Если у матери был лейкоз

Как лечат лейкоз во время беременности

Как часто возникает лейкоз во время беременности? Является ли лейкоз показанием для прерывания беременности? Можно ли родить ребенка после окончания лечения?

На эти вопросы ответила Ольга Александровна Гаврилина — к.м.н., старший научный сотрудник сектора клинических исследований и рекомендаций, онкогематолог отделения интенсивной высокодозной химиотерапии гемобластозов и депрессии кроветворения НМИЦ гематологии.

Всегда на разных. Есть и больные, у которых он диагностируется только после родов, во время кормления грудью, например. Если срок беременности пациентки — до 14 недель, решается вопрос о прерывании беременности, т.к. химиотерапия является для плода токсичной. Те пациентки, у кого уже срок более 14-ти недель, могут продолжать лечение, проходить курс химиотерапии и не прерывать беременность, т.к. в данном случае безопасное развитие будущего ребенка в утробе матери защищено сформировавшейся плацентой.

Ситуации бывают разные, как и виды лейкоза. Острый или хронический лейкоз, например, может развиваться в течение нескольких дней или недель, а иногда и месяцев. Он диагностируется у пациентки, как правило, при плановом посещении, контроле анализов крови и других показателей. Если у пациентки обнаружено изменения гемограммы, врачи начинают обследование.

Лейкоз у беременных женщин встречается также часто, как и не у беременных. Возникновение лейкоза никак не связано с беременностью. Наблюдается ровно такая же статистика заболеваемости среди беременных женщин, как и не у беременных.

Есть такое наблюдение, что лейкоз во время беременности у многих женщин действительно протекает легче, чем вне беременности. Также беременные женщины после курса химиотерапии, как правило, быстрее восстанавливаются, чем другая группа больных. Но утверждать, что беременность способствует более медленному протеканию лейкоза, мы пока не можем, т.к. эта тема не так хорошо изучена и пока находится в области научных исследований. Возможно, в будущем этот факт подтвердится.

В первом семестре мы прерываем, потому что не сформировался фетоплацентарный барьер. В данном случае вся терапия, которая предназначается пациентки, будет крайне негативно влиять на плод. После 14-той недели риск нанесения вреда будущему ребенку — минимальный, поэтому пациентка может спокойно продолжать свое лечение до полного выздоровления.

Ситуации бывают разные, все очень индивидуально. Иногда можно подождать, иногда нет: все зависит от того, какая клиническая ситуация у женщины. Если ситуация ургентная и она должна решаться в пользу жизни пациентки, тогда, к сожалению, беременность приходится прерывать.

Основные препараты, которые нужны для лечения лейкоза, применяются всегда, вне зависимости от того, беременна пациентка или нет. Мы проводим стандартные курсы химиотерапии, исключая лишь некоторые препараты (аспарагиназа, метотрексат). Принципиально эти препараты не имеют значения, и обычно уже вводятся пациенткам после родоразрешения. Программы стандартны для всех больных.

Все врачи в отделении умеют работать с основным оборудованием. У нас есть УЗИ, аппарат КТГ. В нашем гематологическом центре есть свой гинеколог и акушер-гинеколог. В случае возникновения у беременных пациенток сложных ситуаций, всегда вызывается экстренная бригада врачей, которая проводит все необходимые процедуры.

Мы следуем всем рекомендациям наших акушер-гинекологов. Если возникают проблемные вопросы, мы всегда решаем это совместно.

Нас самих всегда интересовал этот вопрос, но говорить мы можем только о наших наблюдениях. В основном, рождаются здоровые дети. Число детей, рожденных с патологией, сопоставимо с количеством детей в общей популяции. В основном, дети, которые попали в нашу категорию наблюдения, родились абсолютно здоровыми.

Нет, это не наследственное заболевание. Лейкоз, по сути, цепь случайных событий. Если мы говорим о беременных женщинах, то мутация происходит только в клетке беременной женщины. Она никак генетически не передается. Организм пациентки просто не смог с ней вовремя справиться. Однако есть небольшая группа генетических заболеваний, которые ассоциированы с развитием лейкоза, например синдром Дауна. Но опять же, это врожденная патология, которая не связана с самим лейкозом матери.

Да, это серьезная мотивация не только для пациенток, но и для врачей. Потому что в данной ситуации перед врачами стоит задача сохранить сразу две жизни. Мы всегда рассматриваем все факторы и риски относительно и матери, и ее будущего ребенка.

Большая часть пациенток прибегает к кесареву сечению, но все равно все зависит от клинической ситуации. Возможно, у пациентки есть риск инфекций или опасного кровотечения. Но если у женщины хорошие показатели и нет предполагаемых осложнений, то она может рожать самостоятельно.

К сожалению, такие случаи мы наблюдали. Иногда это было связано с тяжелым состоянием больной, а были случаи, когда ничего не предвещало опасности, но плод замирал внутриутробно. Нужно помнить, что есть такой вид патологии, как врожденная фетоплацентарная недостаточность и такие случаи мы наблюдали.

Если клиническая ситуация пациентки в норме, и у нее есть перерыв между химиотерапией, мы отпускаем ее к своему ребенку. После родов женщины в нашем центре не кормят детей грудным молоком, так как сразу после рождения ребенка им назначают гормональные препараты. Чтобы не возникало никаких осложнений, пациентка находится под наблюдением гинеколога. В лучшем случае, вернуться к ребенку насовсем будет возможно не раньше чем через полгода-год. Если пациентке необходима трансплантация, она должна находиться под наблюдением около года.

Нет, никакие внешние факторы не могут повлиять на возникновение лейкоза во время беременности. Ни экология, ни процедуры ЭКО, ни возраст пациентки, как могут некоторые предположить. Пока научно доказанных фактов нет.

Да, ведь у детей могут быть детские инфекции, которые для больных взрослых с пониженным иммунитетом могут быть смертельно опасны. Поэтому в отделение, где находятся больные пациентки, маленьких детей пускать категорически запрещено.

Лейкоз является злокачественным заболеванием кроветворной системы. Изначально заболевание начинается в виде опухоли костного мозга. Со временем злокачественные клетки перемещаются по всему организму, поражая кровь, центральную нервную систему и другие органы. Различают острый и хронический лейкоз. Различия между ними заключается в строении и составе опухолевой ткани.

Причины

На развитие рака крови могут повлиять такие факторы, как:

• генетическая предрасположенность,
• влияние радиоактивного излучения,
• воздействие на организм химических веществ,
• гормональные или иммунные нарушения.

В группе риска также состоят люди, страдающие синдромом Дауна, врождёнными пороками сердца другими патологиями, развившимися ещё в утробе матери.

Самым вероятным фактором, влияющим на развитие лейкоза, врачи считают наследственную предрасположенность. То есть если кто-то из членов семьи страдал заболеванием, то риск заболеть раком крови значительно возрастает.

Также установлена связь с воздействием на организм радиационного излучения и лейкозом. Пагубное влияние на организм также оказывают различные химические и лейкозогенные факторы. К ним относятся приём определённых препаратов, прописанных для лечения различных патологий. Сюда относятся антибиотики на основе пенициллина. Химическое воздействие обусловлено длительным пребыванием в контакте с сильнодействующими моющими средствами, материалами отделки на основе полимерных соединений и другими.

Также выделяются этиологические факторы, провоцирующие развитие лейкемии. К ним относятся перенесённые заболевания инфекционно-вирусной этиологии. Вирусы в организме могут стать причиной необратимого процесса мутирования клеток и перерождения их в злокачественные опухоли.

Симптомы

На начальной стадии развития заболевания поражение клеток крови может протекать с симптомами, схожими на признаки другого заболевания. При развитии лейкоза повышается температура, появляется обильное потоотделение, одышка, ритм сердца учащается.

Основным признаком лейкоза является увеличение печени и селезёнки. Со стороны органов дыхания выделяются такие проявления, как лейкемические инфильтраты в лёгких. При развитии острой формы симптоматика нарастает, развивается тромбоцитопения и анемия.

Общий анализ крови показывает значительное превышение количества лейкоцитов в крови, в мазках крови преобладают промиелоциты и миелоциты.

Через некоторое время могут развиться такие симптомы, как:

• беспричинное повышение температуры и лихорадка,
• сыпи,кровоизлияния,
• анемия,
• лейкоцитоз.

Неспецифическими симптомами являются:

• быстрая утомляемость,
• плохой сон,
• потеря аппетита.

Интоксикационный синдром может сопровождаться рвотой и тошнотой, повышенной потливостью.

Смерть может наступить от развития тяжёлой степени пневмонии и сепсиса.

Диагноз лейкоза у пациентов ставится на основе общей клинической картины и общего и биохимического анализа крови и исследования костного мозга.

Обязательными исследованиями также являются стернальная пункция и исследования миелограммы.

Подтверждение диагноза ставится на основе таких исследований, как:

• люмбальная пункция,
• анализ цереброспинальной жидкости,
• рентгенография черепа,
• офтальмоскопия.

В качестве вспомогательной диагностики проводится ультразвуковое исследование лимфаузлов, слюнных желез, а также печени и селезёнки, рентгенография органов дыхания, компьютерная томография.

Диагноз ставится врачом-онкологом. При отсутствии лечения в 100% случаев наступает летальный исход.

Осложнения

Пациенты, обратившиеся с лейкозом тяжёлой степени, имеют неблагоприятный прогноз. Но при верной постановке диагноза и своевременно начатом лечении возможно выздоровление. Исход болезни зависит от вида лейкоза и возраста пациента. При наступлении длительной ремиссии женщина может жить полноценной жизнью и иметь здоровых детей.

Отсутствие лечения сопровождается летальным исходом.

Лечение

Без лечения лейкоз как острой, так и хронической формы в 100% случаев заканчивается летально. При появлении первых признаков патологического состояния необходимо незамедлительно обратиться к врачу. Острый лейкоз требует немедленной госпитализации и специального лечения. При диагнозе лейкоз лактация должна быть прекращена.

Если диагностирован лейкоз, пациент госпитализируеся в специализированное онкогематологическое учреждение.

Основное лечение при лейкозе – поэтапная химиотерапия, направленная на уничтожение раковых клеток крови. Зависимо от вида лейкоза назначаются разные комбинации химиопрепаратов. Для каждого конкретного клинического случая, возраста пациентки определяется доза и способ введения.

Лечение осуществляется в три этапа. Тактика направлена на достижение ремиссии и её закрепление. Далее назначается поддерживающая терапия, проводится профилактика осложнений и их лечение.

В комплексе с химиотерапией проводится иммунотерапия активного или пассивного типа. При острой форме заболевания назначаются сильнодействующие препараты, глюкокортикоиды. Для лечения присоединившейся инфекции проводится соответствующая терапия.

Эффективным методом лейкоза является трансплантация костного мозга, пересадка стволовых клеток. Симптоматическое лечение основано на переливании компонентов крови – эритроцитарной и тромбоцитарной массы, антибиотикотерапии, дезинтоксикационных мероприятиях.

В качестве поддерживающих мероприятий проводится лучевая терапия и назначение радиоактивного фосфора.

Профилактика

Поскольку факторы, способствующие развитию лейкоза, до конца не изучены, повлиять на ход развития патологии представляется невозможным.

Чтобы защитить себя от развития рака крови, необходимо тщательно следить за своим здоровьем:

• вести здоровый образ жизни,
• правильно питаться,
• чаще гулять на свежем воздухе,
• избегать прямого воздействия ультрафиолета,
• минимизировать контакты с сильнодействующими химическими веществами,
• избегать радиоактивного воздействия на организм,
• принимать меры по укреплению организма.

Эльвире 26 лет, и больше всего на свете она хочет снова увидеть своих детей. Ее дочери – год и три месяца, а сыну – чуть больше месяца. Она совсем не помнит его, ведь сразу после родов молодая женщина уехала в Москву – лечиться от рака крови.

Эльвира работала воспитателем детского сада в Уфе. Это когда группа 20 человек, и все дети - один другого умилительнее. Для них воспитатель - вторая мама, так что Эльвиру они обожали и, если что случалось, прибегали делиться обидами, печалями, выдуманными и невыдуманными проблемами. А Эльвира их обнимала и все проблемы легко решала – одним взмахом руки, как сказочная Царевна Лебедь. Этих детей Эльвира знала всех-всех по именам, по оттенкам пушистых волос и ямочкам на нежных щеках. Она и сейчас, за тысячу километров от Уфы, их помнит. Эльвира не может вспомнить своего сына, которому 4 ноября исполнился месяц.

Не временная амнезия, а рак крови

Она не может вспомнить, какие у него глаза. У новорожденных они особенные: глубокие, темные, словно омут. Не может вспомнить, какие у него волосики – темные, светлые? Сама Эльвира темноволосая. Может, и сын? Никак не вспомнит его запах, особенный, младенческий, сладкий молочный запах, ведь Эльвира не кормила сына ни минуточки. Какие у него губки, как они складываются в улыбку, как морщатся во время плача. Какой у него нос – вздернутый или круглый, пипкой. А морщинки, родинки, ямочки? Есть ли они вообще?

Старшей дочке Эльвиры год и три месяца, и ее она помнит всю целиком – до малейших складочек. А вот сына – нет. Это так странно – не помнить своего новорожденного сына, но шансов вспомнить у Эльвиры нет. Потому что у нее не какая-то временная амнезия, а рак крови. Когда Эльвира родила сына, его сразу у нее забрали, а саму Эльвиру увезли в реанимацию, потому что она истекала кровью. Вскоре ее увезли в Москву, потому что в Уфе не знали, как лечить лейкоз. После рождения сына Эльвира видела его только урывками, да и то практически всегда в полузабытьи. Как тут запомнить?

Эльвира познакомилась со своим будущим мужем на свадьбе друзей. А там: дело молодое, что тянуть - уже скоро они сами гуляли свадьбу. Через два года родилась долгожданная дочка – Ярослава, а через полгода Эльвира узнала, что снова беременна. Наверное, поэтому чрезмерную слабость и быструю утомляемость она списывала на быстро наступившую вторую беременность – первый ребенок еще маленький, года нет, да и организм не успел полностью восстановиться. Но на 8-м месяце стало совсем тяжело – кровотечения, рвота кровью. Эльвиру положили в гинекологическое отделение местной больницы, где анализ крови пришлось пересдавать 4 раза – врачи не могли поверить, что уровень лейкоцитов настолько низкий. А потом, когда докторам уже стало ясно, что у их пациентки лейкоз, они не знали, как Эльвире об этом сказать – беременная ведь, на последнем месяце.

Когда Эльвиру перевели в другую больницу, в гематологическое отделение, все открылось само собой – врачи и медсестры не могли и предположить, что Эльвира не знает, почему здесь оказалась, они говорили про лейкоз в открытую, не скрываясь. А для Эльвиры это был шоком: как лейкоз? Я умру? И что теперь будет с ребенком?

Вспомнить по стуку сердца

Тогда всё завертелось очень быстро – нужно было делать экстренное кесарево сечение, чтобы Эльвира не начала рожать сама и не истекла при этом кровью. Необходимо наладить телемост с Москвой, с врачами из Гемцентра, – у врачей в Уфе слишком мало опыта лечения лейкоза у беременных. А Эльвире нужно подготовить родителей к тому, что рак – это серьезно, что после родов им с мужем придется ехать в Москву, а новорожденный сын и дочка останутся с ними, может, надолго.

Кесарево сечение сделали 4 октября, сына Эльвира увидела на следующий день вечером, да и то буквально на минуточку - после родов она все же начала истекать кровью, новые кровотечения открывались постоянно, и врачи едва успевали реанимировать девушку. Промиелоцитарный лейкоз – страшный и очень быстрый, ему не нужно много времени, чтобы человек истек кровью до смерти.

Сейчас Эльвира в Москве. Начался курс химиотерапии, который поможет только в одном случае: если сочетать ее с триоксидом мышьяка. Но в России это лекарство не зарегистрировано, и его нужно ввозить в соответствии с утвержденными законом процедурами из-за рубежа. За это лекарство нужно заплатить 154 тысячи рублей, которых у Эльвиры нет. Помогите ей, пусть эта молодая женщина встретится со своим сыном, вспомнит его и заново познакомится с ним. И, что не менее важно, пусть маленький Артем вспомнит свою маму, может, по стуку сердца или еще как – есть же такая память у младенцев? Наверняка есть. Помочь Эльвире можно тут.

После косметической процедуры у меня возникли осложнения, которые сопровождались отеком и температурой — я выглядела ужасно. Нужно было сдать анализы, чтобы установить причину. Анализ крови показал 50% бластов. Я не поверила и сдала кровь еще раз, но результаты оказались такими же. На следующий день мы с мужем поехали в Симферополь, в крупную клинику, где врачи и диагностировали мне лейкоз.

У нас в Феодосии небольшая гостиница, и, оказавшись в больнице, я старалась продолжать вести дела по телефону. Моя дочь в то время сдавала ЕГЭ и прошла весь путь самостоятельно — ни я, ни муж, не могли быть с ней рядом. Мне пришлось пропустить ее выпускной вечер в школе. Я была настроена бороться, но тогда я совсем не представляла, что меня ждет.

Я знала, что лейкоз лечится и опускать руки нельзя. Мне начали химиотерапию: первый курс, второй, третий… Но все без толку. Перед четвертым курсом химии, после разговора с врачом, я поняла — шансов нет. Они ничем не могли мне помочь — лейкоз не поддавался лечению.

Четвертый курс химии чудом избавил меня от бластов, и через несколько дней после него мне сделали пересадку костного мозга, несмотря на остаточную пневмонию. Однако, все проходило под пристальным контролем микробиолога. Донором стал мой брат — он подошел мне на 100% и это было, по‑настоящему, чудом.

В течение полугода муж был со мной рядом целыми днями. В Крыму у нас был бизнес и муж оставил все, чтобы помогать мне. Дело без него не выжило и пришлось все закрыть — ему было совершенно все равно. Главное — быть вместе.

Пока я лежала под капельницами, он приходил рано утром и уходил поздно вечером, когда я засыпала. Целыми днями он держал меня за руку. Я не могла быть одна — у меня начинались жуткие панические атаки. Мой муж — самый родной и близкий человек. Я знала, что если мне и суждено умереть, то я хочу умирать только рядом с ним — только так мне не будет больно и страшно.

Наша дочка Вика тоже жила в Москве, в съемной квартире. Моя болезнь совпала с ее поступлением в ВУЗ. Мы боялись ее отпускать одну в чужой город, но, когда стало ясно, что мне самой придется лечиться в Москве, то вопрос решился сам собой. Муж разрывался между мной и Викой — ей тоже нужно было помогать, и он каким-то образом успевал везде.

Перед Новым Годом меня выписали и перевели в дневной стационар — мы сняли квартиру неподалеку. Этот праздник Нового Года мы встречали с мужем и дочкой, смотрели в окно на московский салют, и мне больше ничего не было нужно. Это был праздник счастья и целостности семьи. Ни один Новый Год я не встречала вот так — в полной гармонии с собой и миром.

Мне нужно было провести под контролем специалистов в Москве три месяца. В это время началось активное распространение короновируса. Было страшно. Я выходила только в маске, перчатках, обрабатывала руки антисептиками. Когда мы вернулись домой, где эпидемиологическая ситуации в несколько раз лучше, чем в Москве, я все равно соблюдала все правила. Мы изолировались — ни с кем не встречались и никуда не ходили.

После того, что я пережила в течение года в больнице, необходимость переждать этот карантин мне совершенно не страшна. Наверное, только люди после тяжелых болезней могут серьезно относиться к таким вещам. Все будет — и друзья, и магазины, и рестораны, но чуть позже. Сейчас нужно перетерпеть, чтобы после жить дальше.

Сейчас я дома, и прохожу контрольный курс противоопухолевого препарата. Так как моя болезнь долго не поддавалась лечению, то необходимо закрепить ремиссию. Сколько будет длиться терапия — никто не знает. Врачи из НМИЦ Гематологии держат мое состояние под контролем.

Единственное, что у меня отобрала болезнь — это покой. Тревога о том, что я могу умереть, никуда не уходит. Но эта тревога формирует собственную ответственность за жизнь. Если нужно ходить в маске — я буду в маске, нужно сидеть дома — никуда не выйду. Большинство людей все это время пандемии боялись и не хотели режима самоизоляции. Я же боюсь одного — заболеть. Остаться дома — это не страшно. Страшно не остаться в живых.

Помочь тем, кто лечится от рака крови сейчас, можно тут .

Маленькими шажками

Александра Роднищева: Выстраданным я бы это не назвала. Наоборот, считаю, что благодаря моей болезни я пришла в благотворительность – ту сферу деятельности, где я нужна и полезна. В детстве я очень часто болела ангиной, и вот однажды снова заболела, но ангина никак не купировалась антибиотиками, держалась температура. Бывали кратковременные улучшения, но до конца я не выздоравливала. Так прошёл месяц, врачи начали искать причину моего самочувствия. Гематолог на приёме задала пару вопросов – но думаю, она уже по моему виду поняла, что со мной, ведь я сильно похудела, у меня были низкий гемоглобин, бледность и слабость. Мне сделали пункцию, и стало всё понятно.

Как я узнала потом, острый лейкоз часто начинается как простуда и ангина. Он достаточно агрессивен, быстро протекает, и если сразу не начать лечение, человек может погибнуть в считаные дни. Поэтому было важным как можно быстрее приступить к химиотерапии. Такие пациенты находятся под пристальным наблюдением врачей, потому что в любой момент их состояние может сильно измениться.

– Наверное, узнать о страшном диагнозе, да ещё в совсем молодом возрасте, кажется чем-то ужасным и несправедливым? Как вы восприняли всё это?

– Несправедливым – да. Почему я? И это нормальная реакция психики. Мои дети на тот момент были маленькими, было страшно, как они останутся без матери. Эта мысль причиняла наибольшие страдания. С другой стороны, для меня они были маяками, думая о них, я выстраивала план своего выздоровления. К этому шла маленькими шажками. У меня была задача – через месяц повести дочь в первый класс. И я отвела её в первый класс. Потом была задача – дождаться окончания ею начальной школы. Было страшно… А в этом году моя дочь уже окончила школу. Выпускного, как вы знаете, не было, но было очень много трогательных моментов. Ещё один этап – сын оканчивает школу в следующем году.

Все силы – на выздоровление

– Как вас поддерживали близкие?

– Я никогда не была в одиночестве. Всегда со мной была моя мама, ведь самое большое горе, когда твой ребёнок болеет. Когда она не могла быть рядом, со мной находился муж. Все силы были брошены на то, чтобы я выздоровела. Мне везло с докторами. Поддерживали друзья. Да, шансы есть всегда, но их становится больше, когда люди объединяются.

Однажды произошёл такой смешной случай. У меня всегда были длинные волосы, и хотелось выглядеть красиво – ведь я была молодой девушкой. И вот я заказала маме и мужу купить мне парик из натуральных волос. С трудом тогда удалось найти такой товар в Воронеже. Но они нашли. В общем, классно получилось. А через какое-то время я решила, что уже не хочу длинные волосы, сказала маме отнести парик в салон, чтобы его подстригли под каре. В итоге получилась красивая причёска. Кто не был в курсе моей ситуации, делали комплименты.

– Расскажите о своей семье и детях.

– Через месяц будет 19 лет, как я замужем, у нас двое детей, 18 и 16 лет. Семья – самое главное, это то, ради чего следует жить. Мне кажется, в нашей семье свобода и демократия, хотя дети так не считают. Мы за правду, справедливость, человеческие отношения. Есть теория, что дети – временные гости в нашей жизни, они приходят, а потом уходят и создают свои семьи, а супруг – это человек, с которым ты идёшь по жизни, именно с ним вы семья навсегда. Мой муж Андрей – предприниматель, он всячески участвует в благотворительности и радуется каждому успеху наших подопечных.

Лекарства, оборудование, психологическая помощь

– Расскажите о вашей работе в фонде.

– Шесть лет назад я в этот фонд пришла волонтёром – на тот момент он действовал только год. За время своей болезни я поняла, что больше не хочу делать что-то пустое, перебирать бумаги. И сейчас я всё делаю для того, чтобы изменилась чья-то жизнь. Наш фонд оказывает всестороннюю помощь детям с онкозаболеваниями: от постановки им диагноза до реабилитации, мы оплачиваем диагностические процедуры в федеральных центрах, приобретаем лекарства, оборудование для больниц. Помощь всегда разная: одному ребёнку нужны пластыри, чтобы кожа не страдала, другому – лекарства, а кому-то – помощь психолога. Важен комплексный подход, он повышает шансы на излечение. Кроме того, в стационаре проводим образовательные и развлекательные программы, чтобы дети не чувствовали себя оторванными от жизни.

Помощь фондов особенно важна, когда нет времени ждать помощи от государства. А пациенты отделения онкологии ждать не могут. Бывает и так, что нужны препараты, которые в списках не значатся. Вообще лечение детской онкологии в последние 20 лет совершило колоссальный прорыв: если раньше выздоравливало, скажем, три ребёнка, то теперь порядка 90. Благо острый лейкоз научились лечить. Дети выздоравливают и потом ведут обычный образ жизни. За семь лет работы нашего фонда сообща мы помогли более 800 семьям.

И счастливых историй много. Например, недавно приходил в гости один из наших бывших подопечных, молодой человек. Красавец! Он начал проходить лечение, когда учился в девятом классе, и через два года болезнь отступила. Но когда он поступил в институт, случился рецидив. Снова покупали лекарства.

Девочка была с очень непростой историей. Она очень тяжело переживала перемену внешности из-за болезни. Сейчас это живущая полноценной жизнью девушка.

Большая часть пожертвований в наш фонд приходит от частных лиц. Кто-то помогает рублём, кто-то словом, потому что рассказывать о таких проектах – тоже помощь. Каждый раз это совершенно разные люди. Радует, что благотворительность и волонтёрство становятся нормой нашей жизни.

К сожалению, сегодня многие серьезные недуги молодеют. Рак не жалеет ни старых, ни юных, ни совсем маленьких. Треть детских онкологий приходится на острый лейкоз. Каждый год на 100 тысяч мальчиков и девочек регистрируется 4 случая лейкоза. Правда, при своевременном и адекватном лечении выздоровление наступает у 85-90 % юных пациентов.

Лейкоз (лейкемия, рак крови) — это заболевание костного мозга, при нём нарушается образование клеток крови. Диагностике лейкоза у детей способствует развернутый общий анализ крови, проведение стернальной пункции с исследованием пунктата костного мозга.

Для лейкоза типично появление плотных лимфатических узлов в надключичной области. Они безболезненные. Если узлы увеличиваются в области средостения, появляется сухой кашель.

Специалисты советуют обращать внимание на:

• беспричинное появление синячков, мелкой геморрагической сыпи;
• бледность, увеличение размеров живота;
• появление непонятных образований на теле, увеличение лимфоузлов;
• головные боли,

Первый, к кому должны обратиться за консультацией родители,— участковый педиатр, он решит, нужна ли ребёнку консультация гематолога.

Рак может перевернуть жизнь. Но наши герои, семья Злодоревых, узнав о диагнозе маленького сына Саши, не сдались. Они следовали рекомендациям врачей и доказали, что лейкемия не приговор.
Дмитрий работает корреспондентом в Вашингтоне в Спутнике. Его жена Вика – хореограф. Их 9-летний мальчик – подвижный, общительный, более 3-х лет мужественно боролся с онкологией. Благодаря своему не детскому терпению, любви родителей, помощи медиков и близких, и конечно, чуду Божьему, победил болезнь. История выздоровления ребёнка от лейкемии записана по рассказу мамы Саши — Виктории.

Случайный поход к врачу

Саша родился здоровым, никогда не простывал и не болел. А в 23 месяца у него обнаружили рак крови. Это было шоком для нас. Узнали случайно: пошли к участковому педиатру с жалобой на сухой кашель. Дома перепробовали все – от травяных сборов до сиропов из аптеки. А кашель не отставал. Мы не волновались, ребенок же был энергичным и веселым.

Правда, доктора кашель насторожил. Сейчас мы знаем, что она сразу заподозрила что-то неладное. Направила на тест на дыхание и к другим специалистам. Медики хотели убедиться в своем подозрении, были тактичными и раньше времени не пугали. Кашель мог быть вызван вирусом, а мог — лейкозом.

Мы еще надеялись, что это ошибка, страшный сон, в конце концов. Откроем глаза, и все будет хорошо, как раньше. Разве такое возможно: только что наш Саша смеялся и бегал без устали, и у него тяжелое состояние? В больнице еще раз забрали кровь и отправили сразу в две лаборатории. Увы, через два часа нам объявили о неутешительных результатах.

— Малыш у груди спокойнее спит ночью. Я не могу не покормить его.

Это, наверное, материнский инстинкт. Если я заболею, жалею себя, боюсь чего-то. А сын…Не скрою, слезы катились без остановки три ночи подряд. А потом вытерла глаза, появилась откуда-то сила, спортивная злость и желание бороться. Ни в коем случае не сдаваться. Повторяли вместе с Димой: спасем сына.

Малыш, несмотря на возраст, был сознательным и серьезным. Я с ним разговаривала, и он все понимал. Не жаловался, не капризничал. Я видела в нем маленького мужчину, а не мальчика.

Вместо игрушек мединструменты

Я Саше давала играть с трубочками для капельниц, стетоскопом, шприцами и другими инструментами. Моя цель была показать: с помощью таких предметов его будут лечить, их не надо бояться. Мальчик еще долго играл с ними.

Изменение вкуса и уклада жизни

Наш план лечения: 8-дневное облучение, 10 месяцев интенсивной химиотерапии и гормонов, потом 2,5 года плановой химии.

Каждый этап вызывал изменения в поведении Саши. Например, невозможно забыть дикий аппетит, ненасытность сына. Он на большой скорости проглатывал огромные порции! Это действие гормонов. А после их отмены, наоборот, аппетит пропал.

Стоило сыну чуть приболеть, и мы оказывались в больнице с высокой температурой. За три года борьбы с раком у нас был девиз: Стерильность и еще раз стерильность! Дома ежедневная уборка, горячая стирка в машине, глажка. Кружки, ложки и тарелки считались чистыми только после посудомоечной машины. В выборе продуктов тоже произошли изменения. Клубнику, малину и другие ягоды с неровной поверхностью мы не покупали. Их тщательно промыть невозможно.

Огурцы попали поз запрет из-за пупырышек, в которых могут прятаться микробы. И зелень исключили.

Были побочные эффекты от медикаментов. Кровоточили десна, Саша не мог грызть любимую морковку, потому что было больно.

Рвота, тошнота, выпадение волос, отеки рук и ног. Бедный ребенок не мог ходить на таких ватных ногах. Он у меня весь день был на руках. Но я нашла выход: передвигалась по дому на офисном кресле с колесиками, Саша – у меня на коленях. Так и готовила, и справлялась с другими домашними заботами. Говорила мужу, что у меня как будто не 2-летний мальчик, а новорожденный.

Победить рак и наверстать упущенное

Летом любит играть, плескаться в открытом бассейне, плавать пока он не умеет, но это все впереди.

Он уже два раза отдыхал в скаутском лагере. Мы волновались из-за питания, Саше положено диетическое. Но тем не менее, все прошло удачно. Пока Саша учится на дому. С программой справляется отлично, сейчас в 4 классе. С ним ходим на выставки, в музеи, зоопарки.
Во время лечения у нас были хорошие показатели, и мы рассчитывали на химиотерапию, но был и запасной вариант. В случае бездействия лекарств, пришлось бы прибегнуть к трансплантации. Но Славу Богу, обошлось. Донора трудно подобрать, и даже близкие родственники не всегда подходят на эту роль.

Сейчас два раза в год медики проверяют кровь, проводят осмотр.

Помощь Гавайской Иверской иконы Божьей Матери

Саша попал в больницу некрещеным. Мы хотели совершить таинство в Москве, где у нас родственники и друзья. В Вашингтоне мы в командировке, а в Москве постоянно живем, так мы рассуждали. Но Господу Богу было угодно…

Кто-то из медиков посоветовал нам попросить отца Виктора Потапова, настоятеля Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне, крестить Сашу. Мы познакомились с батюшкой, рассказали нашу историю. Священник совершил таинство в госпитале. Сашу нельзя было окунать полностью в воду, его только побрызгали.

Стали ходить в храм, опять же из-за ослабленного иммунитета выбирали время, когда меньше людей в храме. Саша показывал иконы, к которым хотел приложиться, а мы его подносили к ним. Отец Виктор неоднократно навещал нас дома и причащал Сашу. Сыну нельзя было пить простую воду, только кипяченную, и батюшка освящал ее. Это была самая любимая вода у Саши.

После Причастия Саша себя лучше чувствовал. И это не мистика, не самовнушение. После таинства сдавали кровь, и ее показатели становились лучше.

Мы хотели поделиться историей о том, как Богородица по молитве у Гавайской Иверской иконы спасла Сашу. Мы всей семьей молились у иконы. А ее хранитель Нектарий давал нам пузырек с благодатным миром от иконы. Причем это происходило не по нашей просьбе.

Нектарий, как будто чувствовал, что сыну нужна такая помощь. Давали Саше по одной капле ежедневно под язык и мазали миром. Это, если так можно сказать, его икона. Когда Саша лечился, икона привозили 3-4 раза в год в столицу США. Тогда мы думали, что так и надо. А на самом деле, Иверская икона в храме гостит всего раз в год. Это же чудо! Саша вылечился, и икону опять стали привозить в храм один раз в год. И от Нектария перестали получать флакончик с миром.