Главный врач о раке

4 февраля отмечается День борьбы с раковыми заболеваниями. Сегодня во всём мире принято вспоминать о болезни, от которой никто не застрахован, и задумываться о своём здоровье. Корреспондент Сибдепо поговорил с заместителем главного врача Кемеровского областного клинического онкологического диспансера Натальей Силинской о заболеваемости в Кузбассе, о том, как вовремя диагностировать рак и можно ли от него полностью вылечиться.

— Наталья Винциановна, расскажите, как обстоят дела с онкологическими заболеваниями в Кузбассе: сколько больных зарегистрировано и какая форма рака самая распространённая?

— Вряд ли у нас в Кузбассе существуют какие-либо отличия от других регионов России. Как и везде, в нашей области ежегодно растёт заболеваемость раком: за 10 лет прирост злокачественных образований составил 11 процентов. Каждый год у 10 тысяч кузбассовцев диагностируется рак, сейчас на учёте состоит 50 тысяч онкологических больных. Больше всего кузбассовцев погибают от сердечно-сосудистых заболеваний и травм, рак – на третьем месте по смертности.

По распространённости сейчас на первом месте рак молочной железы, на втором — рак лёгкого, на третьем – рак кожи. Растет заболеваемость раком толстого кишечника и прямой кишки, вместе они вышли бы на третье место. При этом снижаются случаи заболеваемости раком лёгкого и раком желудка.

— Какие формы рака стали встречаться чаще и почему?

— Стал более распространённым рак молочной железы. Учёные доказали: чем эмансипированнее страна, тем чаще встречается это заболевание. По результатам исследований, там, где женщины рожают больше и дольше кормят ребёнка грудью, рак молочной железы встречается реже.

Увеличение заболеваемости раком толстой и прямой кишок, возможно, связано с изменением рациона питания современного человека.

Кстати говоря, ещё одна женская болезнь – рак шейки матки. В последнее время он заметно помолодел. Раньше от него страдали женщины за 40, сейчас эта болезнь уже не редкость для молодых девушек. Согласно научным исследованиям, рак шейки матки связан с вирусом папилломы человека, поэтому причина распространённости этой болезни у молодых девушек – это раннее начало половой жизни, неразборчивость в партнёрах. Серьёзное отношение к своему здоровью и интимной гигиене в этом вопросе имеют огромное значение.

— На какой стадии обычно диагностируется рак?

— 50 процентов пациентов узнают диагноз на ранней стадии – первой или второй, остальные 50 процентов – на третьей. Есть и те, кто приходит к нам с четвёртой стадией, когда уже поражены многие органы.

Часто мы наблюдаем ситуацию, когда женщины по несколько лет не посещают гинеколога. Иногда люди боятся себе признаться, что у них может быть рак. Им легче отбрасывать от себя эту мысль, чем смириться с фактом и обратиться за помощью к врачам. Бывает, женщины годами не лечатся, зная, что у них опухоль. Есть пациенты, которые терпят боль и не обращаются к специалистам. Некоторым мешает чувство неловкости, стыда — когда они стесняются своих проблем с кишечником.

— Можно ли вовремя выявить рак и как это сделать?

— Рак молочной железы очень важно выявить на ранней стадии. Тем более, что женщина может сделать это в домашних условиях. Достаточно проверить грудь на наличие различных образований. К тому же, нужно обязательно посещать доктора и проходить обследования – это УЗИ молочной железы и маммография. Если рак обнаружится на ранней стадии, женщина будет излечена полностью или сможет прожить с этим заболеванием долго: будет работать, радоваться жизни и поставит детей на ноги.

Что касается рака шейки матки, его можно предотвратить только на ранних стадиях. Чтобы не запустить болезнь, достаточно два раза в год посещать гинеколога. Запущенный рак – это огромная проблема как для здоровья женщины, так и для всего общества, потому что из-за болезни человек теряет работоспособность, становится инвалидом, ему необходимы деньги на лечение.

В остальных случаях нужно не пропускать медицинские осмотры. Никто вам не откажет в рентгенографии органов грудной клетки. Если что-то заболело необходимо обратиться к врачу. Также можно записаться к доктору на консультацию и пройти обследование, пусть даже платное.

— Получается, что на ранних стадиях можно полностью излечиться от рака?

— Да, полное выздоровление возможно на ранних стадиях, но каждый случай индивидуален: кому-то понадобится просто хурургическое лечение, кому-то – хирургическое, лучевое лечение и химиотерапия.

На других стадиях лечение будет более длительным и тяжёлым, тем не менее оно может продлить жизнь на долгие годы. Например, при раке предстательной железы мужчина может десятки лет полноценно жить в семье, но ему нужно постоянно получать гормонотерапию.

— Если человек только что узнал, что у него рак, что ему делать, куда идти?

— Узнаёт он обычно в онкологическом диспансере, диагноз ставится на основании комплекса обследований. Только когда врач-морфолог проведёт специальное исследование и сообщит онкологам, какой именно это рак, пациент узнает результат. Затем врачи собираются вместе – онкологи-хурурги, химиотерапевты, радиологи — и составляют план лечения индивидуально для больного. По сути нет никакого алгоритма действий: человек узнаёт свой диагноз, приходит на комиссию, где с ним беседуют врачи и сообщают план лечения.

— Есть мнение, что в лечении рака очень важно психологическое состояние человека. Так ли это?

— Это правда. Кстати, кемеровский онкологический диспансер стал первым за Уралом, где появился штатный психотерапевт. Елена Комкова сама пришла к нам в больницу в начале 90-х годов и предложила помощь. Она одна из первых в стране начала работу в таком направлении, у неё много научных трудов, посвящённых этой теме.

Врачи часто направляют пациентов к психотерапевту. Когда человек из своего мира попадает в мир больного – это всегда очень тяжело осознать. К раку веками складывалось отношение как к смертельному заболеванию, и изменить его трудно. Люди, которые выздоровели от рака, пожизненно состоят на диспансерном учёте, они где-то среди нас, но об этом не принято говорить. Для многих этот диагноз продолжает звучать как приговор. Вне зависимости от того, что заболевание выявлено в ранней стадии, пациент сникает, у него меняется мироощущение и вообще все отношения с окружающим миром.

Ещё для пациента очень важна поддержка близких людей. Если родственники будут помогать, то будет хороший результат — он не замкнётся и не останется один на один со своей бедой.

— Больной сам оплачивает своё лечение или расходы на себя берёт государство?

— Лечение очень дорогое, даже не все состоятельные люди смогут его оплачивать. С момента установления диагноза за всё платит государство. Для онкологических пациентов с группой инвалидности существует специальный перечень лекарств, которые они получают по льготному бесплатному рецепту.

— В Интернете есть множество советов, как обезопасить себя от рака, например, перестать есть соль или заняться спортом. Это действительно помогает?

Например, 80 процентов больных раком лёгких – курильщики. Можно сократить риск этого заболевания, если избавиться от вредной привычки. Также полезно ограничивать себя в спиртном, заниматься спортом и правильно питаться: можно добавить в рацион больше фруктов, хлеба грубого помола и сократить жирное, соль и сахар.

Какого-то конкретного рецепта от рака, конечно, нет.

— В прессе часто появляется информация, что скоро учёные полностью смогут победить рак. Насколько эта информация верна?

— Мы все на это очень надеемся, но пока мы работаем с тем, что есть. За последние десятилетия появились новые лекарства, которые оказывают действие не на весь организм, а именно на опухоль. Но основные методы уже много лет остаются неизменными: хирургия, радиология, химиотерапия, гормонотерапия.

— Назовите самые распространённые заблуждения о раке.

— Во-первых, люди заблуждаются, когда не хотят верить в то, что больны. Во-вторых, когда начинают паниковать при установлении диагноза. В-третьих, когда они не доверяют врачам и начинают искать нетрадиционные способы лечения. Им же действительно можно помочь, а они прячутся и говорят, что пользуются народными средствами, ходят к экстрасенсу или к шаману.

Люди злоупотребляют курением или алкоголем и не задумываются о том, что они могут заболеть. Многим кажется, что это произойдёт с кем-то другим, а с ними всё будет хорошо. Это очень опасная ситуация, отсюда легкомысленное отношение к своему образу жизни и к привычкам.

Текст: Анжела Сейтаниди.
Фото: Максим Киселёв/Сибдепо.

Считается, что здоровый образ жизни и изменение пищевых привычек могут снизить риск заболеть раком, при этом опухоли обнаруживают у людей с разным ритмом жизни. Что на самом деле может снизить риск?

Александр Дорофеев: Чтобы снизить риск, нужно, прежде всего, показываться доктору. В нашей стране действуют программы диспансеризации и скрининговые программы. Их игнорировать нельзя. На них можно, в том числе, пройти рентгенографию органов грудной клетки и томографию, пройти осмотры у маммолога и гинеколога.

Это позволяет выявить предопухолевые патологии (папилломы, полипы, аденомы и другие явления, которые могут перейти в рак, а могут и не перейти) и начать профилактику и выявить болезнь на ранних стадиях, что позволяет врачам лечить пациентов гораздо быстрее, дешевле и с меньшими затратами. В том числе психоэмоциональными.

Но часто люди обращаются с выраженными симптомами, и тогда болезнь, как правило, находится на серьезных стадиях, которые требуют длительного лечения без гарантии выздоровления.

На какие изменения в состоянии здоровья следует обращать внимание?

Александр Дорофеев: Универсального "рецепта" не существует. При заболеваниях молочных желез - это появление уплотнения, его женщина может сама обнаружить. Выделения из сосков, деформация молочной железы, появление лимфатических узлов в подмышечной впадине, втяжение соска, покраснение кожи, эффект лимонной корки на коже. При гинекологии - болезненные ощущения, необычные выделения и так далее. При раке легких периодический непреходящий усиливающийся кашель. При заболеваниях простаты - нарушения мочеиспускания.

Нужно следить за тем, чтобы на коже не было новых образований (родинок). Должно насторожить, если пятно или новообразование увеличивается со временем, имеет неровные края, волосы на нем выпадают. Появление участков депигментации и гиперпигментации тоже причина пойти к дерматологу.

При каждой локализации есть определенные симптомы. В любом случае, если почувствовали, что что-то неладное со здоровьем, нужно обратиться к врачу, можно - к участковому терапевту. Он проведет необходимые обследования, и в случае необходимости направит к специалисту более узкого профиля.

Как часто нужно показываться врачу, если ничего не беспокоит?

Александр Дорофеев: Единого графика диагностических процедур нет. У мужчин чаще всего развивается рак легких, кожи и предстательной железы. У женщин - рак яичников, кожи и молочной железы. Соответственно, мужчинам нужно показываться урологу раз в год и периодически обследовать легкие раз в год после 40 лет. Женщинам раз в полгода проходить осмотр гинеколога и маммолога. Женщинам до сорока лет нужно проходить УЗИ молочных желез раз в полгода, тем, кто старше 40 лет - маммографию раз в два года.

Раз в год всем нужно проходить флюорографию.

Часто появляются новости о том, что некоторые продукты способны вызвать рак. Чему из этого можно верить?

Александр Дорофеев: Нельзя сказать, что какие-то продукты противопоказаны всем. Мясные продукты действительно могут вызывать рак кишечника, потому что при их переваривании образуются канцерогены индол и скатол. Не рекомендуется кофе в больших количествах при мастопатии, много шоколада, вино - только в умеренных дозах.

Рекомендуется употреблять продукты растительного происхождения - свежие овощи и фрукты: в них много витаминов и антиоксидантов. Они полезны всем, но являются средством профилактики, а не предотвращения болезни.

• 
  

В интервью Царьграду врач-онколог, главный врач Европейской клиники Андрей Пылев рассказал о том, нужно ли здоровым людям обследоваться на рак с помощью скрининга, может ли развиться онкология от страха её появления, как перестать бояться рака и какие люди больше всего склонны к канцерофобии

Царьград: Нобелевский лауреат по химии Томас Линдел выступил с критикой утверждения, согласно которому рак вызывают радиация, солнечный ультрафиолет или канцерогенная пища, и рассказал об исследовании агрессивных форм кислорода и воды. Он утверждает, что наука пока бессильна перед раком. Что вы об этом думаете?

Андрей Пылев: Спорное утверждение, но в то же время его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Пока достаточно неплохо всё развивается, как пойдёт дальше – сложно понять.

Ц.: В последнее время, может, в связи с заболеваниями звёздных людей, пресса создала ажиотаж вокруг этой темы. Он не вызовет всплеска ненужных обследований со стороны людей, которые не очень в этом разбираются?

А. П.: Здесь есть несколько факторов, которым надо уделить внимание. Первое – это зачастую абсолютно некомпетентные, уводящие вообще не в ту сторону комментарии прессы, которая вроде как старается помочь наладить что-то, а получается только хуже. Второй момент – это огромное количество людей-канцерофобов, которые сами себе назначают кучу ненужных диагностических процедур. И третье – это недобросовестные частные клиники, которые паразитируют, с одной стороны, на информационной шумихе, с другой стороны, на человеческом невежестве и проводят абсолютно ненужные, неоправданные, не дающие никаких преимуществ скрининговые обследования, очень дорогие. Эта проблема действительно есть.

Ц.: Насколько полезны скрининговые обследования сами по себе?

Фото: Billion Photos / Shutterstock.com

А. П.: Скрининговое обследование – и это сейчас достаточно неплохо изученный вопрос – показано при определённом типе опухоли у определённой группы пациентов с определёнными факторами риска. Совсем небольшое количество нозологий действительно скринингуются. Но сейчас проводят скрининг по поводу всех онкологических заболеваний, например, скрининг опухолей головного мозга – это как-то странно и совершенно нелогично.

Конечно, если мы говорим о вреде скрининга, этот вред только эмоциональный и экономический. От лишнего УЗИ и сданной кучи анализов человеку плохо не будет. Но с другой стороны, и та информация, которую мы от этого получаем, зачастую не отвечает на вопросы. Человек, который сдаёт все существующие маркёры и видит, что один из этих маркёров превышает норму на десять процентов, делает вывод, что у него рак, немедленно бежит оформлять завещание и делать кучу ненужных инвазивных и иногда даже опасных диагностических процедур. Но самое главное, что человек действительно уверен, по крайней мере какой-то период времени, что он болен. А это совершенно неправильно.

Ц.: Есть мнение, что человек, который ищет рак, рано или поздно его найдёт. То есть можно себя настроить на это.

А. П.: Это не совсем так. Я, скорее, склонен разделять теорию, что если бы человек не умирал от других проблем, он в обязательном порядке, пусть через 100, пусть через 150 лет, до того или иного рака обязательно бы дожил. Настроить себя на рак – это чушь полная. Стресс, конечно, является одним из важных и доказанных факторов, увеличивающих риски, но настроить себя на рак, слава Богу, невозможно.

Ц.: Что делать канцерофобам, людям, которые каждую неделю-две находят у себя все признаки рака?

А. П.: Канцерофобам надо работать не с онкологом, а с психологом, в первую очередь.

Ц.: У нас это хорошо развито?

А. П.: Это не хорошо развито, но развивается. Объективно ситуация меняется в лучшую сторону, и всё больше и больше появляется опций получить качественную психологическую помощь – как для онкологических пациентов, так и для родственников, и для канцерофобов. Это действительно так. Опять же, здесь всё зависит от чистоплотности врача, потому что для той же коммерческой медицины, наверное, нет более привлекательного пациента, чем канцерофоб.

Ко мне периодически приходят пациенты, которые требуют немедленно сделать ту или иную процедуру. Я прекрасно помню пациента, который ходил ко мне с интервалами раз в несколько дней в течение нескольких месяцев. Абсолютно нормальный, социально успешный человек, но который был уверен, что у него рак печени, он просил сделать биопсию. Казалось бы, человек приходит, сам обращается, но задача врача – именно переубеждать, объяснять, что этого делать не нужно. При этом, естественно, соблюдать все принципы для онкологии, стараясь пациента не обидеть. На самом деле, не нужно делать то или иное диагностическое обследование только потому, что пациент этого хочет, если на эту процедуру нет показаний.

Ц.: Вы можете дать несколько советов для канцерофобов?

А. П.: Нет, здесь не надо давать советы. Такими пациентами должен в первую очередь заниматься психолог, онколог – во вторую очередь. Опять же, человек может бояться рака не из-за канцерофобии, а по каким-то объективным причинам. То есть мы должны всегда вникнуть в ситуацию и понять, не лежит ли за этой, как нам кажется, канцерофобией реальная проблема.

Ц.: В вашей практике были пациенты, которые, начитавшись статей в интернете, пришли с мнением, что у них есть рак, и действительно его находили?

А. П.: У меня были крайне мнительные пациенты, которые были уверены, что у них есть рак, и они избыточно регулярно проводили какие-то обследования. Одна из пациенток действительно обнаружила у себя таким образом рак молочной железы на ранней стадии.

Но по поводу скрининговых программ надо понимать, что этот вопрос достаточно серьёзно изучают. Есть серьёзные исследования, в каком случае скрининг действительно целесообразен, в каком случае он даёт ложно положительный результат, а в каком – ложно отрицательный, какой их процент. Далеко не при всех нозологиях скрининг уместен. Сейчас фактически мы говорим о скрининге в ряде случаев простаты, рака молочной железы. Для выявления рака толстой кишки возможна колоноскопия у людей старше сорока лет. Скрининг меланомы безусловно нужен определённой группе пациентов. Но опять же, это не должен быть тотальный скрининг. Скрининг рака желудка ни в одной стране мира не проводится у всей популяции, это абсолютно неразумно.

Фото: Image Point Fr / Shutterstock.com

Основная задача – проводить скрининговые обследования у определённых групп риска по тем или иным заболеваниям. Понятно, что если у человека, например, вирусный гепатит в анамнезе, и он длительное время с ним живёт, уже годы и десятилетия, то у него на порядки выше вероятность возникновения первичного рака печени, чем у условно здорового пациента. Поэтому таких больных надо более детально обследовать.

Ц.: Не является ли преувеличением, что нездоровый образ жизни вызывает рак? Есть же много пациентов, которые ведут здоровый образ жизни – и спортом занимаются, и правильно питаются – и всё равно заболевают?

А. П.: То, что рак возникает и у людей, ведущих здоровый образ жизни, совсем не значит, что нездоровый образ жизни никак не влияет на возникновение рака. Просто очень много разных факторов, которые приводят к развитию опухоли. И фактор внешнего воздействия – это определённый процент, достаточно небольшой, от всех причин. Поэтому, безусловно, если мы уберём такие очевидные вещи, как курение, злоупотребление алкоголем, нахождение под прямыми солнечными лучами без защитного крема, неправильное питание с избыточным количеством красного мяса или какого-то химически обработанного мяса, копчёного мяса, все эти факторы, которые мы знаем, – то, конечно, мы минимизируем риски по определённым типам опухолей. Точнее, несколько уменьшим. Но все остальные факторы, безусловно, останутся.

Ц.: По сравнению со статистикой, например, 50-летней давности, рака стало больше или его стали чаще диагностировать?

А. П.: Да, статистика пятидесятилетней давности была достаточно неполна и неточна, и мы действительно не имеем представления, сколько пациентов умирали от рака 50 лет назад и какие виды рака доминировали. Сейчас она более точная и полная.

В целом нельзя сказать, что речь идёт о какой-то эпидемии. Во-первых, об этом стали больше говорить. Во-вторых, улучшилась диагностика. Та же самая ранняя диагностика, выявление ряда заболеваний на ранней стадии, что несколько увеличивает общую цифру заболеваемости за счёт впервые выявленных больных. Но глобально улучшаются и результаты выживаемости этих пациентов, потому что чем раньше их начинают лечить, тем дольше они живут. В целом, какие-то заболевания несколько растут по статистике заболеваемости, какие-то уменьшаются. Но глобально мы примерно в той же поре находимся. Может быть, с небольшой тенденцией к росту.

Ц.: Среди врачей-онкологов есть канцерофобы?

А. П.: Да, конечно. Нет больших канцерофобов, чем врачи-онкологи. Потому что мы это видим изнутри. И это абсолютно повсеместное явление. Более того, именно в той области, в которой врач работает, он у себя и находит какие-то признаки заболевания. Например, я знаю доктора, который долгое время занимался опухолями головы и шеи, при этом подозревал у себя именно эту патологию. Другой доктор, занимаясь опухолями печени, долгое время был уверен, что у него рак печени. И так далее. Это такая повсеместная история, но, слава богу, доктора – достаточно рациональные люди. И врачу всё-таки объективно несколько проще пройти обследование и убедиться, что у него нет онкопатологии.

Ц.: Они включают голову или к психологам обращаются?

А. П.: Доктора знают все необходимые алгоритмы, что нужно делать при появлении тех или иных жалоб. Поэтому, как правило, действуют достаточно рационально. Просто проводят ряд необходимых диагностических процедур и исключают или, не дай Бог, подтверждают этот диагноз. Такое тоже случается.

По словам эксперта, сейчас проблему отсутствия онконастороженности решают на государственном уровне. Также врач отметил, что россиянам следует внимательнее относиться к своему здоровью и регулярно проходить диспансеризацию.

Причины смертности

Во всём мире, кроме нас и Германии, смертность от онкологических заболеваний стоит на первом месте. У нас это заболевания сердечно-сосудистой системы. Так было и у мужчин, и у женщин. В связи с тем, что мы научились экстренно и хорошо помогать в случаях сердечных приступов, инсультов, сейчас тенденции несколько изменились. Значительную долю смертей приносит рак молочной железы, рак бронхолёгочной системы. И сейчас есть определённый прирост заболеваемости и смертности. В то же время женщины реже страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями. А у мужчин, наоборот, количество умерших от острой сердечной недостаточности больше. Инсульты — это тоже серьёзная проблема, связанная с внешними факторами.

Женщинам необходимо прийти на диспансеризацию, в рамках которой обязательно должна проводиться маммография, а не просто ультразвуковое исследование молочной железы. Причём маммография в двух проекциях, и обязательно со вторым мнением. Во многих регионах по приказу Минздрава РФ уже работают программы этого скрининга, который надо проходить в определённом возрасте. Наша задача — контролировать ситуацию и предоставлять регионам методологическое пособие. А если говорить о шейке матки, то это специальное исследование — мазок по Папаниколау, которое уже давно внедрено в России.

Это исследование входит в список обязательных. Все регионы сейчас готовят паспорт онкологической службы. В этом паспорте будет отражено всё: кадровый состав, маршрутизация пациентов. техническая оснащённость, показатели заболеваемости и смертности. Каждый регион разбирается отдельно на селекторных совещаниях у министра.

Врачи поликлиник и ранняя диагностика

Это болевая точка. У нас есть дефицит в первичном звене. И там начинать надо с решения социальных проблем. Нужно, конечно, врачей стимулировать — и не только зарплатой. Доктору нужно привезти семью, отправить ребёнка в детский сад и в школу, отвести жену в театр. А молодой семье трудно приехать в регион, если не будет создана инфраструктура. Что касается материальных надбавок, то предусмотрены нормальные зарплаты, они неплохие, особенно для региона, куда медики приезжают.

Ещё одна наша задача — обучение специалистов первичного звена онконастороженности. Мы сейчас готовим большое количество брошюр, их пока не было. Это определённый регламент действий для терапевта или фельдшера при определённом возрасте пациента.

Мужчина в 50 лет должен быть подвергнут исследованию на предмет исключения колоректального рака, ему необходимо проверить брюшную полость ультразвуком. Не просто измерить температуру и отпустить домой. Он должен проходить определённый контроль. Если мы видим какие-то ошибки в первичном звене, мы обращаемся к главному онкологу региона, отправляем ему историю болезни на анализ и выясняем, почему это произошло.

Всё идёт к тому, чтобы пациент не терял время на бюрократические препоны. Пациент должен прийти на лечение к специалисту не позднее 14 дней с момента подозрения на онкологическое заболевание. Это решение отражено в приказе Минздрава РФ, который знают все главные врачи, от поликлиник до крупных стационаров.

Если не получается, то обращаться нужно к любому главному врачу, к заведующему отделением, к министру здравоохранения региона, в Роспотребнадзор. Сейчас это отслеживается не только главными онкологами регионов. Это задание всей системе онкопомощи — отслеживать путь прохождения каждого пациента. Повторюсь: не позднее 14 дней с момента выявления или подозрения на онкологическое заболевание специализированная помощь должна начаться.

Менталитет как преграда в лечении

Есть определённая группа людей и за рубежом тоже, которые не ходят к врачам ни под каким видом. И этот процент остаётся неизменным. Почему? Потому что эти люди очень терпеливые. Они терпят боль, они терпят кровь, терпят и боятся. Боятся идти к врачу. Иногда даже понимая уже, что что-то не так, они ещё теряют два-три месяца на раздумья. И такая группа достаточно большая, не только в отдалённых регионах.

Что касается денег, то вся онкологическая помощь, после того как выявлено заболевание, конечно, бесплатная. И государство вкладывает колоссальные деньги, особенно в больных, которые уже на последней стадии. Есть больные, которые обходятся государству более чем в несколько миллионов в месяц.

Влияние СМИ очень высоко, в том числе и в деле профилактики и раннего выявления онкологических заболеваний. Вы работаете, собственно, на тех пациентов, которые думают, обратиться или нет, понимают, что уже симптомы есть и нужно идти. Может быть, мы успеем попасть на вторую-третью стадию рака и помочь.

Лечение в России или за границей?

Я не знаю ни одной такой локализации, которую мы лечили бы хуже, чем за рубежом. Многие наши онкологи сертифицированы международными ассоциациями. Например, наш институт Герцена является полноправным членом Организации европейских институтов онкологии. Мы там признанные эксперты. И мы работаем по международным протоколам.

По любой локализации у нас действительно есть настоящие эксперты. Причём не один и не два. Поэтому если у вас на канале будет конкретный случай, в котором врачи не могут помочь, и вы нам отправите эти медицинские документы (не надо даже людей гонять), то мы их внимательно изучим.

Во всяком случае мы сможем помогать людям раньше, чем за это возьмутся иностранцы. У нас сейчас у самих развивается медицинский туризм. И должен сказать, что это требование и президента Российской Федерации. В этом году мы лечили 600 человек из-за рубежа. И это число растёт.

Мы оперировали американца на прошлой неделе, страдающего раком лёгкого. Два месяца назад я оперировал в Обнинске англичанина на мочевом пузыре. У нас в институте стоит протонная установка, мы занимаемся радионуклидами и брахитерапией. В мире очень мало клиник, которые занимаются этими проблемами. И протонных ускорителей немного. А у нас стоит такой ускоритель, на котором мы лечим очень тяжёлые случаи, особенно метастатические поражения головы и шеи.

При Минздраве создана экспертная комиссия, которая занимается разбором этих тяжёлых случаев. И происходит это очень быстро. Мы, как эксперты, не помним за последние три-четыре года, чтобы мы хоть одному пациенту написали, что не справляемся, отправляйте. Не было такого. Потому что наши возможности сейчас велики, мы хорошо обеспечены, работаем на дорогостоящих хирургических и сшивающих аппаратах. Онкология сейчас находится в таком, как это сейчас модно говорить, тренде благополучия.

Есть первичное звено, и в нём нет онкологов. В связи с этим по инициативе министра здравоохранения создаётся промежуточное звено — так называемые центры амбулаторной онкологической помощи. Они будут располагаться в поликлиниках, которые раньше формально к онкологической службе не относились. Сейчас они будут вооружены ещё и онкологом. Онколог будет находиться близко от аппаратуры. То есть уже там будет практически решена судьба пациента, ещё до попадания в диспансер. Врач начнёт наблюдать за пациентом гораздо раньше, чем тот попадёт на высокотехнологичную помощь.

Технологии в регионах

Сейчас очень много развитых онкологических диспансеров. Сильные диспансеры, где оказывают очень приличную онкологическую помощь, — это Калуга, Воронеж, Самара. Неплохие условия создаются в Саратове. Это далеко не всё. В Краснодаре очень сильная больница. В Татарстане развитый диспансер, в Уфе, Курске, Грозном, Липецке. Он, кстати, один из первых занялся очень серьёзно маршрутизацией. Нам нравится этот опыт, и он будет тиражирован. Мы сейчас занимаемся с липецкими специалистами отработкой этой методологии.

Я прошу прощения у своих коллег, которых я не назвал. Мы сразу видим, когда к нам поступают запущенные пациенты, из какого региона. Сразу видим, например, падает заболеваемость, растёт смертность. На заболеваемость мы не можем влиять. Но демографическая история должна быть среднеевропейской. Если мы видим, что растёт смертность, одногодичная летальность, значит падает доля пациентов, которые выявляются на первой-второй стадиях. Тут мы начинаем бить тревогу.

Онкология — это наука против рака, которая требует постоянного вложения в неё и материальных, и интеллектуальных сил. Многие разработки зарубежные онкологи держат в секрете, они финансируются не напрямую государством, чтобы другим странам не было понятно, чем они сейчас занимаются. Так, например, происходит в США. Это сложная интеллектуальная задача.

Чтобы максимально скрыть ноу-хау той или другой молекулы, того или иного исследования, которое может иметь развитие. Хотя, казалось бы, онкология должна была быть открытой для всех. Но международная ситуация сейчас такая, да и всегда была. К российским учёным относятся с ревностью. Но со многими мы дружим. И будем дальше своей работой доказывать, что мы не хуже в онкологическом мире, нежели наши многоуважаемые зарубежные коллеги.

Паллиативная помощь

Закон позволяет выписать пациенту тот уровень обезболивания, который ему необходим, создать центры боли, помочь человеку даже в тяжёлой стадии, создав достаточно комфортные условия с высоким качеством жизни. Для этого необходима паллиативная терапия.

Как сообщалось ранее, от деятельности Обнинского медицинского радиологического научного центра имени А. Ф. Цыба – филиала Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава России, входящего в число старейших в России радиологических центров, во многом зависит успех программы борьбы с онкозаболеваниями. Подробнее читайте: Каприн: Самое сложное в онкопрограмме – это наладить работу первичного звена здравоохранения.