Не бойтесь слова рак

Вокруг онкологических заболеваний существует множество мифов и ложных представлений. А еще они внушают людям страх. Иногда непреодолимый. Об онкофобии и о том, возможно ли не бояться рака, в колонке Анны Кудрявской-Паниной.

История доктора Павленко пронзительна и одновременно духоподъемна. Один из ведущих российских хирургов-онкологов Андрей Павленко чуть больше месяца назад узнал, что у него рак желудка. В той стадии, выживаемость при которой равняется в лучшем случае пяти процентам. С недавнего времени на одном из интернет-ресурсов доктор Павленко ведет проект, который невероятно важен и полезен каждому из нас в отдельности и всему обществу в целом. День за днем, столько времени, сколько сможет, Андрей Павленко будет рассказывать нам о своей борьбе с раком, о том, что происходит в российской онкологии, развенчивать мифы, давать советы и снабжать бесценной информацией, чтобы мы, если, не дай Бог, это понадобится, воспользовались его уникальным знанием.

Это прекрасная задумка сильного духом человека, который заранее в подробностях знает, что именно и на каком этапе его ждет и который готов и сейчас отдавать другим больше, чем брать. Его проект не о смерти, он о жизни и для жизни.

Страх заболеть раком, пожалуй, одна из самых распространенных околомедицинских фобий. Когда-то давно, еще в юные годы, я думала, что это такой чисто гипотетический страх, который можно приравнять к банальному нежеланию столкнуться с чем-то в своей жизни. Я боюсь рака равно, я не хотел бы заболеть раком. Ну да, а кто хочет? Заболевание сложное, иногда трудно и поздно диагностируемое, часто смертельное. А потом я узнала, как много людей по-настоящему страдают канцерофобией. Да что там говорить, я с удивлением открыла, как много их среди моих близких друзей, родственников и знакомых.

Откуда же столько онкофобов, почему ни одна другая болезнь не вызывает такого ужаса, такой паники, такого желания подстелить толстый-толстый слой соломы, чтоб никогда и ни за что?

И ведь все прекрасно понимают, что "никогда и ни за что" недостижимы. Можно вести абсолютно здоровый образ жизни, посвятить многие годы постоянной диагностике, можно в случае подтвержденных наследственных рисков удалить матку, яичники и молочные железы, как Анджелина Джоли, можно делать все что угодно, но это не гарантирует и не застрахует вас от того, что рак однажды не станет уже не просто ночным кошмаром.

Что же заставляет огромное количество людей, независимо от уровня образования, доходов, цвета кожи и возраста, покрываться липким потом и холодеть от ужаса при мысли об этом диагнозе? Во времена моего детства, чтобы продемонстрировать наглядно сухие цифры количества жертв Великой Отечественной, было принять проводить такую аналогию: в каждой семье есть кто-то оставшийся на той войне. И действительно, когда ты осознавал, что каждая семья кого-то лишилась, а часто и не одного человека, то понимал ужасающие масштабы трагедии. Если сейчас я скажу, что у каждого из нас есть не один родственник, друг, знакомый, коллега, умерший от рака, думаю, это будет правдой. Рак – везде, он может зацепить любого. Вот один из корней страха. Если рак был у кого-то очень близкого по крови, страх становится еще сильнее.

Три кита, на которых прочно держится онкофобия, – непонимание, непредсказуемость и страх мучительной смерти.

Мы каждый день видим, что рак забирает в том числе и самых богатых и успешных, а значит, никакие деньги и связи не способны защитить нас от него. Рак забирает младенцев, детей и молодых людей, активных, некурящих, питающихся правильно, а значит, мы не можем спрятаться от него за возрастом и образом жизни. И это еще усиливает страх.

А еще в нашей стране смерть от рака – это почти в ста процентах случаев долгие и невыносимые мучения. Когда не выдерживают даже самые сильные, когда бывшие офицеры стреляются или выбрасываются из окна, не в силах терпеть страдания. Достойная паллиативная помощь доступна единицам. И это тоже питает страх.
Мифы о раке – тоже отличная питательная среда для канцерофобии. Например, миф, что рак – это непременно смертный приговор. Это неправда. И рак даже не стоит на первом месте среди причин смертности. Но кто об этом вспомнит, когда так страшно. Смерть от рака привлекает гораздо больше внимания, чем от других болезней или чем благополучный исход лечения, негативная информация распространяется быстрее и охотнее, влияет на нас сильнее психологически и запоминается на более долгий срок.

Страх перед раком парализует разум. Канцерофобия не уберегает от рака, она снижает качество жизни здорового человека, который, возможно, никогда не столкнется с онкологическим заболеванием. Когда у человека, не страдающего онкофобией, начинает что-то болеть, он думает "надо сходить к врачу", когда это случается с онкофобом, он думает "это рак". При этом к врачу он не спешит, потому что страшно, и так круг замыкается. Именно поэтому канцерофобия становится причиной самых разных запущенных патологий, вовсе необязательно онкологических.

Но есть и другой тип поведения (чаще он свойственен более образованным людям), когда человек добывает информацию про все самые современные методы диагностики рака и подвергает себя им. Это не профилактика, это невроз: человек чувствует навязчивую потребность искать у себя рак и не прислушивается ни к специалистам, ни к голосу разума.

Так можно ли не бояться рака? И да, и нет. Я знаю тех, кто смог обуздать свою онкофобию и свести гипердиагностику к уровню разумной профилактики, но это совсем не просто, особенно без поддержки общества. Именно поэтому проект Андрея Павленко для нас по-настоящему бесценен. Потому что справиться с массовой онкофобией способно только массовое и правильное информирование. Мы должны знать врага в лицо, чтобы при необходимости встретить его во всеоружии, мы должны знать правду о раке и о борьбе с ним. Рак не перестанет быть страшным диагнозом. Мы не сможем изменить это. Но мы сможем изменить свое отношение к нему.

А еще нам очень нужны истории и примеры людей, его победивших. Сурвайверов.

Никто из моей семьи не погиб на Великой Отечественной, а от рака умерли многие: прабабушка, бабушка, ее сестра, перечислять можно и еще. Но есть и родные, которые победили рак, и среди них моя мама. Ей было всего 42 года, когда она узнала свой диагноз. Мама врач и прекрасно осознавала, что это значит. А 36 лет назад, когда это случилось, выбор методов лечения и возможностей был значительно уже, чем сейчас. Мама выжила, она не пала духом, она победила болезнь. И ее пример для формирования моего отношения к раку оказался важнее и значимее, чем смерть от этой болезни многих моих родных.

Да, мы, к сожалению, знаем больше случаев смерти от рака, чем побед над ним. Потому что излечившиеся часто не хотят вспоминать о болезни и не афишируют это. А жаль. Но если вы дадите себе труд, то найдете такие примеры и в своем окружении.

Подруга моих родителей боролась с меланомой больше десяти лет. Узнав диагноз, она сказала себе, что не может умереть, пока не вырастит сына, которого воспитывала одна. Она – известный в своем городе человек – все эти годы работала, занималась общественной деятельностью, помогала множеству людей, которые ее искренне любили, она наблюдала, как растет ее сын, давала ему все, что может дать любящая мать. Да, все это между операциями, химиями, облучениями. Но кто скажет, что это была не жизнь, тот будет в корне не прав. Она умерла, когда ее сын уже был студентом, а не младшеклассником, как в тот день, когда его мама узнала свой диагноз.

У меня есть друзья и коллеги, которые победили рак. И которым, я уверена, есть что сказать всем нам, пусть они и не врачи-онкологи, как доктор Павленко. И нам, правда, очень нужны их истории. Только они знают, что этот диагноз не приговор, что долгий и тяжелый путь в борьбе с этим врагом – это все-таки путь жизни, и что победа возможна, что бы ни ждало нас в конце этого пути.

• 18 августа 2017
• 165915
• 32

Текст: София Меньшикова, врач-онколог, автор телеграм-канала Oncology Fellow

Действительно, в развитых странах онкологические заболевания занимают одно из первых мест в числе причин смерти населения, догоняя только сердечно-сосудистые или даже опережая их. При этом рак всё-таки довольно редкая болезнь, разные типы которой диагностируют лишь у нескольких десятков из 100 тысяч человек в год. Загвоздка в том, что опухоль развивается из-за череды генетических мутаций в одной-единственной клетке — эти мутации приводят к её безостановочному делению в обход стоп-сигналов организма.

Иными словами, рак с людьми был давно, и даже наши далёкие предки его не избежали. На единственных известных останках канамского человека (Homo kanamensis) и другого ещё не названного проточеловека обнаружили признаки злокачественной опухоли костной ткани — остеосаркомы. По самым скромным подсчётам, описано около 200 случаев ископаемого рака. Стоит сделать поправку на то, что многие останки сохраняются лишь частично, а прицельные поиски онкозаболеваний в них не ведут даже сейчас.

Трудно подтвердить или опровергнуть этот пункт беспристрастно. Помимо того, что достижения медицины позволили людям доживать до рака, массовое распространение курения и ожирения тоже ситуацию не улучшили. Но нельзя утверждать, что раньше рак встречался крайне редко. Английский палеонтолог Тони Вальдрон изучил регистр смертей за 1901–1905 годы и выяснил, что вероятность обнаружения признаков рака в костных останках мужчин составляет 0–2 %, а у женщин — 4–7 %. При этом в костях можно найти только непосредственно первичные опухоли костей — это менее 0,2 % всех онкозаболеваний, а также метастазы некоторых других видов рака. Опухоли мягких тканей в останках, от которых сохранился только скелет, как правило, обнаружить уже невозможно.

Позже учёные из Мюнхена получили такие же результаты: с помощью специального оборудования они обнаружили пять случаев рака среди 905 скелетов в египетских некрополисах и тринадцать случаев у 2547 останков на средневековом кладбище в Германии. Напрашивается интересный вывод: хотя жизнь в Древнем Египте и средневековой Европе была разной, раком люди болели одинаково.

С точки зрения статистики это правда: согласно недавнему заключению Международного агентства по изучению онкологических заболеваний, за последние двадцать лет их распространённость у детей выросла на 13 %. Но всё не так просто, как кажется, — и, к счастью, рак у детей остаётся экстремально редким заболеванием (около 14 случаев на 100 тысяч детей в год).

Учёные склонны считать, что такое увеличение распространённости — в первую очередь эффект более точной диагностики и высокой информированности. Возможно, в будущем цифры ещё увеличатся: сегодняшние данные покрывают 100 % детей Северной Америки и Европы и только 5 % Африки и Азии. В более бедных странах рак у детей, скорее всего, просто не диагностируют.

Раком болеют все животные: и дикие, и домашние, и особенно лабораторные. Чаще всего опухоли диагностируют у домашних животных — их много и они проходят ветеринарный контроль. Кроме того, именно они часто становятся жертвами близкородственных скрещиваний, повышающих вероятность передачи дефектных генов потомкам. У диких животных онкозаболевания тоже бывают. Популяция тасманийских дьяволов — сумчатых млекопитающих из Австралии — находится на грани вымирания, потому что рак у них эволюционировал и способен распространяться через укусы.

Миф о том, что существуют животные, которые не болеют раком, массово распространялся дважды. Первый раз — когда учёные заметили, что хрящевая ткань не содержит сосудов, и решили, что она содержит какие-то вещества, которые подавляют их рост. Важнейшая черта злокачественных опухолей — формирование новых кровеносных сосудов, поэтому учёные решили изучить соответствующие свойства хрящевой ткани. Правда, опередили их шарлатаны, заполонившие рынок таблетками из акул: скелет акулы состоит исключительно из хрящей.

Второй раз жертвой мифа стало научное сообщество. Внимание привлекли голые землекопы — небольшие грызуны, которые отличаются феноменальной продолжительностью жизни, до тридцати лет. На этой волне российские учёные даже получили престижную награду за раскрытие механизма устойчивости голых землекопов к раку, но спустя пару лет онкологические заболевания нашлись и у этих грызунов.

Чрезвычайно соблазнительная теория, что рак — это инфекционное заболевание, в шестидесятые годы прошлого века стоила Национальному онкологическому институту США сотен миллионов долларов, потраченных почти впустую. На самом деле сейчас известно, что есть вирусы, способные провоцировать развитие некоторых видов рака: вирус папилломы человека вызывает рак шейки матки, ануса, полового члена и глотки, вирус гепатита С — рак печени, а вирус Эпштейна — Барр — лимфому Беркитта.

Люди могут заразиться раком только при прямой передаче опухолевых клеток от донора к реципиенту — например, в процессе пересадки органов. Правда, две трети даже таких случаев заканчиваются тем, что иммунная система нового хозяина убивает подсаженную опухоль.

В своё время бактериолог Брюс Эймс изобрёл тест, позволяющий изучить воздействие химических веществ на генетический аппарат, используя бактерии, то есть определить канцерогенность этих веществ. Разговоры о химических канцерогенах вызвали большой общественный резонанс и повлияли на все отрасли промышленности. Правда, позже Эймс частично реабилитировал искусственные химические соединения: выяснилось, что натуральные вещества могут обладать теми же свойствами. Из 28 натуральных веществ, которые содержит чашечка кофе, 19 — растительные канцерогены. Правда, вызвать развитие опухоли они могут лишь в огромных количествах, и возможно это только у лабораторных животных.

Химические канцерогены оправдывает и история американской Припяти — городка Лав-Канал, построенного на свалке токсических отходов. За тридцать лет ретроспективного исследования у бывших резидентов не обнаружили вспышки онкологических заболеваний. У жителей и ликвидаторов Чернобыля тоже ничего не нашли, исключая более частый рак щитовидной железы у детей и подростков: его развитие было связано с загрязнением пищи радиоактивным йодом в первые месяцы после катастрофы.

На самом деле основные канцерогены давно известны — это ультрафиолетовое излучение, компоненты сигарет и алкогольных напитков. Другие важные факторы риска — ожирение и некоторые инфекции. Хроническое воздействие сигаретного дыма и другие элементы образа жизни гораздо важнее, чем какие-нибудь парабены в косметике, канцерогенность которых была продемонстрирована только в лаборатории.

Единое лекарство от рака найти невозможно хотя бы потому, что рак — это общее название огромной группы заболеваний. Более того, один только рак молочной железы — это сотни разных болезней. Рак индивидуален, как индивидуален организм каждого отдельного человека, как отпечатки пальцев. Сегодняшний тренд в онкологии — так называемая прецизионная медицина, которая позволяет подбирать персональное лекарство или схему лечения для каждого пациента на основании определённых биомаркеров.

В разработку лекарств вкладываются миллиарды долларов, и фармкомпаниям она всё-таки выгодна — с точки зрения как финансов, так и репутации. Для многих злокачественных опухолей уже существует эффективное лечение — но по причинам, описанным выше, оно не подходит всем.

• Русский
• English (UK)
• Українська
• Suomi
• 中文(简体)
• Deutsch
• العربية
• Türkçe
• Français (France)
• Español
• Português (Brasil)

МЫ НЕ БОИМСЯ СЛОВА РАК!
Красота сильнее рака!

Идея проекта "CANCER.CONFESSION.CONTROL" пришла нам со Яной практически одновременно. Познакомились мы в соцсети в группе для онкобольных (мы это слово не любим, мы не больные, мы выздоравливающие, по этой причине в нашем сообществе проекта мы употребляем только слово онковыздоравливающие) В силу того что Яна лечится Европе а я в России, мы могли посмотреть на проблему с разых ракурсов.

А проблема стала видна сразу, группы поддержки конечно есть, но направлены они не на психологическую сторону проблемы, а скорее напоминают библиотеку болезней, в которой можно выбрать свою и обсудить с другими такими же "онкошами" симпотмы. В этих группах запрещают говорить слово "рак", создавая эллюзию обычной жизни. На сомом деле онковыздоравливающий и есть обычный человек, не нужно создавать эллюзий, нужно принять себя в новом состоянии и образе, ведь так придется жить достаточно долгий отрезок времени. Мы не боимся слова "рак". Да, у нас рак. И что такого?

Мы такие же как все люди.

Во время лечения от онкологии, случаются такие неприятные вещи как потеря волос,бровей, шрамы, эти факторы часто вгоняют онковыздоравливающих, чаще женщин, в депрессию. Мы помогаем девушка увидить себя с другой стороны, показываем хорошие стороны болезни (да, они есть,что доказывают истории наших участников которые мы публикуем у нас в интернет сообществе"CANCER.CONFESSION.CONTROL")

К сожалению наше общество, я сейчас говорю о России, до сих пор мыслит стереотипами и пережитками прошлого, если звучит слово "рак" то в голове у русского человека образуется образ страшной смерти, боли, отваливаливающиеся органы, лысые бледные люди и хоспис. Так вот, это давно уже не так! Рак поддается лечению. Человек победивший рак и вошедший в ремиссию ни чем не отличается отдругих, за исключением того что ему нужно лучше беречь себя, чем здоровому человеку.

За время существования проекта"CANCER.CONFESSION.CONTROL" мы сталкивались с разными мнениями. Были те, кто писали что это все обман, девочки на наших фото просто модели а мы решили заработать. Нет, это не так. Девушки на наших фото проходят или прошли лечение и являются участницами проекта.

Проект не коммерческий. Мы не делаем сборов средств, мы не просим помогать нам материально. Проект держится за счет людей которые готовы поддерживать нас посильной работой. Через соцсети мы находим фотографов и визажистов, моделей и студии, готовые помогать на добровольних началах.

Кроме того наш проект поддерживает ребят по средствам "чата", где ребята могут просто поболтать с такими же людьми на лечении или в ремиссии, обсудить психологиеские стороны болезни или просто провести время в компании, ведь так важно чувствовать что ты не один. Так же с нами паботают психологи специализированные на депрессиях и онкологии (принятии себя во время болезни).

Часто к нам приходят люди "просто посмотреть", боятся показывать себя или рассказать свою историю но через короткое время пишут нам благодарности, за то что им стало легче, они приняли себя и забыли свои страхи. Это и есть наша цель. Дать людям возможность любить себя, чувствовать себя уверенно, не боятся ничего. В любых ситуациях.

Онкология часто делает человека одиноким. Друзья не могут понять, родные жалеют. Мы не хотим жалости, мы сильные. А вместе мы еще сильнее.

На данный момент проект "CANCER.CONFESSION.CONTROL" представляет собой группу в соц сети в которую может попасть любой желающий. Психологи, чат и фотосессии и другие мероприятия которые мы организуем проходят бесплатно. Принять участие может каждый. Кстати у нас есть не только девочки но и мальчики.

И в достижении этой цели мы максимально поможем всем, кому это необходимо.

А любая красота, как известно, в глазах смотрящего. Слава Богу, мы встречаем исключительно мудрых и очень талантливых людей, желающих нам помочь. На московскую фотосессию предложили свои услуги порядка 25 потрясающих фотографов и визажистов. Общаясь с каждым на этапе только лишь переговоров, становится уже понятно, что фотографии будут потрясающие и все участники проекта раскроются с новых и обязятельно , позитивных сторон!

На данный момент мы получили около 30 заявок на участие в московской Фотосессии и они продолжают поступать,так что мы будем очень рады если как можно больше фотографов и визажистов согласятся нам помочь, у визажистов и фотографов будет много интересной работы))) Как и где будет проходит съемка мы сейчас решаем, так как идет процесс выбора места,Учитывая количество участников, И в достижении этой цели мы максимально поможем всем, кому это необходимо.

Так же мы бы не отказались от помощи людей связанных с кулинарией,так как день будет долгим,а мы очень хотим что б все было комфортно,но самим нам не под силу устроить пикник на такое количество людей,хотелось бы привлечь людей готовых за рекламу или просто от чистой души угостить участников вкусняшками))) Как и где будет проходит съемка мы сейчас решаем, так как идет процесс выбора место проведения. Учитывая количество участников, процесс этот не быстрый. В организациооных вопросах нам помогают все желающие участники в разных городах. Кто- то занимается вопросами съемки, кто-то информационной поддержкой. Все абсолютно добровольно и по желанию участников проекта.

После фотосессии в Москве, запланирована аналогичная фотосессия в Екатеринбурге, где сейчас мы активно проводим набор участников. К слову, в Екатеринбурге, фотосессия запланирована в одной из лучших студий города. Обещаем, фотографии будут очень необычные.

Планы на будущее? Услышать ото всех участников проекта - Я В РЕМИССИИ!

Специально для этого материала мы поговорили с героинями информационной кампании Благотворительного Фонда Константина Хабенского #РАКЛЕЧИТСЯ, которые на собственном примере попытались объяснить, как можно помочь другу, который столкнулся с раком, а что — наоборот, может испортить отношения с онкобольным.

Наталья Чибисова, 4 года в ремиссии

Все эти чувства не проходят одним днём и зачастую люди боятся рассказать о своём диагнозе даже родственникам. Когда человек находится в таком состоянии, очень важно, чтобы рядом были люди, которые могут адекватно воспринимать ситуацию!

Во-первых, важно понимать и принимать диагноз заболевшего человека. Ни в коем случае нельзя недооценивать ситуацию. Диагноз рак — это правда серьезно и относиться к этому нужно соответствующе. Здесь важно соблюдать баланс. Например, когда я узнала об онкологии, некоторое время мне не хотелось рассказывать своим знакомым и даже близким друзьям о совсем диагнозе. И лишь спустя достаточно продолжительное время я нашла в себе силы это сделать. Мне захотелось поделиться с ними, потому что я поняла, что от друзей и близких я получу не сострадание и жалость, а поддержку: и моральную, и материальную, и физическую: иногда даже самое простое объятие может наполнить силами.

Наталья уже 4 года находится в ремиссии

Мне повезло, что в моем окружении оказались люди, которые были готовы помочь. Они просто брали и делали все, что было необходимо, а порой даже не спрашивали — просто интуитивно помогали. В начале мне было тяжело принимать их помощь. Я ощущала себя неполноценно, ущербно, чувствовался некий душевный надлом. Часто человек задумывается, что подумают про него, когда он открыто расскажет о своем диагнозе.

Я помню свои ощущения, как мне очень хотелось с кем-то посоветоваться и принять решение о дальнейшем лечении на основании достоверной информации, но, к сожалению, кроме интернета других источников не было. Конечно, был врач, который сухо излагал суть дела, предлагая конкретный план лечения. А мне уже нужно было решить, принимать этот план лечения или нет. Это было тяжело! Права на ошибку нет, как у сапера. Если бы в тот момент рядом со мной был человек, который мог бы ответить на все мои вопросы и дать мне ту информацию, которой так не хватало, то переживаний было бы значительно меньше. Тогда я справилась с поставленной задачей и приняла единственно верное для меня решение, но оно далось крайне тяжело. Это было серьезное испытание в моей жизни. Очень важно в такие моменты не закрыться и не остаться одному наедине с самим собой.

Думаю, что очень важным моментом является то, что человеку обязательно нужно выговориться и порассуждать не тему того, что произошло, почему это произошло и для чего это произошло. Почему болезнь пришла именно к нему. И в такие моменты лучше всего обратиться к профессионалу, а не к коллегам, друзьям и знакомым.

Не стоит воспринимать психолога, как человека в белом халате. Прежде всего, он — врач, который действительно сможет помочь. Несмотря на то, что в нашей стране культура общения с психологами еще только развивается, я считаю, что беседа психолога с онкобольным — это очень важный момент, а развитие психологической службы в онкодиспансерах просто необходимо. В свою очередь я могу дать совет всем, кто так или иначе сталкивается с онкологией у близких, знакомых и друзей. Никогда не навязывайте свою помощь, не задавайте слишком много вопросов, просто быть по-настоящему рядом — вот наивысшая ценность, которой вы можете обеспечить заболевшего. Пытайтесь делать все то, что вы делали для этого человека и раньше: зовите погулять, приходите на чай, рассказывайте новости из своей жизни, просите совета. Только тогда тот, кто так вам дорог, не будет закрываться и оставит шанс на продолжение жизни (а не болезни) для себя и всех окружающих.

Ольга Майер, в ремиссии 1 год

Ольга Майер в ремиссии уже год Фото: из личного архива

Мария Идрисова, готовится к трансплантации костного мозга

Вот, что точно не советую говорить (и я и мои другие знакомые в больнице сталкивались с подобным):

1) А у нас соседка пять лет назад умерла от твоего диагноза;

2) Ты держись и крепись!

3) А ты точно доверяешь врачам?

4) Я слышал, что рак лечится содой!

5) Давай я тебе БАДы принесу, зачем тебе больница?

"Мне намного проще, когда я чувствую себя не каким-то инопланетянином, вокруг которого что-то происходит и все стараются это показать, а обычным человеком, точно таким же, как и до постановки диагноза", говорит Мария Идрисова Фото: из личного архива

6) и самое ужасное, что только можно представить: уходи из больницы срочно, тебя не вылечат!

Ещё один тонкий момент: онкология и онкогематология зачастую подразумевает диету, и не просто ограничения в питании, а такую диету, от которой зависит жизнь пациента (без преувеличения), поэтому, прежде чем принести какую-либо еду в больницу, нужно спросить, что можно, а что нельзя. И как же любят родственники приносить и потом навязывать то, что представляет смертельную опасность. Толерантность должна быть во всем!

Мне кажется, что самые близкие люди пациента могли бы сделать что-то вроде обещания на перспективу, например, своему ребенку: сынок, когда ты поправишься, и врач разрешит нам — мы с папой повезём тебя в Карелию , так что давай, набирайся сил и подумай, где именно ты хотел бы там побывать! А дальше пациент, хоть и ненадолго, отключается от лечения и полностью погружается в фантазии, в которых он уже преодолел болезнь! Так он ещё и запрограммирует себя на успех.

ВАЖНО