История развития хирургии рака ствола мозга

Ведущие специалисты в области нейрохирургии:

Семенистый М.Н. (слева) Профессор, Д.М.Н., Заслуженный Врач РФ, Круглов С.В. (справа)

Автор проекта: профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, Круглов Сергей Владимирович

Редактор страницы: Семенистый М.Н.

Балязин Виктор Александрович

Балязин Виктор Александрович, Профессор, Доктор Медицинских наук, Заслуженный врач РФ, Отличник Здравоохранения РФ, Врач-нейрохирург, Заведующий кафедрой нервных болезней и нейрохирургии

Молдованов Владимир Архипович

Молдованов Владимир Архипович, Кандидат Медицинских наук, Врач высшей квалификационной категории, 35 клинического стажа

Савченко Александр Федорович

Савченко Александр Федорович, Кандидат Медицинских наук, Врач высшей квалификационной категории, Заведующий нейрохирургическим отделением БСМП№2

До 1884 г. опухоли головного мозга распознавались главным образом на секционном столе. В 1884 г. Беннет и Годли впервые в истории нейроонкологии прижизненно не только определили, но и удалили опухоль мозга. Однако больной умер от сепсиса.

За время, прошедшее после первого удаления опухоли мозга, нейрохирургия прошла поистине блестящий путь развития и достигла результатов, поставивших ее в один ряд с другими, более старыми отделами хирургии.

Столь быстрое развитие нейрохирургии и высокие результаты, достигнутые ею, были обусловлены, с одной стороны, быстрым и всесторонним изучением клиники и диагностики опухолевых заболеваний головного мозга, с другой — совершенствованием методов оперативных вмешательств на нем. Большую роль в развитии нейроонкологии сыграли отечественные невропатологи, хирурги, интернисты. Блестящий клинико-анатомический анализ случая опухоли мозжечка, ошибочно диагностированной как водянка мозга,

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла широкие возможности для развития всех отраслей науки в нашей стране, в том числе и для нейрохирургии.

В 1921 г. А. Л. Поленов на базе Ленинградского травматологического института, а в 1924 г. Н. Н. Бурденко на базе факультетской хирургической клиники I Московского медицинского института создают крупные нейрохирургические отделения. Затем были организованы специальные нейрохирургические институты. В 1926 г. А. Г. Молотков при участии

C. П. Федорова основал в Ленинграде Институт хирургической невропатологии, реорганизованный в 1938 г. А. Л. Поленовым в Нейрохирургический институт, ныне носящий его имя.

Возникновение первых нейрохирургических учреждений в Петербурге, а затем в Ленинграде не было случайностью. Оно было подготовлено и стимулировалось трудами работавших здесь выдающихся русских физиологов И. М. Сеченова, Н. Е. Введенского, А. А. Ухтомского, Л. А. Орбели и главным образом И. П. Павлова.

Н. Н. Бурденко, помимо нейрохирургического отделения при заведуемой им кафедре, в 1929 г. создает специальную крупную нейрохирургическую клинику, на базе которой в 1934 г. организует Нейрохирургический институт, ныне носящий название Института нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко Академии медицинских наук СССР. Уже вскоре после организации Московский нейрохирургический институт, руководимый Н. Н. Бурденко, занимает Ведущее положение среди других институтов этого профиля. Значительно позже (1950) был образован Киевский нейрохирургический институт, возглавляемый А. И. Арутюновым.

Параллельно со специальными нейрохирургическими институтами на базе хирургических и нервных клиник создавались нейрохирургические отделения в Военно-медицинской академии (С. П. Федоров, В. И. Добротворский), в Харьковском медицинском институте (В. Н. Шамов, 1923), Ростовском медицинском институте (П. О. Эмдин, 1925), Украинском психоневрологическом институте (3. И. Гейманович) и во многих других городах (Киеве, Горьком, Тбилиси, Свердловске и др.).

Опухоли головного мозга: развитие учения об опухолях

А. Л. Поленов и особенно Н. Н. Бурденко сыграли значительную роль в развитии не только отечественной, но и мировой нейрохирургии. Н. Н. Бурденко были выработаны широкие общетеоретические и клинические концепции, сильно продвинувшие вперед изучение шока, отека и набухания мозга, функций высших отделов вегетативной нервной системы и др. Им
были разработаны или усовершенствованы многие методы оперативных вмешательств
на головном мозге (бульботомия, подходы к III желудочку, пластические операции на твердой мозговой оболочке, вмешательства по поводу водянки мозга и др.). Н. Н. Бурденко был поборником павловского учения о локализации функций в мозгу, о взаимоотношениях коры и подкорки, о коре как аппарате, осуществляющем высший анализ и синтез всех соматических и висцеральных функций. Своими исследованиями на животных и клиническими наблюдениями он содействовал пропаганде учения великого физиолога о высшей нервной деятельности.

Высчитано, что из каждых 20 000 человек ежегодно заболевает опухолью мозга по меньшей мере один.
Некоторое представление о частоте опухолей головного мозга дают данные вскрытий, относящихся особенно к прежним годам, когда оперативные вмешательства по поводу мозговых опухолей еще не получили широкого распространения и у многих погибших больных даже при жизни не был поставлен
правильный диагноз.

В приведенных в табл. I данных имеются значительные расхождения. Причины их различны. Так, высокий процент опухолей головного мозга у Д. Е. Дубовой объясняется тем, что статистические данные охватывают и тот период, когда оперативные вмешательства по поводу опухолей центральной нервной системы не производились и трупы всех больных, погибавших от них, подвергались вскрытию. По-видимому, это же обстоятельство является причиной высокого процента опухолей центральной нервной системы и в статистике Шминке и Рудергаузена. Что же касается данных Кушинга, то они собраны в. больнице Мэйо, в которой была большая нейрохирургическая клиника; в результате этого число больных нейрохирургическими заболеваниями было большим, чем в обычных больницах. Таким образом, примерно у 1,33% погибших больных, подвергнутых вскрытию, обнаружены опухоли центральной нервной системы.

Следует указать, что опухоли головного мозга составляют довольно высокий процент от общего числа опухолей, развивающихся в других отделах тела (табл. 2).

Причины расхождения в данных, приведенных в табл. 2, неясны. По-видимому, это зависит от особенностей тех учреждений, материалы прозектур которых использовали отдельные авторы; например, наличие больших неврологических отделений в данной больнице, секции трупов без вскрытия головного мозга и др.

Из 2 149 случаев различных видов опухолей (данные прозектуры Больницы имени Мечникова) опухолей желудка было 28,1 %, матки — 12,83 %, легких — 12,15%, пищевода — 11,92 %, головного мозга — 5,31 %, полости рта — 5,04 % и т. д. По данным прозектуры больницы имени А. А. Остроумова (В. М. Пше-

иискова), из 830 опухолей 59,4% локализовались в желудочно- кишечном тракте, 10,9% —в легких, 8,2% —в женских половых органах, 8,4 % — в головном мозгу.

Таким образом,, по частоте поражения опухолевым процессом головной мозг среди других органов, по нашим данным, занимает пятое место, а по данным В. М. Пшенисковой даже третье.

Значительное место занимают опухоли мозга также и среди органических заболеваний центральной нервной системы. За десятилетний период в нервном отделении Больницы имени Мечникова лечилось 5 797 больных с органическими поражениями центральной нервной системы. Из них страдающих опухолями, в том числе гранулемами и метастатическими опухолями, было 353 человека, т. е. 6,1% (с опухолями головного мозга —4,2%, спинного—1,9%). По данным Е. В. Шмидта, за четыре года в нервной клинике I Московского медицинского института находилось на излечении 4 908 больных, из которых 164, т. е. 3,3%, страдали опухолями головного или спинного мозга.

Такое расхождение наших данных и данных Е. В. Шмидта объясняется тем, что мы отбирали истории болезни только больных с органическими заболеваниями центральной нервной системы, а Е. В. Шмидт всех больных, поступавших в неврологическую клинику.

По мере роста опухоли к нейродинамическому влиянию ее на функции мозга присоединяется повышенное внутричерепное давление, смещение и отдавливание опухолью прилежащих к ней участков мозга, вклинивание отдельных участков мозга в щели и отверстия, существующие в черепной полости, нарушение кровообращения, реактивный отек и набухание мозга,, токсическое действие на него продуктов жизнедеятельности опухоли и распада ее тканевых элементов.

Одни из этих факторов оказывают на мозг общее воздействие, другие более или менее ограниченное. Возникая в тех или в других сочетаниях, они вызывают нарушение функции мозга как единого функционального и структурного целого, углубляя и расширяя действие на него первоначального опухолевого очага и превращая местное поражение в заболевание всего мозга. В результате возникают различной интенсивности нарушения анализаторно-синтетической деятельности коры больших полушарий и взаимоотношений ее с подкоркой.

Нарушение деятельности мозга как целого, вызванное опухолью, приводит к расстройству функции ряда органов и систем организма. В той или иной степени страдают функции пищеварения, мочевыделения, дыхания, кровообращения и кроветворения, обмен веществ и т. п. В свою очередь возникшие в результате этих нарушений изменения внутренней среды организма отражаются на функциях мозга, в особенности на реактивнейшем отделе его — коре больших полушарий. В результате наступают глубокие нарушения деятельности коры больших полушарий, а, следовательно, и многих физиологических функций организма.

Опухоль головного мозга — заболевание смертельное. Достоверных случаев выздоровления при опухоли мозга неизвестно. Единственным эффективным методом лечения опухолей мозга до настоящего времени остается хирургический. Применение лучистой энергии не дает большого эффекта. Исключение составляют только опухоли гипофиза. При первичных злокачественных опухолях мозга (медуллобластомах, мультиформных глиобластомах) иногда удается на некоторое время задержать рост опухоли. Доброкачественные опухоли рентгеноустойчивы. Но некоторые авторы считают, что после оперативного удаления этих опухолей показано лечение лучистой энергией с целью уничтожения остатков их или задержки дальнейшего роста опухоли.

Успех хирургического лечения опухолей головного мозга, как и опухолей других органов, в основном определяется доступностью для хирургического вмешательства отделов мозга, в которых она располагается, характером опухоли и своевременностью ее распознавания.

Первоначально хирургические вмешательства осуществлялись главным образом при внемозговых и поверхностно расположенных внутримозговых опухолях ввиду доступности их для обнаружения и удаления.

Важнейшим фактором, определяющим успех хирургического лечения опухоли мозга, является ее гистологическая структура. Такие диффузно растущие опухоли, как мультиформные глиобластомы, медуллобластомы, некоторые формы арахноидэндо- телиом (менингеом), недоступны для радикального удаления. Эти опухоли составляют значительный процент от всех видов- опухолей мозга.

Большое значение имеет также своевременность распознавания опухоли.

При одной и той же локализации и природе опухоли, чем меньше ее размеры, тем меньше она нарушает функции жизненно важных центров мозга. Благодаря этому опухоль не только более доступна для операции, но удаление ее сопряжено с меньшей травматизацией окружающей мозговой ткани и, следовательно, представляет меньшую опасность для жизни больного. В настоящее время почти нет области головного мозга, куда не мог бы проникнуть хирургический нож, и осталось очень мало отделов (мозговой ствол, зрительный бугор), опухоли в которых остаются недоступными хотя бы для частичного удаления.

На заре развития нейрохирургии смертность при операциях по поводу опухолей головного мозга была чрезвычайно высокой (75—90%).

К настоящему времени послеоперационная смертность резко снизилась, а у ведущих нейрохирургов она, независимо от локализации и природы опухоли, не превышает 15—20%. При некоторых же локализациях и доброкачественной природе опухоли смертность после хирургического вмешательства снизилась еще больше. Показательны в этом отношении цифры, приведенные, Б. Г. Егоровым в 1950 г. Так, если послеоперационная смертность за 20 лет при парасагиттальных арахноидэндотелиомах (менингеомах) составляла 25,1%, то за последние 3 года она равнялась (на 47 операций) всего лишь 7,5%; при арахноидэндотелиомах бугорка турецкого седла она составляла соответственно 40 и 16,6%, крыла основной кости — 18,8 и 7%, мозжечкового намета— 13,8 и 0%.

Значительно вырос также и процент выздоровлений, К сожалению, исчерпывающих статистик по этому вопросу нет. Некоторое же представление об этом могут дать цифры, указанные Б. Г. Егоровым. На разосланные всем оперированным по поводу арахноидэндотелиом письма было получено 146 ответов: 10 оперированных погибли от причин, не связанных с настоящим заболеванием, 136 оставались здоровыми и многие из них были вполне работоспособными.

Эти положительные результаты могли быть достигнуты не только благодаря совершенствованию техники оперирования на мозге, но и более точному определению локализации опухолей мозга, а главное, своевременному распознаванию их. Всестороннее клиническое обследование, краниография, электроэнцефалография, ангиография и в особенности пневмоэнцефало- и пневмовентрикулография обеспечивают в настоящее время распознавание опухоли мозга и локализации ее почти в 98% случаев и притом на ранних стадиях развития заболевания.

Опухоль головного мозга — заболевание прогрессирующее. Развитию клинической картины, при которой возможна правильная диагностика, предшествует стадия продромальных явлений — изолированная головная боль, рвота, нарушения психики, эпилептические припадки, поражения тех или других че

репных нервов и т. п. В этой начальной стадии заболевания больные обращаются обычно не только к невропатологам, но и к другим специалистам (интернистам, окулистам, отиатрам, психиатрам). Перечисленные продромальные явления, обладающие при опухолях мозга некоторыми специфическими особенностями, если и не являются достаточными для установки правильного диагноза, все же должны вызывать мысль о возможности опухоли. Поэтому больных с наличием подобных расстройств «ли жалующихся на явления, указанные выше, необходимо направлять для всестороннего обследования в клиники и специальные нейроонкологические учреждения. К сожалению, мы нередко наблюдаем, что больные не только в этой стадии опухолевого заболевания мозга, но и в более поздних, когда положительная диагностика опухоли вполне возможна, не обследуются в специальных нейрохирургических и неврологических клиниках. Эти больные подвергаются различного рода обследованиям, не имеющим прямого отношения к диагностике опухоли (например, исследование желудочного сока и т. и.), а иногда и операциям на внутренних органах по ошибочным показаниям. В отдельных случаях опухолевого заболевания мозга, при которых ранними симптомами являются психические нарушения, больных помещают в психиатрические учреждения.

Подобное положение объясняется, по-видимому, все еще недостаточной осведомленностью о начальных симптомах опухолей мозга не только представителей других специальностей, но и широких кругов невропатологов.

Распознавание опухолевого заболевания мозга и в особенности определение локализации опухоли, как правило, представляет большие трудности и требует применения специальных методов исследования, которые могут быть осуществлены только в клиниках и нейрохирургических учреждениях. Невропатологи, работающие на периферии, и врачи других профилей могут в значительной степени содействовать своевременному распознаванию заболевания, направляя больных при малейшем подозрении на опухоль мозга в клиники нервных болезней и нейрохирургические учреждения.

Диагностика опухоли головного мозга распадается на разрешение следующих частных вопросов: имеется ли в данном случае мозгового заболевания опухоль мозга и если имеется, то какова ее локализация и природа? Установив локализацию и природу опухоли, необходимо дать прогноз и определить наиболее целесообразный метод лечения.

Разрешение вопроса о наличии или отсутствии опухоли, а также некоторые общие принципы распознавания ее локализации, природы и определения прогноза и метода лечения составляют предмет общей симптоматологии и диагностики заболевания головного мозга.

Топическая диагностика в узком значении этого слова, а также частные вопросы установления природы, прогноза и лечения опухоли данной локализации должны являться содержанием частной нейроонкологии.

В соответствии с этим разделением в первой части настоящего руководства рассматривается только общая симптоматология опухолевого заболевания мозга, дается положительная и диференциальная диагностика его и излагаются общие принципы распознавания природы опухоли, определения прогноза и методов лечения. Вопросы же симптоматологии и диагностики опухолей различных отделов мозга, детали распознавания их природы, определения прогноза и лечения излагаются во второй, специальной части руководства.

У детей доступ к задней черепной ямке достигается срединным разрезом мягких тканей в шейно-затылочной области. Первыми применили и описали этот метод удаления опухолей мозжечка и IV желудочка специалисты ученики которых проводят лечение рака в Германии - Frazier, Town, Naffziger. В настоящее время изменен лишь несколько разрез мягких тканей, который у детей производится от наружной бугристости затылочной кости до остистого отростка IV — V шейных позвонков (А. А. Арендт).

И. С. Бабчин предложил модификацию срединного разреза, которая заключается в образовании мышечно-апоневротического ромбика в области наружного затылочного бугра.

В 1952 г. И. М. Иргер описал модификацию зашивания мышц задней черепной ямки, предотвращающую развитие выбухания после операции. А. Д. Шуянов подробно проанализировал осложнения, возникающие при операциях на задней черепной ямке у детей, и предложил ряд рациональных разрезов твердой мозговой оболочки и зашивание ее после радикального удаления опухоли. Он изучил топографоанатомические соотношения образований задней черепной ямки у детей, измерил расстояние между поперечными синусами и краем большого затылочного отверстия, между позвоночными артериями и представил допустимые размеры резекции чешуи затылочной кости и дужки атланта в зависимости от возраста.
Мы не ставили перед собой задачу излагать и обсуждать в том или ином аспекте методики подхода и вскрытия задней черепной ямки, которые детально обсуждены в литературе и хорошо известны.

Наше внимание привлекли вопросы хирургического вмешательства на самом мозжечке, подхода к глубинно расположенным опухолям и удалениям их, т. е. этапы операции, которые начинаются после вскрытия твердой мозговой оболочки.
А. П. Ромоданов писал, что при опухолях задней черепной ямки у детей нередко только после вскрытия твердой мозговой оболочки окончательно решается основной вопрос об анатомической доступности опухоли, технической возможности и физиологической дозволенности хирургического вмешательства (Н. Н. Бурденко). Для правильного решения этого вопроса необходимо ориентироваться в топографических соотношениях между различными образованиями мозжечка и опухолью.

Авторы (И. М. Иргер, А. А. Арендт, И. Д. Вирозуб, Cushing, Kahn, Crosby и др.) указывают на значение внешнего осмотра мозжечка: установление симметрии или асимметрии в расположении полушарий, расширения и сглаженности извилин, изменения внешнего вида, окраски, расположения сосудов. Большое внимание уделяется смещениям средней линии, опущению миндалин, при котором миндалина на стороне очага опущена ниже противоположной, иногда увеличена в объеме, переходит за среднюю линию. Описано расширение и выбухание червя при расположении в нем опухоли. Иногда опухоль, прорастая крышу IV желудочка, выбухает в его полость, и тогда обнаруживается в области отверстие Мажанди. При этом может создаться ложное впечатление о первичной опухоли IV желудочка.

При глубоко расположенных внутримозговых опухолях, особенно некистозных, обнаружить опухоль иногда нелегко. В этих случаях следует ориентироваться по косвенным признакам. Большое значение имеет пункция мозжечка в зоне предполагаемой опухоли с обнаружением плотности или кистозной жидкости. И. М. Иргер, И. Д. Вирозуб и другие авторы, останавливаясь на вопросах доступа к внутримозжеч-ковым опухолям, рекомендуют соблюдать принцип максимального щажения наиболее важных в функциональном отношении структур верхних и нижних отделов червя и ядер мозжечка. Подчеркивается важное значение зубчатого ядра мозжечка, указывается необходимость максимального щажения его при удалении опухоли (Б. Г. Егоров, Jefferson и др.).

Однако сведений по хирургической анатомии зубчатых ядер мы в литературе не нашли. В атласах и руководствах изложена описательная анатомия зубчатых ядер, основанная на изучении срезов через мозжечок, на которых ядра представлены в одной какой-либо плоскости (Р. Д. Синельников, Angevine, Elliott, Mancall, Yakovlev и др.).

Работы, содержащие сведения по топометрии и стереотаксическим моделям зубчатых ядер (Delmas, Pertuizet, Nadvornik, Peter, Nernecek, Schindlery, Nadvornik, Nemecek, Kubiasova и др.), не дают тех объемных представлений о зубчатых ядрах в трехмерном пространстве и об их анатомотопографических соотношениях с долями мозжечка и другими образованиями задней черепной ямки, которые необходимы хирургу для ориентации при рассечениях мозжечка и удалении нейроэктодермальных опухолей. Исключение представляет работа О. А. Гавашели, который представил анатомию зубчатого ядра, использовав метод расслоения мозга.

Этот тонкий анатомический метод был предложен А. А. Дешиным и О. В. Яхонтовой и затем с успехом использован для препаровки ядер и проводящих путей С. Б. Дзугаевой, Ф. А. Бразовской, М. В. Пуцилло и др. О. А. Гавашели показал, что каждое зубчатое ядро состоит из двух складчатых пластин — дорсальной и вентральной, которые имеют разную форму: дорсальная — форму четырехугольника, вентральная — форму дуги, вогнутой в переднемедиальном отделе. Вогнутая часть дуги обращена вперед и медиально. Дорсальная пластинка покрыта волокнами средней ножки мозжечка, за исключением переднего отдела, где она покрыта нижней ножкой.

Большая часть волокон верхней ножки мозжечка выходит из щели между двумя пластинками — дорсальной и вентральной. Количество складок зубцов на обеих пластинках варьирует от 6 до 8.
Зубчатые ядра у детей в возрасте до 2 лет представили на расслоенных препаратах Dilberovic и Hadriselimovic без указаний на топографические соотношения между ядрами и поверхностью мозжечка.

Каких-либо сведений о топографии зубчатого ядра, его смещениях и деформациях при опухолях мозжечка мы ни в отечественной, ни в иностранной литературе не нашли. Между тем эти сведения необходимы, чтобы избежать повреждения зубчатого ядра при рассечениях мозжечка и подхода к глубинным опухолям.

Для подхода к опухоли приняты как продольные (вертикальные) рассечения мозжечка, так и поперечные (И. С. Бабчин, И. М. Иргер, А. А. Арендт и др.). В первом случае рассечение мозговой ткани производят между продольно расположенными артериями, поперек извилин; во втором случае коагулируется большое количество артериальных ветвей, но разрез идет вдоль извилин.

Рассечение мозжечка при удалении опухоли по И. М. Иргеру можно производить в различных направлениях, в зависимости от локализации опухоли. Б. Г. Егоров с соавт. в случаях резекции мозжечка при подходе к невриномам VIII нерва рекомендует рассечение коры мозжечка производить строго в сагиттальной плоскости (вертикальный разрез). И. Д. Вирозуб и И. П. Пастуший при операции на мозжечке рекомендуют поперечный разрез, считая, что при таких разрезах мозжечка в момент разведения краев меньше травмируются образования ствола мозга и создаются благоприятные условия для сохранения целостности вен, впадающих в поперечный синус.

При операциях на задней черепной ямке по поводу опухолей мозжечка хирургу приходится манипулировать в основном в районе ствола и ветвей нижней задней мозжечковой артерии.

Нижняя задняя мозжечковая артерия не только кровоснабжает мозжечок, но принимает также участие в кровоснабжении продолговатого мозга и корешков черепных нервов.

В связи с отхождением ветвей от нижней задней артерии к заднебоковому, так называемому ретрооливарному, отделу продолговатого мозга при закупорке этой артерии наблюдается характерный симптомокомплекс, который в литературе известен как синдром Захарченко — Валленберга, или боковой ретрооливарный синдром продолговатого мозга, или синдром нижней задней мозжечковой артерии. Он характеризуется параличом мягкого неба и голосовой связки, мозжечковыми расстройствами на стороне очага и перекрестной диссоциированной гемианестезией.

Синдром тромбоза нижней задней мозжечковой артерии неоднократно описан в литературе (М. А. Захарченко, Wallenberg, М. М. Амосов, С. М. Блинков, Т. А. Лужецкая, и др.). Особенно детально этот синдром был изучен М. А. Захарченко, который при тромбозе нижней задней артерии выделяет пять типов поражения соответственно различным вариантам артериального кровоснабжения мозжечка и продолговатого мозга. Автор считает, что атаксия при закупорке нижнезадней мозжечковой артерии связана с очагом размягчения не только в коре и белом веществе мозжечка, но и в зубчатом ядре.

Появление после тромбоза нижней задней мозжечковой артерии стойких симптомов поражения продолговатого мозга и мозжечка ставило под сомнение возможность выключения этой артерии на операциях. Однако исследования артерий мозжечка в норме (И. Ф. Крупичев) и при опухолевом его поражении (А. А. Артарян), а также наблюдения И. М. Иргера подтверждают эту возможность.

О нарушении кровоснабжения злокачественных опухолей с последующей рентгенотерапией сообщали А. В. Козлова и В. Г. Гинзбург, Б. А. Самотокин и П. М. Панченко (А. С. Громов. К. К. Родионов, Ф. А. Гурчин применяли с хорошим эффектом рентгенотерапию нейроэктодермальных опухолей больших полушарий при ограничении артериального кровоснабжения (перевязка общей и внутренней сонных артерий). Авторы пришли к выводу, что метод ограничения кровоснабжения наряду с декомпрессивной трепанацией черепа и применением рентгенотерапии заслуживает внимания и требует дальнейшей разработки.

История развития онкохирургии

Каждый год в мире от рака умирает около 7,6 миллионов человек[6]. По данным Всемирной Организации Здравоохранения, онкологические заболевания занимают 13 % в структуре общей смертности в мире [6]. В Российской Федерации по итогам 2017 года наблюдается рост числа впервые в жизни выявленных случаев (617 177 случая, в том числе 281 902 и 335 275 у пациентов мужского и женского пола соответственно [7]) злокачественных новообразований, что на 3,0% выше по сравнению с 2016 г. Также с каждым годом увеличивается количество смертности в России-274,2 тыс. человек в 2017 г. [8], почти столько же, сколько в 2015 году, когда в России был установлен рекорд смертности от рака. Исходя из этого борьба с раком остается одной из основных проблем здравоохранения, что обуславливает актуальность изучения истории онкологической помощи. В этой связи, нами изучена история одного из главных методов лечения злокачественных новообразований - онкологической хирургии, сделана попытка сравнительного анализа данных хирургического метода лечения в России за последние 10 лет.

Человечество на протяжении всей своей истории сталкивалось с онкологическими заболеваниями. Наука располагает такими фактами, которые подтверждают наличие злокачественных опухолей у наших древних предков. Изучение останков древних египтян в Некрополе показало, что около 5 тыс. лет назад (2700и лет до н.э.) встречались костные опухоли. Также упоминания о злокачественных опухолях находят в первых письменных документах Индии, Египта, Китая [ 1]. Наряду с этим человек пытался найти способы лечения новообразований (в том числе и хирургические), что находит отражение в медицинских трудах ученых Древнего Египта, Китая, Индии и др.

Первым и на протяжении столетий единственным методом лечения опухолей являлась хирургия, предусматривавшая удаление новообразований при наличии технических возможностей сделать это. Авиценна писал, например, что вырезать опухоли нужно отступая от ее краев, и дно раны после этого прижигать раскаленным железом [ 1]. Однако реальные успехи в данной области стали появляться лишь в начале XIX века. Благодаря совершенствованию хирургической техники, появлению анестезии в 1846 г. [2] и внедрению антисептики в 1867 г. [2], хирургические операции стали приводить к излечению некоторых больных с локализованными солидными опухолями [3]. Однако идеологически онкологическая хирургия не была выделена в особую специальность и даже самые блестящие хирурги ограничивались лишь механистическим удалением опухоли из организма, не обладая информацией о сути опухолевого процесса и способах распространения опухолевых клеток по организму.

В России практика хирургического лечения больных со злокачественным новообразованием остается одним из основных методов лечения. Если рассматривать ежегодную статистику с 2007 по 2017 годы и сделать сравнительный анализ, то удельный вес применения хирургического метода выглядит следующим образом (таб. 1) [7]:

Методы лечения больных со злокачественными новообразованиями