Детская онкология куда обратится


В большинстве случаев детского рака везти ребенка на лечение в зарубежную клинику не обязательно. Об этом в интервью Федеральному агентству новостей заявила Светлана Варфоломеева, директор НИИ детской онкологии и гематологии в Национальном медицинском исследовательского центре онкологии им. Н.Н. Блохина.

Детский онколог рассказала о том, почему дети болеют раком, какое количество из них возможно вылечить и почему родителям не стоит жить в постоянном страхе из-за риска услышать страшный диагноз.


— Светлана Рафаэлевна, если позволите, сразу вопрос, который кажется самым очевидным в разговоре по такой непростой теме, как детская онкология. Сейчас каждый из нас едва ли не несколько раз за день сталкивается с информацией о сборе денег на лечение детей от рака за рубежом: в Интернете, в уличных объявлениях, в электричках, на концертах — везде. Создается гнетущее впечатление, что, во-первых, дети так часто и тяжело болеют, во-вторых, что им никто не может помочь, по крайней мере в России. Насколько это соответствует действительности?

— Это не проблема медицины в нашей стране. Это проблема информирования и доверия в обществе. Нам часто кажется, что за рубежом лучше, чем дома, — не только в отношении медицины, а в отношении огромного количества вещей и событий. Люди часто хотят уехать из того региона, где они проживают, просто потому что им кажется, что в Москве лучше. Нам все время кажется, что где-то там лучше.

— Сегодня мы все работаем в рамках единых платформ: у нас мультицентровые исследования, мы сотрудничаем с европейскими странами, с США. У нас нет других подходов, нет такого, что мы не делаем что-то, потому что это дорого или потому что не умеем. Это касается трансплантационных технологий, возможностей интенсивного лечения, операций… В целом у нас уровень развития технологий ровно такой же, как на Западе.

— Значит никому из тех детей, которым собирают деньги на зарубежные операции, уезжать на лечение вообще не обязательно?

— Я не вижу проблемы с тем, чтобы уехать лечиться за рубеж, если это нужно, если есть врачебное сообщество, которое подтвердило, что ребенку обязательно нужно ехать за рубеж. Крайне редко, но такие ситуации бывают. Но 99% — это ситуации, когда ребенку можно помочь и в России. К сожалению, родители иногда искусственно, а часто по своему незнанию отдаляют время начала лечения, потому что они либо собирают деньги, либо ищут возможности отъезда.


— Тогда, может быть, проблема в доступности высокотехнологичного и своевременного лечения в России? Насколько федеральные центры в Москве, и НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина в частности, доступны жителям регионов?

— Правила направления в Центр имени Н.Н. Блохина, в детский институт максимально просты. Лично для меня это всегда было основой принципиального врачебного подхода к судьбам детей. То есть любого ребенка — даже если он не записан, если он пришел с улицы — примут в любой день, когда он придет. Чтобы его приняли бесплатно, ему нужно иметь самую простую форму 057у, которую дает участковый врач, и больше ничего. Вы можете приехать и быть уверенными, что каждый день в нашем Центре работает научно-консультативное отделение (поликлиника) и никакой предварительной записи, чтобы попасть туда, не требуется.

— То есть родители, которым кажется, что ребенку недостаточно помогают в регионе, могут самостоятельно принять решение и приехать к вам на консультацию с ребенком?

— Ну, для начала они могут написать. Написать можно не только к нам, но и в другие федеральные центры. На интернет-сайтах абсолютно всех центров есть разделы для пациентов, и там размещена информация о том, как можно обратиться. Правила могут меняться, но это абсолютно открытая информация. Все могут написать, чтобы получить консультацию и, при необходимости, приглашение. Нам пишут каждый день. Родители спрашивают, какие исследования нужны, куда обратиться с тем или иным вопросом. Это нормальный диалог. Все в нем участвуют — никаких проблем не существует.

— А если родители просто не знают, что могут получить помощь в федеральном центре? Или думают, что это невозможно — попасть в крупную клинику?

— Но они же придут к врачу…

— Да, и как раз здесь может быть проблема в том, что врачи на местах не особо заинтересованы рассказывать о плюсах других медучреждений?

— Каждый субъект РФ имеет внутреннюю маршрутизацию, и в каждом регионе есть детское отделение онкологии и гематологии. И поскольку я знаю всех детских онкологов и гематологов Российской Федерации, то могу сказать, что нет ни одного региона, где бы врачи не болели за дело, не были заинтересованы в выздоровлении ребенка. Наша профессия предполагает ежедневное тяжелое напряжение и бесконечную работу. В детскую онкологию идут подвижники. И когда ребенок попадает к детскому онкологу и гематологу по месту жительства или в стационар, если это необходимо, мы все обсуждаем его случай — у нас абсолютно коллегиальные решения. Никто не берет на себя единоличную ответственность. Даже если кажется, что кто-то что-то сделал не так, на поверку оказывается, что всех обсуждали, всех консультировали. Здесь, как я уже говорила, основную роль играют вопросы доверия и нормального диалога между врачами и пациентами.


Об академике Полякове и завполиклиникой Михайловой

— Вы упомянули, насколько это тяжелый труд — быть детским онкологом. Но и вознаграждается он, как мне кажется, сполна — спасенными жизнями детей. Ведь детей от рака вылечить легче, чем взрослых?

— Да, детская онкология — это область, в которой пациенты выздоравливают в гораздо большем числе случаев. Наши дети излечиваются и проживают долгую жизнь, но расплатой за это выздоровление является очень интенсивная, сложная мультимодальная терапия, когда мы изо всех сил стараемся спасти ребенка. Наше лечение гораздо более агрессивное, чем у взрослых, и мы делаем гораздо более сложные, распространенные операции. Одно дело, когда вы удаляете 300-граммовую опухоль у человека, который весит 60 килограмм, и совсем другое — когда вы удаляете такую же опухоль у человека, который весит всего 3 килограмма. И, естественно, мужество — я не побоюсь этого слова — мужество и профессионализм детских онкологов. они ни с чем не сравнимы. Я все время хочу, чтобы мы рассказывали не только о каких-то негативных моментах, но и о героизме наших врачей-онкологов.

— Почему бы не рассказать. Давайте назовем хотя бы нескольких героев…

— Что чувствует детский онколог, когда понимает, что его героические усилия оказались затрачены не зря, что ему удалось спасти жизнь маленького пациента?

— Я всегда говорю студентам: вы — не хирурги! Вы не будете получать удовольствие от законченной операции, вам предстоит еще пять лет ждать рецидива у каждого пациента, прежде чем вы сможете вздохнуть спокойно. Тревога — естественная составляющая часть жизни детского онколога. Если вы проведете много времени с нашими врачами, то увидите, что большинство из них очень хорошо знают семьи своих пациентов. Для нас каждый ребенок становится близким! И каждый раз, видя этого ребенка, мы понимаем какой у него риск, и все время с этим пониманием живем. Я думаю, что когда-то будет сделано специальное исследование в отношении этих врачей, потому что они действительно отдают себя без остатка, чтобы все дети выздоровели. Для нас это самая большая награда. Вы не представляете, какое наслаждение я периодически испытываю, когда ко мне приходят мои пациенты, которых я лечила, когда им было 3—4 года, а сейчас это уже студенты вузов, уже папы, мамы. Это невероятное чувство. Но есть и драматичные истории, когда к вам приходят не пациенты, когда к вам приходит мама, которая много лет назад потеряла своего ребенка, и ты прекрасно понимаешь, что она никогда не восстановится от этой потери.

— Как врач справляется с этим? Наверняка для этого тоже требуется немало мужества, в том числе чтобы продолжать работать.


— Я думаю, что все, о чем вы говорите, в меньшей степени связано с развитием злокачественных новообразований и в большей степени — с развитием других заболеваний. Довольно трудно предположить, что большая часть случаев как-то связана с социальной жизнью. Важно помнить то, что мы все рабы своего генетического кода. Мы можем поменять внешность, сделать операцию, похудеть или поправиться, сделать другую прическу, но генетический код менять еще не научились. Мы зависимы от своего генетического кода, и он определяет в нас очень многое. В частности, существуют определенные изменения, мутации или расположение белков таким образом, что они повышают риск развития опухоли. Эти опухоли связаны с пороками развития. Вы же не задаете вопрос, почему у нас рождаются дети с пороками развития…

— Потому что известно, что эти пороки обусловлены генетически.

— То же самое и здесь абсолютно. Например, дети с синдромом Дауна в несколько раз чаще заболевают опухолями, потому что у них есть генетические изменения. Я прежде всего связываю это с генетикой, и сейчас мы знаем, что примерно 10% рака имеют те или иные генетические события в своем дебюте.

— Но если на образ жизни, питание себя и ребенка как-то можно влиять, то управлять своим генетическим наследием вряд ли возможно. Вообще сложно представить, что абсолютное большинство что-либо знают о своих опасных генетических особенностях. Получается, что любой фактически может услышать страшный диагноз в отношении своего ребенка?

— Родителям не нужно так этого бояться: у нас частота случаев детской онкозаболеваемости — 15 диагнозов на 100 000 человек. Вероятность заболеть и иметь тяжелые осложнения от других заболеваний выше, чем от опухолевых. Да и сам рак и у нас, и во всем мире перестает быть дамокловым мечом: мы уже умеем рано ставить диагноз, умеем эффективно лечить, а у нас все время говорится об этом как о чем-то страшном и неизбежном. Сейчас с учетом современных технологий у нас в НИИ показатель выживаемости детей с определенными видами рака составляет более 90%. Конечно, понимание того, что это тяжелое заболевание, требующее интенсивной терапии, меняющее образ жизни семьи, должно быть. Но это не должно восприниматься как нечто однозначно обрекающее. Сейчас мы можем сделать все необходимые обследования в наших региональных федеральных центрах, нет никаких препятствий для того, чтобы получить лучшую медицинскую помощь. Это действительно так. И то, что мы проводим большую работу по привлечению пациентов, — это тоже правда. Но мы это делаем не потому, что у нас много свободного времени. У меня задача одна — чтобы любой человек, независимо от того, в какой части страны он живет, мог быть уверен: если ему нужно получить дополнительную консультацию или изменить тип лечения, он может это сделать. Не должно быть никаких ограничений. Если мы говорим о крайне тяжелом заболевании, то наш подход должен быть свободным и открытым. И мы все — врачи, медицинское сообщество, родители — должны действовать сообща. В конце концов, у нас у всех одна цель — спасти жизнь ребенку. И эта задача вполне выполнимая.

— Спасибо вам большое!


Светлана Рафаэлевна Варфоломеева возглавляет НИИ детской онкологии и гематологии в НМИЦ онкологии имени Блохина с июня 2019 года. До этого она много лет работала заместителем генерального директора Национального медицинского исследовательского центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева.

Благодаря Варфоломеевой в Московской области был внедрен специальный протокол по лечению острого лимфобластного лейкоза, а также внедрена в практику единственная в стране модель детского популяционного канцер-регистра — он положил начало формированию научной школы по изучению медико-частотных характеристик и мониторингу состояния больных раком детей в регионах России.

Согласно данным министерства здравоохранения РФ, по состоянию на 2018 год в России насчитывалось более 3,76 млн человек с онкологическими заболеваниями, из них 0,7%, или около 26 тысяч человек, — это несовершеннолетние пациенты.


Фото: ТАСС/Донат Сорокин

В сознании большинства из нас рак – это страшное заболевание, которое не оставляет шансов. На самом деле почти все виды онкологии сегодня лечат: – по данным статистики, в Москве выздоравливают 53 процента заболевших в год.

Диагноз

Диагностировать онкозаболевание в Москве могут в нескольких специализированных больницах. В столице работает сеть онкологических диспансеров, каждый их которых охватывает определенные районы города. Их пять в городе и четыре в области:

  • клинический диспансер №1 и поликлиника №1, которые работают в ЦАО по адресу улица Бауманская, 17;
  • филиал диспансера №1 работает в ЮВАО, в Лефортове, по адресу: Волочаевская, 36;
  • онкологическая больница №62 (бывший онкодиспансер №2) принимает больных САО и СЗАО и находится по адресу: Старопетровский проезд, 6;
  • для жителей ВАО работает диспансер №3 на Верхней Первомайской улице, 29;
  • диспансер №4 расположен в ЮАО по адресу: улица Медиков, 7.

Также специализированные медицинские учреждения есть в Королеве, Красногорске, Люберцах и Балашихе.

Районный онколог, осмотрев пациента, должен принять решение, что делать дальше. Вероятно, потребуется дополнительное обследование, амбулаторное или стационарное. В зависимости от разновидности опухоли врач направляет пациента на обследование в клинику, которая специализируется на том или ином типе ракового заболевания.


Онкологический институт открыт после реставрации

Хосписы и центры паллиативной помощи

Паллиативная терапия помогает справиться с болью и продлить жизнь тем пациентам, чье заболевание не поддается лечению. В случае с онкологией это больные с 4–й стадией рака.

В Москве и области существуют 10 хосписов. В большинстве из них работают и сотрудники, которые могут оказывать помощь на дому:


Онкологическим больным окажут психологическую помощь

Лекарства

Если у больного есть инвалидность, то он дополнительно может бесплатно получать лекарства из федерального перечня льготных препаратов (перечень утвержден приказом Минздравсоцразвития от 18 сентября 2006 года № 665). Если врач по каким-либо причинам не выписывает лекарство или выписывает дешевый аналог, который является неэффективным – рекомендуется написать заявление на имя главврача с просьбой выписать необходимое лекарство.

Рецепт на лекарства выписывают онкологи в диспансерах, а пациент или его законный представитель получает препараты в разных формах: таблетки, ампулы или пластыри, впоследствии сдает врачу упаковки и использованные ампулы. Эти лекарства нельзя свободно приобрести в аптеке, так как они являются лекарствами строгой учетности. Препараты получают по рецепту в аптеке, прикреплённой к поликлинике. Список аптек, их адреса и контактные телефоны можно посмотреть здесь.

В начале года департамент здравоохранения наделил столичные хосписы правом выписывать онкобольным обезболивающие при переводе в поликлиники, а врачей выездной патронажной службы – возможностью самостоятельно выписывать рецепты на наркотические и психотропные вещества.

Иногда бывают проблемы с поставкой препаратов, например, та или иная форма в данный момент находится на дефектуре (прохождение лицензирования препарата). В таком случае врач-онколог назначает лекарство в другой, может быть, менее удобной форме выпуска – но в результате пациент получает его.

Отметим, что часть лекарств, – дорогостоящие препараты, назначают главные внештатные специалисты ведомства, а оформляют их решение врачебная комиссия диспансера.

Заммэра по вопросам социальной политики Леонид Печатников ранее заявил, что "все деньги, которые тратились на онкобольных из бюджета, в том же объеме передаются в Фонд обязательного медицинского страхования". Он также добавил, что на лекарственные препараты для онкобольных выделят дополнительно два миллиарда рублей.


"Строительство в деталях": В Москве построят НИИ детской онкологии

Чем поможет полис ОМС

Как сообщалось ранее, с 1 января этого года московское здравоохранение перешло на одноканальную систему финансирования по ОМС. Если раньше бюджет города напрямую финансировал медицинские учреждения, то теперь это происходит только через фонд ОМС. Это неизбежно сказалось и на финансировании лечения онкологических заболеваний. Как заявил главный врач городской онкологической больницы №62 Анатолий Махсон, сейчас онкология пытается "прижиться" в новой системе.

По словам замдиректора московского фонда ОМС Юлии Булавской, новый полис покрывает все медицинские услуги, которые врач может назначить пациенту с онкологией.

Как уточняет Анатолий Махсон, полис ОМС не всегда позволяет провести операции и процедуры с применением новейших технологий. Такие услуги обычно стоят дорого и не умещаются в бюджет ОМС. Впрочем, для них всегда есть бюджетные аналоги.

Например, если больному необходимо удалить пищевод, это можно сделать либо с помощью тораскопической высокотехнологичной операции, либо с помощью обычной, открытой. После тораскопической операции пациент сможет уже через восемь дней уйти домой. Но одни расходные материалы для такой операции стоят порядка 150 тысяч рублей, а ОМС покрывает лишь 115 тысяч из этой суммы. "Конечно, мы не оставим больного без помощи и сделаем ему открытую операцию, если нет другой возможности, но после этого он будет восстанавливаться дольше", – пояснил Махсон.

При этом главврач подчеркнул, что департамент здравоохранения Москвы помогает больницам пройти период внедрения ОМС и при этом не снизить объем оказания онкологической помощи жителям столицы. "Централизованно на 2015 год для москвичей закуплены расходные материалы и химиопрепараты, на первые месяцы выделены субсидии", – отметил главный врач.

Помощь психолога

Все больные по-разному воспринимают свой диагноз. Некоторые переживают этот момент относительно спокойно и сразу начинают действовать. А у других обследование и лечение могут сопровождаться состояниями депрессии и даже мыслями о самоубийстве. В таких случаях может помочь помощь специалиста-психолога. Прежде всего, она может быть оказана в группах психологической поддержки.

Специалисты советуют не оставаться с ситуацией один на один, а поговорить с психологом. Задача групп психологической поддержки – выслушать каждого и объяснить, что надежда есть.

Для этого также можно обратиться на "горячую линию". Причем консультации там можно получить не только по психологическим, но и по юридическим вопросам, а всероссийская круглосуточная бесплатная служба помощи онкологическим больным даже пригласила на "горячую линию" православных священников.

Номера "горячих линий":

  • всероссийская бесплатная круглосуточная "горячая линия" психологической помощи для онкологических больных и их близких - 8-800-100-01-91 ;
  • бесплатная "горячая линия" организации "Равное право на жизнь" работает с 9.00 до 21.00 - 8-800-200-2-200 ;
  • "горячая линия" "Вместе ради жизни" предоставляет консультации онколога и маммолога - 8-800-200-70-07 или 8-495- 783-70-07 ;
  • центр реабилитации стомированных больных Москвы на базе ГКБ № 24 осуществляет информационную поддержку по телефону 209-22-11 .


Как получить квоту на высокотехнологичную медицинскую помощь


Марина Глазкова, Елена Тимофеева, Майя Соерова


Какой прогноз на выздоровление у малышей? Если в семье заболел один ребёнок, есть ли риск возникновения рака у его братьев или сестёр?

Чудо? Зафиксируйте!

Маргарита Белогурова: Больше всего детей заболевают на первом году жизни. Далее заболеваемость падает – и второй пик приходится на подростковый возраст. Больше всего маленьких пациентов с острым лимфобластным лейкозом (рак крови), с опухолями центральной нервной системы (главным образом с опухолями головного мозга) и лимфомами (заболевания лимфатической ткани).


– С какими заболеваниями детские онкологи уже научились справляться?

– Прорыв в лечении детей со злокачественными новообразованиями произошёл в 90‑е годы прошлого века, когда в Россию пришли западные протоколы и методы интенсивного лечения детских опухолей. Сегодня в крупных центрах онкологи достигли впечатляющих результатов лечения: при лимфобластных лейкозах – 80% излечения, при некоторых его видах – больше 90%, при лимфоме Ходжкина – почти 95%, при опухоли Вилмса (почки) – почти 90%.

– Правда ли, что шанс на излечение у детей выше, чем у взрослых?

– У детей другая биология опухолей, благодаря которой эти опухоли хорошо отвечают на лечение. Поэтому прогнозы на излечение от рака у детей более благоприятные. Нередко мы видим, что детская опухоль (даже на запущенной четвёртой стадии заболевания, с распространёнными метастазами) тает, как снег, буквально на глазах. И речь идёт не о продлении жизни (как у взрослых), а о полном излечении от рака.

У детей также фиксируются случаи спонтанного исцеления от рака. Например, если ребёнок заболел нейробластомой до года, есть вероятность того, что опухоль исчезнет независимо от того, лечили его или нет. Такое чудо происходило в практике любого детского онколога, в том числе и в моей. Все они описаны, задокументированы и подтверждены снимками и результатами исследований.


Родные в группе риска

– Если ребёнок благополучно вылечился, могут ли родители выдохнуть и навсегда забыть о болезни?

– Это зависит от того, чем ребёнок болел. Например, если ребёнок вылечился от лимфомы Беркитта и с момента выздоровления прошёл год – о болезни можно забыть, поскольку рецидивов после года этой агрессивной опухоли не бывает. После опухоли костей выдохнуть можно только спустя 6–8 лет. Однако нужно помнить, что онкологи лечат ребёнка, который растёт, тяжёлыми препаратами, негативно влияющими на сердце, почки, рост, половое развитие. Поэтому наши пациенты нуждаются в пожизненном наблюдении. В первые годы оно нужно, чтобы вовремя выявить и ликвидировать рецидив, в последующие – чтобы своевременно корректировать возможные последствия перенесённого лечения.


– На родительских форумах самая обсуждаемая тема – вероятность возникновения рака у родных братьев и сестёр заболевшего ребёнка?

– Раньше мы успокаивали родителей, говоря, что в одну воронку бомба два раза не падает. Современные исследования показывают, что раковые бомбы – исключение. Поскольку рак – болезнь генов, то чем ближе генетический материал детей, тем выше вероятность того, что болезнь возникнет и у другого ребёнка. Наивысшая степень риска у близнецов. У родных братьев и сестёр заболевшего ребёнка вероятность возникновения рака на 25% выше, чем в семьях, где нет онкобольных. Наблюдаться у врача они тоже должны пожизненно, поскольку рак может возникнуть не только в детстве, но и спустя 20–40 лет.


Везде и повсеместно

– Везде ли врачи лечат одинаково успешно? Зависит ли прогноз на выздоровление от места, где ребёнок живёт?

– Если наш пациент живёт там, где у него нет возможности полноценно лечиться (а центров, где представлены не все спектры возможностей современной онкологии в России, к сожалению, немало), то местные врачи должны отправить его в федеральную клинику. Другое дело, что из-за нехватки мест там его могут не принять на лечение. Но даже в таких случаях ребёнок возвращается на лечение по месту жительства с конкретными рекомендациями, а процесс контролируется врачами из федеральной клиники.

Кстати, федеральные центры в Москве и Санкт-Петербурге не берут на лечение местных малышей, поскольку нацелены на лечение детей из регионов. Но всех они принять, к сожалению, не могут.


– Когда говорят, что в России лечат так же и с тем же результатом, что и на Западе, это часто воспринимается как лукавство.

– Между тем это правда. В России лечат по западным протоколам и теми же лекарствами, что и в европейских и американских клиниках. Поэтому результаты лечения полностью сопоставимы. Другое дело, что это хрупкое равновесие. Если лекарства наших пациентов попадут под ответные санкции и мы будем вынуждены работать с неизвестными препаратами, удержать эту планку нам вряд ли удастся.

Почему у детей возникает рак?

У детей опухоли преимущественно эмбриональной природы. Если при закладке произошёл какой-то сбой или ошибка (порок сердца, неопущение яичка, удвоение почки) или ребёнок – носитель патологического гена, за ним нужно пристально следить: вовремя проходить врачей-специалистов (узкие специалисты знают ассоциативные связи патологии и видов опухолей) и дважды в год делать УЗИ.

Злокачественные новообразования у детей выявляются примерно в 1 % всех случаев онкологических заболеваний у населения. Однако, по данным последних исследований, наблюдается рост заболеваемости в детском возрасте. Благодаря современным методам диагностики и протоколам лечения удается выявить патологии на ранних стадиях и использовать максимально эффективные препараты. В свою очередь, это позволяет добиться высокого числа выздоровевших детей – порядка 80 %.

Особенности детской онкологии

Несмотря не большое число проведённых исследований, учёным до сих пор не удалось выявить точные причины возникновения онкологических заболеваний в детском возрасте. Одна из возможных причин – генетическая поломка, возникающая еще при нахождении плода в утробе матери. В результате в организме ребёнка появляются атипичные клетки, склонные к быстрому делению. Необходимость постоянного питания влечет активный рост лимфатических и кровеносных сосудов вокруг этих клеток. Так развивается раковая опухоль.

По классификации первое место занимают опухоли системы крови (34,1%), к ним относятся: лейкозы и лимфомы.

На втором месте по частоте встречаемости стоят опухоли центральной нервной системы ( 22,9%).

Также в детском возрасте могут возникнуть такие варианты опухолей как: нефробластома, нейробластома, ретинобластома, гепатобластома. К сожалению, это даже не все возможные виды опухолей у детей.

У подростков чаще встречаются опухоли центральной нервной системы и костно-мышечной системы.

К опухолям костной системы относятся: саркома Юинга, остеогенная саркома, злокачественные новообразования. Также выделяют ряд доброкачественных образований костной системы:

  • Оссифицирующая фиброма
  • Остеома

Кроме того, у детей нередко диагностируют саркомы мягких тканей, врождённые герминогенно-клеточные опухоли злокачественного и доброкачественного характера, другие доброкачественные образования кожи и подкожной клетчатки, опухоли органов брюшной полости и забрюшинного пространства.

Поводы обращения к детскому онкологу

Основными причинами обращения к детскому онкологу являются:

  • Повышение температуры тела в течении длительного времени, не сопровождающееся признаками простудного заболевания;
  • Упорная головная боль со рвотой, не сопровождающаяся диспепсическими явлениями;
  • Потеря аппетита, прогрессирующая слабость, потеря веса;
  • Длительное, стойкое увеличение лимфатических узлов;
  • Судорожный синдром;
  • Изменения в общем анализе крови (снижения гемоглобина, эритроцитов);
  • Наличие больших (более 1 см ) пигментных невусов, с бурным ростом, или изменения структуры родинки.

Эти симптомы могут свидетельствовать и о других заболеваниях, поэтому так важно вовремя провести как можно более полную диагностику для определения наличия или отсутствия злокачественного образования.

Немедленного обращения к детскому онкологу требуют следующие симптомы:

  • Частые кровотечения и гематомы даже после легкого надавливания на кожу, без предшествующей травмы
  • Упорная головная боль со рвотой, без диареи, возникшая на фоне полного здоровья ребёнка
  • Сильные боли в костях и суставах, требующие приёма обезболивающих препаратов;
  • Резкое падение зрения;
  • Резкая немотивированная потеря веса.

Диагностика онкологических заболеваний у детей

Для диагностики в нашей клинике применяется широкий спектр лабораторных исследований, а именно:

  • Развёрнутый общеклинический анализ крови
  • Биохимический анализ крови
  • Определение различных видов специфических онкомаркёров (НСЕ, ХГЧ, АФП, РЭА)

При необходимости проведение высокотехнологических методов обследования:
- компьютерная томография
- магнитно-резонансная томография с контрастированием.

При некоторых видах опухолей детский онколог нашей клиники даёт направление на проведение пункции костного мозга или проведении биопсии костного мозга - эти процедуры проводятся только в специализированных онкологических стационарах.

Диспансерное наблюдение

При подозрении на злокачественную опухоль детский онколог направит ребёнка на лечение в специализированный онкологический стационар.

Диспансерное наблюдение включает в себя:

  • Регулярные осмотры детским онкологом ( в первые 3 месяца после завершения лечения-ежемесячно, затем 1 раз в квартал, позже раз в полгода и раз в год)
  • Регулярный контроль показателей крови (ОАК, биохимический анализ крови), в том числе онкомаркёров (по показаниям)
  • УЗИ, КТ, МРТ и другие методы обследования
  • Консультации врачей специалистов (невролога, офтальмолога, кардиолога и др.)

При необходимости наш специалист назначит дополнительные инструментальные и лабораторные обследования, результаты которых позволят максимально точно оценивать состояние ребёнка и наблюдать за динамикой после лечения.

В нашей клинике созданы все условия для комфортного прохождения процедур: обследование в рамках амбулаторного приема или дневного стационара, уютные палаты, приветливый персонал.

Если вы заметили у ребёнка симптомы, характерные для онкологического заболевания, не паникуйте и как можно быстрее обратитесь к детскому онкологу.

Узнать подробности, записаться на прием к специалисту вы можете по телефону +7 (495) 292-59-86

Читайте также: