medicine), M. 1969. 212 p.
29. Tubergen DG, Gilchrist GS, O'Brien RT et al. Prevention of CNS disease in intermediate-risk acute lymphoblastic leukemia: comparison of cranial radiation and intrathecal methotrexate and the importance of systemic therapy: a Childrens Cancer Group report. J.Clin.Oncol. 1993. 11(3): 520-6.
30. Childhood ALL Collaborative Group. Duration and intensity of maintenance chemotherapy in acute lymphoblastic leukaemia: overview of 42 trials involving 12 000 randomised children. Lancet. 1999. 347: 1783-1788.
31. Riehm H, Reiter A, Schrappe M et al. Corticosteroid-dependent reduction of leukemic count in blood as a prognostic factor in acute lymphoblastic leukemia in childhood (therapy study ALL-BFM 83). Klin Padiatr. 1987. 199: 151-160.
32. Arico M, Valsecchi MG, Conter V et al. Improved outcome in high-risk childhood acute lymphoblastic leukemia defined by prednisone-poor response treated with double Berlin-Frankfurt-Muenster protocol II. Blood. 2002. 100(2): 420-426.
33. Rumyantsev A.G., Maschan A.A., Samochatova E.V. Supportive care and prevention of infections in hematology and oncology. М.: Medpraktika-M. 2006. p. 503.
34. Eckhof-Donovan S, Schwamborn D, Korholz D et al. Thrombosis in children with acute lymphoblastic leukaemia treated with the COALL-protocol. Klin Padiatr. 1994. 206(4): 327-330.
35. Janka GE, Winkler K, Jürgens H et al. Acute lymphoblastic leukemia in childhood: the COALL studies. Klin Padiatr. 1986. 198(3): 171-7.
36. Gobrecht O, Gobel U, Graubner U, Janka-Shaub G et al. Effect of dose intensity and therapy-included leukocytopenia in childhood. Results in 213 patients of the COALL-85 study. Klin Padiatr. 1992. 204(4): 230-235.
37. Janka-Shaub G, Harms D, Goebel U et al. for the Coall Study Group. Randomized comparison of rational chemotherapy in high-risk acute lymphoblastic leukaemia of childhood -- follow up after 9 years. Eur J Pediatr. 1996. 55: 640-648.
38. Janka-Shaub GE, Kortum BU, Winkler K et al. Initial response to therapy as an important prognostic factor in acute lymphoblastic leukaemia in childhood Coall Study Group. Klin Padiatr. 1991. 203(4): 231-235.
39. Escherich G, Gobel U, Jorch N et al. Daunorubicin-induced cell kill with 1-hour versus 24-hour infusions a randomized comparison in children with newly diagnosed acute lymphoblastic leukemia. Klin Padiatr. 2007. 219: 134-138.
40. Erb N, Harms D, Janka-Schaub GE. Pharmacokinetics and metabolism of thiopurines in children with acute lymphoblastic leukemia receiving 6-thioguanine versus 6-mercaptopurine. Cancer Chemother Pharmacol. 1998. 42: 266-272.
41. Harms DO, Gobel U, Spaar HJ et al., for the COALL Study Group. Thioguanine offers no advantage over mercaptopurine in maintenance treatment of childhood ALL: results of the randomized trial COALL-92. Blood. 2003. 102: 2736-2740.
42. Janka G, Harms D, Escherich G et al. Thioguanine offers no advantage over mercaptopurine in maintenance therapy of childhood ALL. Med Pediatr Oncol. 1999. 33: 217.
43. Schrappe M, Reiter A, Sauter S et al. Concept and interim result of the ALL-BFM 90 therapy study in treatment of acute lymphoblastic leukemia in children and adolescents: the significance of initial therapy response in blood and bone marrow. Klin Padiatr. 1994. 206(4): 208-21.
44. Harms DO, Janka-Schaub GE. Co-operative study group for childhood acute lymphoblastic leukemia (COALL): long-term follow-up of trials 82, 85, 89 and 92. Leukemia. 2000. 14(12): 2234-9.
45. Schrappe M, Reiter A, Ludwig WD, et al. Improved outcome in childhood acute lymphoblastic leukemia despite reduced use of anthracyclines and cranial radiotherapy: results of trial ALL-BFM 90. German-Austrian-Swiss ALL-BFM Study Group. Blood. 2000. 95(11): 3310-3322.
46. Igarashi S, Manabe A, Ohara A et al. No advantage of dexamethasone over prednisolone for the outcome of standard- and intermediate-risk childhood acute lymphoblastic leukemia in the Tokyo Children's Cancer Study Group L95-14 protocol. J Clin Oncol. 2005. 23(27): 6489-6498.
47. Bostrom BC, Sensel MR, Sather HN et al. Dexamethasone versus prednisone and daily oral versus weekly intravenous mercaptopurine for patients with standard-risk acute lymphoblastic leukemia: a report from the Children's Cancer Group. Blood. 2003 May 15. 101(10): 3809-17.
48. Harms DO, Göbel U, Spaar HJ et al. Thioguanine offers no advantage over mercaptopurine in maintenance treatment of childhood ALL: results of the randomized trial COALL-92. Blood. 2003. 102(8): 2736-40.
49. McLeod HL, Lin JS, Scott EP, Pui CH, Evans WE. Thiopurine methyltransferase activity in American white subjects and black subjects. Clin Pharmacol Ther. 1994. 55: 15.
50. Relling MV, Hancock ML, Boyett JM et al. Prognostic importance of 6-mercaptopurine dose intensity in acute lymphoblastic leukemia. Blood. 1999. 93(9): 2817-2823.
51. Dervieux T, Hancock ML, Evans WE et al. Effect of methotrexate polyglutamates on thioguanine nucleotide concentrations during continuation therapy of acute lymphoblastic leukemia with mercaptopurine. Leukemia. 2002. 16: 209-212.
52. Giverhaug T, Loennechen T, Aarbakke J. Increased concentrations of methylated 6-mercaptopurine metabolites and 6-thioguanine nucleotides in human leukemic cells in vitro by methotrexate. Biochem Pharmacol. 1998. 55: 1641-1646.
53. Rivard GE, Infante-Rivard C, Dresse MF et al. Circadian time-dependent response of childhood lymphoblastic leukemia to chemotherapy: a long-term follow-up study of survival. Chronobiol Int. 1993. 10: 201-204.
54. Lonsdale D, Gehan EA, Fernbach DJ, Sullivan MP, Lane DM, Ragab AH. Interrupted vs. continued maintenance therapy in childhood acute leukemia. Cancer. 1975. 36: 341-352.
55. Frei E, Karon M, Levin RH et al. The effectiveness of combinations of antileukemic agents in inducing and maintaining remission in children with acute leukemia. Blood. 1965. 26: 642-656.
56. Kamps WA, Veerman AJ, van Wering ER et al. Long-term follow-up of Dutch Childhood Leukemia Study Group (DCLSG) protocols for children with acute lymphoblastic leukemia, 1984-1991. Leukemia. 2000. 14(12): 2240-6.
57. Maloney KW, Shuster JJ, Murphy S et al. Long-term results of treatment studies for childhood acute lymphoblastic leukemia: Pediatric Oncology Group studies from 1986-1994. Leukemia. 2000. 14(12): 2276-85.
58. Schrappe M, Reiter A, Zimmermann M et al. Long-term results of four consecutive trials in childhood ALL performed by the ALL-BFM study group from 1981 to 1995. Berlin-Frankfurt-Münster. Leukemia. 2000. 14(12): 2205-22.
59. Conter V, Aricò M, Basso G et al. Long-term results of the Italian Association of Pediatric Hematology and Oncology (AIEOP) Studies 82, 87, 88, 91 and 95 for childhood acute lymphoblastic leukemia. Leukemia. 2010. 24(2): 255-64.
60. Conter V, Aricò M, Valsecchi MG et al. Intensive BFM chemotherapy for childhood ALL: interim analysis of the AIEOP-ALL 91 study. Associazione Italiana Ematologia Oncologia Pediatrica. Haematologica. 1998. 83(9): 791-9.
61. Aricò M, Valsecchi MG, Rizzari C. et al. Long-term results of the AIEOP-ALL-95 Trial for Childhood Acute Lymphoblastic Leukemia: insight on the prognostic value of DNA index in the framework of Berlin-Frankfurt-Muenster based chemotherapy. J Clin Oncol. 2008. 26(2): 283-9.
62. Reiter A, Schrappe M, Ludwig WD. et al. Chemotherapy in 998 unselected childhood acute lymphoblastic leukemia patients. Results and conclusions of the multicenter trial ALL-BFM 86. Blood. 1994. 84(9): 3122-33.
63. Gaynon PS, Trigg ME, Heerema NA et al. Children's Cancer Group trials in childhood acute lymphoblastic leukemia: 1983-1995. Leukemia. 2000. 14(12): 2223-33.
64. Escherich G, Horstmann MA, Zimmermann M et al. Cooperative study group for childhood acute lymphoblastic leukaemia (COALL): long-term results of trials 82,85,89,92 and 97. Leukemia. 2010. 24(2): 298-308.
65. Schorin MA, Blattner S, Gelber RD et al. Treatment of childhood acute lymphoblastic leukemia: results of Dana-Farber Cancer Institute/Children's Hospital Acute Lymphoblastic Leukemia Consortium Protocol 85-01. J Clin Oncol. 1994. 12(4): 740-7.
66. Schmiegelow K, Forestier E, Hellebostad M et al. Long-term results of NOPHO ALL-92 and ALL-2000 studies of childhood acute lymphoblastic leukemia. Leukemia. 2010. 24(2): 345-54.
67. Flohr T, Schrauder A, Cazzaniga G, Panzer-Grumayer R et al., International BFM Study Group (I-BFM-SG). Minimal residual disease-directed risk stratification using real-time quantitative PCR analysis of immunoglobulin and T-cell receptor gene rearrangements in the international multicenter trial AIEOP-BFM ALL 2000 for childhood acute lymphoblastic leukemia. Leukemia. 2008. 22: 771-782.
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.
Читайте также: