Цитаты из ракового корпуса солженицына

Самая тяжелая жизнь совсем не у тех, кто тонет в море, роется в земле или ищет воду в пустынях. Самая тяжелая жизнь у того, кто каждый день, выходя из дому, бьется головой о притолоку — слишком низкая.

А откуда вы знаете, в какой точке земли вы будете счастливы, в какой — несчастливы? Кто скажет, что знает это о себе?

И еще обязательное условие: переносить лечение не только с верой, но с радостью! С радостью! Вот только тогда вы вылечитесь!

Вот так и жить — радоваться тому, что есть! Тот и мудрец, кто доволен немногим. Кто — оптимист? Кто говорит: вообще в стране все плохо, везде — хуже, у нас все хорошо, нам повезло. И счастлив тем, что есть, и не терзается. Кто — пессимист? Кто говорит: вообще в нашей стране все замечательно, везде — лучше, только у нас случайно плохо.

Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь.

Одна страсть, захватив нас, измещает все прочие страсти.

Нельзя быть таким слишком практичным, чтобы судить по результатам, — человечнее судить по намерениям.

Искренность никак не может быть главным критерием книги. При неверных мыслях или чуждых настроениях искренность только усиливает вредное действие произведения, искренность — ВРЕДНА! Субъективная искренность может оказаться против правдивости показа жизни.

Литература — учитель жизни.

Но даже первый шаг против боли — обезболивание, тоже есть боль.

Цитаты и фразы из книги
“Раковый корпус”

Милосердная к мужчинам, война унесла их. А женщин оставила домучиваться.

Как велосипед, как колесо, раз покатившись, устойчивы только в движении, а без движения валятся, так и игра между женщиной и мужчиной, раз начавшись, способна существовать только в развитии. Если же сегодня нисколько не сдвинулось от вчера, игры уже нет.

Как легко раздразнить человеческое желание и как трудно насытить раздразненное.

Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.

Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо — верим!

Жизнь дана для счастья.

Всякий общий праздник тяжёл одинокому человеку. Но невыносим одинокой женщине, у которой годы уходят.

Просто у людей перевернуты представления — что хорошо и что плохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и радио со всех сторон, — это считается хорошо. А жить трудолюбивым земледельцем в глинобитной хатке на краю степи — это считается крайняя неудача.

Этот закон, вероятно, имеет и всеобщий характер: всякий делающий всегда порождает и то, и другое — и благо, и зло. Один только — больше блага, другой — больше зла.

Один дурак столько задаст вопросов, что сто умных не справятся ответить.

• Из книг
• Из фильмов
• Из мультфильмов
• Из песен
• Из стихотворений
• О жизни
• О любви
• О женщинах
• О дружбе
• Афоризмы
• Пословицы
• Поговорки
• Смешные цитаты
• Мотивирующие

Лучшие цитаты

Случайная цитата

Цитаты из фильмов

Цитаты из мультиков

Александр Солженицын

• №7 в Классическая литература
• №35 в Классическая проза
• №18 в Русская классика
• Еще

Александр Исаевич Солженицын - русский писатель, лауреат Нобелевской премии. Его произведения повлияли на изменение общественного сознания во всем мире и принесли писателю международную славу. Повесть "Раковый корпус", одно из центральных произведений автора, была впервые опубликована в 1968 году за рубежом. Впоследствии переведена практически на все европейские языки. На родине "Раковый корпус" был напечатан в 1990 году. Повесть, основанная на личном опыте автора, большинство персонажей которой списаны с натуры, стала одним из самых читаемых произведений.

Серия:	Русская классика
Издательство:	Эксмо

Лучшая рецензия на книгу

Errare humanum est

2 апреля 2020 г.

Вся страна уместилась в одной книге. Перед смертью все равны, когда приходит рак, не важно чиновник ты или ссыльный, врачи одни на всех и методы лечения одни. 50-ые, прошла война, репрессия оставила свои шрамы на души населения, мужчин скосило, женщин толпы. Столько нюансов в этой эпохе, в этой ситуации, и кажется Солженицын ни одну из них не упустил. Безумно понравился язык, какими вывертами, поворотами, сложностями иногда высказывались чувства, но на то они и чувства, ими просто не поделишься. Все эти "сложности" наполняли, делали выпуклыми мысли и действия героев романа. Мне понравилось, что финал довел идею до конца, не бросил историю…

Раковый корпус — Александр Солженицын, роман

Год издания: 2010

* Главного героя ленинградца Олега Костоглотова — фронтовика, бывшего зека, приговорённого к вечной ссылке в Казахстан.
* Руководителя отдела кадров Павла Русанова — адепта сталинской системы, доносчика.
* Школьника, сироту Дёмку, мечтающего получить высшее образование.
* Молодого учёного-геолога Вадима Зацырко, на пороге смерти работающего над методом определения наличия руд по радиоактивным водам.
* Библиотекаря сельхозтехникума Алексея Шулубина, бывшего научного деятеля разгромленной лысенковцами отечественной биологии.
* Строителя Ефрема Поддуева, на пороге смерти прочитавшего книгу Льва Толстого и задумавшегося о собственной нравственности.

* Инсценировка. Театр Ганса Отто (нем. Hans Otto Theater), Потсдам, ФРГ. 2012. Автор сценического варианта Джон фон Дюффель (John von Düffel). Режиссёр Тобиас Веллемайер (Tobias Wellemeyer). В роли Костоглотова Вольфганг Фоглер (Wolfgang Vogler), в роли Русанова Йон-Кааре Коппе (Jon-Kaare Koppe).

"Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь."

Милосердная к мужчинам, война унесла их. А женщин оставила домучиваться.

…Совсем не уровень благополучия делает счастье людей, а отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь. И то и другое – всегда в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и никто не может ему помешать

Всякий общий праздник тяжёл одинокому человеку. Но невыносим одинокой женщине, у которой годы уходят, — праздник женский!

Как велосипед, как колесо, раз покатившись, устойчивы только в движении, а без движения валятся, так и игра между женщиной и мужчиной, раз начавшись, способна существовать только в развитии. Если же сегодня нисколько не сдвинулось от вчера, игры уже нет.

Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеемся. Но разлюбив сперва животных - не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?

Русановы любили народ — свой великий народ, и служили этому народу, и готовы были жизнь отдать за народ. Но с годами они всё больше терпеть не могли — населения. Этого строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещё чего-то требующего себе населения.

Нет, принимать жизнь лёгкими плечами — не её была участь. Чем хрупче удался человек, тем больше десятков, даже сотен совпадающих обстоятельств нужно, чтоб он мог сблизиться с подобным себе. Каждое новое совпадение лишь на немного увеличивает близость. Зато одно единственное расхождение может сразу все развалить. И это расхождение так рано всегда наступает, так явственно выдвигается.

Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведёшь и час, и день, и всю жизнь.

Есть высокое наслаждение в верности. Может быть — самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают. И даже пусть не ценят. Но чтоб она двигала что-то! А если — ничего не движет? Никому не нужна?…

…даже первый шаг против боли — обезболивание — тоже есть боль.

— Вообще трудно считаться, кому тяжелей. Это ещё трудней, чем соревноваться успехами. Свои беды каждому досадней. Я, например, мог бы заключить, что прожил на редкость неудачную жизнь. Но откуда я знаю: может быть, вам было ещё круче? Как я могу утверждать со стороны?
— И не утверждайте, а то ошибётесь. — Шулубин повернул-таки голову и вблизи посмотрел на Олега слишком выразительными круглыми глазами с кровоизлияниями по белку. — Самая тяжёлая жизнь совсем не у тех, кто тонет в море, роется в земле или ищет воду в пустынях. Самая тяжёлая жизнь у того, кто каждый день, выходя из дому, бьётся головой о притолоку — слишком низкая…

Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.

…один дурак столько задаст вопросов, что сто умных не справятся ответить.

Одна из утомительных необходимостей человечества — та, что люди не могут освежить себя в середине жизни, круто сменив род занятий.

Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеемся. Но разлюбив сперва животных - не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?

Нет, принимать жизнь лёгкими плечами — не её была участь. Чем хрупче удался человек, тем больше десятков, даже сотен совпадающих обстоятельств нужно, чтоб он мог сблизиться с подобным себе. Каждое новое совпадение лишь на немного увеличивает близость. Зато одно единственное расхождение может сразу все развалить. И это расхождение так рано всегда наступает, так явственно выдвигается.

Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведёшь и час, и день, и всю жизнь.

Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.

Нельзя быть таким слишком практичным, чтобы судить по результатам, — человечнее судить по намерениям.

…один дурак столько задаст вопросов, что сто умных не справятся ответить.

Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо — верим!

Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеёмся. Но разлюбив сперва животных — не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?

Просто у людей перевернуты представления - что хорошо и что плохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и радио со всех сторон, - это считается хорошо. А жить трудолюбивым земледельцем в глинобитной хатке на краю степи - это считается крайняя неудача.

Поиск врача бывает так интимен, как поиск мужа-жены. Но даже жену хорошую легче найти, чем в наше время такого врача.

"Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь."

…Совсем не уровень благополучия делает счастье людей, а отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь. И то и другое – всегда в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и никто не может ему помешать

Милосердная к мужчинам, война унесла их. А женщин оставила домучиваться.

Русановы любили народ — свой великий народ, и служили этому народу, и готовы были жизнь отдать за народ.
Но с годами они всё больше терпеть не могли — населения. Этого строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещё чего-то требующего себе населения.

…даже первый шаг против боли — обезболивание — тоже есть боль.

Есть высокое наслаждение в верности. Может быть — самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают. И даже пусть не ценят.
Но чтоб она двигала что-то!
А если — ничего не движет? Никому не нужна?…

— Слушайте, Дормидонт Тихонович, — сощуренными глазами провела Донцова по стенам. — У вас книг, по-моему, ещё больше стало.
— Да нет, — слегка покачал Орещенков большой литой головой. — Подкупил я, правда, десятка два недавно, а знаете у кого? — И смотрел чуть весело. — У Азначеева. Он на пенсию перешёл, ему видите ли, шестьдесят лет. И в этот день выяснилось, что никакой он не рентгенолог, что никакой медицины он знать больше ни одного дня не хочет, что он — исконный пчеловод и теперь будет только пчёлами заниматься. Как это может быть, а? Если ты пчеловод — что ж ты лучшие годы терял?…

Тот и мудрец, кто доволен немногим.

Всякий общий праздник тяжёл одинокому человеку. Но невыносим одинокой женщине, у которой годы уходят, — праздник женский!

Как велосипед, как колесо, раз покатившись, устойчивы только в движении, а без движения валятся, так и игра между женщиной и мужчиной, раз начавшись, способна существовать только в развитии. Если же сегодня нисколько не сдвинулось от вчера, игры уже нет.

— Вообще трудно считаться, кому тяжелей. Это ещё трудней, чем соревноваться успехами. Свои беды каждому досадней. Я, например, мог бы заключить, что прожил на редкость неудачную жизнь. Но откуда я знаю: может быть, вам было ещё круче? Как я могу утверждать со стороны?
— И не утверждайте, а то ошибётесь. — Шулубин повернул-таки голову и вблизи посмотрел на Олега слишком выразительными круглыми глазами с кровоизлияниями по белку. — Самая тяжёлая жизнь совсем не у тех, кто тонет в море, роется в земле или ищет воду в пустынях. Самая тяжёлая жизнь у того, кто каждый день, выходя из дому, бьётся головой о притолоку — слишком низкая…

Пять лет назад 3 августа не стало великого писателя и мыслителя современности. Вся его жизнь – это бесконечная борьба, поиск себя и своего места в жизни. Сегодня мы приводим самые известные цитаты из его произведений

Александр Исаевич умер 3 августа 2008-го на 90 году жизни… Как и мечтал – на родине. Солженицын прожил длинную, полную испытаний и поисков жизнь. Власти боялись его как огня, интеллигенция уважала и порою завидовала, близкие беззаветно любили. А сам Солженицын беззаветно любил свою страну, постоянно жил мыслями о родине, даже когда его лишили гражданства и выдворили за границу. В 1994 году после 20-летнего скитания на чужбине, он вернулся в Россию, последние 14 лет он прожил в Москве или на подмосковной даче.

После себя Александр Исаевич оставил богатое литературное наследие, многое из написанного им нам только предстоит осмыслить. Но каждый может почерпнуть для себя такую простую и вместе с тем поражающую истину. Цитировать Солженицына можно бесконечно, мы выбрали для вас 20 самых известных его выражений.

Солженицин (крайний слева) в 1941 году окончил физико-математический факультет Ростовского университета, а двумя годами ранее также поступил на заочное отделение Московского института философии, литературы и искусства.

Когда-нибудь не страшно умереть — страшно умереть вот сейчас.

Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеемся. Но разлюбив сперва животных - не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?

Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь

Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.

Всякий общий праздник тяжёл одинокому человеку. Но невыносим одинокой женщине, у которой годы уходят, — праздник женский!

Есть высокое наслаждение в верности. Может быть — самое высокое. И даже пусть о твоей верности не знают.

Вообще трудно считаться, кому тяжелей. Это ещё трудней, чем соревноваться успехами. Свои беды каждому досадней. Я, например, мог бы заключить, что прожил на редкость неудачную жизнь. Но откуда я знаю: может быть, вам было ещё круче?

Жалость — чувство унижающее: и того унижающее, кто жалеет, и того, кого жалеют.

Если человек при жизни назван деятелем, да ещё заслуженным, то это его конец: слава, которая уже мешает лечить, как слишком пышная одежда мешает двигаться.

Работа – она как палка, конца в ней два: для людей делаешь – качество дай, для начальника делаешь – дай показуху.

Все ж ты есть, Создатель, на небе. Долго терпишь, да больно бьешь.

Александр Исаевич дает уроки сыновьям Ермолаю, Игнату и Степану. Вермонт, США. 1979 год.

Знаешь, почему лошади живут так долго? Они не выясняют отношения!

Одна большая страсть, занявши раз нашу душу, жестоко измещает все остальное. Двум страстям нет места в нас.

Сытость совсем не зависит от того, сколько мы едим, а от того, как мы едим! Так и счастье, так и счастье, Левушка, оно вовсе не зависит от объема внешних благ, которые мы урвали у жизни. Оно зависит только от нашего отношения к ним!

С кого начинать исправлять мир? С других? Или с себя.

Говорят: целый народ нельзя подавлять без конца. Ложь! Можно! Мы же видим, как наш народ опустошился, одичал, и снизошло на него равнодушие уже не только к судьбам страны, уже не только к судьбе соседа, но даже к собственной судьбе и судьбе детей. Равнодушие, последняя спасительная реакция организма, стала нашей определяющей чертой. Оттого и популярность водки – невиданная даже по русским масштабам. Это – страшное равнодушие, когда человек видит свою жизнь не надколотой, не с отломанным уголком, а так безнадежно раздробленной, так вдоль и поперек изгаженной, что только ради алкогольного забвения еще стоит оставаться жить. Вот если бы водку запретили – тотчас бы у нас вспыхнула революция.

Что дороже всего в мире? Оказывается: сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть — не через тебя.

Не бойся пули, которая свистит, раз ты ее слышишь – значит, она уже не в тебя. Той единственной пули, которая тебя убьет, ты не услышишь

Умного на свете много, мало — хорошего

Спорт - опиум для народа. Спортивными зрелищами, футболом да хоккеем из нас и делают дураков.

2006 год, с супругой Натальей Дмитриевной.

У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей.

Две загадки в мире есть: как родился — не помню, как умру — не знаю

Простая истина, но и ее надо выстрадать: благословенны не победы в войнах, а поражения в них! Победы нужны правительствам, поражения нужны – народу. После побед хочется еще побед, после поражения хочется свободы – и обычно ее добиваются. Поражения нужны народам, как страдания и беды нужны отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю жизнь, возвыситься духовно

У каждого всегда дюжина гладеньких причин, почему он прав, что не жертвует собой."

Никто из людей ничего не знает наперёд. И самая большая беда может постичь человека в наилучшем месте, и самое большое счастье разыщет его - в наидурном.

А я - молился. Когда нам плохо - мы ведь не стыдимся Бога. Мы стыдимся Его, когда нам хорошо.

. Ничего в мире нельзя добиваться насилием! Взявши меч, нож, винтовку, мы быстро сравняемся с нашими палачами и насильниками. И не будет конца.

Самоубийца - всегда банкрот, это всегда - человек в тупике, человек, проигравший жизнь и не имеющий воли для ее продолжения.

Ревность - это оскорбленное самолюбие. Настоящая любовь, лишившись ответа, не ревнует, а умирает, окостеневает.

Неограниченная власть в руках ограниченных людей всегда приводит к жестокости.

Перейти к аудиокниге

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

• Объем: 720 стр.
• Жанр:л итература 20 века
• Теги:б орьба за жизнь, о нкологические заболевания, п овести, с оветская эпохаРедактировать

"Если ты не умеешь использовать минуту, ты зря проведешь и час, и день, и всю жизнь."

…Совсем не уровень благополучия делает счастье людей, а отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь. И то и другое – всегда в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и никто не может ему помешать

Милосердная к мужчинам, война унесла их. А женщин оставила домучиваться.

Просто у людей перевернуты представления - что хорошо и что плохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и радио со всех сторон, - это считается хорошо. А жить трудолюбивым земледельцем в глинобитной хатке на краю степи - это считается крайняя неудача.

Поиск врача бывает так интимен, как поиск мужа-жены. Но даже жену хорошую легче найти, чем в наше время такого врача.

Любовь к животным мы теперь не ставим в людях ни в грош, а над привязанностью к кошкам даже непременно смеёмся. Но разлюбив сперва животных — не неизбежно ли мы потом разлюбливаем и людей?

Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — всё перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него.

Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо — верим!

…один дурак столько задаст вопросов, что сто умных не справятся ответить.

Русановы любили народ — свой великий народ, и служили этому народу, и готовы были жизнь отдать за народ.

Но с годами они всё больше терпеть не могли — населения. Этого строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещё чего-то требующего себе населения.

Когда-нибудь не страшно умереть — страшно умереть вот сейчас.

— Что Гитлер — проклятый, это не требует повторных доказательств. Но все же ленинградскую блокаду я на него одного не списываю. — Гитлер и шел нас уничтожать. Неужели ждали, что он притворит калиточку и предложит блокадным: выходите по одному, не толпитесь? Он воевал, он враг. А в блокаде виноват некто другой. — Ну, скажем, тот или те, кто были готовы к войне, даже если бы с Гитлером объединились Англия, Франция и Америка. Кто получал зарплату десятки лет и предусмотрел угловое положение Ленинграда и его оборону. Кто оценил степень будущих бомбардировок и догадался спрятать продовольственные склады под землю. Они-то и задушили мою мать — вместе с Гитлером.

Вход нескольких сразу белых халатов вызывает всегда прилив внимания, страха и надежды — и тем сильнее все три чувства, чем белее халаты и шапочки, чем строже лица.

Одна из утомительных необходимостей человечества — та, что люди не могут освежить себя в середине жизни, круто сменив род занятий.

А уж где пришлось набраться вдосыть — это в переполненных послевоенных бутырских камерах. Там каждый вечер читались у них лекции профессорами, кандидатами и просто знающими людьми — по атомной физике, западной архитектуре, по генетике, поэтике, пчеловодству — и Костоглотов был первый слушатель всех этих лекций.

И почему же, спрашивал теперь Демка тётю Стефу, почему такая несправедливость и в самой судьбе? Ведь есть же люди, которым так и выстилает гладенько всю жизнь, а другим — все перекромсано. И говорят — от человека самого зависит его судьба. Ничего не от него. — От Бога зависит, — знала тётя Стефа. — Богу все видно. Надо покориться, Демуша. — Так тем более, если от Бога, если ему все видно — зачем же тогда на одного валить? Ведь надо ж распределять как-то…

Ведь нам, больным, врач — как паромщик: нужен на час, а там не знай нас.

У человека — зубы, и он ими грызёт, скрежещет, стискивает их. А у растения вот — нет зубов, и как же спокойно они растут, и спокойно как умирают!

Тут была важная, на первый взгляд парадоксальная черта, которую разглядел Вадим в размышлениях последних недель: что таланту легче понять и принять смерть, чем бездарности. А ведь талант теряет в смерти гораздо больше, чем бездарность!

И те клеточки сердца, которые созданы в нас природой для радости, став ненужными, — отмирают. И те кубики груди, в которых ютится вера, годами пустеют — и иссыхают.

Что-то есть благородное в лечении сильным ядом: яд не притворяется невинным лекарством, он так и говорит: я — яд! берегись! или — или! И мы знаем, на что идём.

Стучало сердце. Колотилось сердце о дверь чугунную, которая никогда не должна была отпереться — но что-то поскрипывала! что-то подрагивала! И сыпалась первая ржавчина с петель.

… Дети в школах пишут сочинения: о несчастной, трагической, загубленной, ещё какой-то жизни Анны Карениной. Но разве Анна была несчастна? Она избрала страсть — и заплатила за страсть, это счастье! Она была свободный гордый человек! А вот если в дом, где вы родились и живёте отроду, входят в мирное время шинели и картузы — и приказывают всей семье в двадцать четыре часа покинуть этот дом и этот город только с тем, что могут унести ваши слабые руки?…

Человек умирает от опухоли — как же может жить страна, проращённая лагерями и ссылками?