Дневник умирающего от рака кишечника

Последствия облучения начали потихоньку сказываться на мне. Во рту начался кандидоз. Врачи рекомендовали пить флуконазол, но очень короткими курсами, дня три, видимо опасаясь за мою печень. Но кандидозу это было, как жук на скатерть начихал, он очень быстро возвращался с новой силой. Еще рекомендовали полоскать ромашкой, шалфеем, делать примочки с разными болтушками.
Как-то полоскать ромашкой у меня не очень получалось, полоскал, но не так часто, как надо было. За компонентами болтушки ходил в аптеку в Украинку. Там был зверский состав из 5 или 6 компонентов - глицерин, что-то розовое в ампулах, таблетки, которые надо было растирать. Иногда в одной аптеке всего этого не находилось, приходилось оббегать все аптеки в Украинке. Состав был жутко противным, жег ранки на обожженном языке, но я терпел. Помогал ли он чем-то, я не знаю.

Машина, встреченная во время одной из прогулок в аптеку -

Настала пора пробовать разные таблетки для горла, спреи на не спиртовой основе. Все это вызывало неприятные вкусовые ощущения.
Кстати, обнаружил, что вкусовые ощущения радикально изменились. Питался-то я через гастростому, но пил таблетки обычным способом, запивая водой. Так как раньше был заядлым кофеманом, то раз рискнул налить себе кофе из автомата в "Лисоде". Не смог выпить и половины, было противно.

Постоянно во рту скапливалась вязкая, тянущаяся слюна, которую даже сложно было сплюнуть, она тянулась, как тянется правильный мёд. Поэтому, когда я уезжал из "Лисода" и сестра начала мне рассказывать об искусственной слюне, я наивно отмахнулся - мол у меня этой слюны завались. Потом эта эйфория быстро закончилась, когда я ощутил все "прелести" убитых напрочь слюнных желез.

Еще приходилось поддерживать белок и гемоглобин в крови и быстро падающий вес. Не помню с какого момента, но со мной стали происходить странные вещи - по ночам из меня выливалось 2-3 литра при 3-4 забегах в туалет. И сколько бы я не вливал в себя за день, за ночь я терял больше двух килограммов веса. Начинал я лечение в "Лисод" с 87 кг веса, закончил с 74 кг. И потом почти год я ел, как не в себя, но вес с трудом держался на месте и даже падал до 71-72 кг. Это при росте в 182 см. В общем после возвращения домой вес стал надолго чуть ли не главной моей заботой.

Зато давление ушло само собой. Если раньше я уже больше года пил Конкор, чтобы давление не повышалось, то с потерей веса я заметил, что оно стало опускаться даже ниже нормы - до 100 на 60. Псотепенно (резко нельзя) прекратил пить Конкор и не пью уже почти два года. Давление стабильно 110-115 на 65-70.

Справа от меня, как я уже писал, снимал кормнату Андрей из Симферополя, а слева простая женщина откуда-то из украинской глубинки. Где-то нашедшая деньги на лечение в "Лисод". Она как-то сразу начала плохо переносить лечение - ее рвало после химии, у нее подскакивало давление. Потом к ней приехала в гости вся семья дочки - дочка, муж, внучка. Как они там разместились в небольшой комнатке, не понятно. Потом муж уехал, а дочка с внучкой остались. Дочка нормальная в общении, но со временем я заметил, что она начала меня раздражать. Она постоянно готовила. Когда бы я не вышел из комнаты, я всегда натыкался взглядом на ее спину, она стояла возле кухни в коридоре и что-то готовила. Целыми днями. Ведь ей приходилось готовить и на маму, и на себя, и на дочку. Но кухня-то была общая, и мне было тяжело пробиться, чтобы сделать или разогреть что-то себе.

Но еще больше раздражала девочка. Она с самого начала начала терроризировать белую кошку Манюню своей любовью. В коридоре постоянно слышался крик: "Манюня, Манюня!". Она таскала кошку в комнату, запирала ее в шкафу, чтобы та не сбежала. Я думал, что кошка вскоре начнет удирать стремглав, только завидев девочку. Но кошка оказалась мазохисткой (а может девочка подкармливала ее колбасой). Кошка начала приходить по ночам и скрестись в дверь соседней комнаты, мяукая при этом. Пришлось пару раз за ночь встать и шугануть кошку веником, а утром попросить хозяев как-то решить этот вопрос. Кошку изолировали от девочки, хотя по этому поводу и был ор.

Потихоньку я стал "залегать". То я раньше удивлялся соседу Андрею, который все время лежал в комнате и не выходил гулять. Готовить ему приезжала сестра жены из Киева, а потом приехала и сама жена из Симферополя, начала силой вытаскивать его на улицу. А я гулял много и сам, проходя в день минимум по десять километров. А потом стал и сам лениться, да и ходить долго стало тяжелее. И уже Надя, приезжая в гости, чуть ли не силой вытаскивала меня на прогулку.

На химии я встречал самых разных людей.

Мужик из какого-то небольшого украинского города. То ли бывший военный, то ли местный начальник. Командный голос, манера делать безаппеляционные заявления. Рак пищевода. Грешил на ожог пищевода в каком-то придорожном кафе, когда ему подали горячий суп-кипяток, а он неосмотрительно его хлебнул, не остудив. Помыкался по нашим больницам. Потом сын продал машину, повез отца в Израиль. Там поставили диагноз, назначили лекарства. А потом озвучили сумму за весь курс - 60 тысяч долларов. Они поняли, что не потянут, списались с "Лисод" и договорились, что лекарства возьмут в Израиле, а капать будут уже в "Лисоде".

Крупный мужик откуда-то из-под Киева. Тоже получал облучение на слизистые головы и шеи, как и я. Для экономии ездил каждый день на процедуры, а потом уезжал домой. Экономия относительная, учитывая цену бензина, но может он на газу. Гастростому не ставил, питался детскими молочными смесями. Ну у него был большой запас жира, он мог и на смесях продержаться.

Девушка, видимо с раком молочной железы, голова в косынке (скорее всего облысела), трубка какая-то из области груди. Услышав в разговоре, что я люблю путешествовать, загорелась. Оказалось, что она тоже заядлая путешественница, делилась планами.

Женщина в возрасте из Мукачево. Видимо, начальница. Властным голосом ругалась по поводу еды, требовала всего и побольше.

Молодая девушка, снова с трубками, но еще и с половиной ампутированных до середины пальцев (диабет?), сама ничего не могла делать, с мамой.

Самое забавное в Триполье - это соседство памятника большевикам-комсомольцам, сброшенным с обрыва атаманом Зеленым, и памятника самому этому атаману -

Как-то перед поездкой в Триполье я в суете сборов забыл хорошо смазать шею, да еще и надел шерстяной свитер с высокой горловиной. Еще в Триполье, я почувствовал, что с кожей на шее нелады, растер, начало печь. Где-то с этого момента началась моя борьба за шею, начали раскрываться ранки. Мази и пантенол уже не спасали, начал мазать еще какими-то заживляющими мазями, раны обрабатывать зеленкой. Медсестры мне выдали матерчатый пластырь. Выходя гулять, заклеивал им шею, потом иногда приходилось его отдирать с сукровицей и кровью. Мой сосед, который шел с опережением меня на две недели из-за подобных проблем с шеей начал пропускать сеансы облучения и закончил курс всего на пару дней раньше меня. Я продержался, но последний сеанс мой врач-радиолог, посоветовавшись с профессором, отменила после взгляда на мою шею. Так у меня получилось 32 сеанса вместо 33-х.

Вот тут фото моей шеи, сделанные в разные периоды -

23.11.2016 01.12.2016 07.12.2016

08.12.2016 - 29 сеансов позади, впереди еще 3 -

Кстати, по фото видно, что я отпускал сначала усы и бородку, чтобы бритьем не раздражать кожу. А потом как-то, лежа на кровати, читая книгу и машинально пощипывая бородку, обнаружил на пальцах массово выпадающие волосы. Ну и сбрил все нафиг.
Забегая вперед, скажу, что уже после облучения усы и борода стали расти намного сильнее и гуще, чем до него, и я больше года ходил с усами и испанской бородкой, пока они мне не надоели. Даже фото на биометрическом паспорте для безвиза сделал с усами и бородкой.
А вот на голове сзади волосы над шеей повыпадали, отрасли не скоро, моя парикмахерша долго колдовала каждый раз, высоко выбривая мне затылок.

Но вот и настал конец моих мучениям. Это я тогда так думал, а все только начиналось. Но тогда я надеялся, что уже к Новому Году я буду в норме, как мне пообещали врачи. Ага, наивный. 14-го декабря я с утра приехала Надя и помогла мне загрузить все вещи в машину, приготовила в термосе еду и питье в дорогу. Потом я отправился делать последний 33-й сеанс облучения. Но узнал, что меня амнистировали и делать его не будут. Забрал маску, как договаривался заранее с сестрами, попрощался с ними.

На прощание слегка огорошил хирурга, который ставил мне гастростому, вопросом: "А можно ли с ней кататься на горных лыжах?". Снег-то уже выпал. Хирург ответил, что нельзя, надо ее сначала снять и потом недельку еще подождать. Забегая вперед скажу, что еще успел в том сезоне откатать пять дней на домашней харьковской горке, в концне января-феврале.

Попрощались с хозяевами, поехали. Остановились, еще не выехав из Плютов, Надя заранее приготовила мне болтушку, я попытался вставить тампоны, намоченные ей по сторонам языка. Тут же вырвал все, что съел утром. Поехали дальше. Где-то возле метро подсел приехавший на поезде сын, Надя вышла.

Половину дороги (250 км примерно) вел я, потом, после остановки на перекус, сын. Перекусывал я с помощью гастростомы прямо в машине. Хорошо, что приехал сын, так как под Харьковом и в Харькове выпал свежий снег, приехали мы затемно, и я уже подустал. Сын завез меня домой, помог разгрузить машину, уехал. У меня оставался час до концерта Dire Straits. Сказать, что я устал после пяти часов в машине - ничего не сказать, жутко резало горло. Но как я мог пропустить рок-концерт? В общем на концерт я попал, а потом еще прошелся по праздничной, предновогодней площади, фотографировал очень красивую расцвеченную елку.

Улететь и не думать!

В больничных очередях

Просидев в живой очереди около двух часов, Елена все же попала к терапевту, который выдал ей направления на общий анализ крови, мочи, ЭКГ, талон к гинекологу и т.д.

Во время приема Елене вновь протянули список анализов, которые она должна сдать, и объявили, что ее ждет операция.

Когда все нужные документы были собраны, Лена и ее муж Алексей тут же поехали в онкоцентр.

По словам Лены, ее муж, обзвонив всех знакомых, поднял все связи и договорился, чтобы ее принял один из лучших хирургов края. На другой день они были у него на приеме.

Из дневника: «Доктор посмотрел мои документы, громким командным голосом спросил, почему так поздно обратилась, стадия уже серьезная. Осмотрел меня, сказал, что нужно срочно делать операцию.

Все гораздо сложнее

На следующий день в палате состояние у Лены было подавленное, ей стало страшно и одиноко.

Из дневника: «Ближе к обеду зашел доктор, объявил, что с такими анализами ни о какой операции не может быть и речи (упал гемоглобин) и что завтра он сделает мне лапароскопию, посмотрит, что там внутри, и тогда уже будет понятно, как меня лечить дальше.

После этой процедуры, сделанной под наркозом, я лежала в кровати, в голове было пусто. Ловлю мысль – я киборг, улыбаюсь и засыпаю.

После сеанса химии

Из дневника: «О химии я знала только то, что это яд, которым пытаются убить раковые клетки, заодно убивая и здоровые системы организма, но как эта процедура происходит, не представляла. Оказалось, все просто - мне поставили капельницу, а затем дважды – помпу. Помпа - это такая запаянная пластмассовая штука овальной формы, которая висит на шее, а внутри колба с лекарством, которое подается в вену очень-очень медленно. Моя помпа работала сутки (с ней спишь, ешь, ходишь в туалет, на прогулку), а жидкости в меня попало всего 250 мл.

Через три дня на утреннем обходе врач сказал, что выписывает меня. Конечно, я обрадовалась. Наконец-то буду дома! Позвонила мужу и стала собираться.

Получив выписку, Лена решила посмотреть свой диагноз и вновь похолодела. С каждым словом ей становилось хуже, темнело в глазах. Врачи констатировали рак желудка четвертой степени.

Из дневника: «Я была подавлена и растеряна. Я не знала, что дальше делать, тупо сидела с этим листком на коленях и ничего, абсолютно ничего не понимала.

Дома, по словам Лены, ее настигли последствия химии.

Из дневника: «Аппетита не было, я испытывала жуткую слабость, все время практически сидела на диване, обложившись подушками, потому что мерзла. Много читала. Но и на чтение сил хватало недолго, через пару часов я засыпала, даже не меняя положения, все так же сидя.

В этот момент, по словам Елены, она приняла решение отказаться от традиционного лечения, несмотря на то, что муж настойчиво уговаривал ее пройти второй курс химии. При этом проговорился, что доктор отмерил ей всего два года…

Спасибо за поддержку

Вскоре после этого Лена обратилась в соцсетях с просьбой о материальной помощи. Речь шла о нетрадиционном лечении, в которое она поверила после телефонных бесед с излечившимися.

Мир, по ее словам, дал такую мощную обратную связь, что ее вера в выздоровление укрепилась в сотни раз.

Из дневника: «Мне писали и звонили друзья и знакомые, коллеги с которыми я работала в разных компаниях, мои однокурсники и одноклассники и просто незнакомые люди, которые, узнав о моей беде, не остались в стороне. Сети взорвались, многие сделали перепосты на своих страницах, телефон почти весь день пиликал, получая уведомления о переводах. Я постоянно получала сообщения, с кем-то разговаривала, переписывалась в мессенджерах. Я жила, и я была полна жизни!

Я получила очень много новой и полезной информации, приходили ссылки на людей, которые оказались в подобной ситуации и справились с болезнью, ссылки на фильмы и научные статьи о раке, способах лечения, кто-то присылал просто молитвы.

Недавно Лена рассказала про то, как поддержали ее в парикмахерской.

Из дневника: «После химиотерапии у меня стали выпадать волосы. Утро начиналось с того, что я их собирала на подушке, потом при расчесывании они падали на пол.

Когда мы с ней созванивались, чтобы взять разрешение на публикацию отрывков из дневника, Лена рассказала, что стала заниматься танцами и многое передумала за это время. Недавно она написала, что теперь относится к своей болезни по-другому.

• №74
• болезни
• блоги

4 мая 2011, 19:51

ПОСЛЕДНИЙ ПОСТ

Ну вот и все. Я мертв, и это мой последний пост в блоге. Я попросил семью и друзей, чтобы они опубликовали это заранее составленное послание, после того как рак наконец поглотит мое тело целиком, что станет первым шагом по превращению действующего веб-сайта в архив.

Если вы были знакомы со мной в реальной жизни, то, возможно, уже слышали новость из других источников, но как бы то ни было, считайте это официальным подтверждением: я родился 30 июня 1969 года в Ванкувере и умер в Бернаби 3 мая 2011 года в возрасте 41 года от рака прямой кишки четвертой стадии. Все мы знали, что дело этим и кончится.

Знали моя семья и мои друзья, мои родители Хилька и Юрген Карл. Мои дочери Лорен, которой 11 лет, и Марина, которой 13, тоже знали все, что мы могли им рассказать, с того самого момента, как я обнаружил, что у меня рак. Увы, это стало частью и их жизни тоже.

Эйрдри и я оба родились в Большом Ванкувере; в 1986 году мы, окончив разные школы, поступили на факультет биологии Университета Британской Колумбии, где и познакомились в Летом того года — я тогда работал натуралистом в парке — я перевернул каноэ, на котором мы с Эйрдри гребли, и нам пришлось толкать его к берегу.

В университете у нас совпадали несколько предметов, и мы вместе посещали некоторые занятия, но после учебы потеряли друг с другом связь. А несколько лет спустя, в 1994 году, я все еще работал в университете. Эйрдри узнала мое имя и написала мне письмо — да, на бумаге, — и через какое-то время (тогда я пытался стать профессиональным музыкантом, поэтому в моей жизни творился хаос) я ей ответил. Так из семян вырастают сады: то был март а в августе мы уже поженились. И я ни разу не жалел об этом, потому что мы подходили друг другу и нам было хорошо вместе, даже когда было плохо и совсем плохо.

Не думал, что нам отведено так мало. 23 года с нашей первой встречи (в парке Канака Крик, я почти уверен) и до моей смерти? Мало. Не передать, как мало.

ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ

Я не отправился в мир лучший или худший. Я никуда не отправился, потому что меня, Дерека, больше не существует. Как только мое тело прекратило функционировать, а нейроны моего мозга перестали возбуждаться, со мной случилась удивительная трансформация: из живого организма я превратился в труп, словно цветок или мышь, не пережившие слишком морозной ночи. Доказательство налицо: я мертв — значит, все закончилось.

Я не боялся смерти — то есть самого момента смерти — или того, что случится после, то есть ничего. Всю дорогу я побаивался самого процесса умирания, нарастающей слабости и утомления, боли, того, что постепенно становлюсь все меньше и меньше собой. Мне повезло: мои умст­венные способности оставались почти неизменными все эти годы, в моем мозгу не было следов рака.

В детстве, едва освоив азы арифметики, я подсчитал, сколько мне исполнится лет в историческом 2000 году. Получалось, что 31 — и я буду уже совсем взрослым, как мне тогда казалось. Действительно, к тридцати одному году я был женат, имел двух дочерей и работал по специальности — в компьютерной индустрии. То есть, видимо, и был совсем взрослым.

И все-таки впереди было еще столько всего. Мне только предстояло начать вести этот блог, которому недавно стукнуло 10 лет. Я еще не вернулся барабанщиком в свою группу и никогда не вешал подкасты (потому что их в принципе еще не существовало, как, впрочем, и iPod’а). В мире технологий Google был новорожденным, а до появления Facebook и Twitter оставалось еще несколько лет, космический аппарат Кассини-Гюйгенс не пролетел и половины пути до Сатурна, а человеческий геном был еще не до конца расшифрован.

В Нью-Йорке все еще стоят башни-близнецы, Жан-Кретьен остается премьер-министром Канады, Билл Клинтон — президентом США, Тони Блэр — премьер-министром Британии. У власти в Ираке, Египте, Северной Корее, Тунисе и Ливии — Саддам Хусейн, Хосни Мубарак, Ким Чен Ир, Бен Али и Муаммар Каддафи.

У моей двоюродной сестры в еще нет ребенка, он родится через четыре года. У другой кузины только завязывается роман с мужчиной, за которым она сейчас замужем. Еще жива Соня, близкая подруга моей матери, с которой они дружат с тех пор, как им обеим было девять. Жива моя бабушка по отцовской линии — ей 90. Ни я, ни моя жена ни разу в жизни не лежали в больнице подолгу. Обе наши дочери еще ходят в подгузниках, не умеют фотографировать, писать рассказы, кататься на велосипедах и лошадях, постить в Facebook; размер обуви у них пока еще меньше, чем у их матери. У нас еще нет собаки. А у меня еще нет рака.

Я и представить себе не могу, что у меня его обнаружат; уж точно не в ближайшее десятилетие. Или что он может меня убить.

Теперь многие вещи произойдут без меня. Когда я писал эти строки, я не знал, какими эти вещи могут быть в принципе. Каким будет мир в или в когда мне исполнился бы 91 год — возраст, до которого дожила моя бабушка? Что нового мы узнаем? Как изменятся страны и люди? Как мы будем общаться и передвигаться? Кем будем восхищаться и кого презирать?

Что будет делать моя жена Эйр? Мои дочери Марина и Лоло? Что они будут изучать в университете, как проводить свободное время и чем зарабатывать на жизнь? Будут ли у моих детей собст­венные дети? И внуки? Произойдет ли в их жизни что-то, что мне сегодняшнему было бы трудно понять?

ЧТО ВАЖНО ЗНАТЬ ТЕПЕРЬ, КОГДА Я УМЕР

Получить ответы на все эти вопросы сразу не получится. Когда я был еще жив и писал эти строки, мне было груст­но осознавать, что многие события произойдут без меня. Не потому что у меня не будет возможности стать их свидетелем, но потому что меня не будет рядом с Эйр, Мариной и Лорен, чтобы поддержать их.

Выходит, никто не может предположить, что на самом деле ожидает их в жизни. Мы можем строить планы и делать то, что приносит нам радость, но нельзя ожидать, что наши планы осуществятся. Возможно, некоторые из них, но большинство — вряд ли. Возникают идеи, происходят события, которые мы и вообразить себе не могли. Это не хорошо и не плохо, такова реальность.

Я думаю и надеюсь, что именно такой урок вынесут мои дочери из моей болезни и из моей смерти. И что моя прекрасная, потрясающая жена Эйрдри тоже это поймет. Не в том смысле, что умереть можно в любой момент, но что нужно посвящать как можно больше времени тому, что приносит удовольствие и развивает ум, чтобы быть готовым к внезапно открывшимся возможностям, а также чтобы не разочаровываться, если вдруг что-то пойдет не по плану, как это неизбежно происходит.

А вообще, можно сказать, что мне повезло в жизни. Мне никогда не приходилось задаваться вопросом, откуда возьмется обед или ужин на моем столе. Я никогда не боялся, что какая-нибудь иностранная армия придет ночью в мой дом с мачете или ружьями и убьет или ранит моих близких. Мне не приходилось пускаться в бега, чтобы спасти свою жизнь (теперь мне это в любом случае не поможет).

УДИВИТЕЛЬНОЕ МЕСТО

Мир, или Вселенная, — прекрасное место, удивительное и чудесное. Ее можно исследовать бесконечно. Я не оглядываюсь назад, ни о чем не жалею и очень надеюсь, что моя семья найдет способ почувствовать то же самое.

Что действительно существует, это моя любовь к ним. Лорен и Марина, по мере того как вы будете взрослеть и с годами становиться собой, знайте, что я любил вас и делал все, чтобы быть хорошим отцом.

Эйрдри, ты мой лучший друг и самый родной человек.

Не знаю, кем бы мы были друг без друга, но думаю, что мир обеднел бы, если бы в нем не было нас. Я любил тебя до глубины души, любил тебя, любил тебя, любил тебя.

23 апреля 2011, 21:09

Мой друг Жан-Юг обнаружил, что болен той же формой рака, что и я, в том же году, что и я, в Париже, Франция. Он со своей женой Лоранс разыскал этот блог, и мы вместе прошли через терапию, обмениваясь сообщениями онлайн.

Моя мама сегодня приготовила пасхальный обед на 19 (!) человек. Родители живут с нами дверь в дверь, так что после того, как мы с Жан-Югом, проговорив час или около того, решили присоединиться к празднику. Конечно, я не смог оставаться за столом так долго, как он.

Я до сих пор слышу смех за стеной. Удивительно, что он нашел время и деньги, чтобы навестить меня.

Это был наш последний шанс увидеться, потому что это мой последний шанс, моя последняя Пасха, прощальная весна.

Завтра он улетает. Папа отвезет его в аэропорт. Это было недолго, но все равно хорошо.

14 апреля 2011, 00:53

БЫТЬ ТЕМ, КТО ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЯ

Мы с раком на том отрезке пути, когда машина съезжает с мостовой и катится по гравийной дорожке. Я имею в виду, что впереди — конец, и не так уж далеко. Я подписал официальную форму отказа от реанимации, так что если со мной случится сердечный приступ или что-то столь же серьезное, врачи не станут предпринимать сверхгероических усилий, чтобы спасти мою жизнь любой ценой. В частности, нет смысла в искусственной вентиляции легких — место в интенсивной терапии может пригодиться тому, кто еще способен поправиться и прожить долгую жизнь. Наверное, сейчас я покажусь вам слишком холодным и рассудительным типом, но мы с Эйр рады, что оказались способны принять решение, как именно закончить мою жизнь, и что мы знаем: это произойдет не в каком-то абстрактном будущем, а скоро. Лично я не надеюсь дожить до осени; мне бы скорее хотелось умереть красивым ванкуверским летом, чем в одно из наших серых и мрачных холодных времен года. В настоящий момент ни один из врачей не знает, подкрадется ли большой страшный убийца — какой-то из отказавших органов или весь организм — ко мне внезапно, или это будет каскад проблем. Более вероятно, что я продолжу медленно угасать, и в какой-то момент мне потребуется помощь, чтобы дышать дальше. В зависимости от обстоятельств недели или месяцы я буду катиться по гравию, а потом мотор заглохнет, и я умру. Дерека больше не будет.

Это кажется приемлемым вариантом ухода.

8 января 2010, 22:15

ЗАБАВНЫЙ СЛУЧАЙ ПО ДОРОГЕ В ПАЛАТУ ХИМИОТЕРАПИИ

Сегодня ровно три года с тех пор, как я узнал, что у меня рак. Рак у меня был и до этого, как минимум с весны но я об этом не знал. Три года ада, полного ада. Итак, еще один раковый пост.

Химиотерапия странная штука. Не сама ее идея, она как раз довольно примитивна: травишь тело веществами, которые в свою очередь пытаются отравить и уничтожить больше раковых клеток, чем здоровых. Странным кажется само состояние во время химиотерапии.

Каждый вид рака подразумевает свою комбинацию препаратов, поэтому побочные эффекты у всех возникают разные — в зависимости от лекарств и вашей собственной психологии. За последние три года я проходил разные курсы химии. Стандартные синдромы вроде тошноты, снижения веса и выпадения волос действительно имеют место — иногда слишком очевидным образом, как, например, вчера утром, когда я изверг из себя только что съеденный завтрак, — но они не универсальны. Например, бриться наголо мне приходилось лишь однажды (по крайней мере пока). Но у большинства химиотерапевтических режимов есть набор своих побочных эффектов, и они куда более странные. Например, жуткие угри, которыми покрылось мое лицо два года назад летом. Позывные организма, требующие избегать всего, что содержит грейпфрут или карамболу (при этом на апельсин, лимон, лайм и другие цитрусовые это не распространялось). Странные черные отметины на ногтях. Чувствительность к солнечному свету. И так далее.

На этот раз у меня проявилось сразу несколько своеобразных побочных эффектов.

• Кожа необыкновенно чувствительна к холоду. В канун Рождества мы с семьей отправились на прогулку. Температура была где-то около нуля, на мне были шапка, перчатки и шарф, обмотанный вокруг лица. А когда мы вернулись в дом дяди и тети, у меня возникло ощущение, будто я практически отморозил кончик носа и пальцы, и их жгло, пока не я согрелся. Теперь мне приходится быть осторожным, даже когда я просто достаю напитки из холодильника.

• Пить холодное я тоже не могу. Например, на прошлой неделе я пил апельсиновый сок из холодильника. Никто в нашей семье кроме меня не любит сок с мякотью, поэтому я удивился, когда почувствовал, что в соке есть мякоть. Но выяснилось, что ее там не было — просто ротовая полость и горло так среагировали на холод: мне показалось, будто там плавают целые комки, хотя сок был прозрачным.

• От химии меня тошнит, но когда я не прохожу химиотерапию, рвота накатывает совершенно непредсказуемо. Как со вчерашним завтраком. За минуту до того как меня стошнило, я чувствовал себя прекрасно. И так же прекрасно минуту спустя. Единственное, что я могу есть вне зависимости от самочувствия, это сырные палочки Cheese Please.

• И еще ступни. Они не то чтобы воспалены, но подошвы ступней сверхчувствительны, будто покрыты волдырями. Иногда возникает такое ощущение. Чаще всего я его не замечаю, но когда принимаю душ, то всегда вынимаю из ванны резиновый коврик, потому что он раздражает ступни. И я практически все время ношу носки, даже сплю в них.

Возможно, будут и еще какие-то симптомы. Даже не знаю. Но все это странно. И изнурительно.

8 января 2007, 21:34

ИЗВИНИТЕ ЗА ВЫРАЖЕНИЯ

В основном это довольно чистенький блог, безопасный для детей и других особо чувствительных особей — во всяком случае до тех пор, пока вы не начинаете злоупотреблять длинными занудными обсуждениями тем, интересных одним гикам. Но не сегодня.

Блядь. Ебаный ад. У меня ебаный рак.

Теперь, пока вы еще не офигели окончательно (самому мне как-то удавалось этого избегать до сегодняшнего вечера, когда все открылось), скажу: все не настолько плохо, насколько могло бы быть. Сегодня мой врач сказал мне, что, да, полип в моей кишке — злокачественный. Точнее, это умеренно-дифференцированная аденокарцинома. Проще говоря, у меня то, что может оказаться колоректальным раком на очень ранней стадии, и это можно очень быстро вылечить небольшой хирургической процедурой.

UPDATE: По состоянию на октябрь это превратилось в нечто гораздо более серьезное, чем я думал, когда писал этот пост в январе. У меня появились две агрессивные опухоли в прямой кишке и небольшие метастазы в легких. Это совсем не нулевая стадия; у меня четвертая стадия колоректального рака с метастазами — обычно она людей убивает. Я уже прошел курсы лучевой и химиотерапии, перенес три оперативных вмешательства (одно весьма обширное), провел почти месяц в больнице, обзавелся временной илеостомой и жду нового многомесячного курса химии, который начнется осенью. Я все еще борюсь с этой ебаной штуковиной, по крайне мере главные опухоли уже удалены. Узнай больше из других моих раковых постов.

Я буду рассчитывать, что так оно и выйдет, до тех пор, пока не услышу других новостей. Я по-преж­нему собираюсь в Лос-Анджелес на будущей неделе, и по-прежнему надеюсь полечить свои варикозные вены в феврале. Но мне придется регулярно обследоваться, чтобы убедиться, что рецидива нет.

Я теперь ебаный раковый больной.

Я сегодня рано ушел с работы, и мы с женой зашли в винный за Glenlivet, которого я вечером пропустил пару стаканчиков, чистого, без льда. Есть хорошие шансы, что мы убьем эту штуковину и я поправлюсь. И все-таки, блядь. Здравствуй,

Я хотел сначала рассказать детям, родителям и родственникам жены, чтобы им не пришлось узнавать об этом из моего блога, поэтому пишу так поздно.