Лейкоз от радиоактивного йода

Среди факторов, осложняющих лечение радиоактивным йодом у больных токсическим зобом, необходимо отметить медленное наступление эффекта, проявляющегося даже при благоприятном клиническом течении не раньше 4-5 недель после его приема. Однако при применении дозы, установленной любыми расчетами, никогда нельзя быть уверенным, наступит ли лечебный эффект после первой дозы радиоактивного йода или потребуется повторное его назначение. При необходимости повторных назначений радиоактивного йода состояние тиреотоксикоза может сохраниться на много месяцев. Длительное же сохранение тиреотоксикоза, особенно в случаях заболевания средней тяжести и тяжелых, может представлять серьезную опасность для здоровья и жизни больных.

Наряду с этим серьезную опасность может представлять появление у некоторых больных обострений тиреотоксикоза, обычно наступающих в течение первой и реже второй недели после приема радиоактивного йода. Обострение тиреотоксикоза связано с поступлением большого количества тиреоидных гормонов в кровь в результате деструкции тиреоидных клеток. Клинически это состояние может проявляться в нарастании симптомов тиреотоксикоза вплоть до тиреотоксических кризов. Обострение тиреотоксикоза при лечении радиоактивным йодом больных с длительно существующим и тяжело протекающим заболеванием может объяснить даже наличие смертельных исходов. Однако опасность подобных обострений может быть надежно предотвращена при правильном сочетании лечения радиоактивным йодом с антитиреоидными препаратами.

Наиболее частым осложнением, развивающимся в результате лечебного применения радиоактивного йода, является развитие как преходящих, так и необратимых гипотиреозов. Частота гипотиреоза колеблется от 2,4 до 24,1%. Высокий процент гипотиреозов, несомненно, объясняется использованием высоких доз радиоактивного йода.

Клинические проявления гипотиреоза обычно выявляются через 3—6 месяцев от момента применения радиоактивного йода, но могут проявляться и через много лет. Необходимо отметить, что особо раннее появление симптомов гипотиреоза и значительная их выраженность, наряду с резко пониженным поглощением J131 щитовидной железой, является неблагоприятным прогностическим фактором и дает основание думать о стойком характере гипотиреоза. Прогноз поздних гипотиреозов в отношении их устранения также неблагоприятен.

Наряду с развитием стойкого понижения функции щитовидной железы, требующего заместительной терапии, гипотиреоз нередко носит транзиторный характер и проходит через несколько месяцев, не требуя лечения. Необходимо подчеркнуть, что предупреждение развития гипотиреоза является одной из важных задач в лечении радиоактивным йодом.

Повреждение органов кроветворения при дозах радиоактивного йода, используемых для лечения больных токсическим зобом, как правило, не имеет места. Опасение о возможном влиянии этих доз радиоактивного йода на развитие лейкозов было опровергнуто. Лейкозы у больных, леченных радиоактивным йодом, наблюдаются с той же частотой, как и среди прочего населения.

Исходная умеренная лейкопения не является противопоказанием для лечебного использования радиоактивного йода.

Из других редких побочных явлений, наблюдаемых при лечении радиоактивным йодом, необходимо отметить болезненность в области щитовидной железы, а также повышение температуры, боли в суставах, явления гастрита.

С целью предупреждения указанных осложнений при лечении радиоактивным йодом необходимо принятие мер, которые обеспечивали бы более быстрое наступление эффекта по сравнению с одним радиоактивным йодом и не изменяли бы факторов, с которыми в значительной степени связан терапевтический эффект радиоактивного йода, и, в частности, не препятствовали бы поглощению J131 и длительности его пребывания в щитовидной железе. С точки зрения быстрого и в то же время прочного устранения заболевания, наиболее благоприятной представляется возможность комбинированного использования антитиреоидных препаратов с их более быстрым действием на устранение тиреотоксикоза по сравнению с радиоактивным йодом и радиоактивного йода, который по эффекту может быть приравнен к хирургическому лечению.

Однако в связи с существующим представлением о блокирующем влиянии терапевтических доз этих препаратов на поглощение J131 создалось представление о необходимости их отмены за определенный срок до применения радиоактивного йода.

Впервые о связи между слабой радиацией и заболеванием лейкозами заговорили в Англии в 50-х годах: было обнаружено, что если матери во время беременности подвергались рентгеновскому облучению, то их дети в 2 раза чаще заболевали лейкозами; особенно опасным оказалось облучение в первые месяцы беременности.

С тех пор появилось немало данных о воздействии низко-дозового облучения на человека. Так, через 30 лет после атомных испытаний ядерного оружия в США в штате Юта (вблизи ядерного полигона в Неваде) участились случаи заболевания раком щитовидной железы и раком молочной железы. Дети, родившиеся в период интенсивных ядерных испытаний, не только чаще заболевали лейкозами, но и их умственные способности были сниженными (С. Шеннон, 1991).

Опубликованы результаты заболеваемости и смертности от лейкозов прибрежного населения рек Теча-Усеть (Южный Урал), куда в 1949-52 гг. сбрасывались сточные воды урановых рудников с повышенным содержанием радиоактивных продуктов деления урана: через 5-20 лет там закономерно возросла заболеваемость миелоидными формами лейкоза (М. М. Косенко, 1991).

Увеличение частоты нелимфоидных лейкозов, особенно у детей до 9 лет, зарегистрировано спустя 4-5 лет после взрыва атомных бомб над Хиросима и Нагасаки. Это был один из самых ранних отдалённых эффектов облучения, наблюдавшийся среди выживших после бомбардировки (Д. Гофман, 1994). И ещё в течение 30-40 лет после этой трагедии у японцев сохранялся риск возникновения злокачественных заболеваний крови.

Небывалый масштаб чернобыльской катастрофы привёл к радиоактивному загрязнению значительной части территории Беларуси, Украины, РФ и некоторых стран Европы. К настоящему времени на 20-40% выросла заболеваемость раком в Брянской, Калужской и других областях РФ в сравнении со среднестатистическими показателями по России (В. В. Старинский, 1995).

В нашей республике пострадал каждый 5-й житель (И. М. Дробышевская, 1996). Облако с радиоактивным йодом накрыло фактически всю территорию Беларуси, за исключением незначительной части севера Витебской и запада Брестской областей.

Уже на пятом году после катастрофы был отмечен небывалый всплеск заболеваемости раком щитовидной железы, причём 50% заболевших были дети из Гомельской области (в Японии рост этой патологии начался через 10 лет после атомной бомбёжки). На конец 1993 года среднегодовой прирост заболеваемости раком щитовидной железы у детей возрос приблизительно в 50 раз, у взрослых - в 2 раза (Е. Ф. Конопля, 1996). Кроме того, среди детского контингента, проживающего в Гомельской области, увеличилась заболеваемость саркомами костей. Скорее всего, это также связано с радиационным фактором.

Около 20% детей из южных районов республики получили дозу на щитовидную железу 1000-3000 бэр и более. А ведь доза всего в 100 бэр (1 Гр) считается некоторыми учёными пусковой для развития рака этого органа! Сегодня продолжается рост аутоиммунных радиационных тиреоидитов, рака щитовидной железы; увеличивается число больных гипотиреозом (Т. В. Белоокая, 1993). Теперь даже в Витебской области, которая считалась наименее затронутой йодным ударом, растёт заболеваемость раком щитовидной железы.

Как показал мировой опыт, критическом органом после щитовидной железы может стать молочная железа. Повышение заболеваемости раком этого органа уже отмечено в Гомельской области у женщин старше 40 лет, и это на фоне и без того высота темпа роста рака молочной железы в целом по республике (И. М. Дробышевская, 1996).

Учитывая, что темп роста заболеваемости раком лёгкого, молочной железы, мочевого пузыря и почки преобладает в Гомельской области и он ежегодно ускоряется, можно с большой долей вероятности отнести этот феномен за счёт радиационного воздействия (Е. Ф. Конопля, 1996).

За прошедшие 10 лет на фоне ухудшающегося здоровья населения республики в целом заболеваемость пострадавших от аварии на ЧАЭС является наиболее высокой, и она имеет более выраженную тенденцию к ежегодному приросту (И. М. Дробышевская, 1996).

Но особую тревогу вызывает, конечно, здоровье детей.

Заболеваемость детского населения, проживающего на загрязнённых радионуклидами территориях, имеет стойкую тенденцию к росту по всем классам болезней (Б. К. Воронецкий, 1995). Чаще всего болеют дети ранних, возрастов, а также беременные женщины. Женщинам стало труднее вынашивать и рожать ребёнка, значительно поубавилось число желающих иметь большую семью. Если дело и дальше пойдёт таким образом, то белорусский народ исчезнет как нация. Ведь уже имеются районы с отрицательным балансом воспроизведения населения.

Самые больные детки - в районах повышенного радионуклидного загрязнения. В гг. Добруш и Ветка Гомельской области неблагоприятное состояние кроветворения отмечено у 45% детей (А. А. Крюкова, 1995). У 1/4 детей, проживающих на загрязнённых местностях, в крови снижено содержание гемоглобина и участвующего в кроветворении белка ферритина (Е. Ф. Конопля, 1996). Причём выявлена обратная корреляция между степенью загрязнения почвы цезием-137 и уровнем эритроцитов и гемоглобина в периферической крови младенцев (Н. Т. Тюхлова, 1997). У детей Гомельской области, по сравнению с другими, более высок рост заболеваемости сахарным диабетом (И. М. Дробышевская, 1996).

Разбираемся, что такое радионуклидная терапия и чем ей помешала авария на Чернобыльской АЭС.

Радионуклидная терапия использует возможности мирного атома для лечения онкопациентов

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

Отделение радионуклидной терапии Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины уникально само по себе. В России таких не более десятка, а наше было первым региональным после двух московских. В новом выпуске онколикбеза разбираемся, что такое лечение открытыми изотопами и кому оно дает шанс на полное выздоровление даже без операции. Побывать в самом отделении не удастся (расскажем почему), поэтому придется верить на слово врачу-радиологу, онкологу, кандидату медицинских наук, заведующей отделением РНТ Екатерине Васильевой.

— Екатерина Борисовна, чем занимается ваше отделение? И что такое радионуклидная терапия?

— Радионуклидная терапия — это лечение онкологических и некоторых не онкологических заболеваний с помощью открытых изотопов. Пациент принимает радионуклид внутрь, и препарат оказывает лечебное действие изнутри. Он накапливается в опухолевых очагах и разрушает их изнутри. Самое частое применение метода — использование изотопа йод-131 (I-131) при лечении рака щитовидной железы. Большинство пациентов с его помощью можно вылечить полностью. Хороший лечебный эффект с помощью этого метода достигается и при другом, не онкологическом, заболевании щитовидной железы — тиреотоксикозе. При определенных условиях это заболевание можно вылечить даже без операции, и 90% таких пациентов излечиваются уже после однократного применения метода.

Лечение изотопами позволяет достигать у пациентов отличных результатов, уверена Екатерина Васильева

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Второе направление работы нашего отделения — лечение костных метастазов различных опухолей. Для этого применяется другой изотоп — стронций-89 хлорид (Strontium chloride 89). Препарат вводится внутривенно, затем накапливается в костных очагах и оказывает стойкий длительный выраженный обезболивающий эффект.

— Давайте разберемся поподробнее: заменяет ли метод операцию на щитовидке или нет?

— В каком виде препарат попадает внутрь?

— Это либо раствор, либо капсула. Раствор не имеет ни цвета, ни запаха, он — прозрачный, как вода.

Так выглядели боксы дистанционной фасовки, где производился препарат для каждого пациента, в прошлом веке

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Становится ли человек радиоактивным после введения препарата?

— Да. При получении лечения пациент сам становиться источником радиоактивного излучения. Поэтому оно проходит в закрытой палате, где пациент находится изолированно до тех пор, пока мощность дозы ионизирующего излучения не снизится до безопасного уровня. Замеры производятся ежедневно нашими физиками, и как только они дадут добро, то пациента можно выписывать.

— Как долго пациент может у вас находиться?

— Весь цикл госпитализации занимает примерно одну неделю. В первый день поступает, на второй — получает изотоп, затем несколько дней находится в палате. Потом проводится сканирование в гамма-камере — сцинтиграфия (так же, как и в ПЭТ-центре), по которой специалисты проверяют, где в организме накопился радиоизотоп. В этом месте находится патологический очаг. Это сразу и диагностика метастазов, и контроль динамики лечения, насколько патологические очаги увеличились или уменьшились.

Теперь фасовка происходит с помощью робота

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Бывает такое, что удается во время лечения обнаружить то, о чем до его начала и не догадывались?

— Да, при раке щитовидной железы первый цикл радиотерапии и сканирование являются завершающим этапом стадирования заболевания. То есть окончательно стадия заболевания определяется только после сцинтиграфии: бывают настолько маленькие и мелкие очаги в легких, которые не видны при рентген-диагностике. А при сцинтиграфии накопление изотопа видно, даже если очаг еще не сформировался.

Он сам захватывает тару и сам ее наполняет препаратом

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Насколько легко переносится лечение?

— Лечение переносится легко и практически не имеет побочных эффектов. Очень редко бывает, что пациент чувствует какой-то дискомфорт, но в основном никаких неприятных ощущений нет. Только после выписки в течение двух недель пациент выполняет определенные требования безопасности в общении с окружающими, поскольку какое-то время он будет источником ионизирующего излучения.

— Противопоказания у метода есть?

— Да, тяжелое состояние самого пациента, когда риск обострения сопутствующих заболеваний повышен. Например, противопоказанием будет туберкулез легких в активной фазе. Абсолютное противопоказание — беременность и лактация, потому что считается, что такое лечение обладает повышенным тератогенным и мутагенным действием. Но таких доказательств в научной литературе не описано.

Даже мельчайший очаг не прошмыгнет мимо сцинтиграфии: накопившиеся изотопы будут светиться

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Если метод такой эффективный, то почему так мало подобных отделений в России? Видимо, южноуральцам как-то особенно повезло!

— При тиреотоксикозе этот метод стал альтернативой операции: эффективность — равная, а безопасность выше. Во всем мире тиреотоксикоз и не оперируют, только в России, а лечат радиойодтерапией. У этого явления простое объяснение — после аварии на Чернобыльской АЭС были ужесточены нормы радиационной безопасности в нашей стране, и все отделения, которые существовали на тот момент, были закрыты. Осталось работать только одно — в Обнинске. Конечно, принимать пациентов со всей России оно не могло. Доля таких пациентов, которые вместо операции получают радиоактивный йод, растёт ежегодно. Больше 200 пациентов с диффузным токсическим зобом получают радиоактивный йод, и положительный результат лечения после однократного применения мы наблюдаем у 90% пролеченных пациентов.

В РНТ-отделении — повышенный режим радиационной безопасности

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— В каких еще случаях радионуклидная терапия может помочь?

— Стронций-89 (89 Sr) хлорид используется для лечения опухолей различных локализаций. Чаще всего метастазирование происходит при раке предстательной и молочной железы. Происходит изолированное поражение костей, как правило, процесс уже распространенный, с большим количеством метастазов. У таких пациентов уже исчерпаны все возможности других методов лечения, в основном химиотерапии. Качество жизни низкое: они получают большое количество анальгетиков, которые зачастую оказываются неэффективны, переходят на наркотические вещества. Наше лечение позволяет на время — от шести месяцев до года — уменьшить количество употребляемых анальгетиков. У некоторых болевой синдром купируется сроком даже до года. Если лечение было эффективным для данного пациента, то курс можно снова повторить.

В нашей практике есть пациентка, которая уже шесть раз получала стронций, что позволяет ей несколько лет жить и жить без болевого синдрома и прогрессирования опухоли. Она стабильна, у нее удалось достигнуть противоболевого и противоопухолевого эффекта. Более того, она социально активна и даже работает.

— Откуда берутся радиофармпрепараты?

Это отечественные препараты, их производят на атомных реакторах в Москве и Обнинске, а мы закупаем уже готовые. Но расфасовываем до индивидуальной дозировки для каждого пациента самостоятельно. Препараты разводятся в специальных освинцованных боксах, чтобы уменьшить излучение и нагрузку на персонал. В нашем отделении создана специальная система вентиляции, чтобы ничего лишнего не прилетало и не вылетало за его пределы.

Все, что возможно, используется одноразовое

Фото: пресс-служба ЧОКЦО и ЯМ

— Насколько высокие требования по радиационной безопасности? Не опасно ли это для персонала?

— Действительно, в нашем отделении радиационный фон повышен, особенно когда лечение проходит сразу много пациентов. Это очень большая нагрузка и на персонал, поэтому предпринимаются повышенные меры безопасности. Мы ведем контроль за тем, какую дозу получает каждый сотрудник. Все они обеспечены индивидуальными дозиметрами — от одного до трех на каждого в зависимости от объема выполняемых работ: на уровне груди, на область таза и на запястье. Ежеквартально данные считываются, и при повышенной дозе сотрудник отстраняется от работы. Но пока таких случаев у нас не было, все в пределах нормы.

Просто так попасть в отделение тоже нельзя: все сотрудники проходят через санпропускник, где полностью меняют всю одежду до и после посещения отделения. При попадании радионуклида на кожу используются специальные дезактивирующие средства. Мы следим за здоровьем своих сотрудников: ежегодно все они проходят углубленный медицинский осмотр.

Кроме того, всё, с чем контактировал сам пациент после введения радиофармпрепарата: одежда, полотенце, тапочки, посуда, зубная щетка, постельное белье и так далее, — становится радиоактивными отходами и утилизируется специальным способом. Поэтому пациент приносит к нам второй комплект одежды. У нас также есть система спецканализации, чтобы ничего опасного в общегородскую сеть не утекло. Очень жесткие требования по соблюдению техники радиационной безопасности в данном случае оправданы.

Положительно заряженные частицы

Рак щитовидной железы, пожалуй, единственный вид онкологии, который наверняка связывают с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС. Вместе с тем это как раз та ситуация, когда радиацию из организма вышибают радиацией. Чтобы убрать возможные остатки опухоли после удаления щитовидки, пациентам проводят радиойодтерапию. Для этого больных со всей страны, кроме Гомельской области, направляют в крупнейшее в Европе отделение ядерной медицины Минского городского онкологического диспансера.

Сестринский пост наблюдения за пациентами. Контакт сведен к минимуму.

Без права на прогулки и посещения. Еда через окошко в свинцовой двери из одноразовой посуды. Быстрые визиты в палату медперсонала в спецодежде. Наблюдение за пациентами по мониторам с сестринского поста. Такие порядки бытуют в отделении ядерной медицины, где за неделю проходит до сорока пациентов. Каждый на время лечения, в среднем пять дней, находится в изолированной палате. Пациент, принимающий йод, становится источником радиоактивного излучения. До тех пор, пока радиоактивный изотоп полностью не распадется.

— Больные вынуждены находиться в изоляции, поэтому у нас созданы для них комфортные условия, — заведующий отделением ядерной медицины Дмитрий Клименко показывает нам пока еще свободную палату. — Есть доступ к интернету, кабельное телевидение, санузел. Связь с медсестрой — по внутреннему каналу.

Радиоактивный йод-131 пациент принимает в капсуле. При соблюдении всех правил радиойодтерапия безопасна. И это лечение скорее профилактическое, ведь большинство опухолей щитовидной железы успешно оперируются, а йод назначается, чтобы убрать остатки ткани щитовидки вместе с возможными остатками злокачественных клеток. А также в тех случаях, когда опухоль ничтожно мала и захватить ее хирургическими инструментами невозможно. Опухолевая ткань вбирает радиоактивный изотоп и погибает.

— Как клетки щитовидной железы, так и клетки высокодифференцированного рака активно накапливают йод, — поясняет заведующий отделением. — Если мы даем йод с изотопом, то можем увидеть клетки щитовидки и рака, метастазы, если остались, с помощью диагностического оборудования. А дальше решаем, как лечить. Один-два курса терапии йодом — и клетки убираются полностью. При метастазах даем большую дозу, проводим несколько курсов. В 98 процентах случаев лечение успешное.

Доктор Клименко обращает внимание, что пациенты с раком щитовидной железы, проходящие радиойодтерапию, не выглядят как люди, изнуренные болезнью.

— От йода побочный эффект ощущается редко, только у тех, кому вводятся большие дозы. Остальные испытывают дискомфорт от тревоги и временной отмены гормонов щитовидной железы. Это делается для того, чтобы йод накопился. Без гормонов работа всех органов замедляется, и пациент это ощущает. Однако у нас зарегистрировали тироген — тиреотропный гормон. В случае его применения отмена лекарств на время радиойодтерапии не требуется. Лечение радиоактивным йодом не новое, но постоянно улучшается качество диагностических аппаратов. Сегодня 10—15 минут — и мы получаем высококачественное изображение. С одной стороны, даем йод, чтобы лечить. С другой — на диагностических аппаратах видим, как он распределяется. Каждый раз можем оценить эффект терапии. У нас на учете более 2,5 тыс. пациентов, которые нуждаются в радиойодтерапии или исследовании с применением радиоактивного йода.

Через несколько дней я держала в руках бумажку с зеленым штампом: "Карцинома".

Затем были слезы, страх, отчаяние, операция по удалению щитовидной железы. В общем, кто сталкивался с онкологией, тот понимает. И последний этап - терапия радиоактивным йодом. Здесь мне, можно сказать, повезло. Еще недавно единственным в России местом, где можно пройти радиойодтерапию, был подмосковный Обнинск. Понятно, что очередь растягивалась на несколько месяцев вперед - для раковых больных непозволительная роскошь. Те, кто в состоянии заплатить пару тысяч евро, отправлялись за границу, например в Таллин или Гомель. Но нынешним летом (ровно в те же дни, когда я узнала о диагнозе) в Архангельске при Северном медицинском центре имени Семашко открылся Центр радионуклидной терапии и диагностики.

"Все отправим на распад"

Из памятки пациентам: "Вам назначен курс терапии радиоактивным йодом. Согласно действующему законодательству, с момента принятия йода и до получения выписки вы являетесь источником радиоактивного излучения, а ваши личные вещи и отходы, включая выдыхаемый воздух и предметы, к которым вы будете прикасаться, - радиоактивными отходами. В период лечения вы будете находиться под круглосуточным наблюдением с использованием средств видеонаблюдения и видеорегистрации. Герметично упакуйте сотовый телефон в полиэтиленовый пакет, а после выхода снимите его. Имейте в виду, что возможности дополнительной подзарядки у вас не будет".

- Сегодня из Питера вы уже третья, к нам очень многие едут, - сотрудницы центра любезны и улыбчивы. - Вы, главное, не пугайтесь, ничего страшного здесь нет.

При поступлении у меня забирают все ценные вещи, включая телефон.

- Наручные часы тоже сдавайте. Кожаный ремешок впитает радиацию. Взяли с собой, что почитать на пять дней? Одежду, в которой идете в палату, точно не жалко? После выписки все, что было с вами, придется выбросить - отправим на распад.

Я подписываю согласие на лечение и временное ограничение свободы со стороны медицинского персонала.

Фонящие - налево, чистые - направо

"Все палаты оборудованы санузлами с душевыми кабинами. Пользоваться ими вы сможете один раз в день с 8.00 до 8.30, а также в иное время по специальному указанию персонала. В прочее время подача воды в душевые кабины отключается, чтобы нормировать количество жидких радиоактивных отходов. Оба крана включаются на три минуты нажатием красной кнопки".

В первый день мне еще можно свободно передвигаться по отделению. На этаже десять палат, в коридорах пусто, на стенах - живописные снимки зимних Соловков, а в палате, где предстоит провести несколько дней, фото цветущей вишни в полстены - видимо, для позитивного настроя. В палате под потолком - камера наблюдения.

Перед приемом йода мне предстоит сцинтиграфия - просвечивание скелета в аппарате, похожем на томограф, чтобы увидеть, нет ли образований в костях. Для этого сначала делают укол с технецием - контрастным веществом. Он тоже радиоактивный, правда, в отличие от йода, выводится из организма всего за шесть часов. После процедуры решаю найти палату , но меня тут же останавливают медсестры: "Самой нельзя. Ждите, вас проводят". Все медсестры и медбратья в масках, шапочках и в чем-то вроде защитных фартуков поверх формы. Выглядят совершенно одинаковыми, различаю их только по голосам.

На следующий день медсестра ведет меня на УЗИ. Для уже облученных и еще "чистых" пациентов - разные коридоры и разные лифты. Иногда встречаются другие сотрудники центра. "Фонящая?" - "Нет, еще йод не давали". - "Тогда вам надо обойти и ехать в другом лифте". И так несколько раз.

Между делом медсестра проверяет собственный радиационный фон, встав на какое-то хитрое приспособление, похожее на весы.

- Что-то я фоню справа. Это, наверное, от вас, отойдите подальше.

- Но откуда? Мне же еще не давали йод.

- Технеций-то вам вчера вкололи. Все равно есть совсем легкое остаточное излучение.

О том, что я готова к приему йода, лечащий врач сообщает мне по телефону. Дают препарат для желудка и противорвотное.

- Обычно никаких неприятных ощущений йод не вызывает, - успокаивает врач. - Но мы даем противорвотное, потому что многих начинает тошнить просто на нервной почве, людям психологически тяжело заставить себя "выпить радиацию". Главное - не нервничать.

Вечером накануне приема йода заходит медсестра и предлагает помочь выключить свет.

- Имейте в виду, он выключается снаружи палаты. Завтра вы уже не сможете его сами выключить, так как выходить вам будет нельзя.

"Пациент к процедуре готов"

"Зайдя в процедурную, вы располагаетесь по левую сторону от окошка выдачи флакончика с лечебным йодом. Осмотревшись, называете свою фамилию и готовность к проведению радиойодтерапии. ("Пациент Иванов к процедуре готов".)

Процедурная медсестра открывает окошко шлюза, где будут стоять один или несколько флакончиков с радиоактивным веществом в необходимой для вас дозировке. Правой рукой вы берете поочередно справа налево флакончики с йодом и аккуратно, не совершая лишних движений, выпиваете все содержимое каждого флакона. Выбрасываете их в контейнер справа, протираете рот салфеткой, берете со стола одноразовую маску и надеваете ее обеими руками на рот и нос. Далее в сопровождении медперсонала вы направляетесь в вашу палату по правой стороне коридора. По пути вам запрещено разговаривать с кем-либо без особого обращения к вам со стороны медицинского персонала и отклоняться от маршрута".

Все почти так и происходит. В процедурной две медсестры. Меня сажают на стул перед металлической задвижкой в стене. За ней оказывается маленькая крутящаяся подставка со стеклянным флакончиком жидкого радиоактивного йода. На вид он как вода, не имеет ни запаха, ни вкуса. Все происходит быстро. Выпиваю - выбрасываю флакон - надеваю маску. Далее меня в полном молчании сопровождают в палату по пустынному коридору, медсестра держится на расстоянии. За мной закрывается дверь, и с этого момента начинается настоящая изоляция.

Одиночество

"В период прохождения лечения вы будете трижды в день получать горячее питание в индивидуальной упаковке. Контейнер персонал будет доставлять в шлюз палаты на сервировочном столике. Получив уведомление о прибытии пищи, вы открываете внутреннюю дверь палаты (открывать наружную категорически запрещено!) и забираете пищу и воду. Остатки вашей пищи - это радиоактивные отходы, которые будут нуждаться в специальной утилизации. Не кормите через открытые окна птиц и животных".

Людей в эти дни я не вижу совсем, только слышу, как открывается внешняя дверь, и громыхающий столик вкатывают в шлюз - пространство между дверью палаты и дверью в коридор. Потом выкрикивают: "Завтрак!" или "Обед!" - и торопливо уходят. Пересекаться с пациентом после облучения персоналу первое время нельзя. Остатки еды и посуду, оставленную там же на столике, потом молча забирает кто-то невидимый.

Я читаю, скучаю, время от времени включаю мобильник (экономлю заряд), чтобы поговорить с родными и друзьями. Изредка звонит телефон с поста медсестер, в полной изоляции этим звонкам даже радуешься. Впрочем, развлекать пациента долгими разговорами они не склонны: "Как вы себя чувствуете?" или "Поставьте, пожалуйста, градусник".

На третий день приходит медсестра с дозиметром - измеряет радиационный фон на расстоянии метра от меня. Через некоторое время звонок с хорошими новостями: "Излучение от вас в пределах нормы. Сегодня пойдем в гамма-камеру".

Наконец-то можно выйти из палаты - меня ведут на исследование в аппарате, который покажет накопления радиоактивного йода в теле. С облегчением узнаю, что скопление есть только в том месте, где была щитовидная железа, и эти клетки скоро отомрут под воздействием радиации. Больше в организме очагов не обнаруживают. А это значит, что завтра - выписка.

Утром замеряют фон еще раз, выдают документы, возвращают пакет со сданными на хранение вещами. Вернуться к нормальной жизни после радиоактивного йода - не проблема. Все, о чем меня просят, это первую неделю держаться подальше от маленьких детей и пользоваться индивидуальной посудой.

- Вы только обязательно напишите, когда вернетесь, - говорит на прощание врач, - и захватите справку, что прошли лечение. Мало ли, вдруг будете "звенеть" при проходе через рамку в аэропорту или метро. Но про такие случаи нам еще ни разу не сообщали.

Аня чувствует себя прекрасно. Через полгода ей предстоит пройти заключительное обследование, но мы уверены, что все будет хорошо.

Ежегодно в России выявляют 9 тысяч случаев рака щитовидной железы. При таком диагнозе (а это, по данным минздрава, один-два процента от общего количества онкологических случаев) пациенту показано полное удаление органа. Если обнаружатся метастазы или есть опасность того, что клетки щитовидки попали куда-то еще, назначают радиойодтерапию. Йод захватывается больными клетками и постепенно убивает их, практически не затрагивая организм в целом. Метод доказал свою эффективность. Кстати, помещение для баков, куда собирают радиоактивные отходы из Центра радионуклидной терапии, находится на глубине 9 метров под землей.