Как могут помочь родственники больному раком


Инна Малаш. Фото из архива героини публикации.

Но только после того как прикоснешься к своим переживаниям, появится ответ на вопрос: как и когда говорить с мамой.

Чего на самом деле ждут онкобольные от близких и как родным не разрушить свою жизнь в попытке спасти чужую — в нашем разговоре.

Самое правильное — быть собой

— Шок, отрицание, гнев, торги, депрессия — близкие и онкопациентка проходят одни и те же стадии принятия диагноза. Но периоды проживания стадий у онкопациентки и ее близких могут не совпадать. И тогда чувства входят в диссонанс. В этот момент, когда ресурсов для поддержки совсем нет или их очень мало, трудно понять и согласиться с желаниями другого.

Для чего близкие любят давать такие советы? Ответ очевиден — чтобы сделать как лучше — удержать ситуацию под контролем, исправить ее. На самом деле: родные и близкие, которые столкнулись со страхом смерти и собственной уязвимостью, с помощью этих советов хотят проконтролировать завтрашний и все последующие дни. Это помогает справиться с собственной тревогой и бессилием.


Фото: blog.donga.com

Говорите о своих страхах


Фото: vesti.dp.ua

Говорить о смерти так же трудно, как говорить о любви

Но онкопациентка от этого не перестанет думать о смерти. Она просто будет переживать это в одиночестве, наедине с собой.

И если близкий, у которого онкология, хочет поговорить с вами про смерть — сделайте это. Конечно, это невероятно трудно: в этот момент и ваш страх смерти очень силен — именно поэтому хочется уйти от такого разговора. Но все чувства, в том числе и страх, боль, отчаяние, имеют свой объем. И они заканчиваются, если проговорить их. Совместное проживание таких непростых чувств делает нашу жизнь подлинной.


Фото: pitstophealth.com

Рак и дети

Взрослые могут отвлечься, поддержать себя своим хобби, походом в театр, встречей с друзьями. А дети этой возможности лишены в силу своего маленького жизненного опыта. Хорошо, если они хоть как-то отыгрывают свои страхи и одиночество: рисуют ужастики, могилы и кресты, играют в похороны… Но ведь и в этом случае как реагируют взрослые? Они напуганы, растеряны и не знают, что сказать ребенку.

Знаю случай, когда ребенку-дошкольнику не объяснили, что происходит с мамой. Мама болела, и болезнь прогрессировала. Родители решили не травмировать ребенка, сняли квартиру — и ребенок стал жить с бабушкой. Объяснили ему просто — мама уехала. Пока мама была жива, она ему звонила, а потом, когда умерла, папа вернулся. Мальчик не был на похоронах, но он видит: бабушка плачет, папа не в состоянии с ним разговаривать, периодически все куда-то уезжают, о чем-то молчат, они переехали и сменили детский сад. Что он чувствует? Несмотря на все уверения в маминой любви — предательство с ее стороны, очень много злости. Сильную обиду, что его бросили. Потерю контакта со своими близкими — он чувствует: они от него что-то утаивают, и он им уже не доверяет. Изоляцию — не с кем поговорить о своих чувствах, потому что все погружены в свои переживания и никто не объясняет, что случилось. Я не знаю, как сложилась судьба этого мальчика, но мне так и не удалось убедить отца поговорить с ребенком о маме. Не удалось донести, что дети очень переживают и часто винят себя, когда в семье происходят непонятные перемены. Я знаю, что для маленького ребенка это очень тяжелая утрата. Но горе утихает, когда оно разделено. У него такой возможности не было.


Фото: gursesintour.com

Оттого, что взрослые не спрашивают у детей о том, что они чувствуют, не объясняют перемены дома, дети начинают искать причину в себе. Один мальчик, младший школьник, слышит только, что мама болеет — нужно вести себя тихо и ничем ее не расстраивать.

Мы говорили с ним, 10-летним, не только про радость, но про зависть, про злость к другим, когда они не понимают, что с ним и как дела у него дома. Про то, как ему бывает грустно и одиноко. Я чувствовала, что со мной не маленький мальчик, а мудрый взрослый.

Позитивные эмоции, полученные из внешнего мира — ресурс, который может очень поддержать онкопациентку. Но и взрослые, и дети отказывают себе в удовольствиях и радостях, когда болеет близкий. Но лишая себя эмоционального ресурса, вы не сможете поделиться энергией с родным человеком, который в ней нуждается.

Мальчик остался один со всеми своими переживаниями. Сколько боли, вины перед мамой и невыраженной любви у него осталось.

Рак и родители

Рак и мужчины

Мальчиков с детства воспитывают сильными: не плакать, не жаловаться, быть опорой. Мужчины чувствуют себя бойцами на передовой: даже среди друзей им трудно говорить о том, что какие чувства они испытывают из-за болезни жены. Им хочется убежать — например, из палаты любимой женщины — потому что их собственный контейнер эмоций переполнен. Встретиться еще и с ее эмоциями — гнев, слезы, бессилие — им трудно.

Они пытаются контролировать свое состояние дистанцированием, уходом в работу, иногда — алкоголем. Женщина воспринимает это как равнодушие и предательство. Зачастую бывает, что это совсем не так. Глаза этих внешне спокойных мужчин выдают всю боль, которую они не могут выразить.

Мужчины проявляют любовь и заботу по-своему: они берут на себя все дела. Убрать дом, сделать с ребенком уроки, принести любимой продукты, съездить в другую страну за лекарством. Но просто сесть рядом, взять за руку и увидеть ее слезы, даже если это слезы благодарности — невыносимо трудно. У них как будто не хватает на это запаса прочности. Женщины так нуждаются в тепле и присутствии, что начинают их упрекать в черствости, говорить, что они отдалились, требовать внимания. И мужчина отдаляется еще больше.

Мужья онкопациенток приходят к психологу крайне редко. Зачастую просто спросить, как вести себя с женой в такой непростой ситуации. Иногда, прежде чем рассказать о болезни жены, могут говорить про что угодно — работу, детей, друзей. Чтобы начать рассказ о том, что действительно глубоко волнует, им нужно время. Я очень благодарна им за смелость: нет большего мужества, чем признаться в печали и бессилии.

Поступки мужей онкопациенток, которые хотели поддержать своих жен, вызывали у меня восхищение. Например, чтобы поддержать свою жену во время химиотерапии, мужья тоже стриглись наголо или сбривали усы, которые ценили больше, чем шевелюру, потому что не расставались с ними с 18 лет.

Вы не можете отвечать за чувства и жизнь других

Почему мы боимся эмоций онкопациентки? На самом деле мы боимся столкнуться со своими переживаниями, которые возникнут, когда близкий человек начнет говорить о боли, страдании, страхе. Каждый отзывается своей болью, а не болью чужого. Действительно, когда любимому и дорогому человеку больно, вы можете испытывать бессилие и отчаяние, стыд и вину. Но они ваши! И ваша ответственность, как с ними обращаться — подавить, игнорировать или прожить. Испытывать чувства — это способность быть живым. Другой не виноват, в том, что вы это чувствуете. И наоборот. Вы не можете отвечать за чувства других людей и за их жизнь.

Имеет ли право онкопациентка не говорить родным о своей болезни? Да. Это ее личное решение в настоящий момент. Потом она может и передумать, но сейчас это так. На это могут быть свои причины.

Забота и любовь. Страх ранить. Она не хочет причинять боль вам, дорогим и близким.


Фото: i2.wp.com

Смерть большой спаситель, когда мы не принимаем свою жизнь такой, какая она есть. Этот страх жизни может быть осознанным и неосознанным. И, возможно, это одна из причин, по которой женщины отказываются от лечения, когда шансы на ремиссию велики.

У одной знакомой мне женщины была 1 стадия рака молочной железы — и она отказалась от лечения. Смерть для нее была более предпочтительной, чем операция, шрамы, химия и потеря волос. Только так можно было решить непростые отношения с родителями и с близким мужчиной.

Иногда от лечения отказываются, потому что боятся трудностей и боли — начинают верить колдунам и шарлатанам, которые обещают гарантированный и более легкий способ прийти к ремиссии.

Понимаю, как невыносимо трудно в этом случае близким, но всё, что мы можем — это выражать свое несогласие, говорить о том, как нам печально и больно. Но при этом помнить: жизнь другого нам не принадлежит.

Страх — это естественное чувство. И не в человеческих силах избавиться от него полностью, особенно если это касается страха смерти. Из страха смерти рождается и страх рецидива, когда вроде бы все в порядке — человек находится в ремиссии.

Но принимая смерть в расчет, начинаешь жить в согласии со своими желаниями. Найти свою собственную дозировку счастья — думаю, это один из способов лечения онкологии — в помощь официальной медицине. Вполне возможно, мы зря боимся смерти, потому что она обогащает нашу жизнь чем-то действительно стоящим — подлинной жизнью. Ведь жизнь — это то, что происходит прямой сейчас, в настоящем. В прошлом — воспоминания, в будущем — мечты.

Понимая собственную конечность, мы делаем выбор в пользу своей жизни, где мы называем вещи своими именами, не пытаемся изменить то, что изменить невозможно, и ничего не откладываем на потом. Не бойтесь того, что ваша жизнь окончится, бойтесь того, что она так и не начнется.

Если вы заметили ошибку в тексте новости, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter


Психологи рак не лечат


Василина Шабалина: В сопровождении онкопсихолога нуждаются 90% больных и 40% их родственников. Когда наша служба только появилась в диспансере, в день к нам приходили один-два пациента. Сейчас к одному психологу обращаются по 25-30 человек. Конечно, больше всего женщин. Но в последнее время стали обращаться и мужчины. Чаще всего их приводят жёны. Ведь у нас работает стереотип: как я, такой большой и сильный, не могу справиться сам? Но если мужчины приходят, они обычно остаются до конца курса психотерапии, и у них хорошая положительная динамика. В прошлом году мы впервые сформировали две мужские группы по 7-8 человек.

Не все могут справляться со стрессом сами. Если за спиной есть родственники, жёны-мужья, тыл прикрыт. Но много пожилых одиноких пациентов. Они приходят даже просто ради общения.


- То есть занятия у вас проходят в группах?

- Мы консультируем и индивидуально, и в группах. Лечащие врачи всем рекомендуют обратиться за помощью к психологу. Когда они приходят, я смотрю, в каком психоэмоциональном состоянии находится человек: это может быть и шок, и истерика, и непонимание происходящей ситуации. Поэтому для начала я работаю с пациентом индивидуально. После таких занятий я отправляю его в группы танцедвигательной терапии, медитации, арт-терапии и так далее.

Нам важно, чтобы пациенты не оставались одни. После занятий в группах многие начинают дружить, вместе ходят в театр, кино, на Столбы.

- В чём заключается ваша работа с пациентами?

- Мы ведём их на всех этапах. Сразу после постановки диагноза, потом готовим к операции, химио- или лучевой терапии, занимаемся с ними после лечения. И даже когда человек входит в ремиссию, пусть пять-десять лет прошло, тоже консультируем. Таких пациентов приглашаем на групповые встречи.


- Как психологическая помощь помогает человеку избавиться от болезни?

- Онкопсихологи рак не лечат. Мы помогаем приобрести положительный настрой на лечение. Чтобы человек в спокойном психоэмоциональном состоянии пришёл на химиотерапию, психологически подготовился к операции. Чтобы у него не было скачков давления и панических атак, когда его повезут в операционную. Обследование в первый год болезни для многих тоже катастрофа. Раз в три месяца нужно делать УЗИ. И пациенты могут по две недели не спать. Рассказывают, что когда приходят на процедуру, то эти две минуты, пока их врач смотрит, кажутся вечностью.

Мы обучаем пациентов психотерапевтическим методам борьбы со стрессом: как правильно дышать, как своё тело привести в порядок, чтобы не было бессонных ночей. Случись стрессовая ситуация - пациенты будут знать, как этот опыт применить.

- Конкретнее спрошу: сколько тех, кто обращался к вам за помощью, уже нет на этом свете?

- Из тех, кто был постоянно на виду, двух. Одна пришла ко мне ещё десять лет назад, летом её не стало. Другая скончалась осенью. Обеих очень поддерживали другие пациентки, с которыми они вместе ходили в группы.


Кому задать вопрос?

- На каждом этапе у онкологических больных очень много разных вопросов, которые раньше перед ними не стояли. И не всегда в нужный момент они могут получить на них ответы. Вы же занимаетесь ещё и информированием?

- Мы проводим для пациентов круглые столы. Наши
доктора рассказывают о питании или обезболивании, о том, как бороться с побочными эффектами лечения, а после отвечают на вопросы. Мы считаем эту работу важной, поскольку многие уезжают в районы и часто не знают, к кому обратиться.


В группах на первом занятии обычно затрагиваем важные вопросы социальной адаптации. Говорить ли о болезни на работе? Какой парик подобрать? Как быть в интимной жизни? Где взять протез и удобное бельё после удаления молочной железы?

- Много ли тех, кто уверен, что им не тот диагноз поставили, доктора неправильно лечат?

- Немного, но периодически такое всё-таки случается. Например, недавно приходил мужчина с женой. Они убеждали, что нужно по второму кругу обследоваться, потому что врачи не тот диагноз поставили. Этот пациент находился в стадии отрицания. Я объясняю, что, пока он по второму-пятому кругу будет обследоваться, время упустит.

Когда идёт отрицание болезни, многие оказываются у экстрасенсов. Отдают деньги и дипломов не спрашивают. Я всегда привожу случаи из практики. Рассказываю про пациентов, которые не начали вовремя лечиться, а потом через год-два пришли уже не с первой, а с четвёртой стадией.


- Как работаете с теми пациентами, которых направили на паллиативное лечение?

- С такими пациентами я работаю в индивидуальном порядке. Мы говорим обо всех проблемах, которые беспокоят их в настоящий момент.

Также мы работаем с родственниками таких пациентов. Даём рекомендации, как общаться с заболевшим, как гулять, рассказываем о занятиях, которые могут помочь. Пациент может разгадывать кроссворды, заниматься мандалотерапией, читать. Нужно чем-то время заполнить. Неважно, сколько ему осталось жить - качество жизни должно быть достойным.

Не бойтесь разговоров

- Нужно ли с родственниками говорить о наследстве, похоронах?


Если даже похороны хочет обсудить, дайте ему эту возможность. Тут вы можете не вступать в беседу, просто выслушайте, не спорьте.

Гораздо хуже бывает после того, как человек уже ушёл, а вы что-то важное ему не сказали, прощения не попросили, за руку не подержали.

- Как вы сами, постоянно общаясь с пациентами, которым поставили столь серьёзный диагноз, не выгораете?

- Выгорание может быть на любой работе. Я тоже могу устать, захотеть в отпуск. Нас не зря учат бороться с выгоранием. Нужно уметь уделять время себе, заполнять жизненный ресурс и не носить рабочие проблемы домой. А вообще, я люблю свою работу, чувствую себя на своём месте, потому что знаю, что могу помочь людям.


Любое заболевание изменяет жизнь человека на время активного лечения, по завершении терапии всё возвращается к прежнему порядку. Лечение злокачественной опухоли длительно, потеря функциональной активности в результате хирургического вмешательства и химиотерапии часто исключает продолжение трудовой деятельности, а иногда приводит к инвалидности.

  • Диагноз поставлен, что делать дальше?
  • Как успокоить больного раком родного человека?
  • Что можно сделать полезного для больного раком родственника?
  • Как помочь больному принять изменения внешности?
  • Стоит ли общаться с лечащими врачами?


Диагноз поставлен, что делать дальше?

Необходимо вместе с онкобольным родственником обсудить, кто поможет добираться с объемной сумкой до приемного отделения в день госпитализации, кто и в какие дни будет навещать. Кто поможет несколько раз в неделю ездить на химиотерапию или ежедневно посещать сеансы облучения. Наконец, как в этот период будет функционировать семья, кто возьмет на себе ответственность за оставшихся дома детей или пожилых родителей, кто займётся дачей, кто будет выгуливать собаку.

Всё очень конкретно и с детальным обсуждением практических вопросов, потому что с каждым разом работающим родственникам будет сложнее отпрашиваться у начальства для сопровождения родного человека в лечебное учреждение. Вероятно, помощь придется распределить на всех членов семьи.

Как успокоить больного раком родного человека?

Всем заболевшим раком сегодня в открытую говорят диагноз, другое дело, что человеческая психика защищается, и многое из сказанного врачом не запоминается и трансформируется. Что запомнил и понял пациент, члены семьи могут узнать только у него самого, поэтому надо разговаривать. Делать вид, что всё отлично и в жизни семьи ничего не поменялось, очень недальновидно, ведь уже завтра жить придется иначе, с ориентиром на лечебные процедуры.

Необходимо открыто разговаривать друг с другом, можно избегать важного разговора, уходя от обсуждения заболевания, только тогда всем приходится прятать глаза, что только ухудшает семейную атмосферу и усугубляет тревожность. Дайте болеющему раком близкому человеку выговориться, тогда вы поймете, что ему важно в эти дни, о чем он больше всего беспокоится, чего ему очень хочется и вместе найдете решение всех вопросов.

Бесполезно утешать, тем более уверять, что рак — диагностическая ошибка. Жалость злит болеющего и деморализует. Самое лучшее утешение — обсуждение настоящего и будущей жизни, непременно с перспективой и очень предметно. Ясность возможностей и перспектив улучшает настроение больного и его семьи.


Что можно сделать полезного для больного раком родственника?

Помогайте с бытовыми вопросами, возьмите на себя организацию его питания. Старайтесь делать это красиво, здоровым людям зачастую не очень важно, как выглядит еда и на чем её подают. Получающего курс химиотерапии пациента беспокоят запахи, снижается и извращается аппетит. Спрашивайте, что хочется страдающему аппетитом близкому человеку, и подавайте ему это небольшой порцией и на красивой тарелке, воду — не в кружке, а непременно в стеклянном бокале. Красивая сервировка возбуждает аппетит, сотни раз это демонстрировала телевизионная реклама. Ваше внимание и любовь будет оценена, даже если больной капризничает, вы то точно будете знать, что сделали для него всё возможное.

Программа первичной терапии занимает несколько месяцев, а это означает, что придется думать о деньгах. Оплата больничного случится только после его закрытия, а непредвиденные траты неизбежно увеличатся. Возможно, кому-то из членов семьи придется пересмотреть свои планы на отдых и отказаться от поездки. Небольшая личная жертва не только сохранит деньги на более важные дела, а покажет больному родственнику, что он может полностью на вас положиться, ведь его интересы приоритетны для всех членов семьи.

Как помочь больному принять изменения внешности?


Стоит ли общаться с лечащими врачами?

Обязательно встречаться и общаться только в позитивном тоне. Давно доказано, что терапевтическое сотрудничество во время лечения повышает эффективность терапии. Конечно, доктор не имеет права без письменного разрешения онкологического больного посвящать его родственников во врачебную тайну. О раскрытии всей информации необходимо договариваться с самим больным.

Злокачественные опухоли радикально изменяют и жизнь, и мировоззрение всех членов семьи больного раком. Трудный этап, к сожалению, не у всех пройдет с хорошим результатом. Главное быть уверенным, что для близкого человека вы не только сделали всё, что могли, вам удалось помочь и облегчить, и даже украсить эти месяцы моментами искренней радости и любви.

Приходите Европейскую клинику, мы поможем вам профессионально разобраться с проблемами, чтобы жизнь семьи во время болезни родного человека текла по-новому, но без лишних слёз и мучений.


Знать свои права и уметь их защищать – крайне важный навык, особенно в контексте тяжелой болезни. Юридическая служба “Ясного утра” подготовила материал, где освещены основные права онкологических пациентов. В первой части статьи – о праве онкобольных на своевременное лечение, на бесплатные лекарства и обезболивание, праве на больничный и на полную информацию о состоянии своего здоровья.

Как и любой другой пациент, онкологический больной имеет право на полную информацию о состоянии своего здоровья, возможных методах лечения, их побочных эффектах и прогнозе развития заболевания. Во-первых, это означает, что пациент всегда может просить разъяснений о своем заболевании у лечащего врача. Во-вторых, больной имеет право сам или с помощью своего законного представителя знакомиться с медицинскими документами, их копиями и выписками из них (1).

Согласно закону, условием любого медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие пациента. Перед началом лечения врач должен предоставить больному полную информацию о целях, методах оказания медицинской помощи, риске, возможных вариантах лечения, их последствиях и предполагаемых результатах. Пациент имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения на любом из этапов, если речь не идет об оказании экстренной помощи (2).

Большой объём медицинской помощи при онкологических заболеваниях финансируется из средств ОМС. Это прием врачей различных специальностей, многие виды лечения, диагностика. Объём программ ОМС различается в разных регионах. Точный объём бесплатной помощи можно узнать в страховой компании, выдавшей полис. Если в фонде подтвердили, что получить какую-то услугу можно бесплатно, нужно обращаться в администрацию лечебного учреждения для получения направления.

Начать оказание специализированной (за исключением высокотехнологичной) медицинской помощи больным с онкологическими заболеваниями должны не позднее, чем через 14 календарных дней после гистологической верификации или 14 календарных дней с даты установления предварительного диагноза, если гистология не нужна (1). Сроки проведения консультаций врачей-специалистов, диагностических инструментальных и лабораторных исследований также регламентированы законодательством. В случае нарушения сроков можно жаловаться в вашу страховую компанию или региональный орган здравоохранения. Лечение можно получать как в региональных, так и в федеральных медицинских центрах.

Онкологические пациенты имеют право на лекарственное обеспечение из регионального перечня льготных лекарственных препаратов. Списки лекарств утверждены в Территориальной программе госгарантий и могут отличаться в зависимости от региона проживания. Пациенты с установленной инвалидностью могут получать лекарства как из регионального, так и из федерального перечня препаратов одновременно (1). При этом, онкопациенты с инвалидностью могут бесплатно получать лекарства из федерального списка при условии сохранения “соцуслуг” в любом из регионов России вне зависимости от его места проживания и прописки. Для получения рецепта достаточно обратиться в поликлинику с пакетом документов (2).

Высокая стоимость или отсутствие необходимых медикаментов в аптеках не является основанием для отказа в выписке рецепта. Если выписанного лекарства нет в наличии, аптека обязана принять рецепт на отсроченное обслуживание и в течение 10 рабочих дней (15 – если рецепт выписывался по решению врачебной комиссии) с даты обращения обеспечить пациента выписанным препаратом (3).

Если врач отказывает в выписке лекарства, показанного пациенту, обратитесь к главному врачу больницы и в вашу страховую компанию (контакты страховой указаны на полисе ОМС). Возникли проблемы с отсутствием препарата в аптеке? Обратитесь с жалобой в региональный орган здравоохранения и территориальный орган Росздравнадзора.

Высокотехнологичная медицинская помощь (ВМП) включает применение новых сложных и (или) уникальных методов лечения, ресурсоемких методов лечения с научно-доказанной эффективностью. При наличии медицинских показаний и заключения медицинской комиссии её также можно получить бесплатно – как в федеральных медицинских центрах, так и в региональных учреждениях здравоохранения (1). Однако следует учитывать, что срок ожидания госпитализации при оказании ВМП законодательством не установлен.

Право на облегчение боли имеет каждый пациент (1). Получить обезболивающие препараты можно как амбулаторно, так и в стационаре. Выписать рецепт на обезболивающие (в том числе, содержащие наркотические вещества) может онколог, врач-терапевт, врач общей практики или фельдшер в случае, если в вашем населенном пункте нет учреждений здравоохранения, кроме фельдшерского пункта (2).

Диагностирование онкологического заболевания, равно как и установление инвалидности, не является основанием для увольнения сотрудника (1). Трудовые права онкологических пациентов не отличаются от прав других граждан, при этом онкопациенту полагается листок нетрудоспособности. Оформить больничный можно как на стадии диагностики, если состояние здоровья пациента не позволяет ему работать, так и в момент постановки диагноза и начала лечения.

Если клинический и трудовой прогноз, по заключению врача, благоприятный, и онкологический пациент в ближайший год сможет вернуться к работе, больничный разрешено продлевать на срок до 10 месяцев. Неблагоприятный прогноз лечения означает, что процесс выздоровления будет непростым и может занять более года. В этом случае лечащий врач в срок, не превышающий 4 месяцев от даты начала нетрудоспособности, должен направить пациента на медико-социальную экспертизу для установления инвалидности. Присвоение инвалидности не лишает пациента права пользоваться листком нетрудоспособности (2).

Листок нетрудоспособности можно оформить и в случае, если пациент – не вы, а ваш близкий родственник – ребенок или взрослый. Листок нетрудоспособности по уходу за ребенком в возрасте до 7 лет, за ребенком-инвалидом в возрасте до 18 лет, а также за детьми в возрасте до 18 лет при их болезни, связанной со злокачественными новообразованиями, выдается за весь период лечения. В случае болезни ребенка старше 15 лет или взрослого члена семьи больничный выдается на срок до 3 дней по каждому случаю заболевания при амбулаторном лечении. По решению врачебной комиссии срок может быть продлен до 7 дней (3).

Возникли проблемы с продлением больничного? Можно направить жалобу главному врачу поликлиники, в департамент здравоохранения региона, в Росздравнадзор или в вашу страховую компанию (контакты страховой указаны на полисе ОМС).

Близкий родственник или друг заболел раком. Первая мысль: чем я могу помочь? Родственники и друзья больного находятся в затруднении, как и о чём разговаривать с онкологическим больным.

Что-то нужно делать. Что-то ведь ему точно необходимо! Он выглядит подавленным… Но как предложить свою помощь, а главное — какую? Чем помочь больному раком? Об этом с нами согласилась побеседовать Галина Валентиновна С., перенёсшая мастэктомию. Сегодня мы сможем взглянуть на непростую ситуацию глазами самого главного героя — человека с диагнозом рак.

— От кого, прежде всего, Вы ждали помощи и моральной поддержки? От близких? Или же хотелось, чтобы друзья и коллеги тоже поддержали?

Больше всего внимания хотелось от мужа, что я и получила — поддержку и участие.

Так что, когда операция прошла быстро и хорошо, казалось, как будто ничего и не было. Операция и операция, мало ли какие операции у людей бывают. У меня как-то легко это всё прошло. У нас в отделении не было тяжёлых случаев, они были от нас скрыты, все были ходячие. Но вот когда ходила на перевязки, было ощущение, что это не со мной происходит.

Какой-то особенной помощи, поддержки, наверное, было и не надо. Детки мои обо мне заботились, приезжали, хоть и не часто. Но было осознание того, что мои дети со мной, вот это было очень важно.

Часто и не надо было посещать, сноха одна беременная была, другая только родила. А того отделения, где я лежала, все брезговали всегда. И брезгуют до сих пор. Все почему-то боятся, что если из тарелки больного раком поедят, то обязательно то же самое получат. Там каждый со своей посудой. Не дай Бог дотронуться до чего-то! Это ведь очень заразно! В голове! (смеётся)

— Кому-то, наоборот, хочется мягкости…

— Ну да, это как массаж — кому-то надо жёстко, чтобы кожа болела, а кому-то только поглаживания.

— Да, это точно! Сложно самому понять, что тебе надо.

— Классно! Мне бы очень понравилось. Когда мне муж организовал поездку в Израиль, вы даже не представляете, это полностью отвлекло от мыслей, от хождения по кабинетам. Ведь больше всего убивает ходить по кабинетам и выписывать таблетки. Мне после операции была назначена гормональная терапия. Таблетки нельзя было пропускать вообще. Надо было записаться к врачу, прийти, потом нас назначали на комиссию, потом с рецептом в аптеку, а там неделю ждать. А ведь нельзя пропускать ни дня! Кроме этого, выписывают как — сегодня лекарства кончились и только сегодня можно выписывать. Если у тебя таблетка есть на завтра, тебе ничего не выпишут.

И вот отвлечься от всего этого было просто здорово! Когда супруг организовывал поездку, он делал всё сам: везде всё узнал, делал документы, всё для меня делал…

Но кому-то надо всё равно рассказать, чтобы кто-то терпеливо тебя послушал. Очень хорошо, если в стационаре появился друг по несчастью. Мы сдружились с одной женщиной, делились лекарствами, созванивались. Сейчас она умирает от рака лёгких, от неё отказались врачи, и мне это очень тяжело…

А посещений в больнице очень хотелось, что тут говорить…

— Да, это важно. Никто ничего не знает, не рассказывает. Я поехала в магазины книги покупать, штудировать, чтобы знать об этой болезни что-то. Информация была бы очень полезна. Медсестра из перевязочной, про которую я говорила, дала всем нам гимнастику после операции, чтобы руки развивать. А то ведь если не будешь руки развивать, то всё. Мы этот листочек ценный отксерокопировали и занимались.

— Было ли такое чувство, что хотелось закрыться ото всех?

— Нет, мне не хотелось.

— Следующий вид поддержки: довезти до больницы на личном автомобиле или вызвать такси и оплатить. Или на общественном транспорте, но помочь донести сумки до места госпитализации.

— Я не знала такой проблемы, потому что муж всё взял в свои руки. Он бросал все свои дела и вёз меня, куда надо. В этом деле он здорово мне помог. Ехать не близко, а после выписки надо было каждую неделю ездить к 6 утра, занимать очереди. Многие ездили на такси, а ведь это тоже денег стоит. Поэтому, да, такая помощь — это тоже очень хорошо.

— Помощь полезными фруктами…

— Я бы обрадовалась! Конечно, а что? Обязательно при посещении что-нибудь несут. Это приятно, чувствуется забота.

— Если бы предложили материальную помощь?

— Конечно, было бы хорошо. Например, на тот же протез. Как же они сейчас дорого стоят! Комплект бельё+протез раньше стоил 6 тысяч рублей. Потом стал 7, а теперь 13 тысяч! Вот теперь мне бы очень это надо было бы, ведь живу на одну пенсию. Один раз мне хватило протеза на 2 года, другой на 3, последний на 4, но он уже весь кусками отваливался. В этом плане хорошо тем, кому дали инвалидность, им раз в два года это выдают. Мне приходится покупать самой. Меня сейчас больше всего этот момент волнует.

— Как относитесь к помощи лекарствами?

— Когда мне сватья предложила помощь моими лекарствами, я так успокоилась! Ведь нельзя пропускать, как я уже говорила. Она покупала сама пару раз эти лекарства, чтобы у меня был запас, пока я выпишу бесплатные. Иначе у меня был бы пропуск. Я поняла, что мне есть, на кого рассчитывать.

— Я была тогда невоцерковлённый человек совершенно. Тогда мне это было непонятно, меня бы это не тронуло. Я же первые шаги свои в сторону храма стала делать только в больнице. Сейчас бы, конечно, это было ценно, защемило бы. Рядом с больницей был храм, и я после операции стала бегать на службы. Сделала себе протез из семени льна и ходила с ним, чтобы не пугать людей. Девчонки из отделения вместе со мной тоже стали ходить. И там я начала потихоньку воцерковляться. Мне понравилось, стало интересно, что это значит, для чего это надо… Поняла (ну, по крайней мере, мне так кажется), что меня к болезни привели мои обиды на весь мир. Осознала, что надо менять себя, менять жизнь. И стала постепенно приходить к Богу.

Читайте также: