Что хорошего в онкологии

За последние десятилетия наука серьезно продвинулась вперед в лечении рака. И хотя полная победа над этим заболеванием еще довольно далека, у врачей с каждым годом становится все больше эффективных инструментов для борьбы с опухолями.

Один из них – активизация собственного иммунитета человека против раковых клеток. Именно в иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов.

В чем плюсы и методы механизма, за открытие которого была присвоена Нобелевская премия, беседуем с заведующей дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидатом медицинских наук Еленой Россохой.

Заведующая дневным стационаром №3 Алтайского краевого онкологического диспансера, кандидат медицинских наук Елена Россоха. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

- Елена Ивановна, расскажите, как в норме действует иммунный ответ на возникновение злокачественных клеток?

- Иммунитет – это уникальная способность организма защищать себя от губительного воздействия внешних и внутренних потенциально опасных факторов, каковыми являются, в том числе, и раковые клетки.

Давайте разберемся, что такое рак? В норме все клетки организма проходят строго определенные стадии развития, выполняют заданные функции, размножаются по установленным правилам, а со временем стареют и умирают. Эта запрограммированная обязательная смерть нормальных клеток называется апоптоз. Но иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной.

Опухолевые клетки ежедневно появляются в организме любого человека и отличаются от здоровых наличием аномального белка - ракового антигена. Но в норме иммунитет вовремя распознает угрозу и уничтожает чужеродные элементы с помощью Т-лимфоцитов и других компонентов.

Кстати

Доказано, что если иммунитет подавлен ( ВИЧ , терапия иммуносупрессорами после пересадки органов), то риск развития онкологических заболеваний высок. И наоборот, раковые опухоли могут проходить сами собой без какого-либо специального лечения. Это явление получило название синдрома Перегрина по имени молодого священника, жившего в Италии в конце XIII века. У него была саркома (костная опухоль), требующая ампутации ноги. Хирургия тех времен не могла ему помочь, и юноше оставалось только уповать на Бога. Спустя некоторое время опухоль чудесным образом исчезла, а Святой Перегрин прожил долгую жизнь и умер в возрасте 80 лет без признаков рецидива.

- Почему же в какой-то момент иммунитет ослабляет свою защиту?

-В настоящее время механизмы взаимодействия опухолей и иммунной системы активно изучаются.

В иммуноонкологии сегодня проводится максимальное количество исследований и разрабатывается наибольшее число противоопухолевых препаратов. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Кстати

За открытие иммунных контрольных точек PD-1 и CTLA-4, американцу Джеймсу Эллисону и японцу Тасуко Хондзё в 2018 году была вручена Нобелевская премия. Это открытие позволило совершить прорыв в лечении некоторых ранее смертельных опухолей.

- В чем отличие иммунотерапии от других видов лекарственного противоопухолевого лечения?

- Можно сказать, что открытие принципов иммунотерапии изменило саму парадигму противоопухолевой терапии. Раньше в ее основе лежало воздействие на опухолевую клетку. Сейчас в центре внимания онкологов находится иммунная система человека, возможности ее перепрограммирования и восстановления способности самостоятельно противостоять злокачественным опухолям.

- Какие виды опухолей можно лечить с помощью иммунотерапии, и какова эффективность такого лечения?

- В первую очередь, это распространенные метастатические процессы, 3 и 4 стадии рака, когда удалить злокачественное новообразование с помощью операции невозможно. Что касается видов опухолей, то иммунотерапию можно применить практически ко всем из них. Рак легкого, мочеполовой системы у мужчин и женщин, молочной железы, различные виды лимфом, опухоли головы и шеи, меланома.

Кстати, впервые подобные препараты начали использовать именно при меланоме. Это очень агрессивные опухоли, характеризующиеся быстрым ростом и метастазированием. Еще несколько лет назад такие пациенты, даже получая специальное противоопухолевое лечение, жили максимум шесть месяцев. Сейчас благодаря иммунотерапии, медиана выживаемости для них выросла до нескольких лет.

В лечении злокачественной меланомы достигнут самый высокий прогресс. Пожалуй, самый известный онкобольной, излечившийся благодаря иммунотерапии, бывший презедент США Джимми Картер. В возрасте 90 лет он сообщил об успешно перенесенной операции по удалению опухоли печени. Однако вскоре стало известно, что это - метастаз меланомы, тогда же были выявлены и метастазы в головной мозг. Немедленно начатая иммунотерапия дала результаты - уже через год лечения сообщалось, что у экс- президента не обнаружено никаких следов онкологических образований.

Вообще, в последние годы темпы появления новых лекарств для борьбы с опухолями, ускорились в геометрической прогрессии. Сейчас любая уважающая себя фармацевтическая компания одновременно разрабатывает десятки молекул. Не факт, что из каждой из них на выходе появится новый противоопухолевый препарат, но, тем не менее, благодаря такой высокой заинтересованности производителей, в мире регулярно появляются новые эффективные лекарства.

- Если механизм иммунотерапии так эффективен, прост и органичен замыслу самой природы, почему одним пациентам назначают такие препараты, а другим, с таким же диагнозом, - нет?

- Рак настолько сложное заболевание, что вряд ли когда-нибудь будет придумано универсальное лекарство от этой болезни. Поэтому и иммунотерапия – это не панацея, а всего лишь еще одна очень хорошая лекарственная опция.

Почему мы не назначаем одинаковые препараты пациентам с одинаковыми диагнозами - а что вы считаете одинаковым диагнозом? Это раньше мы лечили рак легкого, рак груди, рак почки и так далее. Сейчас пациента с таким определением статуса болезни ни один врач не сможет лечить эффективно.

Иногда у обычной клетки в силу ряда причин происходит сбой в программе деления – она приобретает способность делиться очень быстро и бесконечное количество раз, становится потенциально бессмертной - злокачественной. Фото: Юлия КОРЧАГИНА

Ученые давно доказали, что не существует абсолютно одинаковых раков. Поэтому мы сейчас лечим не опухоли, а их особенности - наличие определенных биомаркеров. В иммунотерапии это уровень экспрессии рецептора PD-L1 на опухолевых клетках. И чем этот уровень этот выше, тем более результативным будет лечение. Вот почему персонализация - тренд современной онкологии.

Онкологи уже научились применять иммунопрепараты не только в монорежиме, но и эффективно использовать их в сочетании с химиопрепаратами, таргетными и даже другими иммунными препаратами. Причем, комбинация двух или нескольких средств, как правило, имеет синергетический эффект, они многократно усиливают действие друг друга.

Полностью излечить метастатический процесс, к сожалению, нельзя. Наша задача, чтобы пациент жил долго и в хорошем качестве. И сегодня мы научились переводить рак в длительное хроническое течение, назначая последовательную терапию при прогрессировании заболевания.

- Может ли человек сам, не дожидаясь лечения в стационаре, купить иммунологический препарат и начать его использовать самостоятельно? Ведь многие из них выпускаются в форме таблеток – ничего сложного.

- Ни в коем случае! Любой иммунологический препарат должен приниматься под контролем врача, имеющего опыт работы с подобными средствами.

Иммунологические препараты при неграмотном применении могут вызывать тяжелые побочные явления. Например, у пациента появилась высокая температура, кашель одышка. Что это – аутоиммунная или обычная пневмония? Знать это крайне важно, ведь при схожем названии тактика лечения будет принципиально различной.

Токсичная реакция на иммунологический препарат может развиться как через несколько дней, так и через несколько лет после его применения, может пройти почти сразу, а может сохраняться годами. Понимание первопричин каждого из явлений крайне важно для его успешного лечения.

Конечно, такие тяжелые побочные эффекты развиваются редко, поэтому мы успешно лечим наших пациентов в условиях дневного стационара, однако быть готовыми к ним просто необходимо. Тем более не понятно, зачем так рисковать собственным здоровьем, ведь все препараты есть в наличии в диспансере, и пациенты получают их абсолютно бесплатно. А это отнюдь немалые деньги – одно введение такого препарата может стоить 500 тысяч рублей, а общий курс составляет до 18 процедур.

- Почему так дорого?

- Разработка нового иммунологического препарата стоит порядка миллиарда долларов. Это многоуровневый процесс, в ходе которого сначала изучаются общие и специфические свойства препарата, потом его тестируют на животных, затем на добровольцах, следующим этапом изучают степень его токсичности, и так далее.

На входе может стартовать десять потенциальных лекарств, а лет эдак через двадцать к финишу придет лишь один препарат. И только семь лет после разработки формула защищается патентом, по истечении этого срока буквально на следующий день заранее скопированный препарат начинает продаваться гораздо дешевле. Вот производители и успевают отбить затраты и заработать на своем изобретении.

- Можно ли профилактически укрепить иммунитет конкретно против онкологии?

- К сожалению, это невозможно. Иммунитету все равно, против кого бороться, для него и раковая клетка и вирус гриппа – одинаково опасны. Он либо работает, либо нет. Чтобы увереннее противостоять, в том числе развитию злокачественных патологий, нужно укреплять свой иммунный ответ в целом. Рекомендации тут стандартные: здоровый образ жизни, отказ от вредных привычек, правильное питание, постоянный контроль за хроническими болезнями высокого онкориска. Кроме этого существуют и специфические меры профилактики, например, вакцинация против рака шейки матки.

Ну а если есть выраженные проблемы с иммунитетом – частые простуды, головные боли, усталость, упадок сил, сонливость, раздражительность – то лучше обратиться к врачу.

- Ваше мнение: действительно ли иммунотерапия – это прорыв в онкологии, как об этом сейчас говорят?

- Это несомненный прорыв. Появление современных иммунных препаратов коренным образом изменило подход к терапии злокачественных опухолей. У этой категории лекарств есть важная особенность: однажды получив полный ответ на иммунотерапию, мы сохраняем его на годы. У цитостатиков и таргетных препаратов такого нет, там этот эффект длится в среднем от полугода до года. То, что новые препараты дают возможность превратить ра нее считавшееся смертельным заболевание в контролируемую хроническую болезнь или полностью от нее излечиться, вселяет надежду в миллионы больных.

Да, мы пока не можем вылечить всех. Но можем выделить иммунозависимую популяцию и полечить ее. Например, для рака легкого это около 25% всех пациентов. Это уже немало!

Бывает, что опухоли уходят полностью, как в случае со Святым Перегрином, однако следует признать, что это случается крайне редко. Чаще – они значительно уменьшаются в размерах или полностью регрессируют и такое состояние при назначении иммунотерапии может длиться очень долго. Сейчас все эти эффекты изучаются более активно, и я уверена, что ученых ждет еще масса революционных открытий.

Пусть читатели не сочтут это утверждение за издевательство или пустую болтовню. Да, сегодня онкология — это современная страшилка, то, чего и врагу не пожелаешь. И если и молятся о смерти "безболезненной, непостыдной, мирной", то как раз об этом. Но… что-то все-таки изменилось в нашем обществе, в сознании, в медицине. Поводы так считать есть.

Вот вам повод — болезнь известной исполнительницы Жанны Фриске:

ни она сама
ни ее семья
ни ее коллеги

не сочли нужным скрывать тяжкий недуг и поделились бедой практически со всем миром. И мир откликнулся.

67 миллионов рублей, собранных для лечения певицы, у некоторых вызвали раздражение. Ведь во многом эти деньги, как считали они, собраны лишь потому, что Жанна — человек публичный, медийный.

Да, и в этом есть доля правды. Но ведь она не только медийная личность, но и молодая мама, у которой может остаться сиротой маленький сын, если не оказать ей помощь. Семья просила помочь:

добрым словом
молитвой.

Ну, насчет молитвы — вопрос сложный: нас особо никто не учил молиться. Но откликаться на беду, проявить милосердие — этого не отнять. Разве это не повод для оптимизма?

Сколько стоит современное лечение?

Дорого. Очень дорого. Вообще, любые современные:

методики
лекарства
так называемые "расходные материалы"

везде, а не только в онкологии стоят просто баснословных денег. Про это можно говорить, если речь идет о:

современной детской кардиохирургии
ювенальной ревматологии
неврологии (инсульты, ДЦП)
травматологии
психиатрии.

А вот труд врача, наоборот, дешев. Если где-то и можно у нас "сэкономить", так это на хирурге. Вот так вот ценят у нас докторов.

Что касается Жанны Фриске, то продюсер певицы озвучил суммы:

105 тысяч долларов потребовалось для лечения в США
170 тысяч евро предстоит потратить в Германии.

И таких денег, видимо, не оказалось даже у семьи вполне успешной женщины, сделавшей себе карьеру.

Что же говорить о 99 процентах населения России, для которых даже десятки тысяч рублей, а не то, что долларов или евро, — запредельные суммы.

Так что поездка на спасительное лечение им не светит. Поэтому этот болезненный вопрос со сбором средств, наверное, надо было обставить так же, как сбор средств для остальных "очередников" Русфонда. Действовать деликатнее.

Наверное, люди пожертвовали бы и тогда, но не было бы ощущения вторичности: нашим детям отдадут то, что "останется" от средств, собранных для Жанны. Согласитесь, что здесь этический момент должен выходить в работе фонда на первое место.

Сообщалось также, что Жанна Фриске решила отказаться от хирургической операции, так как:

это оказалось слишком опасно для нее
и сосредоточилась на менее радикальных методах лечения.

"Мы прошли все московские специализированные больницы от НИИ нейрохирургии имени Н. Бурденко до Российского онкологического научного центра имени Н. Блохина. Никто не дает гарантий, что дочь не умрет в случае хирургического вмешательства.

Жанна отказалась от операции, и это ее решение. Сейчас она проходит курс химиотерапии в клинике Нью-Йорка, — сказал отец певицы. — В связи со сложным диагнозом и долговременным планом лечения денежные средства для оказания медицинской помощи практически исчерпаны".

Владимир Борисович попросил Русфонд оказать содействие в оплате медицинской помощи для его дочери. Как сообщили в Русфонде, миллионы рублей, собранные для лечения Жанны Фриске, помогут не только ей, но и тяжелобольным детям. Хотя, впрочем, и лечение "там" — конечно, только шанс, а не гарантия.

Вспоминается совсем недавний случай из редакционной жизни: молодой сотрудник редакции заболел:

был прооперирован
а потом отправлен (с материальной поддержкой редакции) на лечение в Израиль

К сожалению, форма заболевания была слишком злокачественная. В Израиле его заверяли, что:

его неправильно диагностировали
неправильно лечили
у них есть чудо-лекарство

Результат: потрачены миллионы рублей за очень короткое время (платить нужно буквально за все, плюс отсутствие родных людей, говорящих на русском). Его вскоре выписали и отправили по прежнему месту лечения. Денег у него уже не было. Вскоре он умер в 28 лет. О чем это говорит? Поездка за границу на лечение — совсем не панацея.

Надо заметить, недавно в СМИ прошла информация о взятках среди врачей Израиля, которые принимали на "чудо-излечение" пациентов из России. Возбуждены уголовные дела. Но сайты наши по-прежнему полны приглашений на лечение в Израиль. Стоит только заполнить анкету…

Мы поговорили с Давидом Георгиевичем Заридзе, профессором, директором НИИ канцерогенеза Российского онкологического научного центра, президентом Противоракового общества России.

— Как обстоят дела с излечением больных в России, с теми, кто никуда не уезжает и не может уехать на лечение?

— С одной стороны, появились какие-то ранее не доступные лекарства, с другой — из-за завышенной стоимости они обычным людям не по карману. Открываются:

диспансеры
институты
покупается техника

но новые стены и новые "железки" не решают проблемы.

Бывает, что приходит новейшее оборудование в центр и простаивает, потому что специалистов для работы на нем нет. В больших онкологических институтах и центрах, безусловно, работают ученые и специалисты международного уровня, но это не распространяется на всю страну.

А так должно быть везде. Например:

в Германии
в Франции
в Америке

хорошо лечат во всех городах. Там огромное количество современнейших онкоцентров. Никто не скажет, что в Вашингтоне или Нью-Йорке лечат хуже, чем в Хьюстоне или Атланте. А у нас даже в Москве в некоторых районных центрах и поликлиниках уровень уже значительно ниже, в регионах — тем более.

— А что со средствами? Ведь какие-то средства для лечения онкобольных выделяет государство?

— Совершенно немыслимые цены на противоопухолевые препараты, их обязательное медицинское страхование не оплачивает, хотя они должны быть доступны каждому гражданину России.

Когда к нам в онкологический центр поступает больной по обязательному медицинскому страхованию на него можно потратить… 150 тысяч рублей — это вообще абсолютная ерунда, это так мало!

Особенно если нужно проводить еще:

системную терапию
химиотерапию.

Это просто ни в какие ворота… Туда ничего не может уместиться! Если речь идет о химиотерапии, конечно, это проблема дороговизны — и она существует везде. Но у нас, во-первых, это сам больной поднять не может, потому что это многие десятки тысяч не рублей, а:

евро
или долларов.

Во-вторых, надо учитывать, что у наших граждан частных страховок практически нет, как есть в США. В европейских странах вообще все более цивильно:

страховки покрывают до 80 процентов расходов по лечению
остальное выплачивает сам больной.

У нас на больного приходится несоизмеримо больший процент. Это вторая проблема самая, в общем-то, болезненная. А идеологически грех говорить, что наши врачи не умеют лечить.

— То есть профессионализм наших врачей вполне позволяет вылечивать рак здесь, в России?

— Лечить мы умеем, и хирурги прекрасные, и образованные терапевты…

Но есть проблемы — значительные различия между центрами, городами большими и провинцией в квалификации врачей и общей образованности и т. д. Это надо подгонять. И, конечно, проблема неадекватного финансирования и лечения больных.

Запущенный рак поддается лечению

По мнению заведующего отделением биотерапии опухолей РОНЦ им. Н. Н. Блохина, члена научного комитета Европейской школы онкологов, председателя рабочей группы по меланоме Общества онкологов-химиотерапевтов профессора Льва Вадимовича Демидова, говорить о достижениях в области излечения рака в отдельно взятой стране вообще неправильно. Онкология — проблема мировая. И здесь уместнее говорить о достижениях человечества. И они есть.

"На сегодня рак не фатальная, а хроническая болезнь. Помимо этого ее можно вылечить. Второе достижение на ниве онкологии относится к лечению рака на тяжелых стадиях. И это возможно, так как появились знания о болезни, которыми мы до недавнего времени не располагали, например, знания о молекулярной природе рака.

Создаются таргетные средства, которые эффективны при лечении некоторых заболеваний. Это пока лекарства первого поколения! И они уже очень значительно продлевают жизнь человека.

Наконец, рассматривается проблема ответа иммунной системы: может ли человек вылечить сам себя? Может! В этом ему помогают лекарственные средства, которые в обычном понимании не являются противоопухолевыми, они просто воздействуют на иммунную систему.

И приблизительно у 20 процентов пациентов рак отступает… При этом продолжительность жизни больных увеличивается на пять-десять лет. Мы приходим к тому, что даже запущенные формы рака будут под контролем.

Но, конечно, бороться лучше всего на ранних стадиях, когда чисто хирургическое вмешательство (а не лекарственные средства) способно излечить человека", — сказал "Правде.Ру" Лев Вадимович Демидов.

Фонды нас поддержат… а государство?

На сегодня существует огромное количество фондов помощи больным. И это не только онкология, но и прочие тяжелейшие хронические заболевания:

ювенальный артрит
ДЦП
инсульты
муковисцидоз
гемофилия

Страданий от этих и других врожденных или приобретенных заболеваний много. Еще лет десять-пятнадцать назад не было и в помине такой широкой огласки, фонды были какой-то редкостью, сейчас, несмотря на все трудности, работа этих фондов, их участие в жизни тяжелобольных людей — это тоже повод для оптимизма.

Ну, а самый большой повод для радости появится, наверное, когда поедут лечиться не за границу, а оттуда к нам, в Россию. Но для этого финансовая поддержка государства в области здравоохранения должна быть вполне адекватной.

Ведь только с решением проблем на государственном уровне все чудеса современной науки станут, наконец, доступными.

1 место. Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина (РОНЦ)

Первый, но не среди равных, потому что единственный в России по мощности и научному потенциалу. В структуру входят пять научно-исследовательских институтов, включающих в себя более 1 000 коек, а также 37 лабораторий. Здесь лечат все известные онкологические заболевания, как у недавно родившихся, так и в самом преклонном возрасте. В составе РОНЦ, кроме большой онкологической клиники для взрослых и небольшой для детей, пять научно-исследовательских институтов. Центр имеет три филиала: в Барнауле, Татарстане и Москве. Какое учреждение без форы способно вступить с РОНЦ в соревнование?

Огромное число научных публикаций и самые значимые клинические исследования, более 3500 работников, в том числе 5 академиков Российской академии наук, 7 членов-корреспондентов РАН, 89 профессоров и более 200 докторов наук и пролеченные миллионы пациентов. Главная задача Центра — научная работа и пациенты на лечение отбираются только с прицелом на участие в исследовании.

Отбирает пациентов для исследовательских программ консультативное отделение, куда может попасть любой россиянин. Любой пациент РОНЦ может быть уверен, что его пролечат профессионально и самыми современными методиками. Но не стоит забывать о главной цели РОНЦ — делать российскую онкологическую науку. Поэтому интересы пациента второстепенны. Наука требует жертв, и пациенты РОНЦ тоже сталкиваются с этим, особенно по завершении исследования или исключения из программы, когда их отправляют восвояси. Кстати, безусловную зависимость лечебно-диагностического процесса от научной направляющей разъясняют уже на первом приеме.

2 место. Московский научно-исследовательский онкологический институт имени П.А. Герцена (МНИОИ)

МНИОИ филиал НМИЦ радиологии до оптимизации несколько десятилетий был головным онкологическим учреждением России. Головной центр — главный для всех профильных государственных больниц и диспансеров, определяющий тактику и контролирующий стратегию.

Институт славен своей радиологической службой, прекрасной онкогинекологией, специалисты которой многим женщинам сохранили возможность стать матерью после лечения карциномы шейки матки. Сложнейшие микрохирургические операции — ежедневная норма. Здесь занимаются терапией всего известного в онкологии и специализируются на помощи при редчайших патологических состояниях.

Практически все отечественные онкологи прошли профессиональную переподготовку на базе института. Специалисты МНИОИ невольно индивидуально соревновались с научными сотрудниками РОНЦ, и в практической работе нередко одерживали верх.

Именно здесь занимались такими важнейшими научными разработками, как: внедрение лазера, органосохраняющих операций при злокачественных новообразованиях, эндоскопическая диагностика опухолей половых органов (рак матки и шейки матки, рак яичников, рак предстательной железы) и алгоритмы лечения злокачественных новообразований 56 локализаций.

3 место. Российский научный центр рентгенорадиологии Минздрава России

Федеральный научный центр, основанный еще в 1924 году, специализируется на ранней диагностике и лечении онкологических заболеваний на основе клинических, лучевых, лабораторных, цитогенетических и молекулярно-генетических исследований. Учреждение известно тем, что именно в его стенах, впервые в России, стали изучать вопросы влияния высоких доз ионизирующего излучения на опухоли.

4 место. Московский радиологический научный центр имени А.Ф. Цыба (МРНЦ)

Блестящая рентгенологическая служба, весь спектр диагностической и клинической радиологии, радиохирургия и лечение изотопами, но все-таки основное внимание и средства десятилетиями уделялись хирургическим отделениям, особенно торакальной онкологии.

В штате Центра состоит 1779 человек. В их числе 310 научных сотрудников, включая 59 докторов и 172 кандидата наук. Вне всяких сомнений все медицинские сотрудники НМИЦ — корифеи в своем деле, но бывает, что узким специалистам высочайшего уровня не всегда достает широты онкологического взгляда. Предпочтительное развитие хирургической службы в ущерб другим отделам сказывается и сегодня, но в отличии от большинства онкологических центров в НМИЦ всегда были ориентированы на пациентов, внимательны к нуждам и желаниям больных.

5 место. НИИ Нейрохирургии им. Бурденко

Несмотря на то, что основной профиль центра — нейрохирургия, большая часть операций, проведенных в НИИ им. Бурденко связана с лечением онкологических заболеваний головного мозга. Стоит отметить, что за год врачи центра делают более 5 000 операций взрослым и детям.

У научного центра очень большая история, так как он появился еще в 1932 году. За 83 года работы в учреждении сложились устойчивые клинические и научные традиции, что позволяет ему быть лучшим в своей области. Именно поэтому не всегда можно сразу попасть на лечение в НИИ им. Бурденко. Бывает, что пациентам приходится вставать в очередь и терять драгоценное время, когда каждый день на счету.

6 место. Российский научный центр радиологии и хирургических технологий им. академика А. М. Гранова

Такое перспективное направление современной онкологии, как интервенционная радиология, впервые стали использовать именно в научном центре им. академика А. М. Гранова. Благодаря этому методу, во время которого в сосуды вводят химиопрепараты, способные точечно воздействовать на опухоль, облучить ее и лишить кровоснабжения, врачи могут успешно лечить неоперабельные онкологические заболевания.

Также в центре есть гамма-нож для проведения радиохирургии опухолей головного мозга, головы и шеи, аппарат позитронно-эмиссионной томографии, ангиограф и другое современное оборудование.

7 место. Национальный медицинский исследовательский центр онкологии им. Н.Н. Петрова

Создание и внедрение лекарств от онкологических заболеваний — одно из главных направлений центра, расположенного в Санкт-Петербурге. Именно поэтому сюда часто направляют пациентов, которым необходим метод лечения, еще не вошедший в широкую практику. Здесь в этих случаях могут предложить участие в клинических испытаниях.

Всего в структуре центра 11 научных подразделений, 12 клинических и три амбулаторно-диагностических отделения. Коллектив НМИЦ им. Н.Н. Петрова состоит из более 1000 сотрудников, среди которых члены-корреспонденты РАН, профессора, доктора и кандидаты медицинских наук и врачи высшей врачебной категории.

8 место. Московская городская онкологическая больница № 62 Департамента здравоохранения Москвы

В Московской городской онкологической больнице трудятся 235 врачей, в том числе 49 кандидатов медицинских наук, 6 докторов и 2 профессора. Кадры — отменные в профессиональном плане, не подверженные коррупционным влияниям.

В законные владения больницы входит прекрасный парк с графскими прудами, экологическая роскошь находится в престижном и не сильно удалённом от столицы районе Подмосковья — поселке Истра, что не в пользу транспортной доступности.
Два поликлинических отделения, удалённое московское — бывший онкодиспансер № 2 на Войковской — принимает только жителей Северного и Северо-западного округов. Консультативно-поликлиническое отделение на территории больницы традиционно открыто для приема с 10 до 14 часов и только в будни.

И ещё один небольшой недостаток — прейскурант как в частной клинике. Сервисная составляющая здесь значительно выше любого государственного учреждения, но не дотягивает до уровня обычной частной клиники.

Многопрофильный центр онкологии и хирургии уже не первый год помогает пациентам с онкологическими заболеваниями. При этом не только на начальных стадиях, но и в случаях, когда рак обнаружили на позднем этапе. Здесь не отказываются от пациентов, которых буквально отправили доживать свои последние дни в хосписе, а стараются до последнего помочь им продлить жизнь и снять болезненные симптомы.

В клинике действует пять основных отделений: хирургическое, химиотерапевтическое, консультативно-диагностическое, отделение паллиативной медицины и центр нейрохирургии. В каждом из них есть современное оборудование для точной диагностики и качественного лечения.

Читайте также: